Kitobni o'qish: «Коллегия. Предназначение»

2020 год. Тегеран. Иран

Отложив в сторону отчет с раскопок в гроте Красной скалы, полковник Рахани сделал глоток чая и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Хвала Всевышнему! Какая удача. Чистая случайность вывела его на след, который он искал всю жизнь. Теперь, когда ниточка у него в руках, он ее не выпустит. Он размотает ее до конца. Там, в самом конце, может лежать величайшее открытие в истории археологии.

Полковник встал и, потирая руки от волнения, прошелся по кабинету. Ему вдруг стало тесно в этом офисе. Его душа рвалась туда, в пустыню Деште-Кевир, в грот к наскальным надписям, к глиняным черепкам и медным артефактам. И к пентаграмме. Но еще не время. Нужно дать археологам спокойно делать свое дело.

Чтобы немного успокоиться, он подошел к окну, открыл его и сделал несколько глубоких вдохов свежего весеннего воздуха.

Сзади чуть слышно открылась и закрылась дверь его кабинета.

– Я просил меня не беспокоить, – бросил он, не оборачиваясь.

От двери не донеслось ни звука. Если это были его помощник или секретарь, они бы уже давно сказали, зачем пришли. Рахани резко обернулся. В дверях стоял седой человек средних лет с аккуратно постриженной бородкой, контуры которой выгодно подчеркивали волевые черты его лица.

– Профессор Рахани, – спокойно произнес посетитель, поймав глаза хозяина кабинета своим стальным взглядом.

– Вы? – полковник сглотнул внезапно образовавшийся в горле жесткий комок и поднялся из-за стола. Он узнал того, кто без стука зашел в его кабинет. Визит главы Аль-Кудс¹ генерала Касани не предвещал ничего хорошего.

– Вы удивлены? – холодно улыбнулся генерал, не дожидаясь приглашения, прошел в кабинет, сел за стол переговоров и жестом указал хозяину на кресло напротив.

– Честно сказать, да, – немного растерянно кивнул тот.

– Неужели? – Касани обвел взглядом кабинет. – А у вас тут уютно. Видно, вы получаете неплохое финансирование. Как давно вы руководите Институтом стратегических исследований при Высшем национальном оборонном университете?

– Не поверю, что такой человек, как вы, пришел сюда, не изучив мое досье, – полковник собрался и в ожидании серьезного разговора сел напротив.

– Верно подмечено, – скупо улыбнулся генерал. – Но нужно же было мне с чего-то начать нашу беседу. Мои люди, кстати, часто пользуются материалами вашего института. Честно скажу, вы тут не напрасно едите свой хлеб.

– Спасибо. Так что же вас привело ко мне?

– Закажите-ка нам чая. Разговор у нас может быть долгий, – генерал подождал, пока Рахани отдавал распоряжения секретарю, и продолжил: – Скажите, полковник, кто санкционировал силовую операцию, которую вы в 2003 году провели в Национальном музее Багдада?

Поняв, о чем идет речь, полковник как-то сразу сник и опустил глаза.

– Если честно, я удивлен. Нет. Я просто поражен, – продолжил Касани. – Как вы, человек без специальной подготовки, в те годы молодой ученый, смогли организовать в столь короткое время операцию такого уровня сложности. Если бы случайно в этом деле ваши контакты в Багдаде не задействовали одну из моих спящих ячеек, я бы вообще ничего не знал. Вы в курсе, что тогда в музее положили десяток английских наемников?

– Я сожалею, что так получилось.

– Вы сожалеете о гибели десятка врагов?

– Нет. О том, что была привлечена ваша ячейка.

– Не в ячейке дело. У меня там таких сотни, – генерал подождал, пока секретарь поставит на стол поднос с чаем, взял стакан и пригубил напиток. – Правда, именно эта была действительно неплохо подготовлена. Но ничего. Их наказали за то, что высунулись без приказа. Потом они отсиделись по норам и через месяц снова пошли в бой. В тот момент мы правда не знали, что они работают на вас. Меня интересует, как вы это все организовали отсюда? – он окинул взглядом кабинет.

