Kitobni o'qish: «Алый Глаз Демона»
1
Возможно, вам будет интересно узнать, когда произошли те события, но, к сожалению, я не смогу дать вразумительного ответа. Все затерялось в водах бурлящего потока времени, что, по-моему, даже к лучшему. Кому какое дело, кто тогда правил, что за топливо для двигателей мы использовали и каким оружием предпочитали убивать друг друга. Важными были и остаются лишь истории людей.
На тот момент уже минуло восемь лет, как мы – Империя – одержали победу над Объединенными Коалиционными Силами. И все эти восемь лет я провел в странствиях.
Желая быть как можно дальше от всего, что напоминало о войне, и имея право выбора, я, недолго думая, вызвался с экспедицией в неизведанные земли юга. Так сказать, чтобы закрасить белые пятна на карте нашего мира. Сразу отмечу, что никогда доселе меня не терзали мысли об открытиях. Я не хотел быть пионером. Не тешил себя грезами, что моя нога первой ступит на девственные земли. Сев тогда на корабль, я просто бежал.
Обычно решения, принятые под предлогом страха, оборачиваются для нас карой небесной, разрывая на мелкие кусочки наши и без того потрепанные души. Однако мне повезло. В многолетних походах среди диких лесов, жарких пустынь, равнин, тянувшихся от горизонта до горизонта, я залечил свои раны.
Нет, это не были увеселительные прогулки. Скорее череда битв за выживание, которые слились в нечто единое, что мы обычно называем войной. И вы спросите, как это могло излечить меня, если я только от этого и бежал?
Все просто.
Теперь я сражался с природой, для которой попытки прикончить меня и мою команду были естественны. Весь мир вокруг хотел убить нас, но не из жестокости, алчности или зависти. Он не мстил за смерть брата, не стремился отнять богатства или восстановить запятнанную честь.
Забирать жизни было для него таким же обыденным делом, как и давать. Никаких сакральных смыслов. Мир делал то, для чего его задумал Создатель. Легко, непринужденно. Благословляя каждый момент сущего.
Получается, от войны я так и не сбежал, но нашел ту, что была мне по душе.
За годы странствий я повидал восходы у врат Ориона, закаты на пиках Антареса. Ел за одним костром с племенами Аль Натх и торговал с варварами Аштарот, что живут на забытых всеми островах Северной Короны. Вместе с кочевниками Ксамидимура охотился на грациозных оленей Млечных Равнин и помогал отстраивать поселение Альталимайн после Очищающего Потопа.
Я заключал договора, прокладывал торговые пути, налаживал отношения между туземцами и Империей, постепенно забывая о реках пролитой крови во время великой войны и жизни в лагерях. На краю мира, среди неба и звезд, я блуждал в поиске той части себя, что у меня когда-то забрали. Но так вышло, что на землях, где не было границ и края, своей потери я не находил. Зато во мраке ночного сияния и пустоты, давящей отовсюду, лежало мое смирение.
О прошлой жизни я почти не вспоминал. Даже в редкие моменты, когда путь заставлял вернуться к границам цивилизации, чтобы отчитаться об итогах экспедиции перед начальством, я тут же рвался вернуться обратно. Не важно куда, будь то леса, горы или полярная тундра. Лишь бы снова смотреть в неизведанную даль и не оборачиваться за спину, где на меня взирали оголодавшие демоны.
На восьмой год странствий, когда мне было немногим за сорок, в пути меня нагнало внезапное письмо из конторы. Мы не так давно покинули порт отправления, поэтому я не мог сделать вид, будто его не было, хотя, признаю, такой порыв меня одолевал.
А еще я помню, как нечто неведомое толкало ответить меня на этот призыв, словно безвольную марионетку. Что это было, я не знаю. Провидение? Судьба? Воля случая? Несварение после острого жаркого?
С каждой прочтенной строкой, лишенной любой конкретики, я осознавал, что должен вернуться.
Так, собрав свои нехитрые пожитки и простившись с командой, которая должна была дождаться меня в следующем городе, я направился в штаб-квартиру моей конторы на побережье моря Облаков.
Неделя пути, и вот мне уже предлагают сесть в неудобное кресло в прокуренном кабинете местного отделения экспедиций. Здесь, помимо самого начальника и меня, присутствуют еще двое мужчин. Один расположился в кресле, закинув ногу на ногу, не спеша потягивая трубку. Другой смотрит в окно, больше увлеченный шумом прибоя и работой грузчиков в доках, чем моим появлением.
