Kitobni o'qish: «По зову сердца»
Пролог
По загадочному выражению лица матери и тети Ираиды Нина сразу поняла: что-то затевается.
– Ниночка, – начала гостья дипломатично, – мне очень нравится ваша Мила.
– Рада за нее, – ответила девушка, не зная, что обычно говорят в этих случаях.
– Но она еще несовершеннолетняя, хотя по виду не скажешь. Я думала- ей больше лет. А тебе восемнадцать исполнилось. Ты помнишь Толика?
Нинка с трудом сообразила, что речь идет о сыне тети Ираиды, которого она видела в последний раз сто лет назад. Тогда они были детьми.
– Толик пришел из армии. Как молодому специалисту ему на заводе могут дать трехкомнатную квартиру, – начала интриговать гостья.
– Повезло пацану, – вступила в разговор Нина.
– Но ему дадут квартиру, если он будет женат, – осторожно, чтобы не вспугнуть добычу раньше времени, намекала мать специалиста.
– Найдет кого-нибудь, – философски заметила девица.
– Вот и я о том же, – обрадовалась сваха, – раз Мила не может выйти замуж за Толика, значит остаешься ты.
– А я Вам что плохого сделала? – возмутилась Нинка, – я замуж так рано не собираюсь. У меня есть время еще повыбирать.
– Довыбираешься, останешься в старых девах, – поддакнула мать избранницы.
– Буду выбирать, пока не встречу свой идеал: высокого красивого блондина с карими глазами, – размечталась девица на выданье.
– Ты прямо моего Толика описала-всё про него! – засуетилась мать жениха. – Я скажу ему, чтобы завтра пришел. В кино сходите, присмотритесь друг к другу. Вас я знаю. Вы девочки хорошие, а то неизвестно кого в дом приведет. Потом всю жизнь мучиться будет. Мила, конечно, покрасивее и характер получше. Но раз не получилось, то ты тоже сойдешь, – одарила комплиментами гостья.
Когда тетя Ираида ушла, Нинка сказала матери, чтобы та не занималась сводничеством.
– Толик из хорошей семьи, инженер. Скоро будет с квартирой. А то какого-нибудь выберешь…
Нина не думала, что события станут развиваться стремительно. Вечером поджидал упомянутый красавец. Из того, что описала его мать, правдивым было только имя. Все остальное – богатое воображение и материнское желание сбыть сына в надежные руки. От высокого роста куда-то делись сантиметров двадцать. Жених оказался чуть повыше Нинки. Цвет волос был далек от ее идеала и имел оттенок земли. Лицо в поэму тоже не просилось. Но больше всего в нем поразила болтливость. Девушка не любила, чтобы кто-нибудь говорил больше нее. А уж мужчину это точно не украшало.
– Пойдем в кино, – распорядился он и, схватив упиравшуюся невесту за руку, потащил к двери. Нина никогда не позволяла собой руководить, поэтому попыталась вырваться.
– Сходи с человеком в кино, тебя не убудет, – встала на сторону неприятеля мать.
На пути к кинотеатру Нинка обдумывала как бы от него оторваться. Но парень, видимо, так хотел иметь трехкомнатный семейный очаг, что вцепился в предполагаемую невесту как бульдог. По дороге он рассказывал о своей службе в армии- ломал о свою голову кирпичи, в чем Нинка не сомневалась. В общем, говорил много и нудно, восхваляя свои боевые достоинства. Временами рассказ сопровождался прыжками и пинками в сторону воображаемого противника.
До начала фильма было время, и ухажер предложил прогуляться по парку, хотя в столь позднее время дефилировать в этом месте было небезопасно. Не успели пройти немного, как перед ними предстали три амбала и попросили закурить. Эта фраза всегда означала прелюдию к драке. Нинкино богатое воображение представило море крови, разбросанные тела бандитов с разбитыми головами. Но пришлось столкнуться с реальностью: десантник сбежал, видимо, в поисках кирпича. А девушка осталась в темном пустом парке с подвыпившими искателями приключений…
Глава 1
Когда Нина родилась в теплую июльскую ночь, родительской любви хватило ровно до того момента, чтобы донести ее до бабушки и оставить там на воспитание. Это был самый разумный поступок за всю жизнь отца и матери.