– Если вы читали мое досье, то знаете, что в то время я руководил археологической лабораторией в университете. По работе мне приходилось много общаться с зарубежными коллегами. В том числе с руководством Национального музея Ирака. Знаете, истории наших народов сильно переплетены. Так вот, когда стало ясно, что Багдад падет, я попросил его о любезности взамен убежища для него и его семьи в нашей стране. Сам он не смог выполнить мою просьбу, потому что был уже на нашей границе, но через свои контакты в Мухабарате² пообещал, что все сделает.

– Чем он рассчитался с оперативниками Мухабарата?

– Дал им коды замков от хранилищ с ценностями.

– Понятно, – нахмурившись, кивнул генерал. – А теперь главный вопрос. Что вас интересовало тогда в хранилище багдадского музея? Не поверю, что это была какая-нибудь золотая статуэтка.

– Я историк. Археолог. Интересуюсь артефактами древности, – полковник отвел глаза в сторону.

– Такими ценными, что за ними послали десяток английских спецназовцев? – Касани отпил чая, бросил в рот кусочек пахлавы и внимательно посмотрел на собеседника, тот лишь пожал плечами. – Полковник. Я пришел к вам сюда сам. Как гость. Пью с вами чай и ем сладости. Веду вполне себе пристойную беседу. К сожалению, я узнал о вашей вовлеченности в эту эээ… операцию совсем недавно. Я даже знаю, что за артефакт вы оттуда изъяли. У меня есть его описание. Скажите, что в нем такого ценного? И как он связан с раскопками, которые вы затеяли месяц назад в пустыне Деште-Кевир? А они ведь связаны. Не так ли? Там и там фигурирует один символ – пентаграмма в круге. Вы ведь в курсе, что это символ Иблиса³. Вы знаете, чем это может вам грозить здесь, в Исламской республике Иран?

– Это всего лишь древний артефакт. Пентаграмма в круге стала символом дьявола из-за того, что невежественные католические клирики не понимали ее истинного значения, – попытался оправдаться Рахани.

– А вы понимаете? – сверкнул на него глазами генерал и, увидев, что тот молчит, нажал на иконку на смарте. Тут же открылась дверь. В кабинет вошли трое дюжих молодых людей в серых костюмах. – Полковник Рахани. У вас есть выбор. Либо мы продолжим мирно беседовать здесь за стаканчиком чая, либо я вас забираю к себе по обвинению в государственной измене. И в первом и во втором случае я узнаю то, что меня интересует. Только общение с моими дознавателями вы вряд ли переживете, а на весь ваш род ляжет позорная печать изменника, – Касани расслабленно откинулся на спинку кресла и вопросительно поднял брови.

– Не надо дознавателей, – тихо проговорил полковник. – Я буду говорить здесь. Только беседа будет долгой. Речь идет о тайнах глубокой древности.

– Чтобы узнать тайны глубокой древности, я готов отложить на сегодня все свои дела. Особенно если кто-то очень влиятельный когда-то послал за ними в пекло группу английского спецназа, – генерал, не оборачиваясь, сделал жест рукой, и его люди скрылись за дверью, так и не проронив ни слова.

– Скажите, насколько хорошо вы знаете историю? – поднял на него глаза полковник.

– В рамках школьной программы плюс военная академия. Но, если честно, прошлое не является моей сильной стороной.

