Kitobni o'qish: «Эпоха Времени. Под знаком Вопроса»

Предисловие

Если кто-то сейчас слышит, видит или читает мои мысли, то у меня для вас загадка – «У одних оно есть, у других оно летит, некоторые не могут его найти, а у последних его нет, что это? Мы используем его только тогда, когда нам надо, и не задумываемся о нем, когда чем-то увлечены или чем-то заняты. Это невероятно важно нам, как одновременно и бесполезно…» Черт, я подумал про однокоренное слово к ответу на загадку – одновременно. Жаль, а все так по-философски начиналось. Чем же это “одновременно” можно заменить? “В то же время” не подходит, а все остальные варианты мне не по душе. Вернемся к красивым мыслям. Никто не задумывается о значении времени. Ведь по сути это всего лишь общее название для единицы измерения, взятое за основу всего происходящего. Всем нужно время на обдумывание, на поступок, на действие, но было ли это время всегда или же кто-то его …. Ну все, я окончательно сбился с мысли.

Глава 1 (-Завал рутиной-)

Детский дом. Время около полудня.

Лето – единственное время, чтобы выбросить все из своей головы и расслабиться. Теплый ветерок через открытое окно проникал в комнату и придавал ей летний настрой. Температура не превышала двадцати пяти градусов. За окном раздавался шум – голоса детей, играющих на футбольном поле. На подоконнике сидели птицы, активно пытавшиеся перебить их крики своим пением. Моя подушка, невзирая на весь этот шум, пыталась утащить мое сознание подальше от этого назойливого мира. Так бы и лежал весь день на своей кровати, но к часу дня в актовом зале какой-то сбор.

– Как хорошо, сейчас только, – я перевернулся на бок, чтобы увидеть время на часах, – час ноль две.

Я опаздываю, конкретно опаздываю. Вскочив с кровати, я впрыгнул в кроссовки и выбежал из комнаты.

– Черт, Рома, ключи же у тебя, – пробормотал я, прикрывая дверь в комнату.

А, ладно, не моя проблема. Я ринулся в актовый зал, который находился на втором этаже другого корпуса. Пробегая комнаты остальных детей, добежал до лестницы. Мне нужно быть на два пролета ниже и не в этой части здания. Без лишних размышлений я продолжил бежать. Никого в коридорах не было, кроме моего друга Ромы, проходившего мимо. Обычно, если собрания не шибком важные, то на них никто не ходит, поэтому здесь даже уборщиц, в это время убирающих комнаты или же курящих в игровой нет.

– Ну все, прибыл, – я останавливаюсь возле двери в актовый зал, пытаясь отдышаться.

 Тихонько приоткрыв дверь, чтобы не мешать говорящему, зашел и также тихо закрыл ее. В актовом зале в два этажа, чтобы в него могли поместиться все дети и взрослые, стоял шум. На сцене красовалась директриса школы при детдоме и что-то рассказывала.

– Ничего не слышно, – прошептал я себе под нос.

Надо продвинуться к первому ряду, оттуда ее уж точно будет слышно. По пути мне кто-то подставил ногу. Споткнувшись, я упал на пустой ряд стульев, прихватив их с собой. Грохот раздался на все помещение. Галдеж прекратился, директриса прервала свою речь. Все уставились на меня. Возникла очень неловкая пауза.

– Макс, сюда, – вполголоса позвала Катя, подняв руку вверх.

Переступив через пару стульев, я оказался возле Кати.

– Продолжайте, – сказал я, присаживаясь на стул.

– Спасибо, – ответила директриса в свой выключенный микрофон. – Ну быстро я управилась, за, – посмотрела на часы. – Семь минут, а точно, чуть не забыла. – В наш детский дом под номерами шестьдесят семь была переведена крупная сумма денег, которая будет потрачена на улучшение окружения детдома, поэтому для нашего спонсора Наоми нужно сделать фотографию с благодарственным плакатом.

– Ты принес то, что я просила? – шепотом спросила Катя.

– Ты про резинку для волос? Да, она в кармане моей кофты.

