Kitobdan sitatalar «А порою очень грустны»

Тут заговорил молодой Уэйтс.— На Ганди оказал влияние Толстой, — сказал он.— Что?— Свою философию ненасилия Ганди почерпнул у Толстого. Они переписывались.— Э-э… но Толстой же вроде в девятнадцатом веке жил?— Он умер в тысяча девятьсот двенадцатом году. [27] Ганди писал ему как своему кумиру. Он называл Толстого своим «великим учителем». Так что вы правы. Мартин Лютер Кинг перенял ненасилие у Ганди. А Ганди перенял его у Толстого, который взял его из христианства. Так что философия Ганди на самом деле ничем не отличается от христианского пацифизма.— Ты хочешь сказать, что Ганди был христианин?— По сути говоря, да.— Но как же так? Христианские миссионеры постоянно пытались обратить Ганди. Но у них так ничего и не получилось. Он не мог принять такие вещи, как воскресение и непорочное зачатие.— Это не христианство.— Как не христианство?— Это просто мифы, которыми обросли основные идеи.— Но в христианстве полным-полно мифов. Вот почему буддизм гораздо лучше. Там тебя не заставляют ни во что верить. Даже в бога верить не обязательно.Молодой Уэйтс постучал пальцами по своему портфелю, собираясь с ответом.— Когда умирает далай-лама, его дух, согласно верованиям тибетских буддистов, перевоплощается в очередном младенце. Монахи объезжают все деревни, рассматривают всех новорожденных, чтобы понять, который из них он. Привозят с собой личные вещи умершего далай-ламы, трясут ими у младенцев над лицом. В зависимости от реакции младенцев они тайно — никому не могут поведать, как именно, — выбирают нового далай-ламу. Правда, странно, что подходящий младенец всегда рождается в Тибете, где монахи могут его найти, а не в Сан-Хосе, например? И то, что это всегда мальчик?