Не зная почему, я не спешил принимать безобидное приглашение, но курящий жестом дымящейся трубки не просил, а скорее требовал выполнить приказ.
Поставив походную сумку, я все же сел.
– Пол Девак? Лейтенант Пол Девак? – следует глупый вопрос от сидящего мужчины. Глупый, потому что начальник в комнате знает меня в лицо.
Однако я не успел придать этому должного значения, напуганный тем, как эхом в комнате повисли произнесенные звание и имя.
Почти забытые. Инородные. Триггер, что легко может сорвать все покровы и утянуть меня назад прошлое, от которого я бежал.
Пришлось взять себя в руки и ответить на вопрос.
– Вы знаете майора Кастора Бигса?
– Все его знают, – вы не представляете, чего мне стоило не выдать себя, услышав это имя.
Но, пытаясь скрыть истинное положение дел, я выставил себя не в лучшем свете. Вот вам еще одна причина, по которой мне предпочтительнее война с окружающим миром, а не с людьми. Там не нужно врать, придумывать обманные маневры, лгать в лицо. Природе плевать. С человеческим существом все иначе. Сплошная полуправда, которая неизбежно ведет к чужим смертям. Поэтому я так презирал ее. Поэтому мне было так противно спустя восемь лет вновь к ней прибегнуть.
– Перефразирую вопрос, лейтенант, – он сел удобнее и стал буравить меня взглядом. – Вы были лично знакомы с генералом Кастором Бигсом?
– Служил под его началом, – прозвучала заученная фраза.
– Многие говорят, вы были друзьями.
– Генерал вышел из простого люда и предпочитал общаться с солдатами как с равными себе. Всегда проводил время на передовой или в лагерях, разделяя с нами тяготы службы. Он дружил со многими, половину состава знал поименно…
– Лейтенант, – теперь курящий наклонился вперед и, раздосадованный пустым трепом, напрягся. – Я из разведки, и нам многое известно, так что давайте без этих напускных речей. Мне нужны ответы.
И вот все сначала. Игра в поддавки, чтобы обманом вытащить из собеседника необходимую информацию. А я был уверен, что он не скажет, кто на самом деле, если я буду и дальше прикидываться дурачком.
– Если вы из разведки, вам все и так известно, – теперь я ему верил. Уж больно своими повадками он напоминал штабных крыс, что лишь отдают приказы да копаются в бумажках.
Они не дернули бы кого попало, чтобы разузнать о Касторе. А раз так, мне нужно пройти их проверку, чтобы выяснить, что произошло.
– Мы были из одного городка, который в числе первых пал при вторжении Объединенных Коалиционных Сил. Нас взяли в плен и семьсот восемьдесят три дня удерживали на каторжных работах в лагерях. Там мы познакомились. Можно сказать, именно он помог мне выжить. Потом войска Империи отбили город, но нам не торопились доверять, полагая, что за два года среди пленных могли найтись предатели. Путь нам был заказан в строительный батальон, – моя речь больше напоминала рапорт в штабе, отчего меня бросило в холод. Я вновь мечтал вернуться на фронтир, но уже не мог. – Что было дальше, уже написано в учебниках новейшей истории. Случился оползень близ реки Анкаа. Наши позиции обстреляли, войска отступали. Под завалами укреплений в живых остались лишь мы вдвоем. Тогда Кастор решил взорвать опоры небольшой дамбы, надеясь затопить вражескую армию в долине. Его замысел превзошел ожидания, как и размеры бедствия. Коалиция познала ад, а для Империи то событие стало переломным. Кастора заметили, наградили, дали людей в подчинение, и его карьера быстро пошла в гору. Победа за победой тому способствовали. Я же был рядом, помогая по мере сил.
Мой рассказ, по всей видимости, устроил разведку. Он сделал затяжку, уже имея наготове еще один вопрос.
– Тогда почему военный с таким широким послужным списком, едва закончилась война, тут же решил покинуть армию и напросился в экспедицию? Как, собственно, и вы.
– Он устал терять подчиненных по вине собственных приказов. Любая победа была оплачена кровью солдат, с которыми по вечерам он ел у костра.
