Kitobni o'qish: «Сверхъестественное. Обряд посвящения»
Посвящается Андреа,
которая молча заботилась обо всех, о ком я забывал, пока писал эту книгу.
Пролог
Под затихающие звуки порывов разрушительных гроз Тора вошел в Лорел-Хилл, штат Нью-Джерси. Не в результате буйства погоды – скорее, грозы послужили предвестниками его прибытия и предстоящего опустошения. Впрочем, ничто в его внешности не должно насторожить жителей неугомонного провинциального городка. Так было задумано. В противовес своей натуре он нарочно выбрал цивилизованную наружность и спокойные манеры на – скорее всего – короткое время, достаточное, чтобы осмотреться. Остановившись на черном цвете, он надел котелок, надвинув его низко на испещренный глубокими морщинами лоб, двубортный костюм и черные ботинки. Клинышек белой рубашки был единственным отступлением от черного, а красноватое лицо – единственным цветным штрихом.
Хотя он носил с собой увесистую деревянную трость с кованой рукоятью и заостренным кончиком, ничто в его походке не намекало на то, что трость предназначена для опоры, так что посторонний наблюдатель решил бы, что трость и котелок он использует просто для красоты. Пока в его интересах было поддерживать все эти заблуждения. Только позже жители сообразят, что он просто маскировался. Тора был, пользуясь библейской идиомой, волком в овечьей шкуре. Ему требовалось время, чтобы оценить Лорел-Хилл, так что с не свойственной его характеру необходимостью проявить терпение можно и смириться.
Впереди, на Бедфорд-драйв, его внимание привлекло что-то любопытное. Отличная возможность удовлетворить естественные наклонности. С садистской ухмылкой он решил, что терпение лучше принимать маленькими дозами.
* * *
Джо Седенко закончил крепить последний коньковый элемент и теперь, небрежно удерживая в правой руке гвоздезабивной пистолет, перетаскивал воздушный рукав, змеящийся по крыше, через край и дальше, к гудящему компрессору двумя этажами ниже. Опустившись на колено возле вентиляционной трубы, Грег Бичам накладывал герметик на головки гвоздей вокруг гидроизоляции, чтобы наверняка предотвратить протекание. На краю крыши, сгребая остатки мусора в направлении мусоровоза-самосвала, припаркованного на подъездной дороге, стоял Майк Мацкевич.
За два дня они почти доделали крышу. В первый день снимали старую поврежденную битумную черепицу, убирали и заменяли прогнившую обшивку, а потом укладывали новый рубероид. Дело это было грязное и опасное – со всем этим мусором и риском навернуться. На второй день работа предстояла более упорядоченная и относительно легкая: нужно было закрепить новую черепицу, разнести стыки, убрать старые куски черепицы рядом с вентиляционными трубами. Так что, понятное дело, Джо нахмурился, заметив блестящий титановый гвоздодер на карнизе позади Майка. Инструмент этот был незаменим для извлечения кровельных гвоздей в первый день, но не во второй, когда они один за другим новыми гвоздями прошивали черепицу и рубероид. Джо решил, что Майк вытащил инструмент из рабочего ремня, когда приводил себя в порядок, но чтобы он оставил тяжелый металлический предмет так близко к краю… Еще не хватало, чтобы железка упала с крыши и раскроила череп миссис Слони, которая могла выйти проверить, как продвигается работа, или принести графин ледяного чая к подножию стремянки.
В этот самый момент Майк шагнул назад, к краю крыши и гвоздодеру, очевидно, не подозревая, что инструмент лежит там.
– Эй, Майк, – окликнул Джо. – Осторожно.
– Чего? – Майк огляделся, потом заметил инструмент. – Как эта штука сюда попала?
Он шагнул ближе и наклонился, чтобы поднять гвоздодер. Джо кивнул и уже было отвел взгляд, как одна из плиток в стартер-полосе выскользнула у Майка из-под ноги. Он тяжело упал на бок и съехал через край, только рука беспомощно скользнула по водосточной трубе перед тем, как он исчез из виду. Услышав глухой удар, Джо в шоке замер на месте. Гвоздомет вывалился из онемевших пальцев, гораздо мягче ударился о черепицу под коньковым шаблоном и заскользил по скату, видимо, под давлением воздушного рукава.