Я достал резинку и отдал Кате. Она собрала свои кудрявые рыжие волосы в хвост и заметила, что я до сих пор смотрю на нее.

– Никогда не видел, как волосы в хвост собирают?

– Видел, но… мне кажется, не собранные волосы выглядели красивее.

Катя сняла резинку.

– Как знаешь, – сказала Катя и надела резинку на левую руку, на которой и так висели всякие нитки и браслеты.

– Ну а теперь как я выгляжу? – спросила Катя.

Распущенные волосы едва доставали до плеч, зеленые глаза придавали всем нарядам Кати красоту. Одета в голубую майку, шорты до колена и белые кроссовки.

– На все десять из десяти.

На втором этаже актового зала люди растянули плакат с надписью: “Спасибо вам огромное за пожертвования, мы ценим это”. Примечательно то, что этот плакат был сделан еще в позапрошлом году. Он уже был порван, в нем были дырки, а краска на плакате уже давно высветлилась. Директриса залезла в свою сумочку от какой-то популярной фирмы рукой, на пальцах красовались три бриллиантовых кольца. Вытащив телефон самой последней модели, она сделала фото.

– А, ладно, думаю, нормально получилось, – сказала директриса, убирая телефон в сумочку. – Ну, вы потихоньку расходитесь, всего хорошего, а я побежала в автосалон.

Перебирая каблучками и по пути накидывая на себя пиджак, директриса покинула зал. Все начали выходить, только мы с Катей остались сидеть на местах.

– Что я пропустил? – спросил я у нее.

– Скажем так, самая интересная часть этого собрания это как ты перевернул пару рядов стульев, – ответила Катя.

Это было неприятно. При падении ножка одного из стульев уперлась мне в живот, до сих болит. Ну тогда и зря я устраивал марафон, мог бы спокойно прийти к концу или вообще продолжить обнимать подушку.

– Тогда для чего я сюда пришел? – Смотря на Катю, поинтересовался я.

– Наша физичка, – сделала паузу Катя, переведя взгляд за мою спину, где стояла женщина средних лет. – Когда вышла из своего укромного уголка в аду, а, то есть на последнем уроке на прошлой неделе сказала, что те, кто не придут на это собрание, будут проверены на наличие каникулярной работы, – ответила Катя, смотря на уменьшающийся поток людей. – Так, большая часть ушла, пошли.

Мы встали со стульев и направились к выходу.

– Ау, – неожиданно взвыла Катя, схватившись за голову.

Ее схватила за волосы одна из ее соседок по комнате, вроде бы Бэла. Рядом стояла ее подруга.

– Посмотрите, какую крыску занесло в мышеловку. Ой, а одета, как нищебродка, нет, быть нормальной и принять то, что спонсорюги выделяют именно для таких, как ты. Могу поспорить, ты до сих пор ходишь с тем разбитым телефоном своей мамаши. Да ты просто дура, – держа Катю за волосы, говорила Бэла.

Ее подруга ехидно смеялась. Катя схватила руку Бэлы и разжала ее, чтобы освободить волосы. Затем вывернув ей руку, Катя держала Бэлу в таком положении, что со стороны это выглядело, как болевой захват.

– Ай, – завопила Бэла. – Психичка, отпусти немедленно.

– Вы такие скучные, не можете придумать что-то новое. Я уже все эти “комплименты‘ слышала миллионы раз, – проговорила Катя. – Оу, и да, не забывай, что мы с тобой соседи. Как бы твои дорогие наряды не превратились в тряпки для пола. Еще раз, -

договорив, Катя отпустила Бэлу.

– Пошли отсюда, – обратилась ко мне Катя.

Бэла, сочувствую ей. Она связалась не с той компанией в месте, которое мы называем школой. Здесь очень простые правила – унизь кого-нибудь, либо унизят тебя. Большинство здешних ребят просто терпят издевательства, но Катя не из таких. Она такой человек, что, если ты ей перешел дорогу, она не забудет, никогда, ни при каких обстоятельствах. Она станет главным ночным кошмаром обидчика. Мне иногда кажется, что у нее есть записная книжка с ее “врагами”. Так из-за этого у Кати мало друзей. Кроме меня и еще парочки, больше никого.

