Душевность, теплота, человечность – вот слова, с которыми ассоциируется у меня эта книга. Как и многие другие читатели, я помнила Сельму Лагерлёф только по «Путешествию Нильса с дикими гусями», и мне было очень приятно узнать, что её роман для взрослых - книга, с одной стороны, не менее увлекательная, а с другой – не менее добрая и светлая. А еще – это тот случай, когда толстый трехтомник и наименование «сага» вызывают не уныние и скуку, а только воодушевление. Это именно та книга, за чтением которой вечерами можно собираться дома всей семьей, начиная от дошкольников и заканчивая бабушками и дедушками. Пожалуй, это было бы для меня идеальным зимним вечером - огонь в камине, вьюга за окном, пяльца и иголка с ниткой в руках, рядом близкие люди и неспешный рассказ о Лёвеншёльдах: о бравом генерале-родоначальнике семейства и его миролюбивом сыне, о злосчастном перстне, о краже и воздаянии за кражу, о суде королевском и судье Божьем, о юных барышнях и их избранниках, помолвках и свадьбах, об исполнении желаний и разочарованиях, о выборе жизненного пути, радостях и горестях, обо всем том, что и составляет ткань жизни.
Многостраничная трилогия на удивление легко и быстро читается, автор как будто бы знает какой-то сказочный рецепт создания по-настоящему хорошей истории. Всего в меру – описаний, действия, романтики, интриг, таинственного и реалистичного, трагического и комического.
Последнее дело, говоря о такой книгке, описывать повороты сюжета и раскрывать тайны, скажу лишь о том, что я была приятно удивлена нетривиальному ходу мыслей Сельмы Лагерлёф и её свободе в творчестве. От семейной саги, да еще написанной почти сто лет назад ожидаешь некоторой предсказуемости (пусть и в хорошем смысле этого слова), но читая трилогию, я не раз и не два ловила себя на мысли, что вот уж такого-то я никак не ожидала. И это не были внезапные выверты из серии «рояль в кустах», внутренняя логика повествования никогда не нарушалась. Порой исход каких-то ситуаций казался несправедливым или печальным и хотелось, как в детстве, перевернуть грустную страницу и придумать для полюбившихся героев другую судьбу, но… потом я вспоминала, что и жизнь ничуть не более справедлива, чем «Сага о Лёвеншёльдах», и я продолжала чтение, пытаясь примириться с этой мыслью.
В трилогии есть некоторая назидательность, и это сближает «Сагу…» с детской литературой. Однако меня, как ни странно, это не раздражало, я увидела в книге отражение протестантских христианских ценностей автора, чью позицию как человека сложно не уважать и который, при убежденности в своей позиции все же не становится однобоким догматиком. Да, «положительные» герои саги наделены христианскими добродетелями - они искренни, прямодушны, честны, трудолюбивы, бережливы, привязаны к своим семьям и близким, милосердны и набожны, но при этом все они – живые люди со своими недостатками, слабостями, ошибками и заблуждениями. Изумительно точно и ярко Сельма Лагерлёф иллюстрирует разницу между соблюдением «буквы» заповедей и «духа» христианства как учения, прежде всего, о любви и сочувствии к людям. Вот ревностный христианин Карл-Артур, запрещающий танцы на свадьбе сестры как суетное и греховное развлечение, а вот неграмотная далекарлийская коробейница Анна, верящая в троллей и колдовство, но и заботящаяся о десяти сиротах – их пути пересекутся и читатели смогу наблюдать за тем, чья «правда» победит и возможно ли примирить эти два пути.
С учетом сказанного выше самым большим сюрпризом для меня стала явная феминистская направленность книги. Не пугайтесь, никаких бредовых идей о том, что женщины должны поработить мужчин и править миром, в книге, конечно же, не будет. Сельма Лагерлёф расскажет о мягком феминизме с" человеческим лицом". Героини «Саги…» не борются за равноправие, не стригут волос и не ходят в брюках, а, напротив, любят наряжаться и танцевать, влюбляются и выходят замуж, рожают детей и ведут хозяйство, но при этом всем явно чувствуется, что это не женщины –«жертвы» мужского мира, эти девушки и женщины делают свой выбор и строят свою жизнь в соответствии со своими представлениями о своем месте и своей роли. Марит Эриксдоттир не боится разъяренной толпы, поддерживая близких людей, полковница Экенстедт и в зрелые годы блистает в свете, оставляя в тени и своего мужа-полковника и дочерей, юная богатая наследница Диза Ландсберг сама выбирает себе мужа, причем не за привлекательную внешность и хорошие манеры, а за ум и деловые качества, Шарлотта и Анна – так и вовсе образцы совершенно разных, но, безусловно, сильных женщин в самом лучшем смысле этого слова. Сила в сочетании с добротой позволяют им ни дать себя в обиду ни направить свою силу во вред другим. Сельма Лагерлёф говорит о том, что сила женщин – не помеха счастливому браку, а, напротив, наряду с уважением супругов к друг другу, один из краеугольных камней семьи. Признаюсь, я давно не читала книги, где были бы описаны счастливые браки, да еще и, вопреки известной фразе Л.Н. Толстого по-разному счастливые браки, а тут – сразу несколько. Не раскрывая тайн главных героев, приведу в качестве примера лишь пастора Форсиуса с женой, наверное, это и называется жить «душа в душу»…
В общем, бросайте уже читать мой отзыв и берите в руки «Сагу…», книгу, написанную с душой и для читателей, чьи души способны гореть ярким пламенем!
