Kitobni o'qish: «Хроники Манипулятора. Лицо Искажения»
Глава
I
Светлое Царство
Шел мелкий противный дождь. Открытые туфельки насквозь промокли, ноги пощипывало от влаги и порывов ветра. Линда шла прямо по лужам, не видя ничего вокруг. Мэйсон уже здесь. Она чуть не наткнулась на него в кафе на станции, просто чудо, что они разминулись. Автобус дальше не шел, и ей пришлось сойти в этом маленьком городке посреди полей Огайо. Кажется, остановка называлась Модок. Или Мэдлок? У неё совсем не осталось наличных, она сумела стянуть из корзины подношений всего тридцать пять долларов. Едва хватит, чтобы перекусить. Линда не знала, куда идёт. Сейчас главным было убраться подальше от Мэйсона. Она убрала с лица прилипшие мокрые волосы и оглянулась. В начале улицы показалась знакомая широкоплечая фигура. Девушка прижалась к шершавому каменному забору и стала лихорадочно осматриваться. Ограда заканчивалась в паре десятков метров. Собрав остатки мужества, втянула голову в плечи и мелкими шажками засеменила вперёд. Она должна успеть, он ещё достаточно далеко, чтобы её заметить. Завернув за угол, Линда оказалась в коротком тупике, заставленном мусорными контейнерами. Словно бездомная кошка, она метнулась в просвет между железными баками и забилась в самый угол, прижав колени к подбородку. Зрачки девушки расширились от ужаса, а сердце, казалось, стучало так громко, что её просто невозможно было не заметить. От страха все её чувства обострились, и она услышала его уверенные шаги так отчетливо, словно они находились в пустом кафедральном соборе. Линда зажмурилась и изо всех сил сжала кулаки.
Мэйсон остановился напротив тупика. Её сердце глухо стучало, ей казалось, что крышка бака вибрирует в такт пульсу. Она дернулась и чуть не закричала, услышав его хрипловатый голос.
– Простите, сэр. Вы не видели девушку? Лет двадцать пять, светловолосая такая, миниатюрная, в юбке и короткой бежевой куртке. Мы немного повздорили, а она так легко одета. Да и наш автобус скоро отправляется.
– О, да. Кажется, я её видел. Думаю, она направилась в сторону лодочной станции. Там есть кафе, попробуйте поискать её там.
– Благодарю за помощь.
Она услышала, как он прошел по луже, уверенно топая армейскими ботинками. Сердце все еще бешено колотилось, она открыла глаза и посмотрела на свои кулаки, которые уже начали неметь. Линда с трудом заставила себя разжать ладони. Она сосчитала до тридцати и осторожно начала подниматься.
– Подождите. Он ещё не ушёл.
Тот же голос. Он странно успокаивал, словно это был голос её отца, когда он читал ей сказки перед сном. От него её пульс немного замедлился, дыхание стало выравниваться.
– Все в порядке, можете выходить.
Беглянка неуверенно выглянула из-за бака, но никого не увидела. Она осторожно пошла вперёд. Выйдя из тупика, девушка обнаружила мужчину с зонтиком, который стоял, прислонившись к кирпичной стене дома, возле которого она пряталась. Он был одет в светлые брюки и рубашку, и выглядел в этом наряде довольно неуместно.
– Позвольте вас проводить.
Он подал ей локоть, и она уцепилась за него, словно это был спасательный круг.
– Не волнуйтесь, Линда, теперь вам ничего не угрожает.
Каротти проснулся от крика.
«О, господи. Почему дети так противно орут?»
Он поднялся, пытаясь разлепить веки, и стал шарить по стене в поисках выключателя. Луиза его опередила. Впрочем, как обычно.
– Лежи, дорогой. Я покормлю.
Каталине было уже шесть месяцев, но он так и не привык к этим бесконечным побудкам. Том с облегчением вздохнул и упал обратно на подушку. Оборванный сон снова начал укутывать его своим тёплым покрывалом. Ему стало сниться, как он спит. Спокойно и безмятежно, всю ночь. Так приятно.