– Пойдем к Саше, у него вроде кружок ораторского мастерства недалеко? – спросила Катя.

– Давай.

Саша – самый взрослый в нашей компании из пяти человек. Он попал в детдом в двенадцать лет вместе со своим восьмилетним братом Ромой. У них в семье, как я слышал, у родителей были вечные споры, конфликты. Отец часто злоупотреблял спиртным. Мать не могла справиться с двумя детьми и мужем. Развод и изъятие детей органами опеки. Мы дошли до кабинета, где проводился кружок по ораторскому мастерству.

– Вон из кабинета, ты больше не являешься частью этого кружка, – до нас донесся крик из кабинета.

В ту же секунду оттуда с довольной ухмылкой спокойно выходит Саша. Поправив свои не длинные, но и не короткие темные волосы, он накинул на голову капюшон и, засунув руки в карман темно-синего худи, Саша посмотрел в нашу сторону.

– Оу, кого я вижу, это же Макс и Екатерина, – сказал Саша, стукнувшись кулачками со мной и поклонившись Кате.

Летом мы редко видимся с Сашей. Это из-за того, что мы отличаемся возрастом: у нас свой круг общения, у него другой. С нами он начал проводить время только из-за нашей дружбы с его братом Ромой. Насчет поклона Кате – Саша проиграл ей спор и теперь все лето должен при встрече с ней кланяться.

– Еще раз назовешь меня полным именем, выверну руку, – быстро проговорила Катя, после чего улыбнулась. – Привет, а почему тебя так приятно выпроводили из клуба?

– Это та еще история. Там в одном университете был конкурс на грант в юридический или на международное дело, неважно. Нашей школе дали один грант и сказали разыграть его. Решили провести дебаты. Встретился я со своим оппонентом, а им оказался Руся из моей параллели. Мутный, мерзкий, мразотный тип. Это тот, про которого все думают, что он с Ириной Борисовной, учительницей истории и культуры в отношениях состоит. Так вот, не поверите, кто была судьей. Та самая Ирина Борисовна. Начинаются дебаты, я пытаюсь приводить аргументы, она меня поправляет и говорит, что я делаю все не так. Начинаю парировать слова Руслана, так она вообще не принимает моих доводов. Я не выдержал и сказал что-то по типу: «Это вы здесь не говорите ему про его ошибки, а на свидании вечером все выскажете?». Она покраснела и выгнала меня из класса.

Саша спокойный и сдержанный человек. Если у него есть своя точка зрения, он будет ее защищать. Спорить с ним я бы не рекомендовал. Еще с Сашей, как и с Катей, есть свои непонятки. К примеру, когда они о чем-то говорят, тяжело понять, когда они шутят, а когда нет.

– Я ведь уверен, что после Руслан пойдет и пожалуется Бэле, которая в него “тайно” влюблена, чтобы она после выносила мозги Кате, – сказал Саша.

Ну конечно, никто не пойдет на конфликт с Сашей. Он высокий. Для полноты картины скажу, что мой рост считается высоким, а он сантиметров на пять выше меня. Так еще они с братом занимаются физической активностью. Саша не из тех, кто лезет в драку. Он из тех, кто решает конфликт словами, но в крайнем случае может вступиться.

– Куда вы держите путь?

– Ну, можно собраться все вместе. Давайте зайдем за Ромой и за …. – начал я, однако, меня прервала Катя.

– Давай не будем идти за Димой. У нас нормальная компания из четырех человек, для чего нам пятый?

Катя не сильно дружит с Димой по своим причинам. Мы пошли за Ромой в живой уголок на третьем этаже, где он обитает чаще всего.

– Почему ты недолюбливаешь Диму, он нормальный, адекватный и интересный человек? – спросил Саша.

– Он … не знаю, он странный, как я, только в другую сторону, – ответила Катя.