– Какого черта, Джо? – спросил Грег, переводя взгляд с Джо на гвоздомет. – Где Майк?
– Он…
Грег положил металлический шприц-пистолет для заделки швов, заряженный кровельной смолой, на вытяжную трубу и начал спускаться, чтобы поймать инструмент прежде, чем тот перелетит через край. Воздушный рукав мотал гвоздомет туда-сюда, раз за разом выдергивая его из-под руки Грега и уводя все ниже, до самого карниза.
Джо не смог уберечь старого друга от падения, но что-то при виде вихляющего шланга придало ему прыти. Он припустил вниз по крыше, намереваясь добраться до Грега прежде, чем того постигнет судьба Майка. Уголком глаза он заметил, как что-то синее сдвинулось с места, но его разум не успел зафиксировать происходящее: предмет уже соскальзывал с серебристого фартука в основании трубы. Джо был слишком сосредоточен на том, чтобы поймать Грега, который теперь стоял в опасной близости к самому краю крыши.
В последнем рывке Грег схватил гвоздомет, почти перевалившийся через сточную трубу.
– Еще бы чуть-чуть!
Воздушный рукав натянулся и сбил его с ног.
Грег начал падать вперед в тот самый момент, когда Джо попытался ухватить его сзади за ремень.
Джо опоздал совсем чуть-чуть, потом он сам потерял равновесие и, качнувшись вперед, увидел, как голова Грега с тошнотворным треском ударилась о край кузова мусоровоза. Джо удалось выпрямиться и не свалиться самому. «Легкий день» в мгновение ока стал дважды роковым. Дрожа, Джо осторожно отступил от края.
Нога опустилась на что-то твердое и подвижное, вес сместился, и из-под резиновой подошвы его рабочего ботинка вылетел пистолет для заделки швов. Ноги соскользнули, он упал ничком, а инерция довершила дело. Одной рукой схватившись за водосточную трубу, Джо отчаянно трепыхался у стены. Но чувство облегчения от того, что удалось зацепиться, тут же сменилось новой вспышкой ужаса, когда тонкий металл скрипнул и проржавевшие болты отлетели. Мгновение спустя он падал спиной вперед, перед глазами по очереди мелькнули небо, дерево, газон, покрытый трещинами тротуар, а потом стало темно.
* * *
Мишель Слони мыла посуду после обеда, когда заметила, как что-то темное мелькнуло в окне кухни. Она рассеянно подумала, что это, должно быть, какая-то крупная птица – например, одна из тех страхолюдин, грифов-индеек, которые частенько сидели, нахохлившись, на крышах стоявших у кромки леса домов, будто жалуясь на отсутствие падали на дорогах. Но когда предмет приземлился во дворе, она увидела, что это одна из новых черепичных плиток. Она была разбита и, видимо, предназначалась для вывоза длинным мусоровозом, занявшим подъездную дорогу. Возможно, упала с крыши и рикошетом от стены перелетела через газон.
Несмотря на то, что быстрое движение за окном отвлекло внимание Мишель, она могла поклясться, что слышала глухой удар около мусоровоза, и ей вдруг на мгновение вообразилось, что кто-то из бригады Седенко свалился с почти отремонтированной крыши. Несколько секунд она стояла на месте, со стекающей по рукам мыльной водой, рисуя у себя в голове эту мрачную картину. Но нет: не было слышно ни криков, ни предупреждающих восклицаний. Она уловила лишь…
Еще один удар заставил ее вздрогнуть.
Этот второй удар показался ей ужасно громким, наверное, потому что она прислушивалась к звукам с крыши. Вытерев мокрые руки посудным полотенцем, она торопливо двинулась к двери. Выйдя наружу, она позвала:
– Мистер Седенко, мне показалось, я слышала…
Она застыла на крыльце, не веря собственным глазам.
Седенко как раз в этот момент, неловко кувыркнувшись, сорвался с крыши.