– Может быть, это и хорошо. Возможно, вы сможете взглянуть на вещи взглядом, не замутненным официальной наукой. Дело в том, что большая часть современной исторической науки создавалась западными учеными, мыслившими в рамках определенных парадигм. Основной из них было утверждение превосходства европейской цивилизации и подтверждение ее права доминировать над остальными. Отсюда и фокус официальной истории на исследовании только тех регионов, которые встраивались в эту модель. Девяносто процентов всех исторических трудов по Античности и Средним векам посвящено Древней Греции, Риму, Египту. Все они находятся в Средиземноморье, которое колониальными историками считается зоной европейской культуры и колыбелью человеческой цивилизации. При этом великие цивилизации, на тысячелетия опередившие Европу в своем развитии, незаслуженно забыты или им уделяется непростительно мало внимания. Месопотамия, Хараппа в пойме Инда, культура Яншао в Китае появились гораздо раньше европейских и значительно опережали их в развитии. Современники Древней Греции, такие как Хетты, Ассирия, Вавилон, Элам, которые были сравнимы с ней по развитию, удостоились в трудах лишь коротких упоминаний, хотя во многом опережали довольно примитивную Микенскую культуру того времени. Тот же подход проявляется и к Древнему Риму, и к Средним векам. В то время в Европе царил упадок, вызванный религиозным мракобесием, а на Ближнем Востоке, в Индостане и Китае процветали науки, искусства и ремесла. К чему я это говорю, – Рахани долил себе чая и сделал несколько неторопливых глотков. – К тому, что история регионов за пределами Европы начинает по-настоящему открываться только сейчас. Новые факты и находки навели меня как ученого на определенные мысли о том, что развитие человечества идет не спонтанно. Оно подвластно некой силе, в определенный момент подталкивающей нас в нужном направлении. В молодости я был большим энтузиастом этой теории. Перелопатил кучу материала и уже тогда вышел на две ключевые точки. От них семь тысяч лет назад человек сделал гигантский рывок вперед от каменных орудий труда к металлу. Косвенные данные навели меня на мысль, что этот процесс был инициирован некой силой, которая находится вне пределов нашего понимания. Представьте. Вчера кочевые охотники в степях северного Ирана ходили за стадами с кремневыми копьями и топорами, а сегодня у них появились металлические наконечники, они освоили плавку меди, отлов и одомашнивание животных, пряжу, верховую езду и сложный дуговой лук – супероружие того времени. И все это в течение одного поколения. А поколения тогда были длиной в тридцать-сорок лет.

– Откуда у вас эти данные? По лукам и верховой езде?

– Это подтверждают раскопки в предгорьях Эльбруса на севере и хребта Кухруд на юге пустыни Деште-Кевир. Семь тысяч лет назад в позднем неолите на месте Соленой пустыни было обширное внутреннее море, окруженное степями, в которых обитали кочевники. Эти кочевники, охотники и собиратели десятками тысяч лет пользовались каменными орудиями труда. И вдруг что-то произошло. Как будто кто-то в их голове зажег лампочку. В течение нескольких десятков лет они рывком перешли к новому технологическому укладу из каменного века в медный. Такой моментальный по историческим меркам прогресс невозможен без посторонней помощи. И они были не одни. Вместе с ними рывок сделало еще одно племя. Одновременно с кочевниками севера Ирана такой же прогресс совершила и культура Мергара на юго-востоке Пакистана в полутора тысячах километрах восточнее. Те в то время уже были оседлыми земледельцами и скотоводами, в совершенстве освоившими камень и кость. И снова: живут себе люди спокойно, живут, и тут – раз, как будто кто-то включил свет, и в течение одного поколения Мергар перешел к выплавке меди в почти промышленных масштабах. Откуда технологии? Откуда знания о рудах и местах их залегания? Таких случаев я могу привести больше десятка, в том числе одновременный, синхронный переход от меди к бронзе в Хараппе, Шумере и Египте.

– Какой же вывод вы из этого сделали? – Касани с интересом посмотрел на полковника.

– Вывод, который напрашивался, не вписывался в мое понимание мира. Пока… Пока из нескольких древних источников, относящихся больше к мифологии и фольклору, чем к науке, я не узнал о некоем Посланнике духов, а позже богов. Он был осенен печатью пентаграммы и нес в племена знания, доступные только богам. Он научил людей плавить металл, прясть пряжу, объезжать животных и еще, наверно, много чему. Знания эти были получены в Источнике небесной силы, который находился где-то в степях восточнее Солного моря, которое сейчас является пустыней Деште-Кевир. Звали этого Посланника духов Атрахасис.