Дима пришел в нашу компанию недавно, года 3-4 назад. Он не совершал никаких действий, чтобы к нему так относились. Просто, если у каждого из нашей компании есть какая-то своя фишка, своя особенность, то у Димы ее нет. Чтобы сдружиться с нами, он по чутка копировал наш стиль разговоров, походку, мышление. При общении с ним становится скучно. Такое чувство, что ты его уже знаешь, и ничего нового с ним произойти не может. Мы закрыли эту тему, но мне кажется, в нашем будущем она еще не раз вскроется.

Проходя мимо вахты на первом этаже, мы встретили воспитательницу Наталью Ромашкину. Послезавтра она улетает в другую страну со своим мужем на постоянное место жительства, но даже последние дни в городе она проводит на работе.

– Здравствуйте, – в один голос поздоровались мы.

– Привет всем. Ну как проходят ваши каникулы, не скучаете? – спросила Наталья

Ромашкина, выглядевшая не под стать классическому виду: в голубых джинсах, белой майке и легком пиджачке небесного оттенка. Интересный факт – Ромашкина не является фамилией Натальи. Так ее прозвали в детском доме из-за того, что у нее всегда на голове ободок из ромашек.

– Каникулы нормально, спасибо, что спросили. Вы хорошо выглядите, правда Владимир может не оценить это, но все равно, – сказал Саша.

Владимир, а точнее Владимир Олегович, является владельцем всего этого места. Он отвечает за этот детский дом. Мутный тип. Всегда требует беспрекословного выполнения правил.

– И что же он сделает, уволит меня в мой последний рабочий день? – улыбнувшись, ответила Наталья – Вы собираете свою банду? Если да, то вот только что я видела Рому. Если поспешите – догоните. Он кажется идет к пожарной лестнице на втором этаже

– Хорошо, спасибо, до свидания, – попрощалась Катя.

Наталья Ромашкина ушла. Мы пошли к лестнице, находившейся сразу же за углом. Жалко конечно, что Наталья Ромашкина уходит, она замечательный воспитатель, да и человек хороший. И теперь целую неделю у нашей группы в пятнадцать человек не будет воспитателя.

Мы начали подниматься по лестнице.

– Всем привет, – сказал Рома, ждавший нас.

– Ты знал, что мы идем за тобой? – спросил Саша.

– Давай начистоту, ты иногда говоришь очень громко.

Поднявшись по лестнице, мы продолжили беседу.

– Чем занимаешься? – спросил я друга.

– Был недавно в клубе экоактивистов. Ключевое слово был, потому что меня оттуда выперли. Сказали, что такие люди, как я, не смотрят на проблемы серьезно и ничего не добьются в этой сфере, да и вообще нигде, –проговорил Рома. – Меня убрали не из-за того, что я был плох в своем деле, а из-за того, что я, как они сказали, мозолил глаза им своими взглядами на жизнь, да и своим внешним видом.

Рома всегда выделялся на фоне остальных. Он, так же, как и брат, имеет темный цвет волос. Все, на этом внешние схожества закончились, кроме еще общих черт лица. Рома кудрявый, с зелеными глазами, левша, который еще вдобавок всегда одет в яркие, как говорит наша директриса – вырви глаз цвета. Саша же имеет голубой цвет глаз и одевается в темное. Рома с Сашей вроде как похожи, у Саши челка закрывает лицо, как и у Ромы, так что сейчас не скажешь. У них обоих еще есть родинка с левой стороны шеи. Рома, как и все мы, своеобразный. Можно сказать, у каждого есть своя “изюминка” в нашей компании. Он никогда, нигде и ни в ком не видит плохого. Виденье мира у Саши с Ромой тотально отличается. Если Рома видит белый свет в конце темного туннеля, то Саша видит поезд. Еще Рома вегетарианец, хотя и тут спорно. Здесь что-то между вегетарианством и своеобразным вкусом.

– Не слушай их, пойдемте лучше за Димой. Он один из немногих, кто понимает тебя. У вас какое-то взаимопонимание, – сказал Саша.

Рома с Димой лучшие друзья. У них получилось быстро найти общий язык или же как они говорят – “живут на одинаковой скорости”.