Так получилось, что времени на чтение у меня последнее время было мало и поэтому Трилогию я читала неделю. Неделю я провела в Швеции 18-19 веков. Бродила по пыльным летним дорогам вместе с девушками-коробейницами, изучала мрачные углы родового поместья Хедебю в поисках загадочного перстня вместе с домоправительницей Мальвиной Спаак, радовалась жуткому холоду, что мешает планам мужа, вместе с баронессой Левеншельд. Я посетила богатые дома и жалкие лачуги, сады и лесопилку, города и ярмарки. И все это вместе с разными представителями семейства Левеншельд.
Ох, как же давно мне не попадался настолько бесящий меня персонаж мужского пола! Обычно так вывести меня из себя всем своим поведением, характером, поступками умудряются только женщины, но Карл-Артур это нечто! Потрясающая смесь избалованного ребенка, неуравновешенной истерички и высокомерного «божьего человека», «знающего» как всем надо жить. Прям собрал в себе все столь «любимые» мной типажи, на протяжении книги его просто хотелось из нее вытащить и трясти, пока вся дурь из него не вылезет! Но тут, конечно, очень велика вина родителей. Что воспитали, то и получили, поставила мать ребенка (одного из троих) на пьедестал, а папаше было пофиг, он матери во всем потакал, вот и вырос весь такой замечательный Карл-Артур, который к кому не приблизится, обязательно жизнь поломает. Вот у меня даже не получилось полковницу мать пожалеть, реально сама виновата.
— Попомни мои слова: ты идешь к гибели, — сказал полковник. — Тут всецело наша вина. Беата избаловала тебя, и ты вообразил себя полубогом, а я потворствовал ей потому, что никогда ни в чем не мог ей отказать. А теперь ты отплатил ей так, как я того и ожидал. Хоть я и знал, что этим кончится, но все равно, мне сейчас очень горько.
И что все в нем находили (это я про женский пол)?! Ну неужели у него была единственная смазливая мордашка на всю Швецию?! Ведь кроме приятной внешности у него ничего не было, мечтатель в самом плохом смысле этого слова, высокомерный до одури, все только для себя и при этом еще наивный до тупости...
— Вчера, возвращаясь домой, я всю дорогу думал о моей матушке, Шарлотта. По мирским понятиям, она была превосходной матерью. Если взглянуть на нее глазами твоими и других, то этого отрицать нельзя. Но если взглянуть на нее глазами Бога и моими, то придется отозваться о ней совсем по-иному. Я спрашиваю себя, Шарлотта, что сказал бы Христос о такой матери.
Но пока он стоял, терзаемый новой мукой, ему в голову снова пришла утешительная мысль о великой манящей свободе. Жена, дом, уважение людей — все это ничего не значило для него на пути, который он избрал.
В общем, не понять мне прелести сего представителя сильного пола... И слава Богу!) Порадовало меня то, что он все же раскрылся, показал себя в итоге во всей красе и, честно говоря, в концовку автора я не поверила, для меня его история завершилась на снежной дороге, когда к нему опять подошла его Судьба, его Проклятие, его Тея.
Тея это отдельная песня. Очень живой и правдоподобный персонаж, к моему огромному сожалению. Не женщина, а танк, если она что-то (а точнее кого-то) хочет, она сметет всех и вся на своем пути. Невеста, мать, жена — ничто ей не помеха. Она будет петь в уши то, что мужчина хочет услышать, она будет интриговать и строить козни, она где надо заплачет, а где надо скромно потупит глазки, она будет тем, кем он захочет. Любовницей, другом, доверенным лицом, жилеткой, примерит на себя любую роль и вот уже «она одна его понимает»... Что, ни разу не сталкивались с теями? Ох, как же вам повезло!
На фоне этих двоих остальные персонажи несколько даже теряются. Шарлотта со своим благородством в начале даже подбешивала, мне вот это никому ненужное, никем не оцененное самопожертвование ради придурка, наверное, просто не понять, поэтому раздражает. Порадовало, однако, что как персонаж она развивалась, открывала глаза, делала выводы, различала людей. Наверное, ее судьба, описанная в романе, мне понравилась больше всего.
Анна, пожалуй, более интересный для меня персонаж чем Шарлотта. Бедной крестьянке, которой на роду было написано всю жизнь горбатиться за гроши, несказанно «везет», на нее в порыве своих очередных мечтательных бредней обращает внимание сам помощник пастора, молодой человек из богатой и порядочной семьи (да-да, тот самый Карл-Артур). Вот бывает, иногда происходит что-то плохое, а потом понимаешь, что это нужно было в твоей жизни для каких-то хороших моментов, к которым оно привело в будущем, а бывает и наоборот. Вот с Анной произошло это самое наоборот, лучше б не оказываться ей в тот миг на дороге, она в принципе смогла свою жизнь сделать нормальной и при том раскладе, что ей выпал, за что я к ней и прониклась, нравятся мне такие люди:
Она была способна, не делая из мухи слона, видеть все вещи и явления такими, какими они были в действительности.