Он упал головой вниз на тропинку, которая бежала вдоль стены и выходила на подъездную дорогу. Под весом тела его шея громко хрустнула. Мишель ни капли не сомневалась, что он умер мгновенно. Сломанная водосточная труба скрипнула на ветру, и кусок ее со звоном шлепнулся на землю.
– Господи, – прошептала Мишель.
Прикрыв ладонями рот, она неловко заковыляла вперед, чувствуя себя как в страшном сне. Взгляд ее скользнул с тела Седенко на другое тело, лежавшее около длинного мусоровоза. Грег как-там-его. Вокруг размозженного черепа натекла лужа крови. В нескольких метрах от него лежало третье тело. Майк. Мишель помнила, что его звали Майк. Кажется, еще одна сломанная шея. Она взглянула вверх на новую крышу, почти ожидая увидеть, как в ответ на нее посмотрит четвертый рабочий, который всех и убил. А из-за чего еще трое опытных кровельщиков могли упасть с крыши один за другим и разбиться насмерть? Наверняка кто-то столкнул их. Но там никого не было. Разумеется, ведь Мишель знала, что на крыше работали только три человека.
Она попятилась к двери, задыхаясь от паники, и бросила растерянный взгляд на обочину, у которой был припаркован фургон Седенко. Под красным кленом, разросшимся над подъездной дорогой, она увидела высокого широкоплечего мужчину в котелке и черном костюме. Он вышагивал так, будто у него не было никаких забот в этом мире, чуть ли не тростью поигрывал. Наверное, он должен был что-нибудь заметить.
– Вызовите 911! – крикнула Мишель. – Эти люди мертвы!
Он взглянул на нее с заинтересованной улыбкой и приставил ладонь к уху, будто не расслышал.
Мишель перевела взгляд с него на троих мертвецов, распростертых на газоне, на самом виду.
– А, забудьте!
Она с силой дернула дверь, но в спешке не удержала ручку, и край дверного полотна ударил ее по лицу. Только схватившись за ушибленное место, она поняла, что плачет – вероятно, с того самого момента, как увидела тело Седенко на земле. Мишель посмотрела, нет ли крови на ладони, и с некоторым облегчением поняла, что не рассекла лицо, хотя ей тут же стало стыдно из-за своих переживаний по поводу пустяковой раны: ведь только что погибли три человека.
Она побежала через кухню к телефону (все быстрее, чем искать мобильник в объемной сумке), но каблук скользнул по мокрому пятну на плитке, и она тяжело упала спиной назад, запоздало браня себя за неуклюжесть. Схватившись за кухонную столешницу, чтобы встать, она напоролась ладонью на нож, которым резала морковь для салата. Острое лезвие впилось в плоть, брызнула кровь.
Пробормотав еще одну череду проклятий, Мишель несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, осторожно поднялась на ноги и здоровой рукой медленно сняла телефонную трубку. С преувеличенной аккуратностью она набрала 911 и, ожидая ответа оператора, обернула раненую кисть мокрым полотенцем, чтобы унять кровотечение.
Затем Мишель выглянула в окно, посмотрела по сторонам, но высокого человека в черном костюме и след простыл.
* * *
Тора не собирался попадаться на глаза хозяйке дома. Когда он не использовал в полном объеме свои разрушительные силы, он мог становиться незаметным для человеческого восприятия: лишь тень на периферии зрения, едва различимый звук. Но эта его способность требовала сознательного усилия, и он не стал заморачиваться. И все же он удивился, что женщина обратилась к нему, учитывая, что трое рабочих больше не нуждались в медицинской помощи. Однако он знал, что шок и страх заставляют людей вести себя непоследовательно, что часто было ему на руку.
Притворившись, что ничего не заметил или не счел нужным вмешиваться, или и то и другое, он пошел дальше, решив, что немолодая женщина забудет о нем после пары болезненных происшествий – которые, впрочем, вовсе не приведут к смерти, как те три, что случились с кровельщиками. Он не отличался утонченностью манер, и, хотя смерть рабочих была не таким уж широким жестом, она определенно возвещала о его прибытии.
