Классика научной литературы! История о том, как происходило открытие структуры двойной спирали, за которое авторы получили Нобелевскую премию! Книга, написанная Д.Д. Уотсоном еще интереснее тем, что она рассказывает о событиях от первого лица, о победах и неудачах, невероятных поворотах судьбы!
Книга нельзя сказать, чтобы захватывающая. Но даёт общее представление о научной среде, в которой было сделано это открытие. Всегда интересно, когда сухие данные учебников оживают
Это легендарная книга, написанная Уотсоном по свежим следам памяти о не простом пути к открытию строения ДНК молекулы.
Вообще я не планировала ее покупать и тем более читать, т.к. есть более свежая книга Уотсона "ДНК. История генетической революции", охватывающая значимый период научных открытий и современных перспектив в науке. Но все же первоисточник есть первоисточник.
В различных научных изданиях я стала все чаще натыкаться на отсылки к цитатам именно этого первого издания Уотсона а я ужасно не любою фрагменты с субъективными выводами, так как часто они бывают вырваны из контекста, поэтому предпочитаю все же сама познакомиться с цельным трудом. И бесконечно всплывающая ситуация вокруг Розалинд Франклин окончательно убедили меня приобрести и прочитать-таки этот авторский труд Уотсона.
Книга маленькая, читается легко, написана необычно, с юмором и достаточно откровенными взглядами Уотсона в целом и на науку, и на научные круги и на время, в которое они активно работали и жили.
Вообще Уотсон не был приятным человеком в общении. Не был он и талантливым выдающимся гениальным ученым, что существенно влияло на отношение к нему и его идеям многих светил науки того времени. И тот факт, что ему удалось совместными усилиями с Френсисом Криком и за счет стечения различных обстоятельств сделать феноменальное открытие в науке, можно скорее принять за удачу, чем кропотливый многолетний труд. Хотя, все относительно.
Книга ярко передает характер и образ настоящего Уотсона, что я считаю бесценным! Толерантность и нормы это все конечно хорошо, но я ужасно устала от обезличенных трудов, где каждый боится сказать лишнее слово, высказать личное суждение (пусть оно и ошибочно или критикуется обществом), все это не дает видеть за контекстом ЧЕЛОВЕКА! Не важно нравится вам он или нет, хороший он или плохой, но возможность свободно выражать себя через книгу делает ее НАСТОЯЩЕЙ,
И я считаю это прекрасной идеей, совместить рассказ о научном пути с повседневной жизнью молодого ученого.
Последнее время я все чаще задаюсь вопросом, почему так мало снимают фильмов о научных открытиях? Это же настоящие страсти! Сколько здесь драмы и экшена! Сколько разных характеров, удивительных и уникальных! Один рассказ Уотсона о чертах характера Фрэнсиса Крика чего стоит! Настоящие истории из жизни научного мира легко затмят лучшие придуманные сценарии!
Что касается отношений с Розалинд Франклин, хоть Уотсон в эпилоге и приносит извинения за недооцененность Франклин и достаточно неприятное отношение к ней и красочное негативное описание ее образа, все же натыкаясь о воспоминаниях о ней в разных источниках, Уотсон не был так уж не прав и субъективен.
Вообще я считаю, что каждый видит мир по-своему и имеет на это полное право. Вы можете быть с этим согласны или нет, но взгляд на ситуацию каждого из людей, создает живую картинку. И читать такие книги на много интереснее и приятнее, чем просто сухой научный язык, перечисляющий научные факты.
интересная книга, в которой описано создание днк, точнее не создание, а то, как люди вообще додумались до того, что есть днк, и они важны для людей
Шикарная книга. Читается легко. Всегда интересно проследить за историей того или иного научного открытия. Рекомендую к прочтению.
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!
- Это был 1953 год, - заканчивала свой рассказ первая цепь ДНК.
Вторая ниточка выглядела растроганной:
- Наконец о нас узнал весь мир!
- В 1962 году Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон и Морис Уилкинс получили Нобелевскую премию за открытие нашей структуры. К сожалению, Розалинд к этому моменту умерла. Но без ее фотографии над данной загадкой могли бы биться впустую многие месяцы и годы, - не без гордости заметила первая цепь.
- Пожалуй, это все, что вам следовало бы услышать, - с этими словами нити ДНК вернулись обратно в ядро под громогласные аплодисменты в честь великих ученых.