– Откуда вы знаете, как его звали? – поднял брови Касани.

– Это имя упоминается царем Эн-Шакушана, совершившим первую успешную попытку объединения Шумера. Он также упоминает, что Атрахасис черпал свою силу от Источника, лежащего за Соленой пустыней. Царь отправил туда за небесным металлом отряд. Небесный металл – это метеоритное железо, которое можно было найти в месте падения крупного метеорита. Из него, кстати, сделан футляр, который оперативники забрали в музее Багдада. Отряд вернулся и принес весть, что Атрахасис вошел в Источник и боги даровали ему молодость.

– Там так и написано? – с серьезным видом спросил генерал.

– У меня был доступ только к копии табличек Эн-Шакушана, сделанной Навуходоносором⁴. Что из них правда, что нет, я не мог сказать до тех пор, пока не изучил оригинальный артефакт, изъятый в Национальном музее Ирака. В том же футляре находится и составленная царем Шумера карта расположения Источника.

– Хм… – Касани в задумчивости потер подбородок. – Выходит, легенда не совсем легенда.

– Это еще не все. Месяц назад группа наших военных во время полевого выхода в Деште-Кевир попала в пылевую бурю. Им удалось найти грот в скале и укрыться. Там на стене они нашли странные рисунки, сделали видеозапись и передали ее начальству. Те переслали ее нам в институт. В результате запись оказалась у меня. Увидев, что нашли спецназовцы, я тут же собрался и полетел на место, чтобы лично все осмотреть, – Рахани встал, подошел к рабочему столу и, взяв папку с бумагами, вернулся на место. – Вот эти рисунки.

– Я их уже видел, – генерал быстро посмотрел несколько фотографий и поднял глаза на полковника. – Вы можете объяснить, что они значат?

– Попытаюсь. Первый рисунок понятен. Человек идет по степи. В руках копье. Он охотник. На втором он остановился и смотрит на небо. Над ним – падающая звезда.

– Комета?

– Нет, это не комета. Звезда изображена в виде копья. Это метеорит. Дальше он стоит рядом со столбом, на котором нарисованы рожицы с хвостиками. Но это не простой столб. Такими рожицами древние обозначали духов. Значит, этот столб – пристанище духов. Может, реальный тотемный столб. Может, символ какой-то. Пока трудно сказать. На следующем рисунке наш герой возвращается, а над его головой висит значок солнца. Знак солнца над головой тысячелетиями был символом просветления, идеи. Его носили цари, фараоны и целые армии воинов. Только с изобретением электричества он сменился на зажженную лампочку. Что мы видим на следующем снимке?

– Человек стоит у термитника.

– Это не термитник. Это печь. Примитивный глиняный горн для выплавки металла.

– Откуда такая уверенность?

– Во-первых, из печи идет дым. Во-вторых, на следующем рисунке человек передает другому выплавленный нож. Это именно выплавленный нож. Посмотрите на его ровные, правильные грани, линию по центру, разделяющую спуски, и четко выведенную форму ручки. Из камня предмет такой формы изготовить очень сложно, да и не нужно. Кремень более грубой обработки выполнит ту же задачу. И этот нож на рисунке очень важен, потому что он гипертрофированно большой. Он важен, потому что выплавлен из металла. Это первый металлический нож в истории. Дальше человек ведет коня, который тянет волокушу. Он ведет его на восток. Это видно по тому, что сбоку из травы встает солнце. И наконец всю галерею завершает изображение пентаграммы.

– Несмотря на то, что в вашей интерпретации картин много додуманного, в стройности ей сложно отказать. Рисунки действительно очень интересные.

– Интересные? – всплеснул руками Рахани. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание рассказать своему собеседнику все. – Им нет цены! Углеродный анализ показал, что они сделаны около семи тысяч лет назад. Как раз тогда, когда наши кочевники и Мергар совершили неолитическую революцию и сделали рывок из каменного века в бронзовый.