Не пройдя и двух кварталов, Тора увидел, как мужчина, прислонив стремянку к толстой ветви дерева, бензопилой срезает сломанную ветку, нависшую над гаражом. Покрутив кованую рукоять трости в ладони, он улыбнулся, видя, как мужчина тянется вперед, сместив центр тяжести. Еще одна возможность.
Одним удачным движением человек на стремянке срезал нужную часть. Когда кусок ветви упал на землю, другая ее часть спружинила вверх, лишив стремянку опоры. Стремянка накренилась, мужчина резко опустил руки, и пильные зубья, разрезав джинсовую ткань, вонзились в его бедро прежде, чем он успел выпустить инструмент.
Взвыв от боли, он свалился со стремянки, разбив нос об одну из ступеней, и перекатился на спину, обеими руками зажимая рану. Хлынувшая из пореза кровь сочилась между пальцами, окрашивая джинсы и газон в алый цвет. Пильная цепь повредила бедренную артерию. Даже если удар головой не помутит его сознание, быстрая потеря крови довершит дело.
В свои последние секунды сквозь пелену крови, струящейся по лицу из разбитого носа, умирающий увидел темную фигуру и протянул к ней дрожащую руку, пытаясь что-то сказать, но лишь угасающий шепот доносился из его уст. Испустив последний вздох, он уронил руку, и его немигающие глаза остекленели.
Постукивая рукоятью трости по ладони, Тора посмотрел на залитую кровью бензопилу, которая уже не работала благодаря механизму стопора при аварийных ситуациях.
«Иногда, – подумал он, – все чересчур просто».
Внутри начала закипать темная энергия, готовясь превратиться в пламя, которое вспыхнет, едва оформятся его планы.
Тора направился к центру города.
Глава 1
Дин Винчестер припарковал их очередную колымагу – испещренный пятнами ржавчины сине-белый «Плимут Дастер» середины семидесятых, начинавший трястись, едва стрелка спидометра пересекала отметку в сотню километров в час, – на подветренной стороне у одинокого дома в викторианском стиле в пригороде Нью-Йорка. Они с Сэмом вышли из машины, захлопнули двери и бок о бок направились по пустынной двухполосной сельской дороге к полуразрушенному зданию. Дин бросал тревожные взгляды во все стороны, тщательно вглядывался в вечернее небо над головой. Сэм перевел взгляд с клочка бумаги в своей руке на просторное строение, задержался у видавшего виды зеленого почтового ящика на покосившемся деревянном столбике. На ящике черной краской значился трехзначный номер дома.
– Правильный адрес?
– Хай-хилл-роуд, 636, – Сэм кивнул, глядя в бумажку. – Почтальон так написал.
– Выглядит заброшенным, – заметил Дин.
Это мягко говоря.
Лет двадцать назад, а может быть, и десять, бежевый викторианский особняк с широкой зеленой окантовкой на столбах и перилах круговых веранд первого и второго этажа, дополненный трехэтажной восьмигранной башенкой с «вдовьей дорожкой», наверняка был впечатляющим жилищем. Но годы не пожалели его. Краска выцвела и облупилась, деревянные балясины треснули или вообще отсутствовали, будто их сточили гигантские термиты из утерянного фильма Роджера Кормана1. Щели между тонкими, изъеденными молью занавесками, болтавшимися за засиженными мухами окнами, подсказывали, как неприветливо и темно внутри.
– Видно, им здесь не очень-то весело, – тихо проговорил Сэм, приближаясь к парадной двери.
Не успел Дин подняться на крыльцо, как брат поймал его за руку и указал вниз.
На покосившейся ступеньке лежало грязное серое перо.
– Мы по правильному адресу, – шепнул Дин.
Пока они шли через веранду, деревянные половицы скрипели под их весом. «Прощай, элемент неожиданности», – подумал Дин. Он постучал, не дождался ответа и постучал еще раз, громче. Потом бросил взгляд на брата. Сэм пожал плечами. Пока Дин молча прикидывал, воспользоваться ли отмычкой, или, может, выбить ногой дверь или разбить стекло локтем, громкий раздраженный голос избавил его от необходимости принять решение:
– Убирайтесь!
– Отдел по надзору за животными! – крикнул Дин. – Мы проверяем заявления о нелегальном ввозе птиц!