Каталина снова зазвонила. Странно. Раньше она просто кричала. Это, наверное, влияние прогресса. Она звонила и звонила, а у него не было сил подняться. Придётся встать. Может, он хоть в этот раз обгонит жену. Он почувствовал, что его пихают в бок.
– Дорогой, ты не хочешь ответить? Я не могу все делать одновременно.
Томас открыл глаза.
– Какого черта? Если это Гиффет, я его просто прибью. Алло!?
– Том, привет. Я тебя разбудил?
– Нет, что ты. Конечно, разбудил!
– Извини. Я думал, раз у тебя горит свет, значит, вы не спите.
– А я думал, если сейчас полчетвёртого утра, значит, у меня есть право на отдых. Чего тебе нужно, черт бы тебя побрал?
– Стюарт пропал.
Каротти сразу проснулся. Родни уже двенадцать дней работал под прикрытием по просьбе их общего друга Марии Нельсон, которая не могла начать официального расследования по делу новой религиозной секты в штате Огайо. Она направила к ним своего агента, чтобы установить причину исчезновения нескольких сектантов, но тот вернулся через несколько дней, доложил, что не видит состава преступления и подал в отставку. Она бы не стала превышать полномочий, если бы после этого он не пропал, чтобы через три недели появиться в числе последователей культа, называющих себя детьми «Светлого Царства».
Гиффет тогда как раз улетел к Джозефу, их каменному другу, на его родную планету Мать; он делал это каждые три месяца в ожидании его разделения. Родни Стюарт, у которого сложились довольно необычные отношения с Нельсон, вызвался провести независимое расследование. Ежедневно он звонил Марии с докладом, но пока не выявил никаких подозрительных моментов. Ему удалось обнаружить агента Митча Симмонса, который вместе со всеми сектантами распевал псалмы и был вполне счастлив. И вчера капитан впервые не вышел на связь. Гиффет прилетел два дня назад и привёз Джозефа, который, наконец, разделился на две идентичные копии, одна из которых осталась на Матери. Первое, что спросил каменный богомол, когда вышел из кло’когна – «Почему капитан Стюарт больше не хочет быть?». Он всегда выражался весьма туманно, и на его реплику никто не обратил должного внимания.
– Томас, Мария Нельсон утверждает, что последний раз он с ней связывался позавчера, незадолго до моего прибытия. Он не сообщил ничего необычного.
– Если Стюарт должен был позвонить и не позвонил, значит, у него большие проблемы. Что будем делать?
– Я отправляюсь туда, как только рассветет.
– А я еду с тобой. И даже не начинай.
– Не начинаю. Собирайся, у нас не так много времени.
Они шли вдоль мокрого кирпичного забора. Улочка выходила на задворки. Мужчина заботливо укрывал её от дождя зонтиком и молчал. Она никогда не думала, что можно молчать так… умиротворяюще. В душе Линды крепла уверенность. Они прошли через пустырь и спустились по склону на проселочную дорогу. На обочине стоял одинокий кроссовер, сильно забрызганный грязью. За рулем сидел темноволосый мужчина и пил кофе из бумажного стакана. Её спутник помахал рукой.
– Эй, Том! Надеюсь, ты подумал не только о себе?
Водитель оглянулся, бросил взгляд на девушку и торопливо вышел из машины. Он открыл заднюю дверцу и галантно поклонился. Мистер белые брюки помог ей сесть, закрыл дверь и забрался на переднее пассажирское сиденье.
– Возьмите кофе. Вам нужно согреться.
Она взяла кружку. Несколько глотков горячего напитка здорово улучшили самочувствие. Что она тут делает? Молодая девушка в машине с двумя незнакомыми мужчинами? Линда подумала про Мэйсона и пришла к выводу, что это все же лучше, чем возвращение во Врата.
– Линда. Вам ничего не угрожает – снова повторил голубоглазый. Она собралась с духом и спросила:
– Кто вы? Откуда вы знаете моё имя?
– Меня зовут Джонни Гиффет, а это мой компаньон Том Каротти. Мы ищем нашего друга, мистера Родни Стюарта. И я очень рад, что нам удалось вас выручить.