- А давайте откроем структуру ДНК? - Джеймс Уотсон энергично потер ладони. - «Таймс» уже прочитана, судоку разгадано, а время до обеда надо как-то скоротать.
- Да-да, нам надо обогнать старикашку Полинга. Достаточно с него и альфа-спирали в качестве вторичной структуры белка, - Фрэнсис Крик мгновенно загорелся этой идеей.
- Пора бы уже открыть тайну, - нравоучительно добавил Морис Уилкинс.
- Представляете, они говорили об открытии нашей структуры, - тараторила вторая нить ДНК, - как будто это — баночка икры, лежащая у дальней стенки холодильника под запретом «Не_трогай_это_на_новый_год!» и которой пора бы уже появиться на столе!
Первая цепь ДНК неторопливо поясняла:
- К тому моменту о ДНК было многое известно. В результате экспериментов Эвери, Маклауда и Маккарти, а также Алфреда Херши и Марты Чейз было установлено, что именно ДНК является носителем генетического материала. А о том, что в состав кислоты входит фосфор и азот сказал еще Фридрих Мирше в 1869 году. Таким образом, оставалась самая малость – указать, где именно располагается каждый атом и как же собственно происходит удвоение молекулы.
- Рози, детка, - Фрэнсис обольстительно улыбнулся девушке, - давай, покажи нам свои фотогорафии. Те самые, ну ты сама понимаешь.
- Не понимаю, - отрезала Розалинд Франклин.
- Роз, неужели ты не хочешь, чтобы мы все оценили твои чудесные голые снимки, - Уотсон присоединился к уговорам.
Розалинд возмущенно взглянула на него, видимо, мысленно подвергая изощренным пыткам.
- Джеймс имел ввиду твои рентгенограммы, - попытался исправить ситуацию Фрэнсис.
- Ну да, я так и сказал, - пробормотал Уотсон. – Я теперь понимаю, почему ты не красишься – все равно под рентгеновскими лучами ты получаешься в естественном виде. Очень естественном.
- Джеймс, заткнись! – хором воскликнули Крик и Уилкинс.
- И правда, Розалинд, пора бы поделиться с нами твоими рентгенограммами ДНК, - несколько сухопаро сказал Морис через несколько минут всеобщего молчания.
Но мисс Франклин лишь сильнее сжала ладонями альбом.
- Рози, ты обиделась? – спросил Джеймс.
- Нет!
- Тогда почему ты молчишь?
- Ой, все! – отвернулась от всех Розалинд.
Корреспонденты усердно записывали эту удивительную историю. Фотографы старались запечатлеть каждый виток спирали.
- Правда, что изначально говорили о трех или четырех цепях в молекуле ДНК?
- Да, - подтвердила первая цепь ДНК. - Даже строили трехмерную модель, где у меня не одна, а сразу две сестры, - несколько устало добавила она.
- Первые 40 лет детства - самые сложные в жизни мужчины, - сказал Фрэнсис. – Поэтому мы с тобой, Джеймс, будем собирать конструктор.
Джеймс Уотсон уже с восторгом держал в руках детали, которым предстояло выполнить роль фосфора и азота.
- А где Морис?
- Этот зануда пытается сделать рентгенограммы ДНК, раз кое-кто, не будем показывать пальцем, отказывается нам показать свои, - Фрэнсис выразительно посмотрел в сторону Розалинд.
Рози все еще сидела отвернувшись к окну, но украдкой посматривала на мальчишек, чтобы не показать, что ей жуть как интересно.
- Вот, главное не сломать, - Фрэнсис водзрузил на стол 3D модель ДНК.
- Роз, глянь, похоже на твои фотки? – с надеждой спросил Джеймс.
- Это выглядит коряво, - не поворачивая головы ответила Розалинд.
- Есть немного, - вздохнул Фрэнсис.
Три цепи ДНК соединялись в центре фосфатами, а снаружи топорщились, как бы обороняясь от любопытных ученых, лохматые азотистые основания.
- Мда, фигня какая-то, - огорченно сказал Джеймс и смахнул модель на пол.
- В тот момент они были очень близки к верному решению, - рассказывала первая цепь.
- Мне кажется, это было чрезвычайно глупо – вывернуть ДНК наизнанку, - перебила сестру вторая нить. - Как можно было не догадаться, что азотистые основания у нас внутри? – она кокетливо поправила комплементарные связи в ложбинке между аденином и тимином.
