Этот старик, - произнес я наконец, - прообраз и воплощение тягчайших...

Этот старик, - произнес я наконец, - прообраз и воплощение тягчайших преступлений. Он не может остаться наедине с самим собой. Это человек толпы. Бесполезно следовать за ним, ибо я все равно ничего не узнаю ни о нем, ни об его деяниях. Сердце самого закоренелого злодея в мире - книга более гнусная, нежели "Hortulus Animae..." [Садик души..." (лат.).], и, быть может, одно из величайших благодеяний господа состоит в том, что она "не позволяет себя прочесть

Boshqa iqtiboslar