– Вы знаете про Светлое Царство? Я встречала во Вратах вашего товарища, он прибыл недавно.
– Мы знаем, что там творится чертовщина. И ещё мне известно, что за вами охотится этот псих по имени Мэйсон. Вы от них сбежали.
Девушка кивнула и расплакалась. Гиффет извлек из кармана платок и протянул ей. Они молча пили кофе и смотрели на капли, стекающие по лобовому стеклу. Она в безопасности. Господи, неужели она в безопасности!
В десять часов утра у компаньонов уже имелась машина. Оставив челнок в укрытии, они первым делом арендовали внедорожник с хорошим просветом, поскольку местные дороги доверия не внушали. Джонни вдоль и поперёк облетел на бреющем полёте всю деревню сектантов, но не смог почувствовать присутствия капитана. Тогда они высадились в ближайшем городке, в паре десятков миль от общины, и взяли напрокат машину у владельца бензозаправки. Джонни не успел позавтракать, поэтому забился на заднее сиденье и пребывал в легком анабиозе, пока его друг крутил баранку. Дождливая погода усиливала его утреннюю сонливость.
– Похоже, мы на месте – Каротти сбросил скорость и остановился возле шлагбаума, установленного на въезде в поселение. Возле него стояла будка дизайна войны за независимость, в которой с тупым видом дежурил мужчина в просторном сером балахоне. Чуть дальше можно было разглядеть деревянные домики, сделанные из сборных панелей. Над ними возвышался пик крыши высокого здания, увенчанный каким-то символом.
– Простите, это община Светлого Царства?
Привратник важно надулся и сообщил, что они находятся у ворот Врат, которые являются прибежищем детей Светлого Царства. Каротти понимающе покивал.
– Скажи нам, о страж. Мы можем попасть внутрь?
Мужчина надулся еще больше и уже хотел что-то ответить, когда с другой стороны подлетел здоровенный пикап, резко затормозил, едва не задев шлагбаум, и яростно засигналил. Привратник сразу же сдулся и, раболепно сутулясь, замахал руками на Тома, призывая освободить дорогу. Как только Каротти сдал назад, и шлагбаум открылся, пикап рванул в карьер. Томас успел заметить за рулем здоровенного мужика в военном камуфляже, который злобно на него зыркнул.
– Какие тут все одухотворенные!
– Давай за ним. – Том оглянулся и увидел, что его компаньон сидит, полностью распрямившись. Следов утренней вялости как не бывало.
– Давай, только не слишком гони. Никуда он не денется.
Пикап летел как сумасшедший. У них была не самая лучшая машина, поэтому Каротти вцепился в руль и прикладывал максимум усилий, чтобы не вылететь на обочину. К тому же Гиффет изрядно отвлекал его своими комментариями.
– Я его зацепил. Он знает, где Родни. С ним все в порядке. Этот тип хочет догнать девушку… Линда. Она сбежала ночью. Он уверен, что она едет в… Модок. Тут недалеко автобусная остановка. Она поедет до конечной. Он тут вроде специалиста по безопасности. Выполняет распоряжения Грегора. Грегор, похоже, главный. Громилу зовут Генри Мэйсон.
– Если мы знаем, куда он едет, может, перестанем пытаться разбить эту колымагу?
– Да, можешь немного его отпустить. Но сильно не расслабляйся.
Джонни хотел повлиять на водителя пикапа, чтобы он сбросил скорость, но тот уже был слишком далеко. Манипулятору долетали только обрывки самых ярких его мыслей. Они проложили маршрут и поехали более спокойно.
Через тридцать минут друзья добрались до городка. Автобусная стоянка находилась прямо на дороге, её сложно было не заметить. Знакомый пикап стоял возле закусочной, водителя внутри не было. Гиффет вышел из машины.
– Я пока осмотрюсь. Будем на связи.
Каротти кивнул и поставил машину рядом с будкой кофейного автомата.