Но, имхо, без Карла-Артура она была бы счастливее, с ее хваткой, с ее характером, было бы у нее все прекрасно и с простым (но нормальным) деревенским парнем. Пожалуй, и ее история для меня окончилась чуть раньше, чем писатель поставила точку на бумаге, мне лично так больше нравится.
Подводя итог, могу сказать, что очень рада, что наконец-то познакомилась с этой знаменитой сагой. Увлекательно, эмоционально, атмосферно, с нотками мистики, с долей юмора, где-то с драмами и трагедиями, где-то с надеждой и хэппи-эндами, эта история пришлась мне очень по вкусу.
После прочтения этой книги хочется много говорить. О роли женщины в семье, например, и в обществе. Хотя, как я понимаю, в Скандинавии-то как раз с этим было все более-менее, раз женщина в XVIII-XIX веках еще имела какое-то право на вето. Хочется говорить, о людях, которые сами себя макают с головой в д..мо, и которых оттуда как ни старайся не вытащишь, а лучше даже и не стараться, а то если не увязнешь в том самом коричневом, то ботинки замараешь точно. И дай бог если твоих близких оно не коснется. Хочется говорить о воспитании детей, насколько может быть пагубным для ребенка отношение к нему "о, ты свет моих очей, ты во всем прав, чмоке в ушки, в спинку, в щечки", и так до 30-летнего возраста, когда великовозрастные балбесы уже по уши в коричневом. И только потом спохватываются (и то не факт). Много о чем хочется говорить.
И главный повод, это конечно же, главный герой, Карл-Артур. В мою копилку бесячих героев прибыло да как... с лихвой, с танцами и пением. То есть с проповедями и истериками. В общем, это тот самый сын, которого мать воспитывала не по справедливости, а с придыханием, потакала ему во всем, в ущерб другим детям и даже себе. Один эпизод с танцами на свадьбе дочери чего стоил. Раз Карл-Артур решил, что танцы-зло (а, кстати, даже не он сам решил, а ему богословский друг нашептал, то есть уже видно, насколько он ведомый), то мамочка сделает так, чтоб на свадьбе дочери никаких танцев не было, пусть даже это грозит ей провалом свадьбы и потерей репутации в обществе. Но люди все же не марионетки, на Карл-Артурову волю чхать хотели, и слава богу, танцы были. Вот ей-ей больше переживала за танцы, чем за всю судьбу Карла-Артура.
Вот любопытно, Карл-Артура ничем не ограничивали, делал, что хотел, ну кроме чудовищного эпизода с обязательным материнским прощением, когда мать требовала приползти чуть ли не на коленях извиняться за то, что Карл-Артур не спустился к праздничному обеду в его честь. Кстати, вот. Для меня и этот эпизод был за гранью добра и зла, только уже в отношении матери. Мать, не спрашивая сына!!! устраивает в честь его экзамена праздничный обед. То, что сын может провалиться, никем в расчет не принимается и не учитывается. Сын, естественно, проваливается, приезжает домой, и что его тут ждет? Обед, на который пришло полгорода. Конечно, он на него идти не хочет, и устраивает мамочке скандал (в общем-то он прав). И что же делает мамочка? Выдает младшую дочь замуж, не пропадать же празднику!!!! Дочь , естественно, тоже никто не спросил, чего она хочет. У меня тут просто рукалицо. И вот такая мамочка выдается за идеал матери? Очень странная композиция трилогии, потому что во второй части мать - отвратительна всем своим описанием, а в третьей - она подается идеальной женщиной, чего так на нее Карл-Артур взъелся? По мне так сама виновата во всем.
Карл-Артур, значит, и Тея. Тея - шикарный персонаж, такая мерзотненькая квазимодненькая, серый кардинал несчастного Карл-Артура. Что птичка пропоет на ушко, то ведомый и будет делать. Правда, птичка иногда тоже ошибается и крепко попадает. Но все равно, я люблю читать про манипуляторов, а тут прям яркий представитель, правда, к сожалению доморощенный, все происки ее как на ладони видны всем. Кроме главного героя. Вот почему он такой ведомый? Один одно сказал, он повелся. Тея прибежала, другое наговорила - все, ветер в другую сторону подул. Не Карл-Артур, а флюгер-петушок прям. Откуда такая ведомость, если с детства делал, что хотел? Или он не делал, что хотел, а подчинялся манипуляциям матери? Отсюда все ноги растут?
Насколько мне не нравились Карл-Артур и его мамаша, настолько мне понравилась Шарлотта. Любящая, упрямая, вздорная, живая. И до последнего тащащая на себе истерика К.-А. Под конец возопить хотелось "Ну сколько можно наступать на те же грабли?" Не помочь ему, не помочь. Ей как-то вообще не повезло с мужчинами. Даже если не брать во внимание К.-А., Шагерстрем тоже тот еще типаж. То высокомерный богач, пытающийся себе найти куклу-служанку взамен умершей первой жены, а как влюбился, стал мямлей-занудой, так и норовящий вынести мозг с классическим "ты меня не любишь, уйду я в горы, а еще лучше в лесопилку залезу, пусть меня раздавит". ОМГ, еще одна классическая манипуляция с давлением на жалость. И вообще они там все так норовят собой пожертвовать ради "счастья любимого", что аж давление подскакивало.