– Но генерал Кастор Бигс мог занять высокую должность на фоне своих успехов, – не унимался мужчина из разведки.
– Ему было это не нужно, – ответ прозвучал резче, чем я планировал.
В накуренной комнате повисла тишина. Я начал бояться, что выдал себя, как меня озадачили новым вопросом.
– Как, по вашему мнению, генерал был душевно здоров?
– Простите?
– Не сказалась ли война пагубно на его разуме?
– Подобным образом она сказалась на каждом из нас. Ужасы произошедшего – это не просто сноска в газетах мелким шрифтом. Мы прошли через ад. Приложили руку к его сотворению. И поверьте, подобное оставляет свой отпечаток, – я сделал глубокий вдох, оскорбленный подобным вопросом. Только человек, ничего не смыслящий в войне, мог его задать. – Я не смогу вам помочь, пока вы не объясните, зачем меня вызвали?
Не знаю, чем мой вопрос вызвал его заминку, но им в любом случаем пришлось бы выложить карты на стол. Член разведки тогда впервые взглянул на мужчину у окна, который продолжал любоваться видами доков и побережья.
– Вы можете назвать генерала Кастора Бигса истинным патриотом Империи? – его голос разорвал тишину комнаты. Тогда он казался мне чем-то нереальным, напоминая ветер меж высоких крон.
– Безусловно.
– С чего же вдруг войска туземцев под его командованием поднимают восстания в центральной части Альменсана и громят подконтрольные нам деревни по берегам реки Унукалхай? – он даже не обернулся, произнеся подобный вздор. Оставался все таким же отрешенным, в отличие от меня, который с трудом смог усидеть на стуле.
– Этого не может быть.
На мое смелое заявление тут же ответил мужчина с трубкой, протянув папку с документами.
– Данные разведки не врут.
Печать с грифом «Для внутреннего пользования» насторожила меня. Спустя восемь лет мне вновь захотелось закурить.
Практически не дыша, я стал переворачивать страницу за страницей, пробегая глазами по сводкам и донесениям, аккуратно набранным на пишущей машинке. Все они указывали на одно умозаключение, которое уже было озвучено агентом разведки Империи: Кастор перешел на сторону местных и вел партизанскую войну в джунглях Альменсана.
В документах были фотографии. Не лучшего качества, но даже на них я узнал своего старого друга. Держа руку на пистолете в набедренной кобуре, пальцем он указывал вдаль, что-то объясняя туземцу. Здесь даже был виден след от всем известного ранения.
При обстреле Вардегана Кастора задело осколками, отчего его глаз перестал видеть. Его полностью затянул белый туман.
Агент будто бы прочитал мои мысли.
– Они зовут его Белоглазым демоном. Уважают, поклоняются, боятся. Подражают жестокости, сдирая кожу с живых солдат Империи, а из отдельных частей тел делают трофеи, – мужчина затянулся трубкой. Видно, даже его закаленные нервы не привыкли к подобному.
Где же вы были, когда мы творили то же самое с бойцами Коалиции, вселяя в их сердца первобытный ужас? Почему восемь лет назад это не было проблемой?
– Кастор, – продолжал агент, – год за годом со дня победы ходил по этой реке. Исследовал. Торговал. Но с каждой новой экспедицией забирался все дальше, отсутствовал дольше. Мог он проникнуться сочувствием к местным?
Важный вопрос, который вносил ясность в пугающую неизвестность, был мной не услышан. В тот момент я не мог мыслить трезво.
Во что ты угодил, Кастор?
Что отыскал во тьме лесов Альменсана, раз вновь решил примерить на себя маску, которую отказывался носить до этого? Неужели они говорят правду?
Нет, этого не может быть. В отличие от них, я тебя знаю. Ты не такой.
Тогда, выходит, твой рассудок сдал под натиском нашей войны. Моих решений.
Я продолжал смотреть на редкие фотографии, на карты военных действий, отчеты касательно партизанских вылазок и не узнавал почерка Кастора. Это был не он. Не мой друг, с которым я простился восемь лет назад. И в этом моя вина.
– Вас уволили из армии со всеми почестями, по собственному желанию, – голос агента вырвал меня из пучины тяжелых размышлений, – но, учитывая непростую обстановку, сложившуюся в отношении генерала Кастора Бигса, мы вновь призываем вас, без права отказа.