Джонни не спеша перешел улицу и заглянул в кафе. Громила сидел за стойкой и беседовал с официантом. Гиффет открыл дверь и уже собрался возвращаться к машине, когда испытал знакомое ощущение: рядом с ним находился Светлый. Он развернулся и увидел девушку, которая в этот момент торопливо выходила из дверей с противоположной стороны закусочной. Он покосился на Мэйсона. Тот как раз пытался описать её официанту – его мысли были как на ладони. Джонни вышел и поспешил по параллельной улице за незнакомкой. Он почувствовал, как она остановилась, раздумывая, куда идти дальше. Гиффет тоже остановился и стал разглядывать открытую витрину со всяким барахлом. Купив зонтик за десять баксов, он прошёл немного вперёд, завернул за угол и, дойдя до перекрёстка, стал ждать.
Она торопливо забежала в тупик и спряталась за мусорными баками. Джонни выглянул из-за угла, увидел её преследователя. Перейдя дорогу, он прислонился к стене и нащупал сознание Тома. Его компаньон уже давно привык к таким контактам и без усилий понял все, что нужно было сделать. Через минуту все было кончено. Мэйсон топал на лодочную станцию, чтобы купить билет на ближайшую баржу: он был уверен, что девушка прячется в трюме и теперь-то никуда от него не денется, а Джонни с беглянкой направлялся в другую сторону, к машине, в которой его ждал Каротти.
Они втроём катили в сторону безымянного городка, в котором арендовали автомобиль. Девушку все еще лихорадило, и Гиффет не лез к ней с расспросами. Вместо этого он наблюдал за ходом её мыслей, постепенно проясняя для себя сложившуюся ситуацию. Когда они приехали, он уже знал практически все, что ей было известно. Джонни решил нарушить молчание.
– Линда, вы же понимаете, что мы с вами в одной лодке?
Она посмотрела на него одновременно с надеждой и сомнением.
– Моя мама осталась во Вратах. Я должна её оттуда вытащить, но как? Вы просто не представляете, что это за место!
Томас обернулся и покачал головой.
– Я уверен, что он уже очень многое представляет. Но мы бы хотели услышать это от вас. – И Каротти многозначительно посмотрел на компаньона. Тот согласно покивал.
– Расскажите нам о себе.
Линда нахмурилась. Ей очень хотелось довериться этим двоим: с виду они были хорошими парнями.
– Я вас совсем не знаю…
Джонни не хотел давить на неё, она была Светлой. Он понимал, что теперь их судьбы связаны. Начинать с грубой манипуляции было неправильно. Он посмотрел на Каротти, Томас кивнул.
– Наша история вам покажется совершенно неправдоподобной, а нам не хотелось бы вас обманывать.
Она усмехнулась.
– Во Вратах я видела такое, что меня будет довольно сложно удивить.
Джонни протянул ей планшетный компьютер.
– Мы занимаемся разработкой новых технологий. КарГи Констракшн – Каротти и Гиффет.
Она полистала страницы официального сайта.
– Я про вас слышала. Линда с сомнением посмотрела на засаленное сиденье кроссовера.
Джонни улыбнулся.
– Мы его взяли у хозяина вон той бензозаправки. А сюда прилетели на летающей тарелке. Она стоит в кустах у дороги.
Поворот был настолько неожиданным, что девушка рассмеялась. Смех у неё был звонкий и мелодичный. Она подумала, что зря сомневается. Они хорошие люди. Линда вздохнула и начала рассказывать.
Отец у неё был пожарным. Он часто ей снился, и это были хорошие сны. Она вспоминала его сказки, которых он знал наизусть великое множество. Он приходил, иногда пропахнув гарью, и долго мылся в душе, басом распевая всякие песни. Мама его просто обожала. Он всегда был большой и сильный, и они жили спокойно, зная, что папа может справиться с любой задачей. Они часто отправлялись путешествовать втроём на машине, и каждый раз он привозил их в удивительные места, и рассказывал про них такие подробности, словно там вырос. Мама смеялась и говорила что он страшный враль, а Линде было все равно. Какая разница, главное, чтобы было интересно.
