Kitobni o'qish: «Петля»
Бежать – слово, бьющееся в голове пойманным зверем.
Ее загоняли, как обыкновенного кабана на охоте.
В лес. Глубже. Дальше.
Деревья, бесконечные деревья затрудняли движение, но девушка твердо знала: сдаваться нельзя. Не так. Не здесь. Она просто не имеет права вот так умереть. Глупо, по-киношному.
Убегать Лика больше не могла, чисто физически не могла… но бежала, с трудом переставляя уставшие, совершенно не привыкшие к нагрузкам ноги.
Максимум, который она выжимала – пять километров лёгкой рысцой раз-два в неделю. А здесь… Сколько Лика уже убегала? Час? Два? Или пять минут?
Она не знала…
Тьма, кромешная тьма. Растущая луна давала лишь очертания, помогала не сносить деревья на своем пути. Но не все, конечно же не все.
Вот и сейчас Лика врезалась в широкий ствол, на мгновение потерявшись в пространстве.
Голову пронзила острая боль. По левой щеке скользнула капля. Девушка дотронулась до лба и поняла… Кровь. Как она сама ещё не убилась, удивительно.
А Они, Они были уже совсем рядом. Дышали в спину. Наступали на пятки. Буквально.
Лика просто хотела посмотреть старые пещеры, набрать материалов для доклада, и банально остановилась заправить машину.
У колонки к ней подошёл парень, смазливый такой, чернявый, подал горячий стаканчик и сказал, что кофе в подарок для красивой девушки – это для них обычная практика. Ведь красивые девушки в мрачном Колодезно появляются ой как редко.
Лика, не увидев подвоха, стаканчик приняла. Тут и машина заправилась.
Горячо поблагодарив парня, Лика только повернулась к водительской двери, чтобы сесть и продолжить путь… когда ее со всех сторон обступила тьма.
Очнулась уже в лесу. В сумерках, с гудящей головой и связанными руками. Где-то рядом послышался треск веток.
Лика резко вскинулась, подергала руки: веревка с трудом, но расслаблялась. Стала дергать сильнее, пыталась вытянуть тонкое запястье, и когда почти удалось, откуда-то сзади раздался оглушительный звук. Девушка не знала, что это. Но по фильмам могла попытаться угадать звук. То ли горн, то ли рог.
Из недр памяти всплыло смутное подозрение: такими звуками на охоте загоняют диких животных.
Паника накрыла Лику с головой. Руки стали липкими, по шее табунами проскакали мурашки. Она вдруг поняла: "Я и есть дикий зверь. Это меня загоняют, как на охоте! Бежать! Нужно бежать! Найти свою машину и сматываться отсюда к чертовой матери, пока жива!"
И она побежала. Руки как-то сами выскочили из веревки, ноги, до этого ватные, стали жесткими и сильными. Паника уступила место инстинкту самосохранения.
Скоро окончательно стемнело. Преследователи то догоняли ее, практически дыша в спину, то отступали, давая ей фору.
Лика задыхалась, по спине, лицу и груди ручьями стекал пот, но упорно бежала. Она не имеет права вот так умереть! У нее вся жизнь впереди! Она ещё не помирилась с мамой, семью не завела, да даже чёртов доклад не успела дописать! Нет. Ей определенно нельзя умирать.
В следующую секунду Лика услышала выстрел. Живот обожгло болью, стало жарко, нестерпимо жарко, будто она в печь шла.