И очень мне понравилась Анна Сверд. Коробейница из бедняков тоже не вынесла груза К.А., ну и правильно. Как я радовалась сцене с картами!!! Муж не пустил Анну на ярмарку, так ярмарка пришла к ней, да еще и с игральными картами, и Анна развлеклась по полной. А еще больше я радовалась последующей истерике К.-А., вот где нутро то вылезло. Абсолютно не контролирующий свои эмоции мегалоистероидный тип. И ведь он не просто порезал карты, а еще и с умыслом рассовал эти обрезки по щелям в досках! Лишь бы другому было плохо. Абсолютно кошмарный, конченый придурок. В общем, Анна - молодец, разглядела это самое его коричневое нутро, и все правильно потом сделала. Она, конечно, тоже расчетливая баба, но хотя б не истерик.
За что вот его так все любили, гуано это? За красивые глаза и мощный торс? Я думаю, у многих скандинавов такое имеется. За потенциальные оргазмические проповеди? П...дить не мешки ворочать. Да и было их всего две, и то, если б не Шарлотта - и их бы не было. Мечта ж любой женщины, балабол и трутень. Короче, не получилось у меня про книгу рассказать, все свелось ко свет-затмящему главному герою, от которого я еще долго буду психовать.
Язык у книги чудесный, вот. А первая часть вообще готишная получилась, история про одно преступление и даже с призраком. И семейные тайны. Жаль, что Карл-Артур (вторая и третья части) все собой затмил.
Я редко перечитываю книги. Особенно те, что при первом прочтении закрыли все вопросы и не сильно зацепили. С трилогией вышло иначе. И, как ни странно, это большой плюс. В первый раз все было воспринято в основном через эмоции и воспоминания остались исключительно негативными. Второй раз, заранее зная о судьбах всех персонажей, можно было неторопливо наслаждаться описательной частью, попробовать увидеть события под другим углом. Что получилось? Интересная история получилась.
Краткого резюме: они все по-прежнему идиоты.
Длинная версия произошедшего: Если б я был султан, я б имел трех жен... И не факт, что вы были бы Никулиным и пели жизнерадостные песни. Возможно, вы были бы Карл-Артуром. И вошли бы в мой личный анти-топ героев. Это ужасно. Вот серьезно и без преувеличений. Избалованный матерью сын, который легко поддается чужому влиянию. Даже если убрать одну из "жен", о которой будет позже, вспоминается то, как он выбрал призвание - восхищаясь товарищем, избравшим такой путь. И потом. Юноша, привыкший к дорогой одежде, хорошей жизни, знающий о бедности только по рассказам решает нести свет простым людям. Но, все, что нужно о нем знать - сказано на последних страницах. Нельзя помочь людям, если ты их презираешь. Нельзя учить детей, если тебя раздражают сопливые носы и плачь. Нельзя быть врачом, когда больные и немощные внушают отвращение. Нельзя проповедовать добро и всепрощение, если ты не любишь людей. А надменный пастор именно таков. Влюблен в идею, но не может пережить её исполнение. За это, за слепоту и ослиное упрямство, за прорубь и последний монолог - ненавижу.
В целом, этот мужчина тут вторичен. Просто фон, раскрывающий женщин, сопровождающих его по жизни. Три женщины. Совершенно разные истории, характеры, жизни. Одна любовь на всех.
Первая - Шарлотта Левеншельд. Она будет первой героиней основной истории, с которой мы знакомимся. Сила, мужество, доброта - это все о ней. В каждом моменте, отданном ей, Сельма Лагерлеф раскрывает её с новой стороны: что в саду, что с написанием письма полковнице и короткой запиской гостю. А монолог о влюбленности - это же вообще отлично. Распечатывать и выдавать всем девчушкам, страдающим от первой не сложившейся. Мне обидно и грустно, что, даже обретя себя, Шарлотта не может отпустить Карл-Артура. Прощает, помогает, поддерживает. Ну почему? Как можно быть такой. И зачем? Зачем терпеть эту боль, находить оправдание обидчику и раз за разом пытаться вытащить его из грязи.
Вторая - Тея Сундлер. Почему-то при первом прочтении воспринималась практически старухой. Так что в этот раз главное открытие - она же всего на 3 года старше героя! В итоге, в голове вместо страшненькой дамы бальзаковского возраста нарисовался образ молоденькой женщины-жабы. Одно прикосновение и жертва уже покрыта отвратительными бородавками, от которых нет спасения. Фанатично влюбленные женщины опасны. Особенно если они к тому же талантливые манипуляторы. То, как ловко она подводит ничего не подозревающего барашка к нужному ей решению, вызывает абсолютно искреннее восхищение, в комплекте с которым правда выдается ровно такая же порция омерзения. Но что там почтенной фру до омерзения, когда у неё есть её любовь.