А потом его не стало. Ей тогда исполнилось восемнадцать. Они тушили большой склад с пластиковой посудой, и крыша под ними провалилась. Тогда погибло четверо пожарных, весь расчёт. Когда мама вернулась с опознания, Линда обняла её, но та была, словно кусок дерева. Она просидела неподвижно несколько дней, пустыми глазами глядя в окно, а потом соседка отвела её в церковь. Оттуда мать вернулась со странным блеском в глазах, и с тех пор стала страшно религиозной. Сначала вдова посещала все службы в местном храме, потом принялась скупать книги различных учений. Линда старалась её поддерживать, но мама все больше отдалялась от нее. Им стало трудно общаться, интересы матери сводились к пространным рассуждениям о бренности бытия и размышлениям о загробной жизни.
В свой последний приезд девушка узнала, что мама продает дом и перебирается в новую общину. Ей не удалось отговорить её, но мать, по крайней мере, обещала встречаться с ней пару раз в месяц.
В общине ей сразу не понравилось. Линда пыталась понять, что не так, но не могла привести никаких аргументов. Жители выглядели на удивление довольными, если не считать фанатизма во взглядах. И все же её не покидало тревожное ощущение – ей казалось, что все тут словно сговорились. Она до этого ни разу не бывала в таких местах и решила списать все на религиозный пыл – такой же, как у Сары, её матери. Они встречались с ней в домике свиданий, который стоял в стороне от поселения. Во второй приезд она столкнулась с Грегором. У него не было никаких знаков отличия, но было понятно, что он не просто еще один прихожанин. Мать бросала на него взгляды полные обожания, и она не являлась исключением.
Духовный лидер был мелким. Линда привыкла сравнивать всех мужчин со своим отцом, а ему трудно было составить конкуренцию во всех отношениях. Но этот был действительно мелкий. Весь скрюченный, сухопарый, с маленьким подбородком и цепким взглядом. Но когда он говорил, все менялось. Плечи расправлялись, звонкий уверенный голос заполнял все пространство, и речи его были полны загадочности.
Когда он её увидел, то подошёл и начал говорить, даже не взглянув на маму, хотя Сара смотрела на него с преданностью собаки.
– Приветствую тебя, дитя, во Вратах! Твоя мать много говорит о тебе. Я вижу в тебе больше, чем остальные. Наши дороги не случайно пересеклись, это часть Пути.
Линда смотрела в его глаза и ничего не чувствовала. Только неприязнь.
– Ты слышишь и не слышишь меня одновременно. Редкий дар, редкая возможность! Ты станешь частью Искажения.
К счастью, она уже собиралась, и, воспользовавшись поводом, ушла, сославшись на то, что ей пора на автобус, который приезжал всего три раза в день. Нестор ей настолько не понравился, что она решила следующий раз встретиться с мамой за территорией поселения. Она пропустила очередную встречу из-за дел на работе и очень удивилась, когда мать сама ей позвонила. Уже давно от неё не исходило никакой инициативы.
Они договорились встретиться на автобусной остановке. Когда девушка приехала, Сара уже ждала её. Мать словно подменили: она улыбалась, расспрашивала о работе, вся суетилась и даже пару раз обняла её. Линда тогда не поняла, что происходит и, когда мать попросила дочь послушать службу, она согласилась, чтобы не огорчать её отказом. Они оставили вещи в фанерном домике, где жила Сара и ещё одна женщина, и отправились в большое здание с остроконечной крышей. Там уже было довольно много народу. Линда села рядом с мамой в третьем ряду от кафедры и постаралась не привлекать к себе внимания. Сара принялась ей что-то рассказывать об учении, но девушка слушала вполуха – она уже давно научилась не вникать в метафизические подробности материнских монологов. Народу становилось все больше. Наконец, вперед вышел Грегор и начал вещать. Линде его речи не показались проникновенными, зато все остальные сидели, раскрыв рты. Примерно к середине службы некоторые стали раскачиваться взад-вперёд и что-то бормотать. Ничего особенного он не говорил: его проповедь изобиловала отсылками к теме бренности бытия и неспособности повлиять на предопределенность. Однако, остальные так не считали. Вот и мама присоединилась к хору бормочущих. Она сидела, вытаращив глаза, качаясь и завывая через нос. Потом проповедник выдохся, осенил собравшихся загадочными пассами рук и все медленно стали расходиться. Линда мечтала поскорее оттуда убраться – ей казалось, что во время проповеди воздух в помещении словно загустел, от чего ей в голову стали лезть странные мысли: подробности того пожара, газетные вырезки, связанные с гибелью отца, которые мать зачем-то собирала. Раньше она никогда не копалась в этом, у неё было полно других, прекрасных воспоминаний. Отец не раз говорил, что в его работе много риска, но это – риск благородный, не бессмысленный, и он шёл на него добровольно. От этого ей было не менее больно, но и винить судьбу или других в его гибели тоже было неправильно, ведь это был его выбор, его жизнь. Она хотела быстрее выбраться на улицу, чтобы почувствовать на лице дуновение ветра, но её заметил Грегор. Он подошёл и стал говорить что-то, называл её избранной и сулил ей большую роль в будущем. Она еле от него сбежала.