– Этот ребенок – не жилец, – взглянув на хрупкое создание, сделали вывод врачи.
Но назло всем прогнозам дитятко выжило. Даже доставляло своим упрямым характером беспокойство. Ребенку долго выбирали имя. Отец настаивал, чтобы назвали Александрой, потому что это имя было заранее приготовлено для сына. Представив, что дочь будут звать Шуркой, мать воспротивилась. Все остальные имена он отвергал. В этот судьбоносный момент появилась соседка Катя:
– Сейчас появилось очень модное имя Нина, – предложила она. – Оно толкуется в справочниках имен по-разному: богиня плодородия, мечтательница. Еще так звали ассирийскую царицу. В любом случае- это лучше Шурки.
На этот вариант согласились все. Ниночка росла очень болезненным ребенком. Сквозь дремоту слышала, как врач предупреждала родственников готовиться к худшему. Тогда вступала в ход нетрадиционная медицина. Бабушка отпаивала внучку травами, читала молитвы, и больная вновь выкарабкивалась. Конечно, можно было сразу начать с лечения народными средствами, но мать доверяла только науке и никаким молитвам и травкам не верила. Ребенка все любили. Кроме отца. Но дочь на это не обижалась. У него была любовь всей его жизни – это он сам и бутылка водки. Нинка росла очень забавной, всех смешила. Оттого ее любили приглашать в гости все бабушкины соседки.
Бабушка жила в своем доме. Под окнами цвели золотые шары, ночная красавица, шафраны. В теплые вечера все соседки собирались на огромном высоком крыльце у Маруськи Рыжей, прозванной так за огненный цвет волос, и делились последними новостями. Маруська Рыжая служила инкассатором и частенько рассказывала об опасностях этой работы. Правда, попытки ограбления происходили где угодно, только не у них. Если верить ее словам, то сражаться с такой героиней вряд ли кто отважится. На службе ей выдавали настоящий боевой пистолет. Однако слабо верилось, что она из него умудрилась бы попасть в цель. Даже дома она не могла обойтись без очков с сильными толстыми линзами, отчего глаза ее выглядили точечками.
В этом же доме проживала Маруська Маленькая, у который сын был стилягой. Передавали, что он носил такие узкие штаны, что приходилось надевать их с мылом. Зная, что парень по вечерам ходит на танцы, дети решили проверить правдивость предположения и подглядеть за процессом одевания узких штанов. Но ничего в окне разглядеть не удалось. Подражатель буржуазной культуры чуть не застукал их за подсматриванием.
В то время только за ношение таких брюк можно было угодить в немилость к власти. Другим чудом света на улице Карла Маркса являлась Валька Васейкина. Та наряжалась в настолько короткую узкую юбку с разрезом на боку, имеющим название «следуй за мной», что передвигалась как японка семенящими шагами. На голове у нее неизменно красовалась большая шишка из волос с начесом. Для масштабности гламура она подкладывала в гущу «вшивого домика» (так народ любезно окрестил подобное творение парикмахерского искусства) литровую банку, которая имела свойство временами выпадать и разбиваться в самый неподходящий момент.
Почему-то считалось, что погоня за западной модой, иноземные танцы обязательно приведут к продаже Родины. Конечно, дети ничего в этом не понимали. Но когда за стилягами со свистком гналась милиция, с любопытством и ощущением опасности наслаждались этим зрелищем.