И третья - Анна Сверд. Моя любимая героиня. Простая работящая девушка, ни внешнего лоска, ни тонкости манер. Зато характер, которого на нескольких хватит, способность работать, как проклятая, если надо. А ещё настоящая мечта об обычном счастье - доме, огороде, корове. Так просто и банально. И так важно. Важнее этого только сердце Анны. Невероятно доброе, готовое вместить и десять чужих чумазых ребятишек, и непутевого мужа. Эволюция Анны от неотесанной деревенщины к учащейся ради жениха девушке, а потом к самостоятельной, отвечающей за свою жизнь женщине - великолепна. От этого дверь в конце бьет по нервам ещё больнее, заставляя надеяться, на выбор, который точно не будет сделан.
Вывод? Не надо вам жен, товарищ султан Карл-Артур. Вам бы хорошего психотерапевта, а ещё лучше воспитателей построже в детстве и зеркало, чтобы взглянуть на себя хоть раз.
А Сельма Лагерлеф замечательная. С очень классическим, уютным романом, который очень вальяжно, без лишней спешки проведет читателя по страницам, покажет немного Швеции и очень много людей, разрушающих свое собственное счастье. Легко, с улыбкой и желанием вправить мозги парочке персонажей прошло мое второе знакомство с Левеншельдами. И вам удачного, если вдруг дорога заведет в край старинных преданий и семейных историй.
Хотела написать спокойную, взвешенную рецензию. Классика все-таки! Но эмоции переполняли и выплескивались из души. Признаюсь, во время прослушивания рука инстинктивно искала тяжелый утюг или чугунную сковороду. Да, уж, создала Сельма Лагерлёф образ, так создала! Конечно, в первую очередь я имею ввиду Тею Сундлер. Но и Карл-Артур недалеко ушел. Эти двое действительно друг друга стоят! И позвольте мне не согласиться с солидными критиками, считающими фру Сундлер образом загадочным и мистическим. Ничуть не бывало! Много лет назад довелось мне в жизни столкнуться с чем-то подобным. Точнее, подобной. Это, скажу честно, хуже керосину! Собственно, Тея Сундлер, а никакой не перстень, становиться злобным демоном и проклятием рода Лёвеншёльд, шаг за шагом разрушая жизнь Карла-Артура и всех его близких. И вот как же это так получается, что вроде хочет она как лучше, и кажется искренне всей душой любит этого несчастного заблудшего пастора, а получается-то опять как всегда? И вдруг, нарисовав такого монстра с рыбьими глазами, Сельма Лагерлёф совершенно неожиданно оправдывает свою героиню. И даже ее, как мне показалось, жалеет. Нелогичным это выгладит только если книгу читал невнимательно. Ведь главный мотив и посыл всей трилогии, не смотря на совершенно различные жанры всех трех частей, глубоко христианский. И чтобы ни двигало Теей, какое бы отвращение она не вызывало, Тея Сунберг достойна жалости. Ибо очевидно. что, совершая зло, она не только не приближает себя ни к Карлу-Артуру, ни тем более к Иисусу. И душа ее постепенно скукоживается, как шагреневая кожа. А разве человек, уничтоживший свою душу, не достоин жалости? Второе "счастье" романа - Карл-Артур Экенстедт. Скажу откровенно, я была безмерно счастлива, когда он потерпел полное фиаско в своих попытках найти счастье. И никакой он не пастор и не проповедник. Именно таких чаще всего и называют святошами. Хотя до святости им, как до Луны. А вот женщин, с которыми свела его судьба, искренне жаль. И, слушая, я то и дело про себя говорила: "Да гони ты его ко всем чертям!" Вообще, книга весьма примечательная во всех отношениях. Ведь она представляет собой огромный срез жизни шведского общества на протяжении почти что ста лет. Во многих смыслах это характерно для творчества Лагерлёф, которая ставила перед собой задачу не только художественную, но и просветительскую. После знаменитого "Нильса" - это второе произведение писательницы, которое можно с полным правом назвать энциклопедией шведской жизни с конца 18 до середины 19 столетия. Что до финала... Я опять не соглашусь с мнением, что он счастливый. Где там кто-то увидел хэппи-энд7 Тем более, после столь трагической гибели чудесного ребенка, обещавшего так много радости.. это стало самым темным местом во всей книге. И я до последнего надеялась на какое-то чудо. Но Сельма Лагерлёф отказалась мне его подарить. Читать/ не читать. Рекомендую. Думаю, чтение доставить вам удовольствие.
Если не знаешь, каким путем идти, то лучше постоять на месте и обождать.
Книга прочитана, впечатления самые положительные! Не могу припомнить, чтобы читала нечто подобное среди саг в последнее время. Все три книги оказались хороши по-своему. И не столько важным показался мне здесь сюжет, сколько характерные персонажи.
Итак, несколько поколений семьи Лёвеншельдов. На одной чаше весов - преступления и наказания, связавшие несколько поколений этого семейства, тайны, предсказания и проклятия. На другой - любовь и добрая воля человека, способные победить многие человеческие пороки.
Первую часть трилогии я бы скорее назвала не романом, а предисловием к последующим романам. Старый генерал Лёвеншёльд получает в награду за верную службу на войне поместье Хедебю и королевский перстень, который становится предметом восхищения и желания владеть им всех жителей в округе. С перстня-то и начинается череда событий, так прекрасно рассказанная автором.
Если говорить о персонажах, то скажу лишь о наиболее ярких на мой взгляд.