- Все, хватит заниматься ерундой. Смотрите, - Розалинд положила на стол заветную фотографию.
- Эээ, что это, Рози? Тест Роршаха? Что вы видите в этой кляксе? – Фрэнсис всячески вертел изображение в руках, принюхивался к нему и даже пробовал на вкус.
- Это как раз рентгенограмма ДНК, - высокомерно заявил Морис. – У меня тоже такие есть. И даже получше.
- Ребят, я знаю, - восторженно прыгал вокруг Джеймс. – Это же 3D-картинки, стереограммы. Ну помните, сначала надо глядеть не моргая, потом приблизить или отдалить картинку и тогда увидишь что-то конкретное.
- Я так и знала, что вы будете издеваться, - Рози обиженно смотрела на коллег, - мол яжедевочка, и ничего толкового у меня не выйдет.
- Роз, милая, - попытался успокоить ее Морис, но быстро ретировался, поскольку Розалинд собиралась переродиться в Темного Феникса.
- Стойте, стойте, я вижу – это же реально двойная спираль, Рози – ты гений, - Джемс ошеломленно вглядывался в рентгенограмму.
- Алилуйя! – несколько комично пропела вторая цепь ДНК. – Они догадались, что нас всего двое.
- Они на редкость прозорливые, - не хотела уменьшать заслуг ученых первая нить.
- Ох, я совсем забыл вам сказать, - Фрэнсис смущенно обвел глазами замерших ученых. – Ммм, в приватной, ням-ням, беседе, с одним …ммм…биохимиком, я узнал, что есть притяжение…
- Между тобой и биохимиком? – язвительно закончила фразу Розалинд.
- Между парами азотистых оснований аденин-тимин и цитозин-гуанин, - снисходительно глянул на нее Фрэнсис. – А еще один приятель сказал, что число адениновых оснований в цепях всегда равно числу тиминовых. И точно так же с гуанином и цитозином.
- Эврика! - Джейс торопливо доставал из коробки с конструктором детали. – Если между парами азотистых оснований есть связь, то давайте просто поместим их в центр.
Толкаясь, Джеймс, Фрэнсис, Рози и Морис торопливо собирали новую модель, согласно которой сахарно-фосфатные группы были снаружи, а пуриновые и пиримидиновые основания логично соединяли обе цепи ДНК внутри, формируя изящную спираль.
Первой в поле зрения появилась Митохондрия, мисс Ми, как ее обычно называли. Корреспонденты держали наготове камеры, ожидая увидеть роскошные овальности Ми, обещавшие море энергии и позитива. Но вместо щелканья затворов по замершей в недоумении толпе пронесся удивленно-восторженный возглас, сочетавший в себе оттенки разочарования и восхищения одновременно. Вместо привычной, впечатляющей своими формами, мисс Ми перед зрителями стояла нитевидная дама как будто с очень низким зарядом. Но вдруг она улыбнулась, и все с облегчением узнали в ней свою любимицу Митохондрию, по-прежнему радостную и энергичную, независимо от того, что вызвало такую трансформацию — развод или сыроедение.
Следующим появился Аппарат Гольджи в ослепительно элегантном наряде, заставившем в очередной раз поклонников задаваться вопросом, у какого талантливого дизайнера заказал костюм этот щеголь. А.Гольджи с удовольствием позировал фотографам и флиртовал с репортерами, как бы показывая, что есть еще порох в его цистернах и везикулах.
За ним появились мистер и миссис Лизосомы со своим многочисленным потомством. Зрители, как бы невзначай, чтобы ни в коем случае не оскорбить семейство, отступили назад.
- Им палец в рот не клади! - прошептал один из корреспондентов своему молодому коллеге.
- Почему?
- Переварят же! У них первосортные ферменты.
И вот наконец из ядра показались те, ради кого и затевалось мероприятие — бесподобные нити ДНК. Комплиментарные связи отсутствовали вверху и внизу, давая двум сестрам-цепям свободу и легкость передвижения. В остальном же они крепко держались друг за друга, создавая двойной винт или, как для эстетики называли в прессе, двойную спираль. Цепи ДНК выглядели несколько экзотично и поражали своей структурностью и продуманностью, как будто были одной из тонких работ уникального ювелира. Аккуратные аскетичные фосфаты отделяли от внешнего мира оригинальный остов из пуриновых и пиримидиновых оснований, расположенный в самом центре.