Остаться в стороне я не мог при всем желании. Я был обязан разобраться в том, что происходит и прийти своему старому другу на помощь.
– Вас восстановят в звании лейтенанта. Вы подчиняетесь разведке. Сказанное здесь строго засекречено. Работа в конторе приостановлена до дальнейшего уведомления. Касательно действующих экспедиций…
– Кто командует операцией? – сам того не желая, я перебил агента, забывшись на мгновенье.
О себе дал знать мужчина, стоявший у окна. Только теперь он по-настоящему привлек к себе мое внимание.
Ближе к пятидесяти, прекрасная военная выправка, крепко сложен, идеально выбрит. Рукава военной рубахи высоко подкатаны. На поясе пистолет, с другой стороны нож. Майорская звезда на плече. Взгляд, смотрящий вдаль или скорее сквозь тебя. За кажущимся спокойствием и терпением крылись демоны и беспринципная одержимость выполнить поставленную задачу.
Опасный тип.
– Командовать операцией буду я, – ответил он на мой вопрос.
– Лейтенант, это майор Тирон Мебул, – агент представил нас. Мы лишь встретились глазами, ничего не сказав.
– В моей команде, – начал я, – есть хорошие проводники. Надежные парни. Проведут хоть до ступеней в ад и дальше, если потребуется. Четыре дня, и они будут здесь…
– Ваши люди не понадобятся, – тон агента не предполагал спора. Мне пришлось промолчать, чтобы не выдать себя. – Майор привлечет свой отряд, который лучше подготовлен к миссии, подобной вашей.
– Тогда в чем конкретно заключается мое участие? – Лучше притвориться простаком. – Я знал генерала Кастора в прошлом. Мы общались и могли провести вечер-другой за игрой в шахматы, но едва ли спустя восемь лет это имеет вес, учитывая, какое преступление вы пытаетесь ему вменить. В чем моя цель? Я не знаком с местностью, по рекам не ходил, командовать не буду.
– Ваша цель, лейтенант, – договориться с генералом Кастором, – голос агента стал жестче. Эта встреча или начинала его раздражать, или дело было в моих попытках солгать ему. – Во время войны против Коалиции он прислушивался к вашим советам, нам это известно. Объясните ему, что партизанское противостояние с Империей не имеет смысла. Мы готовы выслушать его требования и пойти на уступки. Мир, пусть и шаткий, все же лучше кровавой войны. Убедите генерала в этом.
– Но прежде, – со всей серьезностью заговорил капитан Тирон, – вы поможете отыскать его. Вам под силу, основываясь на данных разведки, определить, где именно укрывается генерал Кастор?
– Лейтенант знает ход его мыслей, – ответил за меня агент, не оставляя мне иного выбора, как согласиться.
С тяжелым сердцем я кивнул, заверяя, что готов предать старого друга ради невнятной цели.
Тем не менее их это удовлетворило. Напряжение в комнате начало спадать. Агент вновь закурил трубку, капитан взглянул в окно, и только начальник конторы чувствовал себя здесь лишним.
– Отплытие завтра, на рассвете. Седьмой железный причал. Судно «Канопус». Советую не опаздывать.
Тогда они еще не понимали, что я был заинтересован в предстоящем путешествии больше, чем кто-либо другой в этом мире. С момента подрыва дамбы на реке Анкаа наши судьбы с Кастором стали связаны, и все, что угрожало ему, легко могло сгубить и меня.
2
Той ночью я вновь увидел давно позабытый кошмар.
Все та же картина, преследовавшая меня во время войны и несколько лет после, пока тишина далеких уголков мира не излечила проклятую душу.
Алые небеса, плотные сумерки и стонущая долина, заваленная телами убитых и умирающих. А я стою посреди этого ужаса, не в силах определиться, должен ли просить у них прощения или велеть замолчать.
Их смерти на моей совести, но иного пути не было. Приказ есть приказ. На кону стояла либо наша победа, либо их. Что еще оставалось?
Не понимая, кем являюсь, чудовищем или героем, проснулся в липком холодном поту, жадно ловя ртом воздух. Ровно, как и восемь лет назад.
Мне так и не удалось обмануть демонов, затащивших меня в ад. Забравшись от них как можно дальше, я начинал обратное нисхождение к ним в пасть. Мне предстояло вновь встретиться с Кастором.