Когда они вернулись в домик, оказалось, что все её вещи пропали.
Соседка Сары отнеслась к этому совершенно равнодушно. Мать потащила дочку обратно к проповеднику. Грегор сказал, что непременно во всем разберётся, и предложил ей погостить у них, пока пропажа не обнаружится, уверяя, что это какое-то недоразумение. Линда согласилась. Это был неплохой повод побыть с мамой и попытаться уговорить её вернуться в реальность. Но недоразумения только начинались.
Утром её вещи все ещё не были найдены, а девушка стала замечать, что за ней все время кто-нибудь ходит. Ощущение беспокойства все усиливалось, мама утром ушла и куда-то пропала. На вопрос, где Сара, прихожане отвечали всякую чушь в духе Грегора, поэтому, побродив по посёлку, Линда поела в общей трапезной, вернулась в домик и просидела там до самого вечера. Когда стемнело, пришла мать. Она была такая же странная, суетливая и слишком внимательная. На вопрос дочери про сумку с вещами она ответила, что это все мелочи, и главное, что Линда, наконец, с ней. Уже было поздно, и они легли спать.
На следующий день ничего не изменилось. Сразу после завтрака мать снова пропала, пастора тоже обнаружить не удавалось. Прождав до обеда, девушка решилась и пошла на остановку. До самой границы поселения её сопровождала незнакомая женщина, одетая в серый балахон, как и все остальные.
Она сидела на скамейке, в надежде уговорить водителя пустить её бесплатно, когда рядом остановился большой пикап. За рулем сидел здоровенный бугай в армейской форме.
– Подбросить вас, мисс?
Она обрадовалась, поблагодарила и села в машину. Водитель резко нажал на газ, развернулся и поехал в обратном направлении.
– Куда вы меня везете?
Он не ответил. Привратник издалека увидел автомобиль и поднял шлагбаум, машина заехала в посёлок и остановилась рядом с домиком её матери. Мужчина повернулся и посмотрел на неё, ухмыляясь.
– Выходите, мисс Клейтон.
– Но я хотела уехать!
– Выходите, выходите. Теперь это ваш дом, если вы ещё не поняли.
Компаньоны слушали молча, изредка переглядываясь. Линда вздохнула.
– Они меня не обижали. Каждый раз, когда я пыталась уйти, появлялись послушники. Они лезли прямо под ноги, не давая пройти, уговаривали остаться и все время несли всякий бред про мою особенную роль в будущем. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Хуже всего, что мама тоже во все это верит. Она меня любит, она думает, что так для меня лучше, я понимаю, но…
Девушка снова печально вздохнула и задумалась. Гиффет почесал кончик носа.
– А что думаете вы? Это предназначение, что это такое?
Она сердито потрясла головой.
– Какое предназначение? Что во мне такого особенного, я обычный человек! Это все похоже на бред сумасшедшего, и я даже знаю, как его зовут!
– Его зовут Грегор, черт бы его побрал! – буркнул Гифет.