Нити ДНК сразу же были окружены репортерами. После многочисленных ослепляющих вспышек камер и восторженных приветствий, один из корреспондентов обратился к сестрам с вопросом:
- Расскажите, пожалуйста, как все начиналось?
Цепочки ДНК переглянулись, и одна из них произнесла:
- Дело было так. Где-то в середине 20 века мы отдыхали в своем ядре-люкс. Нежились в кариоплазме, если говорить откровенно. Не происходило абсолютно ничего — ни траснскрипции, ни трансляции, ни репликации, как это сейчас называется.
- Энергии было в избытке, - вставила ее сестра, вторая цепь ДНК. - У нас отличный поставщик, - она заговорщески подмигнула шокированным репортерам. Могу написать контакты...
- Тсс, - одернула ее первая нить. - как я уже сказала, мы были предоставлены сами себе. И вдруг услышали...
- А давайте откроем структуру ДНК?
Шалость удалась?
Оказывается, сделать научное открытие вполне по силам и молодым ученым. В этом пришлось убедиться, читая эту книгу. Она написана простым языком, все биологические и химические термины понять посильно. Но в первую очередь книга рассказывает о том, на чем стоит наука, как делаются открытия. И это действительно не только знания, но и талант, интуиция. Назови, как угодно, но без этого никак. Сколько времени занимают мысли о предмете исследования, как все время все крутится вокруг него. Просто поразительно.
Мне понравилось, что ученым ничто человеческое не чуждо. Хочется и с красивыми девушками пообщаться, и винца попить. Автор повествует об этом в очень спокойной, выдержанной манере. Тут же есть и рассказ о том, как могут не сойтись характерами ученые, как это мешает работе. А еще меня удивило, как открыто рассказано о соперничестве. И вот в английской науке моветон заниматься исследованиями, начатыми кем-то, а в американской — норма. Вот что значит культура, прививаемая с детства
Имена Уотсона, Крика и Уилкинса навсегда связаны именно с этим историческим для науки событием — расшифровкой структуры ДНК. И таковыми же они стали для меня после прочтения этой повести.
Обычно перед чтением такого рода книг поневоле собираешься и группируешься — всегда есть опасения и сомнения, что твоя понималка устроена надлежащим образом. И тут уже остаётся полагаться на мастерство автора, который сумеет изложить околонаучную информацию так, чтобы любой заинтересовавшийся подобного содержания книжкой читатель хоть что-то понял, почувствовал и прочувствовал — пусть не саму форму двойной спирали с водородными связями, солевыми мостиками и прочими аминокислотными парами, но хотя бы эту атмосферу, в которой варилось химико-стереометрическое открытие, научный инсайт, прозорливое озарение, а в былые времена — таблично-менделеевский сон и ванно-архимедова «Эврика!».
В этом смысле с книгой Джеймса Уотсона всё в полном порядке. И хотя на иллюстрированных страницах то и дело мелькают сложной неправильной формы пятигранники и шестиугольники с обозначениями химических элементов и веществ в их узлах и вершинах и прочей химической и биологической премудростью, а в тексте порой встречаются заковыристые словечки — полинуклеотиды, полипептиды и фосфодиэфирные связи (и прочие сложновыговариваемые нетренированным речевым аппаратом спецтермины), — однако на полноту и целостность восприятия книги эти картинки и словечки не влияют. Хотя вру, конечно же влияют, но влияют не в негативном отпугивающем читателя смысле, а, наоборот, подтягивают любознательного носоковырятеля или просто любопытствующего перелистывателя страниц на нужный уровень и подпитывают необходимо-достаточным терминологическим топливом, превращая его уже в Читателя.