Но в любом случае это было невинное занятие: погоня за модой, чего не скажешь об увлечении наркотиками. У тети Поли Васейкиной был еще сын Жорка-наркоман- иначе его не называли. Женщина часто приходила к бабушке погадать на картах о судьбе сыночка, словно карты могли его избавить от зависимости. Жорка пропадал на несколько дней, а то и недель. Мать терзалась неизвестностью- жив ли он. Но когда сынок появлялся дома, она не знала куда спрятаться от его жестокости, ведь он требовал денег на наркотики. Однажды Жорку нашли на скамейке в парке мертвым. Он умер от передозировки. Но тетя Поля верила, что сына убили те, кому Жорка собирался по просьбе матери заявить, что с наркотиками завязывает. Слепая материнская любовь.
К Нинкиной бабушке люди всегда шли за советом, утешением. Она как никто умела вселять надежду и желание жить. Добрая и гостеприимная, она была удивительной рассказчицей, с восхитительным чувством юмора, который помогал ей держаться в трудных ситуациях, знала огромное количество интересных историй и сказок. Без нее посиделки проходили скучно. Поэтому неудивительно, что когда она болела, вся улица перекочевывала в ее дом, чтобы зарядиться позитивной энергией. Взрослые приходили за взрослыми историями, а детей невозможно было загнать домой: рассказывала им сказки, придуманные ею самой иногда про знакомых людей. С бабушкой было очень уютно и весело.
Двухэтажный дом с большими арочными лоджиями, очень высокими потолками, в котором находилось всего двенадцать квартир предназначенных для работников обкома и горисполкома, находился через улицу от бабушкиного дома, где и жила мать Нины с сестрами. В квартире матери все расписание подстраивалось под мужа: когда спать, когда вставать.
Сразу за домом располагался обрыв, переходящий летом в красивую цветущую поляну, на которой дети пропадали сутками. Омывал берега поляны Иртыш. Рассказывали, что до строительства ГЭС река была теплая. Но и теперь, несмотря на холодную воду, желающих искупаться меньше не становилось. В юности мать Нины на спор переплывала эту широкую реку. Вода из Иртыша была вкусная, и все без боязни могли пить ее, но до определенного времени.
Детсад Ниночка ненавидела, ей хотелось все время находиться с бабушкой. Но мать была непреклонна. Когда она приходила за ребенком, чтобы отвести в садик, Нинка сопротивлялась, цеплялась за все, что попадет под руку. Тащила за собой кровать, стол. По дороге хваталась за столбы, заборы. Мать горела от стыда. Причем деточка привлекала к себе внимание диким воем, что не хочет в сад. В детсаду она ни с кем не играла, кроме одного мальчика, который никогда не дрался.
Больше всего Нинка ненавидела утренники. Для танцев ей давали вечно сопливого кавалера, который вытирал рукой нос, а потом пытался взять за руку партнершу по танцам. Девочка была настолько брезглива, что не позволяла до себя дотронуться и из вредности выбирала себе Сережу, с которым у нее была взаимная симпатия.
Вместо того, чтобы учитывать эти обстоятельства, воспитатели силой разгоняли пару и навязывали свое мнение. В результате на утреннике проходило настоящее шоу. Нинка отталкивала сопливого танцора, тот рыдал, а они с Сережей танцевали. Родители умирали со смеху, им это зрелище доставляло удовольствие. К радости ребенка, посещала она сад нечасто. В основном болела.
В школу Нина пошла с радостью, но через несколько уроков стала ее прогуливать. Учиться было неинтересно. Читать она научилась в четыре года. Мать очень любила книги, читала и научила буквам. Поэтому ученица не понимала, что можно делать в школе, если есть возможность погулять по городу. В то время мало кто шел в первый класс подготовленным и в детских садах грамоте не обучали.
Первую школу Нина запомнила очень хорошо. Она находилась в старом купеческом доме – бывшем институте благородных девиц. Классы обогревали дровами круглые металлические печи. Особенно детям понравился двор, покрытый травой и цветами. В сентябре на улице еще было тепло, они носились на переменках, пытаясь поймать стрекоз.