– Вы предполагаете, что этот человек…

– Этот человек на рисунках – Атрахасис, Посланник богов, превосходящий мудростью, отмеченный печатью пентаграммы. Я вижу это так. Степной охотник шел по своим делам. Увидел падающую звезду. Пошел посмотреть, куда она упала, и наткнулся на нечто, напоминающее столб. У этого столба, позже названного Источником, духи, то есть некие высшие силы, вложили в него новые знания.

– Что за высшие силы? – прервал его генерал.

– Не знаю. Может, инопланетяне или пришельцы из будущего или параллельной реальности. Может, открылся какой-то портал. Может, он попал в информационное поле вселенной. Мы понятия не имеем, как функционирует наше сознание, не знаем его природу и возможности. Так что тут вариантов много. Но вернемся к нашему герою. Он пришел в свое племя, выплавил первую медь и изготовил первый медный нож. Это символизирует передачу знаний кочевникам. Затем пошел на восток в Мергар и передал знания им.

– Из Мергара есть подтверждение? – деловито спросил Касани.

– Об этом событии наверняка есть упоминание в хараппских письменах. Как и о первой отлитой человеком бронзе. Но письмо Хараппы до сих пор не расшифровано. Так что… – полковник разочарованно развел руками.

– Позвольте мне резюмировать, – Касани с неподдельным интересом взглянул в глаза собеседнику. – Вы на полном серьезе утверждаете, что где-то в дюнах восточнее Соленой пустыни находится место, где раньше был источник некой сверхъестественной силы, благодаря которому человечество перешло из каменного века в медный?

– В общем, да. А еще я предполагаю, что этот Источник срабатывал несколько раз, толкая людей в нужном направлении, давая избранным знания, которые они иначе никаким образом получить не могли. Имея схему с глиняной таблички Эн-Шакушана, зная расположение рисунков в гроте и получив доступ к спутнику зондирования поверхности, я смогу определить точное место. Рядом с Источником находится метеоритный кратер. Метеорит, скорее всего, был железно-никелевый. Иначе откуда небесный металл. Обнаружить его будет несложно по повышенному содержанию металла в породе и соответствующему геомагнитному отпечатку. Так что, если вас действительно интересует история, мы можем ее проверить.

– М-да. Задали вы мне задачку. Даже не знаю, как дальше с вами быть, – генерал надолго задумался, машинально играя на столе пустым стаканом от чая. – Глиняные таблички у вас?

– Нет. Они в тайном хранилище в Ираке. Под присмотром сотрудников Национального музея. Мне было достаточно фото. Его я уже давно получил. Из него я узнал все, что нужно.

– Вот как? – поднял брови Касани. – Мне нужны данные о тайнике. Несмотря на всю фантастичность вашей теории, тот факт, что за артефактом охотилась группа наемников, подтверждает, что она имеет право на существование. Нельзя допустить, чтобы записи и карта попали к врагам Ирана.

– Хорошо, я сдам вам агента, – кивнул полковник, понимая, что его собеседник всерьез заинтересовался темой.

– Дальше. Мне нужно время на размышление. Думаю, до завтра до утра. Пока я буду думать, не предпринимайте ничего. Ни об Атрахасисе, ни об Источнике силы никому не говорите. О нашем с вами разговоре тоже.

– Хорошо, – кивнул полковник. Ему показалось странным то, как Касани легко и буднично оперировал именем посланника и Источника силы. Как будто знал о них давно и не раз уже с кем-то обсуждал.

– Тогда до встречи. Я предупрежу вас сегодня вечером о времени.

После разговора Касани не вернулся в штаб Аль-Кудс. Вместо этого он поехал в секретный операционный центр, развернутый в неприметном офисе в промзоне на юге Тегерана. Там он заперся в изолированной от всех видов прослушки комнате и открыл защищенный канал через частный американский спутник.

– Какие новости? – спросил мужской голос на другом конце.

– Он знает про Атрахасиса и Источник, – ответил генерал.