Зная Диму, он мог находиться где угодно. Найти его во всем детдоме будет невозможно: пять этажей комнат, школа, туалеты, медпункты, школьная часть, столовая. Он может быть в любом из этих мест. Благо, кроме нас, у него друзей нет и не придется шариться по жилому комплексу. Проходя по коридору, мы наткнулись на Диму. Он просто прохаживался по школьным коридорам, рассматривая уже потрескавшуюся краску на стенах. Его поведение больше походит на мое, когда я о чем-то задумывался.

– Дима, – крикнул Рома.

Он обернулся и не спеша подошел к нам, пожал руку Роме и произнес:

– Всем привет.

– Почему ты ничем не занимаешься в свободное время, в школе столько кружков и секций, а ты не выбрал ни одну? – спросил Рома.

– Я не могу до сих пор определиться. Можно записаться только в один, а вокруг столько всего. Жаль, что нельзя быть везде разом, – ответил Дима.

Да, есть такое. Диме не страшно ошибиться. Ему страшно услышать критику. Одна из причин почему он не сдружился с Катей. Она человек, который говорит прямо. Вся компания в сборе. Еще одно отличие нас от остальных, мы являемся в какой-то степени “отбросами” этого детского дома. Как говорится, если ты не согласен с мнением остальных, ты отвергаешься обществом. Команда отвергнутых. Никто не хотел жить с нами в одной комнате, потому что мы отличались от большинства образом жизни, мышлением. Мы так с Димой и познакомились. Кучу смен комнат спустя мы попались в одной комнате. А по соседству была как раз Катя, с которой я дружил. Так и сформировалась наша пятерка друзей, которая для других просто пустой звук и мелькающий образ. Стоп, кажется я мыслю не туда. Я же хотел что-то сказать Диме, что-то воодушевляющее, чтобы поддержать его, но кажется я забыл.

– Да пошли все к черту, я всегда так делаю, – сказала Катя, жестикулируя руками.

– Я так не могу. Мне нужно общаться с кем-нибудь, нужны друзья. Конечно же у меня есть вы, но моментами мне кажется, что я не являюсь приоритетом для встреч, – ответил Дима.

Сам же Дима моего роста. У него карий цвет глаз, не светлые, но и не темные волосы. Одет не в светлое, но и не в темное. Весь его образ не вызывает внимания. Дима человек, которого очень легко потерять в толпе

– Сменим тему. Сейчас лето, а мы еще не отдыхаем. Пойдемте к нам в комнату. Возьмём карты и сыграем пару раз, – предложил Саша.

Ну а почему бы и нет.

Комната Макса, Димы, Саши, Ромы. Время 13:30.

Идея сыграть в карты поменялась. Это уже было. И все другие предложения, как провести время, тоже были не новы. Мы лежали на кроватях. Катя лежала на полу, хоть я и предлагал, чтобы она легла на мою кровать, а я бы посидел на стуле.

– Для чего я одеваю шорты, если мы все равно в последнее время не занимаемся прежними делами? – спросила Катя, разглядывая потолок.

Раньше мы играли в пятнашки на деревьях, у нас на территории детского дома есть сад с большими крепкими деревьями. После выходили за пределы территории через дырку в заборе и гуляли по городу, лазили под мостами, исследовали речки и озера.

– Твоя комната сразу напротив нашей, можешь пойти переодеться в юбку, – заметил Саша.

– Не, юбка неудобная и совсем непрактичная.

Все замолкли.

– Почему ничего не происходит, как будто все вокруг застыло. Откуда такая тишина в почти обеденное время? – спросила Катя, после чего вскочила и подбежала к окну. – Слушком тихо, вам так не кажется?

За час до обеда, каждый день выходили люди и играли в футбол. Каждый день в одно и то же время. Запомнить это очень легко, когда полгода ходил на курсы по тренировке памяти, а еще окно расположено прямо над футбольным полем.

– Согласен, никогда еще за это лето не слышал такой тишины, – ответил я.