Она продолжала, от возбуждения похлопывая ладонью по подголовнику переднего сиденья: «Я провела там больше двух недель, и уже сама начала верить во всю эту чушь, когда появился ваш друг, Родни. Понимаете, когда вокруг все говорят что синее – это зеленое, начинаешь сомневаться в собственном зрении. Думаю, если бы не он, я бы точно сошла с ума, как остальные. Мы друг друга сразу заметили. Он ловко притворялся, но я, понимаете, я, ну… чувствую людей. И он как-то раз меня спросил в трапезной, когда рядом никого не было: «Мисс, что вы здесь делаете?». И я сразу словно проснулась. А вечером все собрались в этом храме, и Грегор убил Макса Раковски. Я знаю, это он все сделал, я прямо почувствовала, как он наслаждается!!! Я, я…»
Она не выдержала и расплакалась. Джонни похлопал по карманам, но второго платка не обнаружил. Он растерянно посмотрел на Тома, который только пожал плечами. Линда постепенно успокоилась.
– Простите.
Каротти улыбнулся, порылся в пакете из-под кофе, достал из него несколько бумажных салфеток и протянул ей.
– Вы говорите, было совершено убийство? Это крайне важная информация; если правильно ею распорядиться, то можно прикрыть всю эту лавочку за пару недель.
Линда пожала плечами.
– Все не так… не так просто, понимаете? Это было, как… я не знаю. Они все поют, гудят, бормочут, словно в экстазе. У меня от этого только голова начинает раскалываться, и лезут мерзкие мысли. А потом он говорит: «Кто из вас готов войти в Светлое Царство?». И показывает на кого-нибудь. Один раз он показал на женщину – я не знаю, как ее зовут. Она вышла, поднялась к нему наверх, все стали громко гудеть, и она заснула, прямо стоя. И упала, ее унесли Чистые братья. Я пару дней ее не видела, а потом она снова появилась, и ее тоже сделали Чистой.
– Чистой? – Томас поглядел на Гиффета, но тот внимательно наблюдал за Линдой и не собирался ничего комментировать. Она кивнула.
– Чистые ходят в белых одеждах, живут отдельно в большом каменном доме. Я не знаю, в чем там разница, даже думать об этом не хочу.
– Но вы сказали, что было убийство?
– Да. Второй раз, когда Грегор позвал в Царство, он показал на Макса Раковски. Они там были вместе с женой. Мама рассказала, что у них умер ребенок: упал с лестницы и сломал шею. Вот они и подались с горя в общину. Грегор на него показал, и Макс вышел. Они все гудели, раскачивались, и я думала, что он тоже заснёт, но он не заснул. Он умер! А Грегор кричал, чтобы все возрадовались, что их брат ушёл в Светлое, мать их, Царство! Господи… Вы понимаете, он в этот момент словно ел кремовое пирожное. Я почувствовала, я уверена, я на сто процентов уверена, он радовался именно его смерти, все остальное просто ширма, красивая упаковка! Но для полиции это ничего не значит…
Каротти кивнул, соглашаясь.
– А тело? Куда они дели тело?
– У них там своё кладбище. У общины хорошая политическая защита, у них свои законы и порядки. Чтобы извлечь гроб, понадобится куча разрешений.
– Значит, причину смерти мы не установим.
Джонни положил руку на плечо друга.
– Подожди. Дай ей закончить. Линда, мы вас слушаем.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, кивнула и продолжила.
Ей хватило ума не показывать свои настоящие чувства. Она смотрела на Родни и чувствовала, что он от происходящего в таком же ужасе, но так же хорошо она видела, что он умело скрывает все это под маской одурманенного религиозным пылом фанатика. Линда не могла сыграть так же реалистично, но ей удалось, по крайней мере, сохранить равнодушное выражение лица. Мать дергала ее за рукава и лепетала о прекрасных садах и остальных благах светлого царства, куда только что отправился бедняга Раковски. Девушка поняла, что задыхается от страха. К счастью, все это скоро закончилось, и она оказалась на свежем воздухе.