Сэм и Дин неделю провели за расследованием многочисленных исчезновений людей в Адирондакских горах. Жертвами становились и молодежь, и старики: несколько бегунов-одиночек; рабочий ночной смены, вышедший покурить; женщина, решившая выгулять своего померанского шпица; отпускник, поддавшийся зову природы; страдавший бессонницей парень, выглянувший на балкон подышать свежим воздухом, и пеший турист, который отбился от группы, чтобы совершить более сложное восхождение. Все жертвы находились снаружи, в одиночестве, после наступления темноты. Помимо этого, никаких совпадений, никакого почерка, который мог бы распутать криминалист-психолог из ФБР. Семьи не получали ни звонков с требованиями выкупа, ни записок. Тела не были обнаружены. Свидетели отсутствовали. В окрестностях не видели ни свежих следов шин, ни подозрительных транспортных средств. Такое ощущение, что жертвы просто начисто исчезли с лица земли.
Ввиду этого Винчестеры – которые часто находили нестандартные решения – задумались, а не мог ли кто-нибудь, а точнее, что-нибудь буквально отрывать жертв от земли. Сэм первым высказал подобное предположение. Дин поинтересовался, не имеют ли они дело с очередными драконьими похищениями, но их друг-охотник Бобби Сингер заметил грязное темное перо на обочине дороги, где полицейские обнаружили съежившегося от страха шпица. Повторные визиты на места других исчезновений привели к результату: были обнаружены еще несколько перьев.
Изучив время исчезновений, удалось установить, что первое – исчезновение бегуна – произошло вскоре после прибытия в городок трех странных женщин, сестер Еракиди. Держались они чуть ли не затворницами, но изредка выходили за продуктами – всегда вместе, облаченные, вне зависимости от погоды, в просторные плащи с капюшонами. Между собой они общались, ненадолго сближая головы, но редко заговаривали с другими. Если верить продавцам в посещаемых ими магазинах, сестрам недоставало навыков общения, и они противились попыткам втянуть их в непринужденную беседу.
– Убирайтесь! Отсюда! – повторил пронзительный голос.
Сэм пожал плечами, не удивившись неприветливой встрече.
Дин занес кулак, чтобы снова постучать, но замер, когда дверь приоткрылась.
Голова в капюшоне появилась в узкой щели: женщина выглянула так быстро, будто собиралась укусить Дина. У нее было изможденное лицо, застывшие черные глаза, нос крючком и широкий, почти безгубый рот.
– Последний раз предупреждаю! – выкрикнула она, подкрепив свои слова смрадным выдохом.
Не успел Дин ответить, как она захлопнула дверь у него перед носом.
Щелкнул засов, а затем воцарилась зловещая тишина.
Дин кивнул и отошел на шаг.
– На счет «три», – сказал он Сэму, который встал рядом. – Раз, два… три!
Под натиском их общего удара засов вылетел из ветхого шпингалета, и дверь распахнулась настежь, скрипнув на ржавых петлях. Вытащив оружие, Винчестеры спиной к спине вошли в дом, осматриваясь из-за стволов пистолетов.
Первый этаж был захламлен потрепанной и сломанной мебелью. Вдоль стен стояли коробки, нагроможденные в некоторых местах так высоко, что заслоняли окна, погрузив комнату в неестественный мрак. Все выглядело так, будто предыдущие владельцы покинули жилье.
Внезапное движение привлекло внимание Дина.
Закутанная в плащ фигура метнулась к нему.
Он удержался от выстрела в последний момент, сообразив, что это просто накинутая на вешалку одежда. «Но кто тогда…»
За его спиной прогремел выстрел.
Снова движение – кто-то бросился в его сторону с лестничной площадки. Дин выстрелил, но промахнулся, и нападаавший наскочил на него и перекинул Дина через грязный диван на овальный журнальный столик, который сломался под его весом.
Падая, Дин выпустил пистолет. Предположив немедленную повторную атаку, он перекатился на бок и схватил отлетевшую от столика ножку, намереваясь использовать ее в качестве самодельной биты. Вместо этого деревяшка послужила грубым щитом, когда одна из сестер швырнула в него надорванную картонную коробку, набитую книгами в твердых обложках.