И опять все затихло. Тишина была настолько пронзающей, что можно было расслышать свое сердцебиение. Скука захватывала нас. Это доказывало, что мы не главные герои или злодеи какой-либо книги. Главные герои интересные, с ними хочется общаться, вокруг них всегда что-то происходит. У них есть цели, есть свои недостатки, которые они преодолевает по пути к своей цели. А мы что? Уже 15 минут лежим без дела.

Тут в комнате раздался стук в дверь и сразу же в комнату зашла секретарша Владимира Олеговича. Я не знаю, как ее зовут, за это лето Владимир сменил трех секретарш. Владимир Олегович это управляющий детдомом. Есть директриса, ответственная за школу, и он, который ответственен за … Не знаю, никогда не видел, чтобы он работал.

– Вы все здесь, ну что ж, так даже лучше. Владимир Олегович вызывает вас в свой кабинет. Это что-то важное, поэтому не заставляйте его ждать, – сообщила секретарша и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь

Что-то важное. Ладно, возможно, мои предыдущие мысли сглазили нас, и теперь нам придется идти к этому тирану в кабинет.

– Это немного интригует, – сказал Саша.

Мы встали с кроватей и вышли из комнаты. Закрыв дверь, пошли в кабинет Владимира Олеговича, расположенного в конце этого корпуса, поэтому спустя пару секунд мы уже стояли перед дверью

– Ну что ж. Владимир Олегович – тот, кто пытается избегать общения и любого контакта с детьми, и тот, кто сжег бы всех детей мира если бы это было законно, вызывает нас в свой кабинет, – произносит Саша.

– Ну это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Давайте успокоимся и просто зайдем. Он же не садист какой-то, – сказал Рома, приоткрывая дверь.

За своим столом сидел Владимир и грозно смотрел на меня. То же самое делали воспитательница, контролирующая другую группу, детский психолог и секретарша. Примечание – они все смотрели на меня. Владимиру Олеговичу не хватало только лысой кошки, чтобы, как главные злодеи, сидеть на стуле и поглаживать ее.

– Хотя теперь я не уверен, – продолжил Рома.

– Для чего вы нас здесь собрали? – спросил Саша.

– Вы все собраны здесь, потому что каждый из вас крупно облажался. На прошлые ваши проступки мы закрывали глаза, но сейчас нужно принять меры, – проговорил Владимир, почесывая руку.

Словно в ответ, на руке появилась татуировка.  Она была на конце запястья и довольно сильно выбивалась из образа. Мужчина, почти лысый, около средних лет в темном костюме с галстуком и с татуировкой. Татуировка появилась недавно. На прошлое “очень важное собрание” в актовом зале, проведенное месяц назад, Владимир пришел в рубашке с закатанными рукавами. Да, какая-то мелочь запоминается, а в разговоре с кем-то постоянно приходится переспрашивать имя.

– Да что мы такого сделали? – спросила Катя.

– Екатерина, Катя, давай не будет официально. Ты послала нескольких учителей, твои оценки по языкам и неточным наукам натянуты до тройки. Да, в точных науках ты превосходишь всех остальных, в некоторой мере даже учителей, но это не повод вести себя так.

– Для чего мне эти ваши языки? Я выбрала специальность, путь, по которому я буду двигаться. Мое свободное время я трачу, чтобы стать в своей сфере лучшей.

– Для общего образования ты должна знать все предметы.

– Кому я должна?

Владимир замолчал. Секретарша вышла из кабинета. Катя присела на диван, стоявший справа от входа, прямо рядом со шкафом с книгами. Ситуация, когда она сказала учителю, чтобы тот шел к черту, произошла три недели назад. Он оставил ее после уроков и сказал, что за кое какие услуги он сможет повысить ее оценку по иностранному языку.

– Хорошо, помимо твоих оценок, нас волнует твое взаимодействие с другими детьми, – произнесла воспитательница. – На тебя поступало много жалоб за некультурные жесты, слова и угрозы с твоей стороны. Даже твои соседи по комнате хотят, чтобы ты съехала, цитирую их “в Антарктиду”, – добавила секретарь.

