Kitobni o'qish: «Лавкрафт / Lovecraft»

Don Nigro

Lovecraft / 1993, 2007

Перевел с английского Виктор Вебер

* * *

Один персонаж, Лавкрафт, высокий, мертвенно бледный мужчина в старом доме в грозовую ночь 1936 г.

* * *

(Ночь в старом доме в городе Провиденс, штат Род-Айленд, 1936 г. Надвигается гроза. Говард Филлипс Лавкрафт, высокий, мертвенно бледный мужчина, вышагивает взад-вперед в свете, который, должно быть, исходит от свечей, пытается сочинять).

ЛАВКРАФТ. Странные истории, странные истории, и раздутая, ноздреватая луна надо мной. Ругозная и сквамозная, не поддающаяся описанию тварь из лабиринта тоннелей под заброшенным особняком, который обходят стороной, тысячи и тысячи обезьяноподобных существ, все с щупальцами ниже пояса, невообразимых цветов, и тварь у порога, ее освещает вспышка молнии, которая сопровождается невероятным, оглушительным ударом грома, и клянусь Богом, Элиот, это было гигантское, цилиндроидное существо в ужасной юбке с фижмами.

Нет, нет, не пойдет. Совсем не пойдет. Писать в старом доме при свете свечей, в разгаре сильнейшей грозы – самое возбуждающее, что только может быть, прямо-таки секс, если бы я помнил, что, черт побери, такое секс, но теперь я, похоже, чуть ли не полностью выжил из ума, моя женитьба и все, связанное с ней, сейчас не более, чем сон, не вполне кошмар, но что-то странное, диковинное и чужеродное, проходящее мимо. Говард Филлипс Лавкрафт, великий автор зачаровывающей дешевой литературы, ругозный и сквамозный, пребывает в одиночестве и мается от жуткой боли в животе.

Вы слышали? Что-то у двери. Какой-то скребущий, царапающий, скрипящий звук по другую сторону слухового окна. Бродяга на пороге, тварь у дверей. Безумный, как клоп, говорили про меня, но разве я обращаю на это внимание? Нахожусь в собственном доме-куколке в экзотическом Провиденсе, штат Род-Айленд, император Странности. Я должен постоянно быть настороже. Не за горами день, я знаю, когда меня убьют морские гады. Как-нибудь, глубокой ночью, они выследят меня в темном проулке Провиденса и высосут до смерти, ругозные и сквамозные, с щупальцами и присосками. Бог, который их создал, скорее всего, не обладал узнаваемым человеческим сочувствием. И тем не менее, в чем-то у меня много общего с ними. Во-первых, мы одинаково уродливы. Нет, нет, не возражайте, это экспертное мнение моей собственной дорогой матери, сказавшей, что я родился слишком отвратительным, чтобы выходить из дома при свете дня. Так начались мои бесконечные ночные прогулки по лабиринту улиц Провиденса.

Мой отец был отчаянно безумен, а моя мать если и уступала ему в этом, то немного. Мне до конца жизни суждено скорбеть, если не по ним, то по великолепному особняку моего дедушки Уиппла, где я рос, как древесный гриб на влажном пне. Дедушка Уиппл был Старшим богом, мой отец – Древним богом морских гадов с чавкающими мозгами. Он умер от сквамозного венерического заболевания, загустения крови в мозгу, сифилиса. Такие примеры учат нас, что секс убивает, и уроки эти нам преподают рано, чтобы мы выучили их навечно, или не выучили совсем. Мой отец был коммивояжером. Колесил по стране. Мне говорили, мог продать велосипед лошади. Я таких талантов не унаследовал. Джентльмен ничего не продает. Джентльмен не пачкает руки деньгами. Джентльмен вообще ничего не делает, насколько я это понимаю, но быть джентльменом ругозно и сквамозно. Когда-то давно один странствующий коммивояжер в грозовую ночь пришел к старому фермерскому дому, в котором нашел некую книгу, содержащую ужасное древнее знание, и кровь капала на нее с потолка, пока, Боже мой, Элиот, она… Нет, нет, это мною уже написано. Я не должен повторяться, не должен повторяться, не должен повторяться.