В другом конце комнаты Сэм пригибался и уклонялся от когтей второй сестры. Он еще раз выстрелил наугад, после чего тварь сбила его с ног и швырнула о пустой комод. Сэм тяжело рухнул на пол, а комод, покачнувшись, упал на него, рассыпавшись на трухлявые доски.
Тем временем нападавшая фигура развернулась и метнулась вверх по лестнице.
Первая сестра окликнула сверху:
– Быстрее, Те!
– Иду! – пронзительно отозвалась та.
Не успела Те добраться до первой лестничной площадки, как Дин заметил у нее за спиной сложенные большие крылья, которые начинались у лопаток, а заканчивались ниже колен. Он запустил в нее ножкой стола, но слишком поздно: ножка проделала вмятину в гипсокартоне и успела скатиться вниз по ступеням, пока Дин искал свой пистолет.
– Сэм?
– Двигай!
Дин помчался по лестнице, перескакивая через две ступени. За спиной он услышал, как Сэм расшвыривает доски, выбираясь из-под обломков комода.
Хотя на втором этаже было темнее, чем на первом, глаза Дина уже привыкли к мраку. Он увернулся от мягкой скамеечки в коридоре и последовал за звонкими шагами по твердому полу. Когда Сэм с грохотом поднялся по лестнице, Дин нырнул в башенку и успел увидеть, как одна из сестер исчезает на вершине металлической винтовой лестницы.
К тому времени, как он через чердачный люк выбрался на «вдовью дорожку», окруженную коваными перильцами по грудь высотой, там уже никого не было. Он всмотрелся в небо, медленно поворачиваясь вокруг своей оси с поднятым пистолетом, потом к нему присоединился Сэм. Спустя мгновение они услышали безошибочно узнаваемый звук заводящегося двигателя. Зеленая «Шеви Субурбан», разбрасывая гравий, выскочила из-за дома, рванула, вихляя, на дорогу и покатила в том направлении, откуда приехали Винчестеры.
Дин бросил взгляд с высоты трех этажей и раздраженно вцепился в перила:
– Проклятые гарпии!
Пока они одолевали два лестничных пролета и мчались сотню метров до автомобиля, гарпий и след простыл. Вдобавок ко всему одна из изношенных шин оказалась спущена. Сэм вызвался заменить ее, а Дин обыскал дом на предмет подсказок, куда могли направиться сестры. Однако, кроме брошенных плащей, под которыми те прятали крылья, и разбросанных повсюду перьев, ничего интересного он не нашел. Пока не открыл холодильник. На верхней полке стояли несколько прозрачных пластиковых контейнеров, заляпанных засохшей кровью, и аккуратно помеченных полосками изоленты с описаниями содержимого: печень, почки, легкие, мозг. Стоящая сбоку стеклянная банка была наполнена человеческими глазными яблоками со все еще присоединенными к ним ссохшимися зрительными нервами. С измученным лицом Дин захлопнул холодильник. Маринованные яйца никогда больше не будут прежними.
Быстро вернувшись к «Плимуту», он позвонил Бобби по одноразовому телефону:
– Это они, Бобби. Гарпии – сестры Еракиди.
– Слышу настоящее время, – заметил Бобби.
– Ага, – нахмурился Дин. – Упорхнули.
– Вы видели их в полете?
– Не совсем. Они укатили отсюда в своей зеленой «Шеви Субурбан».
– Втроем?
– Вдвоем, – отозвался Дин. – Ни следа третьей.
– А, проклятье, – проговорил Бобби. – Еще один бегун исчез.
Они предположили, что третья гарпия присоединится к остальным, но понятия не имели, где сестры могут встретиться. Чтобы задействовать большую площадь поисков, они разделились: Винчестеры ехали в «Плимуте», а Бобби на другом конце городка на своем «Шевроле Шевель» разыскивал «Субурбан».
Вскоре после того как стемнело, Бобби заметил нужный внедорожник, отследил его до пустующего дома и, держась на приличном расстоянии, дождался подкрепления.
Винчестеры присоединились к нему около установленной в углу газона таблички «Заложено. Скидка».