Баронесса Беата Экенстедт. У этой образованной, очаровательной и окруженной всеобщим поклонением женщины две дочери и сын. Сына она боготворит, до дочерей, по большому счету, ей дела нет. Слепая, всепоглощающая материнская любовь сыграет во всей этой истории свою роль разрушительного действия не только в отношении сына, себя самой, но и не лучшим образом отразится на судьбах других людей.
Карл-Артур Экенстед. Тот самый сынок, избалованный матерью-полковницей в детстве. Некогда блестящий студент, отличающийся умом и эрудицией (которые он, судя по всему, все без остатка истратил в учебном заведении, иначе невозможно найти объяснение всему тому, что он вытворял на протяжении своей жизни, избрав путь священника). Волк в овечьей шкуре. Лицемер. Неблагодарный и безответственный. Ведомый, несмотря на то, что замахнулся на обратную роль ведущего своей паствы. Этот персонаж раздражал особенно сильно. Порой его поступки вызывали изумление (одним из примеров можно назвать рассказ при людях об очень личном, затрагивающем чувства другого человека).
Густав-Хенрик Шагерстрём. Заводчик, ранее окончивший Горное училище. Человек с совершенно невыдающимися внешними данными (если не сказать больше - далеко не красавец), но сумевший, тем не менее, завоевать сердце молодой красавицы из хорошей семьи, пожелавшей выйти за него замуж. Однако же, счастье длилось недолго и через 3 года Шагерстрём становится вдовцом. Конечно, говорить об идеальности этого мужчины не приходится (да и кто идеален?), но, можно сказать, что в данной истории он оказался большим праведником, чем Карл-Артур. И Шагерстрём просто "не умел убить любовь". Прекрасно его характеризует и жизнь на Озёрной даче и довольно показательно отношение к нему окружающих людей.
Анна Сверд вызвала наибольшую симпатию. Она мечтает об отдельной усадьбе со служанкой в доме. Что же ждало ее после замужества? Все надежды рушатся в один миг. Несчастная далекарлийка сразу же понимает, что в ее ноаом доме ей самой уготована роль служанки.
Шарлотта Лёвеншёльд показалась мне не настолько интересной, как Анна или упомянутая ниже фру Сундлер. Но, несомненно, история с сахарницей и аукционном с 10 детьми не могли оставить равнодушной. В остальном же героиня вызывала больше вопросов, чем ответов.
Ну и наконец жена органиста фру Тея Сундлер. Примечательный персонаж, хоть практически с первых же строк вызывала отвращение. С такими друзьями, как она, и врагов не нужно. А уж как советчитце ей равных нет! Хотите разрушить свою жизнь окончательно и бесповоротно, стоит только обратиться к Тее, она всё устроит в "лучшем виде". Болезненно-маниакальная одержимость человеком ведёт лишь к тому исходу, который автором представлен как нельзя красочнее.
Писать об этой трилогии можно долго, особенно о героях истории, но заинтересовавшимся лучше всё узнать "из первых уст" Сельмы Лагерлёф. Она в очередной раз показала прекрасное литературное мастерство, благодаря которому любой читатель сможет почувствовать себя на месте каждого из персонажей. Трилогия действительно хороша, а посему смело могу рекомендовать эту книгу.
Романная трилогия лауреата Нобелевской премии Сельмы Лагерлёф – о пяти поколениях семьи Лёвеншёльдов.
История, рассказанная в первом романе, овеяна древними легендами и преданиями, народными сказками, поверьями, приметами. Он написан очень поэтичным языком. Вообще этнографическая составляющая здесь замечательная, это придаёт происходящему особенный колорит. С другой стороны, автор показывает суеверия, темноту и невежество простых людей. Например, виновного в преступлении определяют, положившись на игру в кости, с результатом которой связывают… Божий суд.
Действие начинается в шведской провинции в XVIII веке. Крестьянин совершает чудовищное злодеяние: грабит покойника, снимает с руки умершего генерала Бенгта Лёвеншёльда дорогой перстень, пожалованный тому самим королём Карлом XII. Понятное дело, что это не приносит счастья ни самому грабителю, ни его детям. Проклятие распространяется на каждого, кто волею обстоятельств соприкасается с украденной реликвией. Проходят десятилетия, но душа погребенного не находит успокоения, призрак генерала бродит по дому Лёвеншёльдов в поисках перстня. Потомок генерала, юный Адриан Лёвеншёльд, который «с самого детства горел желанием постигнуть неведомое и проникнуть в сокрытое», вступает в контакт с призраком и тяжело заболевает. Но самое интересное, что привидение очень уж напоминает живого человека: «земные страсти обуревают мертвеца», в чертах его лица видна «яростная алчность».
С интересом прочитала о восприятии шведами Карла XII – того самого, которого Петр I победил под Полтавой. Это для нас он, говоря словами пушкинской поэмы, – «воинственный бродяга», страдающий раной, заведомо обреченный на поражение, противопоставленный «могущему и радостному» русскому царю. Для земляков же Сельмы Лагерлёф он кумир, национальный герой.
В рассказанной писательницей первой истории спасает всех молодая женщина – экономка Мальвина Спаак. Это ее любовь, смелость и самоотверженность обеспечивают победу над тёмными силами.