Попытаться уснуть еще раз мне не хватило духа. Поэтому я собрал походную сумку и вещи, что докупил вчера вечером, и в потемках побрел к седьмому железному причалу, оставляя за спиной захудалую гостиницу, где остановился. Человек, которого разведка поставила незаметно следить за мной, двинулся следом, сопроводив меня до самого порта.
Я и не ожидал, что мне позволят бродить по городу одному, так что не имел ничего против его присутствия. Парень как-никак выполнял свою работу.
Тем временем на востоке разгорался рассвет. Поднимающееся солнце, соленый ветер с моря и крики чаек, суетящихся у береговой линии, помогли мне избавиться от дурного привкуса ночного видения.
Я вдохнул полной грудью и, если бы не цель моего путешествия, я бы счел это днем отправки в очередную экспедицию. На сердце от подобного самообмана стало легче. Путешествие и неизвестность всегда прельщала меня.
Жаль, на этот раз все будет иначе.
Несмотря на время (явился я многим раньше, чем было условлено), работа на судне «Канопус» уже шла полным ходом.
Под командованием майора Тирона шестеро солдат в полевой форме и трое членов экипажа загружали на борт припасы, необходимые в пути: бочки с топливом, провиант, запчасти, снаряжение. Были и немаркированные ящики, о содержимом которых я узнал многим позже. А еще там были товары, которые, по мнению разведки, могли склонить Кастора к мирному урегулированию конфликта: медикаменты, золото, ткани, оружие, порох.
Наблюдая за погрузкой, я уже понимал, что, как и вещи для переговоров, так же был предметом торга. Товаром. Рабом.
История пугающе повторялась в мелочах.
Я вновь переключил свое внимание на чаек и полной грудью вдохнул морской ветер, гоня прочь навязчивые мысли. Нужно было себя занять, и я направился к «Канопусу», где, доложив майору о прибытии, вызвался помочь им с погрузкой.
Шестеро солдат в большинстве своем встретили меня прохладно, но молчаливо. Экипаж – лучше бы им было откровенно плевать на появление очередного сухопутного незнакомца на их судне.
Пока работали, я успел присмотреться к своим попутчикам. С майором я уже был знаком. Подконтрольные ему бойцы ничем особым не выделялись. Все военные. От тридцати до тридцати пяти. Пять рядовых, один сержант. Одинаковые прическа, форма, табельное оружие. Больше похожи на близнецов, они казались безликими.
Экипаж на их фоне заметно выделялся. Среднего роста коренастый мужчина за пятьдесят и с седыми усами был здесь за капитана. Он же владелец судна, рулевой и знаток вод, по которым нам предстояло идти. Работал наравне со всеми, таская грязные ящики, что не заставило снять и без того застиранную рубаху, что лет сто назад, возможно, была белой.
Вторым был повар, в свободное от готовки время занимающийся любой работой, какую ему подкидывал капитан. Возрастом еще старше. Скудные седые волосы, окаймляющие плешь на макушке, как у монахов, дряблая кожа, под которой виднелись остатки былой силы. Сам худой, словно и не пропадает в камбузе.
Судя по перегару, любитель крепко приложиться к бутылке. А еще он едва заметно прихрамывал на левую ногу.
Третьим в экипаже «Канопуса», к моему удивлению, был туземец.
Наши газетчики с подачи правительства именовали иными всех, кто хоть немного отличался от имперского гражданина, а народ, проживавший на территории лесов Альменсана, как никто другой подходил под это определение. Они тоже были людьми, но совершенно отличались от нас. Другие цвет кожи, разрез глаз, рост, образ мышления и вера, если на то пошло.
На судне туземец был за механика. Высокий, крепкий. На фоне него майор и его солдаты терялись. Когда он один перетаскивал по два мешка риса за раз, мышцы, облепленные тканью, полнились мощью. Однако при всем своем виде он не внушал страха или тревоги, скорее подле него ты чувствовал себя в безопасности.
Мне казалось странным, что майор привлек к операции гражданских, но этому я еще мог найти логичное объяснение. И все же, как он мог допустить, чтобы на таком важном задании присутствовал человек, чей народ сейчас партизанил по воле Кастора, оставалось для меня полной загадкой.
Однако главное потрясение меня ждало впереди.