– Есть какие-нибудь следы третьей? – спросил Дин.
– Или бегуна? – добавил Сэм.
– Ничего, черт побери, – Бобби кивнул на дом. – Затаились в темноте.
– А может, они знают, что мы здесь? – предположил Сэм.
– К дьяволу метания во тьме, – сказал Дин. – Давайте сожжем дом.
– А что, если третья притащила бегуна еще до прибытия остальных?
Дин подумал о пластиковых контейнерах в холодильнике и пробормотал:
– Бедняга, может, только благодарен будет.
– Смотрите, – прошептал Сэм.
Дин проследил за его взглядом до конька крыши. Поначалу он ничего не разглядел во мраке, потом выхватил две сгорбленные фигуры, которые со зловещей грацией метнулись по черепице к краю. Они по очереди спрыгнули вниз и, развернув широкие крылья, заработали ими по воздуху. Через несколько секунд они уже парили над дорогой, потом поднялись еще выше, над верхушками деревьев, и исчезли.
– Пошли, – сказал Бобби. – Нам понадобятся винтовки.
* * *
Дин, прижимая к груди ружье на оленей, продирался через заросли неестественно тихого леса. Сэм следовал за ним, освещая темную землю мощным фонарем и положив другую руку на рукоять охотничьего ножа. Завершал процессию Бобби – лучший из троицы стрелок. Он, как и Дин, нес браунинг «А-болт» калибра 30–06. Сэм тоже захотел было винтовку, но Дин отмел эту идею.
– Чувак, нет, – сказал он, когда они по оленьей тропке зашагали вдоль лесополосы. – Достаточно того, что мы в этой темнотище вдвоем с ружьями мотаться будем. А что, если в самый разгар заварушки Люцифер решит устроить у тебя в голове спектакль? У меня на спине мишень окажется? Или у Бобби?
– Я в порядке, Дин. В доме все нормально получилось.
– Ага, ты в порядке, пока не прихватит. Пистолет днем – ладно. Но винтовка в темноте? Придержи коней, Сэмми.
Сэм хотел, чтобы брат поверил, что с ним все хорошо, но был вынужден признать, что иногда затруднялся с пониманием, где реальность, а где видения Люцифера. Это были не воспоминания о Клетке, освобожденные разрушенной стеной, но самые настоящие психотические вспышки. И Дин не боялся признать, что они пугали его до чертиков. И хотя брат помогал Сэму отличить реальность от галлюцинаций, Сэм не всегда сдавал этот тест на отлично. Сэм пытался скрыть происходящее, но Дин время от времени замечал, как тот давит на шрам левой ладони, пытаясь с помощью фактической боли вернуться к реальности.
В поисках поддержки Сэм повернулся к Бобби:
– Бобби? Не хочешь вступиться?
Бобби, который стал Винчестерам практически дядей, моментально отвел взгляд:
– Здесь я согласен с Дином, Сэм.
Он порылся в багажнике своего автомобиля:
– Насколько я знаю, пули их не убьют, но замедлят достаточно, чтобы мы успели использовать это. – Он вручил Сэму охотничий нож в чехле.
– Еще два есть? – спросил Дин.
– Конечно.
Спустя четверть часа они брели по лесу примерно в том направлении, куда улетели сестры.
Зацепившись носком ботинка за выступающий древесный корень, Дин споткнулся. Он выпустил винтовку, оперся о дерево и третий раз за пятнадцать минут нащупал рукоять ножа в висящих на ремне ножнах. Сейчас он бы с радостью променял ружье на очки ночного видения.
– Дин, все нормально? – спросил Сэм.
– Ага, – отозвался Дин. – Об корень споткнулся.
Бобби включил прикрученный к винтовке фонарик и направил луч на землю у ног Дина.
– Это не корень, – кивнул он. – Я бы предположил, что это бедренная кость человека.
Сэм посветил вниз и поворошил ногой падшую листву и землю, обнажив еще несколько костей:
– Одна жертва.
– Дочиста обглодали, – заметил Бобби.
– Мы на их территории, – проговорил Дин.
– Я тут подумал. Может, на это они с самого начала и рассчитывали.