В первое посещение этого учебного заведения девочка получила богатый сексуальный опыт. Деревянный туалет находился на улице, и все его стены были расписаны различными нецензурными выражениями и сопровождались картинками. Наглядная информация заставила задуматься и требовала дополнительных разъяснений. Одноклассники в этом вопросе были столь же подкованы, поэтому каждый разъяснял в силу своего понимания.
Еще первый день сентября Нина всегда связывала с помойкой. Все ученики должны были преподносить учителям цветы. Зачастую к этому времени появлялись первые заморозки, хотя днем могла стоять сорокоградусная жара. Тем не менее цветы теряли свою привлекательность, выглядели как вареные и порой приходилось букет покупать. Учителя к концу мероприятия цветы выбрасывали на помойку, букеты составляли кладбище цветов. Наверное, поэтому Нинка не любила срезанные цветы в качестве подарка.
Ученики писали ручками, обмакивая перо в чернильницу- неразливайку, которую приходилось носить в тряпочных специально сшитых сумочках. Пальцы все время были в чернилах, в тетрадях с ручки падали кляксы. Тетради продавались с вложенными для таких случаев промокашками, которые впитывали в себя лишние чернила. Неудивительно, что первая оценка была единица. Огромная, красная и с тремя восклицательными знаками.
Нина понимала, что это не очень приятное событие, поэтому решила «замести следы». Сначала она пыталась стереть плохую оценку резинкой. Увидев дырку на этом месте и все еще злобно ухмыляющуюся единицу, включила творческое воображение. К единице она пририсовала лепестки. Получился цветочек, вокруг которого из восклицательных знаков нарисовала забор. Для большей убедительности над цветочком разместила солнце.
– Что это такое? – возмутилась мать.
– Не знаю, – пожала ученица плечами, – учительница зачем-то нарисовала.
Конечно, ей никто не поверил и отправили в угол, где она вовсе не раскаивалась, а размышляла в чем допустила ошибку. Может быть, цветок оказался вровень с забором и лучше было изобразить подсолнух?
Говорят, характер формируется с детства. Но порой кажется, что человек с ним рождается. Многие считали Нинку вредной и упрямой. Однажды, наевшись мороженного, подхватила ангину. Провалявшись с температурой почти месяц заявила:
– Три года мороженное не ем, – и, несмотря на провокации сестры, слово держала.
Она молча сносила наказания, если была виновата. Но когда обвиняли понапрасну, то протестовала: стоя в углу, орала не смолкая. Могла так простоять день. Мать не била детей, но в угол ставила. Однажды Нинуля поставила рекорд- выла с утра до вечера. Незнакомые люди возмущались:
– Что это такое? Ребенок плачет, не переставая.
И не знали того, что рёву пытались вытащить из этого угла и утихомирить, но та упорно в него возвращалась. Неизвестно, кто получил наказание: взрослые или ребенок. В тот момент ей было всего два года. Ниночку пытались отучить от бутылки с соской и выбросили ее «няньку». Таким образом, она выразила протест.
У Нинули было обостренное чувство справедливости, она всегда заступалась за тех, кто не может за себя постоять. Жизнь без риска казалась ей пресной.
– Домнушка, кажется, из зависти на меня порчу кто-то наслал, вылей на воск или погадай, – обратилась как-то к соседка Варвара.
У женщины был странный говор, по-другому выговаривала слова с буквой «г», вместо принятого в этих местах сибирского «че» произносила «шо». Кто-то намекнул, что она-казачка из Кубани. Сама же Варя ничего о себе старалась не рассказывать. Жила она зажиточно-продавала носки, которые постоянно вязала, даже сидя у телевизора. К тому же сдавала комнату трем приезжим девушкам.
– Ты заболела? – поинтересовалась бабушка, – давление подскочило?
– Нет. «Скорую» Ритке вызывала- отравилась, – еле откачали.
– Умышленно?
– Да. Из-за несчастной любви. «Залетела», а парень жениться отказался. Скоро свадьба с другой.
– И что теперь делать будет?
– Не знаю. Уксус выпила, желудок сожгла. Теперь калекой останется на всю жизнь. Ну какая любовь этого стоит?