– Откуда?

– Он историк. Сам вычислил. Через таблички Эн-Шакушана и наскальные рисунки в гроте Красной скалы. Теперь он может найти место Источника. Я как куратор страны предлагаю зачистить его и археологов.

– Вам неинтересно, что будет на месте Источника?

– Источник неактивен уже почти тысячу лет. Все, кого вы к нему посылали, вернулись ни с чем.

– Тем более. Чего нам бояться? – хмыкнул далекий голос.

– Вы же сами говорили, что он возможно активируется, если рядом окажется кто-то с генокодом Атрахасиса. Этот Рахани очень непрост. То, с какой легкостью он в 2003 году ликвидировал группу нанятых вами спецназовцев, подтверждает, что у него есть потенциал. Жаль, что ниточка привела к нему только сейчас и то по чистой случайности.

– Насчет генокода – это только предположение. Вы думаете, его фамилия Рахани имеет отношение к Атрахасису?

– Не знаю. Если бы у нас был геном Атрахасиса или его потомков, можно было бы провести экспертизу.

– Мы работаем над этим, – прозвучал в трубке спокойный голос. – Высшие, как никто другой, заинтересованы в сохранении порядка вещей. Коллегии не нужно, чтобы кровь Атрахасиса вернулась в наш мир. Это будет еще одна переменная в событиях, которыми итак непросто управлять. Я посовещаюсь с Высшими и сообщу вам решение.

– Когда? – спросил генерал. – Я планировал сегодня вылететь в Ирак. Но теперь придется отложить поездку, чтобы завтра встретиться с Рахани, если вы захотите оставить ему жизнь.

– Ждите моего звонка в течение пяти минут.

«Оперативно», – подумал Касани. Обычно совет Высших Коллегии пускается в ненужные дебаты по любому поводу, а тут всего пять минут. Наверно, опасения насчет пришествия Атрахасиса действительно не дают им покоя.

Через пять минут из-за океана пришел звонок. Совет Высших решил не рисковать. Полковника Рахани, его контакты в Ираке, археологическую экспедицию и всех, кто видел наскальные рисунки, предлагалось зачистить. Методы – на выбор куратора. Не зря же он руководит Аль-Кудс – самой мощной на Ближнем Востоке после МОССАД спецслужбой, наводящей ужас на врагов. Теперь все это можно поручить исполнителям, а самому, как и планировалось, слетать в Ирак, чтобы подстегнуть разжиревших полусонных шиитских прокси⁵ к действию против оставшихся там активов США.

* * *

Визит генерала Аль-Кудс насторожил Рахани. Точнее сказать, даже не сам визит, а едва уловимые штрихи в его поведении, когда разговор зашел о табличках и Атрахасисе. Любой разумный, образованный человек, обладающий долей критического мышления, отнесся бы к истории про Источник силы со скепсисом, который сложно было бы скрыть. Но генерал лишь чуть приподнял бровь, словно удивленный не самим рассказом, а тем, что полковник знает, о чем говорит. И имя Атрахасис. Непростое имя, чтобы его мог на персидском выговорить не знавший его человек. Но Касани произнес все легко и непринужденно, словно делал это уже много раз. Казалось, он совсем недавно обсуждал с кем-то Посланника духов. И эта фраза «Да-а… Задали вы мне задачку», сказанная задумчивым голосом, как будто ему подкинули еще одно неизвестное в итак непростом уравнении.

Что ж. Каким бы ни было это уравнение, Рахани скоро его разрешит. Генерал обещал позвонить вечером и сообщить о дальнейших действиях. Если его удастся заинтересовать, то место, где расположен Источник, можно будет найти довольно быстро. А дальше… Полковник мечтательно откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Дальше его ждет слава. Даже сама идея о том, что развитием человечества управляет некая высшая сила, уже будет иметь эффект разорвавшейся бомбы. А если эту силу еще удастся обуздать, подчинить интересам Ирана, то, кто знает, каких высот сможет достичь его страна.