Надо сказать, что во всей трилогии женщины просто удивительные! Полковница Беата Экенстедт из второго романа – тонко чувствующая натура, деликатная, остроумная, находчивая, горячо любящая своего сына. Шарлотта, заглавная героиня (и моя любимица), – обладательница недюжинного ума, честности и чувства собственного достоинства. Отважная, сильная, она может и лося завалить на охоте, и объезжать лошадей, и влепить пощёчину негодяю, издевавшемуся над лошадью, и участвовать в скачках наравне с деревенскими парнями, и дать отпор капитану, разорившему своего друга. Эта «девица с норовом» умеет постоять и за себя, и за своих близких. Шарлотта отказывается от мыслей о мистической подоплёке своих несчастий. Силе древнего проклятия, якобы тяготеющего над Лёвеншёльдами, девушка противопоставляет «собственный разум, собственную силу и собственную изобретательность», ведь «в жилах Шарлотты текла старинная, благородная шведская кровь, а в душе ее обитал гордый, благородный дух, который не мирился с поражением, но, всё такой же несгибаемый, устремлялся к новой борьбе».
Анна Сверд, которой посвящен третий роман, обладающая броской красотой крестьянка-коробейница из Далекарлии, безграмотна, но по-житейски удивительно умна. Ее душевного тепла хватает на десятерых приёмных ребятишек. Анна устраивает всё так, что доводит до логического конца стремление мужа – помощника пастора – «опроститься», жить в благородной бедности. Так, дети на Рождество дарят ему собственноручно вытканное серое сермяжное сукно, и хотя Карл-Артур не хочет носить костюм из сермяги, подобно мужикам из деревни, но ничего не поделаешь: дети ведь так старались! К тому же, ему приходится учиться сапожному ремеслу у деревенского сапожника, с которым он побрезговал есть за одним столом. Так исподволь Карл-Артур избавляется от своей гордыни, столь недопустимой у священника. Кроме всего прочего, Анна ведет себя так, чтобы дать почувствовать мужу, что он теперь глава неожиданно большого семейства, умеет позаботиться обо всех. Ведь взять к себе крестьянских детей, которых едва не продали как дармовую рабочую силу, – это, конечно, добрый и красивый жест, но ведь надо же и уметь поставить их на ноги, не перекладывая проблемы на жену. Подобные эпизоды заставили меня проникнуться особым уважением к этой грубоватой, но очень искренней и смышлёная женщине.
Всех этих женщин роднит наличие какой-то потрясающей житейской мудрости, внутренней силы, способность искусно «разруливать» жизненные сложности, так влиять на мужчину, чтобы он оставался в полной уверенности в самостоятельности своего выбора (и заметьте, никто не прогрызает мужчинам череп нотациями или придирками, никто не «пилит»). Последние два романа мне напомнили бытовые народные сказки с сюжетом об «умной жене», чьи смекалка и мудрость побеждают во всех испытаниях.
В решительности, настойчивости и предприимчивости не откажешь ни сестре Карла-Артура Жакетте, ни Марит, ни даже хитрой и лицемерной Тее Сундлер, «злому гению» Карла-Артура (хотя, как на мой вкус, ее «демонизация» – явный перебор).
Мужчины же на фоне героинь романов выглядят явно послабее. Конечно, заводчик Шагерстрём – очень привлекательная личность, достойный человек, лишённый эгоизма, желающий избавить Шарлотту от незавидной судьбы. Но писательница показывает, что только безоглядная решительность Шарлотты обеспечивает гармонию в их отношениях. А Карл-Артур – вообще слизняк какой-то. Он сам не знает, чего хочет от жизни, и пребывает в вечных колебаниях. Никому рядом с ним не тепло – ни матери, ни сёстрам, ни Шарлотте, ни Анне, ни даже Тее. Когда ему приходит в голову стать нищим пастором-скитальцем без прихода, он ни на минуту не задумывается о судьбе жены. А чего там? Она ведь сама всегда сумеет себя прокормить, а заодно и всех приёмышей, и своего ребёнка, который родится через несколько месяцев. Очень, надо сказать, удобная позиция! Ведь всё это во имя Господа! Лучше всего его отношение к жизни выражают слова: «Господь позаботился о нём. Ему самому не надобно было ничего решать». И только в финале он научится любить ближнего, а не только Христа. И в этом возрождении души героя снова не обойдётся без влияния женщины.
Вот странное дело, когда книга хороша - писать что-то о ней затруднительно. Роман о трех поколениях Лёвеншёльд - классика историй о древних семейных мистических преданиях. Все начинается с перстня генерала Лёвеншёльда, который был украден из его могилы. Призрак начинает мстить, превращая живых в своих собратьев по миру усопших.
Проходят годы, история о генерале и его перстне отходит на второй план и становится легендой, в которую никто всерьез не верит. Не верит и Шарлотта Лёвеншёльд, живя счастливо со своим женихом Карлом-Артуром. Не верит и тогда, когда ее Карл-Артур берет в себе невесты другую женщину.
Удивительно, но та самая женщина, Анна Сверд, отнюдь не вызывает отвращение и ненависть, а только сочувствие, ведь эта бедняжка тоже становится жертвой мести генерала.