Вообще, книга написана таком образом, что так и кажется, что вместо какой-то сложной серьёзной лабораторно-приборно-исследовательской работы (сразу в глазах картинка как в фильме «Девять дней одного года» или «Иван Васильевич меняет профессию», с какими-то разноцветно мигающими агрегатами и бУхающими и грохочущими устройствами, с мечущимися стрелками приборов, дёргающимися рычагами, нажимаемыми лихорадочно кнопками, выкручиваемыми одновременно в разные стороны верньерами и прочей научной машинерией) парни только и делали, что ссорились с Рози (Розалинд Фрэнклин, вечная ей память) и истово, с мальчишеским задором и азартом игрались с масштабными структурными макетами нуклеотидов и химических веществ, из которых состоит ДНК — такой вот кубик рубик от биологии и генетики получается. Однако это сравнение с кубиком Рубика оправданно ещё и потому, что вот попробуйте собрать эту игрушку без всяких там скачанных из Интернета инструкций по сборке, а просто по наитию (как это было, когда головоломка только появилась в обиходе), и сразу всё станет понятно — казалось бы чего там, кручу-верчу, запутать хочу, а покрутишь-повертишь да в сердцах и швырнёшь его в угол, а то ещё примешься переклеивать липкие цветные квадратики в попытке пустить пыль в глаза. Так и тут — парни целыми днями и неделями, а затем и месяцами крутили и вертели эти объёмные псевдобиологические конструкции, стараясь приладить их друг к другу (чёта ржу — старенький анек про ёжиков вспомнил, ну… как они тово-етово) в строгом соответствии с научными данными о длине водородных и прочих связей и углах, под которыми эти связи располагаются в мегамолекулах…
В общем, то, что теперь кажется таким простым и едва ли не очевидным, на самом деле появилось на свет после неимоверно сложных (и главное, казавшихся бесконечными) стереометрических упражнений и чрезвычайно уникальных умозаключений, причём и то и другое производилось исследователями и открывателями в таких количествах, что только строкой из Анны Ахматовой и можно всё это дело откомментировать «Когда бы вы знали, из какого сора растут стихи». И сразу приходит образ некоей пирамиды, на вершине которой, горделиво подбоченясь, точечно и единично одиноко возвышаются открытие и открыватель (открыватели), и по склонам и у подножия которой хламно и сорно валяются многочисленные предположения и догадки, эксперименты и опыты, модели, гипотезы и версии, и изломанно лежат тела тех, кто не добрался, не дополз до вершины, но которые своими трудами, собственно говоря, и составили само тело этой пирамиды.
Но в книге всего этого возвышенного и пафосного практически совсем нет. Зато чем ближе к концу, тем острее ощущение… буквально спортивности этого соревнования. Как же остро ощущали они дыхание соперников в спину, как внимательно следили за положением дел в конкурирующей фирме, как высчитывали уже дни и затем часы в торопливой гонке за тем, кто станет первым и кто ухватит за хвост Нобелевку! Что же, победителями стали именно эти… а чуть пропусти они на повороте научной лыжни соперников-коллег вперёд, и неизвестно, как бы оно повернулось. Но! История вообще и история науки в частности не имеют сослагательного наклонения. И мы теперь чтим и запоминаем имена именно их — Джеймса Уотсона, Фрэнсиса Крика и Мориса Уилкинса.
Надеюсь, приступая к моей рецензии, ты, мой читатель, сидишь в тепле и уюте, наблюдая за тем, как за окном падает снег (если тебе нравится снег, конечно, если же ты предпочитаешь экзотику, пусть падают бананы, знойные кабальеро, хоть V-2, главное – удовольствие для глаз) и тебе совсем не печально, как Уотсону в Неаполе. Этому неженке там, видишь ли, было холодно и, кажется, даже скучно, не открыл бы ДНК, можно было бы думать – дурак какой-то.
Кстати, если ты гадаешь, что за чушь тебе попалась в ленте друзей или рецензий или откуда ты там еще сюда попал, тебе, наверное, стоит знать, что во всем виноваты ДП и постмодернизм. Если же ты в курсе и так, ты, возможно, подозреваешь, что этим всем я просто хочу отвлечь внимание от рецензирования книги – но не надо так открыто завидовать лучшей команде забега 2017! Подойди к зеркалу, посмотри в него, подумай – неужели короткие годы этой славной белковой оболочки стоит тратить на подобные глупости?
Но все же, вернемся к книге, мой маленький мясной читатель. История открытия ДНК в ней описана с невероятной для такого момента легкостью. У нас имеются зловещий Лайнус, поглаживающий за океаном красивую модель белка, и команда Джеймса, которой хочется его опередить. На пути команды к научному прорыву читателя ждут увлекательнейшие детали – к примеру, рассуждения Джеймса про сарториальные решения Рози и про то, как можно было бы начать статью, случись бы ему совершить открытие, а также разводы, страхи насчет стипендии, скучноватые конгрессы по всей Европе, портовые бары и многое другое. В общем-то, создается ощущение, что и открытие само – лишь один из сюрпризов жизни, случившийся в результате нескольких часов размышлений в неделю. Нужно было лишь поиграть с моделями и надеяться, что спираль подойдет, а то выйдет неудобно. Несмотря на изобилие терминов, люди с проблемами с самооценкой (в смысле, что она у них неоправданно высока) могут даже решить, что и они бы могли бы это самое, совершить научный прорыв, настолько стремительно читается эта история и настолько она подана легко.