На столе завибрировал личный смарт. Звонил русский коллега-археолог, историк и доцент кафедры Института востоковедения Российской академии наук. Вот уже несколько месяцев он работал вместе с иранской экспедицией на раскопках Сузы, древней столицы государства Элам. Они давно знали друг друга. Не раз пересекались на конференциях и семинарах. Алекс даже приглашал его в Москву в свою лабораторию. Но начальство не поощряло одиночный выезд из страны старших офицеров, а тащить с собой группу было неоправданно дорого.

– О! Алекс, dust aziz⁶. Какими судьбами. Я думал, вы по уши закопались в пески Сузы и совсем забыли старого друга.

– А вот и нет, – широко улыбнулся с экрана русский. – Мы там нарыли много интересного. Я со своими иранскими коллегами привез все находки в Тегеран. Сейчас будем их систематизировать, проведем датирование и каталогизацию артефактов. Но все это завтра. А сегодня я бы хотел с вами поделиться кое-какими интересными соображениями по истории Элама. Вы ведь тоже занимались этой темой.

– Даже не знаю, – неуверенно проговорил Рахани. После разговора с Касани ему хотелось побыть одному и все хорошенько обдумать, поэтому встречаться с русским особого желания не было.

– Оставьте сомнения, коллега. Посмотрите, какой прекрасный весенний день. Я заеду за вами ближе к обеду. Посидим, попьем чайку, продегустируем местный готаб⁷ в чайхане рядом с вашим офисом. Это займет не больше получаса. Но, поверьте, то, что я накопал в Сузе, тянет на сенсацию.

– Хорошо, мой друг, – полковник взглянул на часы, отказывать иностранному коллеге было верхом неприличия. – Я всегда рад беседе с вами.

Они встретились через час в небольшой уютной чайхане рядом с институтом. Расположились на подушках, заказали чай, десерты и кальян.

– Рад вас видеть, мой добрый друг, – полковник поднял свою пиалу в приветственном жесте. – Вижу, вы загорели, как местный крестьянин. Много времени проводите на солнце?

– И не говорите, – махнул рукой Алекс. – Ни шляпа с широкими полями не спасает, ни крем от солнца. Приеду в Москву с дубайским загаром.

– Ну рассказывайте, что вы там нарыли.

– Много интересного и важного, – загадочно улыбнулся русский. – Но я очень голоден, а эти пирожки выглядят так аппетитно. Я пока ехал сюда, надиктовал свои мысли. Вы прослушайте пару минут, а потом все обсудим.

Он подвинул по столу свой смарт с проводной гарнитурой, а сам взял руками готаб, откусил кусочек и, закрыв глаза от удовольствия, принялся жевать. Удивленный таким необычным предложением, полковник недоверчиво посмотрел на коллегу, потом засунул в одно ухо наушник и запустил аудиофайл.

«Дорогой друг. Что бы вы сейчас ни услышали, постарайтесь вести себя естественно. Потому что от этого зависит ваша жизнь и моя. Важно, чтобы вы дослушали это сообщение до конца».

Услышав первое предложение, Рахани остановил запись и нахмурившись посмотрел на Алекса. Тот, как ни в чем не бывало, отправил в рот вторую половинку пирожка, отпил чая и, потянувшись за кальяном, показал глазами на смарт. Полковник снова включил аудиофайл.

«Генерал Касани работает на израильскую разведку. За вами установлено наблюдение. Ваши телефоны прослушиваются. Ваши разговоры записываются. Наемники, которых ваши люди положили в Национальном музее Багдада в 2003 году, были оплачены МОССАД. Их задачей было получить таблички Эн-Шакушана. Они до сих пор охотятся за ними».

Глаза полковника округлились, он открыл было рот, но русский его перебил.

– Да-да. А я что вам говорил. Это конкретная сенсация. Я сам не мог поверить в эту находку. Слушайте дальше, там еще интереснее.