Я как раз отнес в трюм мешок муки и вновь вернулся на палубу, когда появилась она. Женщина около тридцати лет, с кожей цвета кофе с молоком и черными волосами, собранными в жестко затянутый пучок на затылке. Глаза ярко-голубые, черты лица заостренные, но не потерявшие при этом мягкости. Одета она была в штаны и рубаху цвета хаки, за спиной висела походная сумка, а на поясе покоился самый настоящий меч, ширина клинка которого едва составляла половину ладони.
Майор вышел поприветствовать ее у трапа. Я направился следом, перехватив их на подъеме.
– Только не говорите, что она идет с нами? – серьезность моего вопроса обескуражила как майора, так и женщину.
Тирон подобрал слова быстрее.
– Лейтенант, госпожа Белла Трикс – дочь нашего посла в этой стране Траспота Трикса. Несмотря на ее цвет кожи, она придерживается наших идеалов, что не раз продемонстрировала на деле. Альшурит по линии матери. Белла переводчик в нашем отряде.
– И профессиональный дипломат, – голос Трикс был под стать ее внешности. Колющий, но таящий в себе мягкость. Она держала руку на эфесе меча, крепко сжимая его.
– А еще вы женщина, – я все же смог перейти к сути моего негодования касательно ее присутствия на судне.
– Так у вас с этим проблема, – Белла пронзила меня взглядом своих голубых глаз, явно доставшихся ей от отца.
Нужно пояснить, что против женщин я ничего не имею. Да у меня самого в отряде была девушка, лучшая из охотниц, коих мне довелось повстречать. Для меня она была как сестра, для старого следопыта Френка – как дочь, а для Джонатана – любовницей. Поэтому у нас никогда не возникало распрей на ее счет. Она не отвлекала остальных, была проверена.
А вот Беллу Трикс я не знал. Как и остальную команду, которая могла двинуться рассудком только при одном лишь наличии женщины на корабле. В таком путешествии лишние осложнения мне были ни к чему, отчего я и не хотел брать ее на борт.
– Проблемы будут не у меня, а у вас, – продолжил я, после обратившись к майору. – У нас здесь десять мужчин, которые за несколько месяцев пути одуреют от одиночества. Вам нужны осложнения?
– Я смогу за себя постоять, – уверенно заявила женщина, на несколько сантиметров вытащив меч из ножен.
– Против солдат с оружием это не поможет.
– Вы хотите в чем-то обвинить моих людей? – вмешался майор, начиная терять терпение.
– В том, что они мужчины, – отчего-то в тот момент у меня не было желания им подыгрывать. – Вы осознанно собираетесь подвергнуть ненужному риску операцию, которая и без того не кажется простой. Я ничего не имею против госпожи Беллы Трикс лично, но вы должны снять ее.
– Лейтенант, – своим тоном Тирон осадил меня.
– Если этот мужлан с легкостью говорит на языке народа Альмена и разбирается в хитросплетениях всех наречий, – перебила майора Трикс, которая еще старалась держать лицо, – я останусь на берегу. Если нет, пусть он помалкивает и даст мне пройти.
Будь на то ее воля, она бы распорола клинком мне живот.
– Лейтенант Девак, – Тирон не отставал от Трикс в желании меня прикончить, – здесь у каждого в отряде четко определенная роль. Госпожа Белла Трикс – переводчик, вы знакомы с целью, а я здесь командую. Поэтому раз я сказал, что она идет с нами, так и будет. Или приказы офицера выше по званию для вас пустой звук? Хватит оспаривать каждое мое решение и начинайте выполнять свои обязанности.
Последние слова даже без озвученных угроз, безусловно, были таковыми. Он не собирался и дальше терпеть мои выходки, четко давая понять, кто здесь главный.
Скрепя сердце я уступил, пропустив госпожу Трикс на судно. В противном случае майор заставил бы меня силой. Стоило смириться, что я здесь мало что решал. Во всяком случае, пока.
И вот команда в сборе. Команда, которой я не знал, не мог доверять. На корабле, где оставался пленным, отданным на волю судьбе и реке, по которой мне надлежало подняться к ужасу неизвестности, за старым другом, который мог легко сойти с ума после всего, что мы были вынуждены совершить.
Мне ничего не оставалось, кроме как смириться с выпавшим раскладом.