Но погоди, читатель, ты ведь тут уже минут пять? Э-хе-хе, будь бы твоим соперником Полинг, он бы уже написал семь замечательных статей, пока ты прохлаждаешься перед экраном! Не стоит разменивать свою жизнь на мои убогие потуги рецензировать книгу, которую лучше бы просто каждому прочитать самому - если тебе такое интересно, конечно же. Если же нет, то мне вообще не совсем ясно, какова цель прочтения данной рецензии - ведь уже в заголовке четко указано, что беседа пойдет не о козявках каких-нибудь, а о трехмерных конфигурациях полипептидных цепей, не меньше. Так или иначе, брысь, брысь на кухню, попей чаю, наполни организм катехинами и подстегни метаболизм. Это никогда не лишне.
*** - Раз-раз-раз... приём, меня слышно? Кхе-кхе. Итак, начнём. Я думаю, представляться мне не нужно, ведь моё имя должно быть известно всем. Но для заблудившихся и заблудших напомню, что я одна из трёх основных макромолекул всея жизни и имя мне Дезоксирибонуклеиновая Кислота, для друзей и подписчиков просто ДНК. *кокетливый смех* А сегодня эта речь посвящена тому Единственному, кто оказался достаточно умён и настойчив, чтобы я, как Настоящая Женщина, не смогла устоять и раскрыла ему все свои тайны, распахнула душу, показала все мои нуклеотиды, дала пересчитать все мои азотистые основания и фосфатные группы... Ах, эмоции и воспоминания переполняют меня, и я не могу без придыхания назвать его имя!... *драматическая пауза* Лайнус Полинг! Его недоброжелатели, конечно, никак не могут забыть того, что мои секреты пытались раскрыть не только в Пасадене, но и в Кембридже. И, честно говоря, я очень испугалась тогда, что не выдержу больше, не дождусь своего Героя, но благодаря Питеру Полингу, Его сыну, я была спасена. Если бы не его болтли.. , кхе-кхе, большое уважение к своему отцу, мое имя навсегда было бы запятнано именами этих проходимцев - Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон, Морис Уилкинс и этой жестокой женщины с цветочным именем Розалинд Франклин. Какая ирония, ведь если бы они не тратили своё время на все эти театры, обеды и споры между собой, у меня не было бы ни шанса связать свою судьбу с судьбой Лайнуса. Хотя внимание Розалинд было мне даже почти приятно, ведь она столько раз делала мои рентгенограммы, что я чувствовала себя топ-моделью дома Вествуд или Маккуин. Жаль, что она стала ... пшшш... шшш...
*** Лалалалалааааа.... лалала...лалалала... «Когда-нибудь я точно разобью эту адскую машинку для утренних пыток...» Но в этот раз я была ей почти рада. Этот страшный сон становится с каждым разом всё реальнее, как будто это он правда, а моя реальность - сон. А если?... Нет-нет, не хочу даже думать об этом. Ведь всё было совсем не так! Да, открытие моей структуры было крайне важно для биологии, генетики и химии, и вообще одним из крупнейших научных событий прошлого века. Именно поэтому над этим бились многие, но победили лишь трое - Фрэнсис Крик, Джеймс Уотсон, Морис Уилкинс. Жаль, на вручении Нобелевской Премии мисс Франклин с ними не было, ведь премию не вручают посмертно. А Лайнус Полинг... да, он тоже работал над этим, но, к сожалению, ошибся. А мистер Уотсон, кстати, написал обо всём этом неплохую книжку, в которой честно и без купюр рассказывал о том, как всё это происходило. Она интересная, почитайте. Конечно же, он только лишь человек, а потому бывает необъективен и подвержен каким-то глупостям вроде каких-то там театров или этих званых обедов у женщин, которые искренне верят в то, что земное тяготение действует лишь на три мили вверх. Впрочем, он американец, пожалуй, ему это простительно.
«Двойная спираль» kitobiga sharhlar, 33 izohlar