На ужин Линда не пошла, забившись в домик, где они ютились вдвоём с мамой, и попыталась успокоиться. Потом пришла мать. Сара была в прекрасном настроении и всё обсуждала чудесные события этого вечера. Когда она, наконец, заснула, Линда вздохнула с облегчением. Она сидела на кровати, завернувшись в одеяло, поджав колени к подбородку, и тихонько раскачивалась. Ее постепенно одолевал сон, и она не сразу услышала стук в дверь. Стучали осторожно, словно зная, что она не спит. Девушка встала, стараясь не шуметь, и выглянула наружу.
У стены неподвижно стоял Стюарт.
– Линда, идите сюда.
Она выскользнула из домика, аккуратно прикрыв дверь. Стюарт завернул за угол, в темноте его совсем не было видно. Она последовала за ним.
– Вам надо бежать, мисс Клейтон.
Она посмотрела на него, пытаясь угадать выражение лица в темноте.
– Бежать? Меня не выпустят!
– Мисс Клейтон, все очень серьезно. Когда будет следующее посвящение, никто не знает, это зависит только от Грегора. Я боюсь, что теперь он вызовет вас.
Девушка замерла от ужаса.
– Откуда вы знаете?!
– Это неважно. Вам необходимо бежать. Не волнуйтесь, я непременно найду вас.
– А вы? Зачем вы остаётесь? Вы не фанатик, я в этом уверена!
– Я должен кое-что выяснить.
Он что-то сунул ей в руку.
– Позвоните по этому номеру после того, как уедете достаточно далеко отсюда. Только сделайте пару пересадок, не выходите на первом маршруте. Позвоните, назовите мое имя, и вам помогут.
Она кивнула и сжала в кулаке клочок бумаги.
– Одевайтесь и идите в домик свиданий. Возьмите деньги из ящика с подношениями и уезжайте на утреннем рейсе. Вы сделаете это?
Линда кивнула. Была полнейшая тьма, но он почувствовал ее жест.
– Хорошо. Не теряйте времени.
И он растворился в темноте.
Она прождала всю ночь, но, когда забрезжил рассвет, и пора было уходить, проснулась Сара. Мама не отходила от нее ни на шаг, момент был упущен, поселение пробудилось, и автобус уехал без неё. Весь день она искала Стюарта, но его нигде не было. Вечером появилась мать и стала уговаривать ее посетить вечернюю службу Грегора. Девушка вспомнила слова Родни, и ее охватил ужас. Она сказала матери, что плохо себя чувствует. Обман удался – от страха ее лицо приобрело болезненно-серый оттенок. Мать не стала дальше ее уговаривать. Со службы она пришла поздно. Линда притворилась, что спит, чтобы избежать очередной порции безумных разговоров. Этой ночью мать спала крепко, так что с рассветом Линда пробралась в домик свиданий и забрала деньги из коробки. Накануне ее опустошили, и в ящике оказалось всего тридцать пять долларов – то, что успели набросать за полдня. Она прошмыгнула мимо спящего привратника и успела на остановку, как раз тогда, когда подошел рейсовый автобус.
Линда грустно улыбнулась и пожала плечами.
– Остальное вам известно. Если бы я не зашла в туалет, Мэйсон поймал бы меня прямо на станции.
Джонни снова почесал кончик носа.
– Та бумажка с номером, она у вас?
– Нет. Я ее выбросила. Но я запомнила номер.
– Том, можно тебя попросить…
Каротти молча протянул ей свой телефон. Девушка набрала номер, и в кармане Гиффета запели Deep Purple.
– Вы можете нам доверять, Линда.
Она согласно кивнула.
– Я знаю.
– Простите, могу я задать вам вопрос?
Томас удивленно посмотрел на друга: он не мог себе представить ситуацию, в которой Гиффету нужно было спрашивать о чем-то собеседника. Мисс Клейтон кивнула.
– Скажите, в поселении есть дети? Просто в своём рассказе вы ни разу о них эээ… не упоминали.
– Нет, детей я не видела. Грегор принимает только взрослых, семьи с детьми не могут жить в общине. Мама что-то об этом говорила, но я не очень поняла. Очередные бессмысленные догматы.
Джонни озадаченно кивнул.
– Это странно… Я могу спросить вас ещё кое-что?