Самое прекрасное, что вместе с сюжетом, трансформируется стиль истории. Налет мистики о призраках в первой части постепенно сходит на нет, уступая драме живых людей. И где-то под конец словно в назидание, Сельма Лагерлеф как будто бы напоминает: может не сами люди идут к своей гибели, а что-то довлеющее и неподвластное человеческой воли может вершить свой суд.
Сначала я хотела влепить Левеншельдам "трояк", но кто я такая, чтобы классике трояки, не подумавши, ставить? Правда, читать умею, и какое-никакое мнение о книге могу составить, да и на выдумку хитра, горазда сманить людей открыть роман, хоть оно им и не надо вовсе. Но "трояки" выставлять — куда мне.
Да кто я такая, чтобы осмелиться говорить, будто никакая это не "семейная сага", а большой и ладно скроенный любовный роман? Дескать, по-моему разумению, "семейная сага" без истории государства немыслима, а раз нет истории, катастроф и революций, а есть только пастораль сплошная, значит, и пять поколений одной семьи тут ни при чем, и жанра не делают.
Видно, покуда я сидела и слушала Лагерлеф-волшебницу, та околдовала меня своими речами и вовсе с толку сбила, а как только книжка закончилась, тут-то я и уразумела все как есть. Да куда уж там! Где мне про то судить, я и слова-то сказать не хотела про свои домыслы. Да вот только как язык удержать за зубами, когда о прочитанном отчитаться надо? Тут уж, как говорят, никуда не денешься.
А история-то хороша, и то правда. Чтоб мне пусто было, если я слышала, чтобы кто другой так складно, как Лагерлеф, рассказывал. Уж и не припомню, когда любовные истории с таким упоением читала. И ведь как ни назови их — Шарлоттой ли Левеншельд, Анной Сверд ли — всё о мужичке одном непутёвом, всё вокруг него горемычного вертится. А мужичок такой — что не дай бог где на дороге встретить. Бросится под ноги очертя голову, да и посватается, оглянуться не успеешь. А уж коли посватается — быть беде. Всю-то жизнь потом нянчиться с ним, блаженным, будешь, и уйдёшь вроде насовсем — ан нет, этот лист банный запросто не отклеится. И ума-то своего Бог ему не дал, и руки-то не туда приладил, а всё одно — из сердца не выкинешь. Так и будешь мыкаться, кружить вокруг да около.
Только кто я такая, чтобы судить Карла-Артура, который умеет проповедовать слово божье и наставлять на путь истинный заблудших грешников? Кто я такая, чтоб Шарлоттой Левеншельд, предательницей, восхищаться? чтобы Анне Сверд, коробейнице, которая имя собственного мужа на бумаге вывести не умеет, сочувствовать? Кто я такая, чтобы от убогой дочки Мальвины Спаак нос воротить, когда она-то и есть — самая из всех баб разнесчастная! И ведь жаль её, жаль, только так, как муху в варенье увязшую, — с отвращением и брезгливостью.
А Карла-Артура и не жаль вроде. Только кто я такая, чтобы в жалости отказывать, когда сама Шарлотта Левеншельд руку несчастному протянула, а Анна Сверд у окна притихла — ждёт домой блудного мужа. И выходит так, что скоро сказка сказывалась, о милом дружке была да о страданиях женских, а обернулась притчей о милосердии и прощении человеческом. О стойкости женской и мужестве, о руках, что сирот кормят, и глазах, что в дальний путь провожают. О скитаниях по сырой земле, мимо дома родного, и о доме, где и умереть не страшно, потому что ждут там и любят — всей душой любят, всеми словами несказанными, всеми песнями недопетыми.
Да кто я такая, чтобы после этого "трояками" кидаться? На сюжетную наивность кивать и сентиментальность века ушедшего высмеивать? Всего лишь читательница, которая две ночи подряд глаз не смыкала, страницу за страницей проглатывая. Домашней была, доброй, задумчивой — под одеялом с книжкой тепло, поневоле притихнешь и присмиреешь.
Хорошая Лагерлеф рассказчица, не отнимешь. У меня, кстати, даже любимые персонажи выявились — не Шарлотта, не, хотя золото Шарлотта, самородок — Анна Сверд, за малышей, которых приютила, и за карты, которые не бросила, когда Карл-Артур разбушевался. И Шагерстрём — мужик потому что, не в пример проповеднику.
Перстень Лёвеншельдов Проклят был навечно, Тьма над ним нависла – Зла и горя людям. Злато брать у мертвых – Грех для многих судеб. Смерть собрала жатву – Шестерых забрала: Трёх взяла невинных, Трое виноватых… Вот промчались годы, Зло вернулось снова – Месть за убиенных… Плата та сурова: Трое Лёвеншельдов Кара та постигнет – Кто заплатит счастьем, Кто оплатит жизнью. Всё искупит стойкость, Вера и надежда! Женщины у шведов Были столь могучи, Что переносили Горе терпеливо; Все они валькирьи – Духом словно скалы; Всё преодолеют, Своего добьются. А мужчины слабы – Требуют опоры, Ждут от дев защиты. Жизнь теперь такая… Что в конце же будет, Знает только Один, А ещё лишь норны: Скульд и Урд, Верданди…
«Минин и Пожарский. Покоритель Сибири. Великие битвы. Царская коронация (сборник)» kitobiga sharhlar, 92 izohlar