– Ну а под конец – тест, который ты писала, показал, что ты считаешь людей вокруг “отсталыми”, что ты одна видишь правду, и кажется, ты считаешь себя какой-то особенной. Поэтому на совете мы приняли решение о переводе тебе в другой детский дом. Может быть там ты поймешь, что ты просто обычная выскочка, – сказал психолог.

Перевод Кати в другой детдом? Да были какие-то проступки, но чтобы прям переводить…. Все преувеличено. Остаться здесь без Кати, я себе такого даже представить не могу. Она является моим лучшим другом, и жить без нее то же самое, что жить без солнца. Катя – это палитра с красками, которая делает серую жизнь вокруг солнечной и радостной. Я присел на диван, на котором сидела Катя, и с таким же недоумевающим лицом пытался переварить информацию.

– Это только Начало. Саша, – сказал Владимир и перевел взгляд на него. – Конечно, к учебе нет никаких претензий, но вот по поводу поведения есть пару вопросов. В вашей пятерке это вполне нормально – посылать остальных людей, как я понимаю. О, а еще моя любимая часть – доказывание своей точки зрения. Как можно быть таким упертым? – продолжил Владимир.

– Так же на совете мы решили перевести тебя с твоим братом в 43 детдом. Разделять вас это по-зверски, да и есть закон, запрещающий это, – объяснила психолог.

Рома от удивления плюхнулся в кресло, стоявшее позади него, а Саша, опершись о стену, уставился в пол. Нас всех расформируют. Раскидают по разным уголкам города, и мы больше никогда не увидимся. Телефон есть только у Кати. Даже созвониться не получится.

– Дима по-прежнему остается здесь. К нему нет претензий. А вот по поводу Максима, – произнес Владимир, повернувшись к Максу. – Ты просто катастрофа. Учеба на нуле, если не ниже. Учителя жалуются на тебя, что ты часто витаешь в облаках. Устраиваешь погром в школе, не следуешь никаким правилам. Из ста правил детдома ты смог нарушить двести десять. Нам придется попрощаться. Всю следующую неделю мы будем собирать документы о перенаправлении вас в другие приюты, у вас есть время попрощаться. А теперь на выход, быстрее.

Про погром, это было один раз, и случайно. Я облокотился тогда на парту, а та упала на другую и, как домино, упали все парты. Мы вышли из кабинета. У нас было неописуемое состояние. Такое чувство, что из нас только что выкачали надежду, надежду на будущие. Я не представляю своего будущего без своих друзей. Такого не должно было произойти. Все факты были натянутыми. Моя учеба стремилась к отметке четыре, просто есть предметы, которые я не понимаю.

– Это … это просто … – подбирая слова, пытался что-то сказать Саша.

– Так же нельзя, просто взять и раскидать нас по разным уголкам. Вы мои единственные друзья. Всем остальным на меня все равно, – говорила Катя, скрестив руки. – А еще вы видели психолога, да она же с детьми даже работать не умеет. Такие вещи прямо рассказывать нельзя, а она…, да еще и таким тоном.

Насчет психолога, она явно первый день общается с детьми. Сама же она стояла позади Владимира с расправленными плечами, ровной осанкой, подтянутая, да еще и четко и ясно говорила. Не похоже это на психолога, больше смахивает на робота или какого-нибудь военного. На ее фоне Владимир казался маленьким котенком. Неужели в этой иерархии есть ступени выше? Что, если детдомом правит на самом деле кто-то выше Владимира? А наша компания как-то перешла дорогу этому кто-то. Поэтому теперь нас пытаются устранить, расформировать. Своими догадками я не стану делиться с друзьями, да и не до этого сейчас. Мое размышление кажется опять вылилось не туда.

– Что делать будем? – спросил Рома.

У всех было подавленное настроение: Рома еле сдерживал слезы, Катя облокотилась о стену и уставилась в окно, Дима молча стоял, не понимая, что происходит, Саша спокойно, так же, как и я, оценивал ситуацию.

– Я думаю, не надо делать поспешных решений, нам нужно время. У всех его до полуночи. В полночь встречаемся в нашем месте, – сообщил Саша, после чего как ни в чем не бывало повернулся и ушел.