«После разговора с вами Касани получил приказ ликвидировать вас и зачистить вашу группу, работающую в пустыне Деште-Кевир в гроте с наскальными рисунками. Ваша машина заминирована. Ни в коем случае ей не пользуйтесь. После того как мы закончим пить чай, вы вернетесь в свой офис. В шесть часов выйдете из здания института через технический выход. На парковке напротив дороги будет стоять мой автомобиль. Он отвезет вас в безопасное место. Вам необходимо до завтрашнего утра пропасть из виду. За это время контрразведка КСИР решит вопрос с Касани, и вы сможете спокойно вернуться к работе. Сегодня вечером мы встретимся и я отвечу на все ваши вопросы. Пожалуйста, отнеситесь к тому, что я сказал, максимально серьезно. От этого зависит ваша жизнь».

– Это невероятно, – полковник вынул наушник и аккуратно сложил гарнитуру на стол.

– Конечно, невероятно. Я подписываюсь под каждым словом, – добродушно улыбнулся Алекс, но глаза его оставались серьезными. – Это сенсация. Это изменит подходы к истории не только Ирана, но и всего Междуречья. Как только мы классифицируем все находки, я смогу детально описать вам мою теорию. Надеюсь, что это произойдет в ближайшее время, – он отправил в рот очередной кусочек пирожка и, смакуя, сделал несколько глотков чая, – Ммм… Великолепный готаб. Такого в гостинице не делают.

– Я должен все обдумать, – не зная что сказать, пожал плечами Рахани, в последний момент едва удержавшись, чтобы не оглянуться.

– А что тут думать? Факты – вещь упрямая. Теперь, когда у нас на руках есть доказательства, мы можем заявить о своем открытии, никого не опасаясь.

Пытаясь разобраться в услышанном, полковник надолго умолк. Пару минут он в упор смотрел на русского и не спеша потягивал кальян. История с табличками и Касани приняла совершенно неожиданный оборот. И этот русский явно не археолог. Откуда ему известно про генерала, про таблички Эн-Шакушана и про операцию в Багдаде семнадцатилетней давности. О ней вообще никто не мог знать. В том бардаке было большой удачей, что удалось выйти на директора музея, которого он хорошо знал, а у того оказались концы в Мухабарате, готовые выполнить эту непростую работу.

– Кто еще с вами работает над темой? – наконец прямо спросил он.

– Мои иранские коллеги. Они полностью поддерживают мою теорию. Просто ввиду чрезвычайной сложности в интерпретации фактов им нужно время, чтобы все осмыслить. А так они полностью в теме и поддерживают мою позицию.

– Почему я сейчас говорю не с ними?

– Ну… – Алекс сделал рукой неопределенный жест. – Возможно, они не хотят привлекать к исследованиям лишнего внимания. Знаете, излишняя публичность может спугнуть удачу.

– Все это очень необычно. Но я готов выслушать ваши аргументы в ближайшее время.

– Вот и прекрасно! – хлопнул себя ладошкой по колену Алекс. – Я надеюсь, что этот разговор состоится совсем скоро. А пока попробуйте десерт. Он просто великолепен.

Полковник хотел спросить, что делать, если Касани перезвонит, как обещал, и предложит встречу. Но, видя, как его коллега спокойно хрустит орешками, решил поверить, что проблема с генералом будет решена. Вместо этого он начал расспрашивать о раскопках в Сузе. Одобрительно кивнув, русский с энтузиазмом включился в разговор. Они посидели еще минут двадцать. Допили чай, докурили кальян. Потом Алекс попрощался и уехал на машине с водителем, который все это время ожидал его рядом с чайханой.

К большому облегчению Касани вечером не перезвонил. Минут за двадцать до окончания рабочего времени полковник зашел к коллеге. Окна его кабинета выходили на парковку на заднем дворе, где должна была стоять машина Алекса. Автомобиль действительно был там. Водитель, сидя за рулем, спокойно читал газету. Поболтав ни о чем, Рахани вернулся к себе, достал из сейфа пистолет, вставил в него обойму и пристроил его в кобуре под пиджаком.