– Получается, нас заманивают в ловушку, – сказал Сэм.
– Очешуенно, – прокомментировал Дин.
– Хочешь сказать, этого не было указано в должностных инструкциях? – поинтересовался Бобби. – Может, зефирчику поджарим? Или все-таки делом займемся?
– Точно, – вздохнул Дин.
Он включил фонарь на своей винтовке, и они углубились в лес.
Немного погодя они наткнулись на кострище, и Бобби заметил обгоревший лоскут красного свитера и что-то похожее на уголок коричневого кожаного бумажника. Гарпии сожгли вещи жертв, не оставив ничего, кроме костей в неглубоких могилах.
Теперь, зная, что искать, они обнаружили еще несколько могил на неравном расстоянии друг от друга, которые стали попадаться с большей частотой.
– А, проклятье… – проговорил Бобби.
Дин направил луч фонаря на нижнюю ветку и выхватил светом висящее на ней частично съеденное тело со сломанным хребтом. Мужчина за двадцать, глаз нет, половина лица и шеи обглоданы, блестящие петли кишок свисают до самой земли.
Они остановились в молчании.
Кровь из раны на горле звучно капала на опавшие листья.
– Свежачок, – сказал Бобби. – Пропавший бегун. А значит, мы вошли…
Дин резко поднял голову, когда тень на мгновение заслонила убывающий полумесяц. Зашуршали листья, и в бреющем полете к ним метнулся силуэт.
– Бобби, берегись!
Дин вскинул оружие, но гарпия была уже позади Бобби. Тот пригнулся, но недостаточно быстро. Изогнутыми когтями тварь вцепилась в его жилет и оторвала Бобби от земли. От неожиданного удара он выронил ружье и, поднявшись на пару метров над землей, комично засучил ногами, словно пытаясь бежать по воздуху.
Дин отскочил, чтобы Бобби не врезал ему коленом в лицо, а Сэм подобрал винтовку, нашарил тварь лучом фонаря и выстрелил. Гарпия вскрикнула и дернулась, потеряв несколько перьев, а потом отчаянно замолотила крыльями, надеясь унести жертву на безопасное расстояние.
Дин задрал голову: Бобби был практически над ним – слишком неудобный угол для выстрела. Можно было попытаться выстрелить в крылья, но они работали так быстро, что движения смазывались. Тогда Дин решил положиться на физические законы в надежде, что Сэм не подведет. Перекинув винтовку за спину, Дин подпрыгнул и схватил Бобби за ноги. Несколько секунд он еще доставал носками до земли, а потом почувствовал, что поднимается в воздух. Гарпии определенно было нелегко удерживать их общий вес в воздухе. Дин оглянулся на брата:
– Давай! Стреляй!
Сэм передернул затвор, избавляясь от пустого патрона, и снова прицелился. Так как после первого поспешного выстрела рана оказалась несерьезной, он прицелился тщательнее – прямо в торс твари – и выстрелил.
Темные крылья трепыхнулись раз, другой и замерли. Гарпия выронила добычу и рухнула на землю, взметнув вихрь опавшей листвы и веточек.
Дин вскочил на ноги, отряхнулся и нашел взглядом Сэма:
– Хороший выстрел.
Сэм пожал плечами:
– У меня был один шанс к трем попасть в нужную цель.
– Очень смешно.
Перед тем как Бобби перевернул тварь, Дин успел увидеть входную рану – в середине грудной клетки. Если повезет, Сэм попал в сердце. Это утихомирит гарпию на время, достаточное для того, чтобы добить ее.
– Подержи, – велел Бобби.
Дин прижал плечи твари к земле, а Бобби достал нож.
Неприкрытое одеждой тело было покрыто мягким темно-серым пушком, но так как питалась гарпия неаккуратно, кровь и ошметки плоти испещряли ее свалявшиеся волосы, лицо, тело, руки и пальцы. Застывшие черные глаза невидяще уставились в ясное ночное небо.
Взяв нож обеими руками, Бобби вонзил лезвие гарпии в сердце. Ее тело коротко выгнулось, скорбный вопль вырвался сквозь заостренные зубы и потрескавшиеся губы, и она обмякла.