Ритка была очень красивая. Ее роскошные волосы напоминали пламя. Кожа на лице при этом оставалось без единой веснушки и абсолютно белая. Необычной формы яркие голубые глаза сразу притягивали к себе взгляды. Нина не понимала как такую сказочную красавицу можно променять на кого-то еще. Она не могла сообразить, зачем Ритке вздумалось летать. Может быть, в стюардессы готовилась с такой-то внешностью, а ее жених возражал…
– Неприятная история, – согласилась бабушка, – жалко девочку, нельзя быть такой доверчивой.
– Одна беда не ходит. На Валюху напал какой-то мужик, она его узнала. Сейчас в суд подает. Хочет заставить жениться.
– Час от часу не легче! – бабушка взмахнула руками.
Валюха тоже жила у Вари, но в отличие от двух других девушек внешность имела непривлекательную, напоминала не очень породистую кобылу. Особое сходство добавляли крупные зубы торчащие веером, отчего рот никогда не закрывался. В этой истории появилось много неразрешимых вопросов. Многие приходили к выводу, что дело это темное, хоть и произошло в светлое время суток по версии потерпевшей.
Глава 2
Так что единственная квартирантка Полинка, симпатичная веселая пышечка, работница молочного завода никаких хлопот квартирной хозяйке не доставляла.
– Нинка, пойдешь со мной сегодня «на дело»? – предложила Полина.
– Это как?
– Мне надо пару бутылок молока стащить, прикроешь.
– Чем?
– Ничем. Придешь к концу смены и понаблюдаешь, чтобы за мной никто не шел. Нельзя, чтобы схватили.
– Не проще купить в магазине?
– Ничего ты не понимаешь, все несут, а я что ли рыжая.
– Нет, ты-смуглая. Ты говорила, что на проходной обыскивают.
– Я пояс с карманами сшила, там и мороженное поместится. Или трусишь?
– Еще чего! Сроду не трусила!
Полинка вышла с проходной, как обычно, радостная.
– Ты не стала брать молоко?
– Взяла, конечно! – Полинка задрала кофту, продемонстрировав две молочные бутылки, совершенно невидимые под ее роскошным бюстом.
– Тогда чего тебе бояться?
– Предупредили, что ОБХСС пасет.
– Кто это?
– Тебе не понять. Ловят «несунов».
– Кого?
– Тех, кто с работы тащит. И в тюрьму сажают.
– Но сегодня же тебя не поймали?
– Иди за мной следом. Если увидишь подозрительную личность, предупреди, чтобы я успела от бутылок избавиться. Вон тот типок от самого завода за нами топает.
– Может быть, познакомиться с тобой хочет?
– Вряд ли.
Полинка ускорила шаг. Преследующий не отставал и даже прибавил прыть. Когда стало понятно, что у парня иная цель, нежели личный интерес, Нинка закричала:
– Полинка, беги-это хэсэсэник!
Расхитительница народного добра успела выбросить краденое и ускорила бег.
– Так, пройдемте со мной, – схватил он девушку за руку.
– Отстань от Полинки! – повисла на нем сзади Нина.
– Девочка, тебя вообще никто не спрашивает, иди домой!
– На каком основании Вы меня задерживаете и к ребенку пристаете? – не испугалась задержанная.
– Я должен произвести обыск. Покажите, где вы спрятали похищенное? – пытаясь отбиться от ребенка, проводил он оперативные действия.
Злоумышленница не успела отреагировать, как парень стал хлопать руками по ее широкой талии. Ничего не обнаружив, задумался:
– Успела выбросить? Думаешь самая умная?
– Да уж не дура. Ищи. А я пойду. Так что сегодня медаль не заработал.
Уверенной походкой Полина направилась дальше. Немного поразмыслив, незадачливый сотрудник отправился восвояси. Едва он скрылся из виду, Полинка потащила Нинку в сторону куста сирени.
– А это видела? – достала она оттуда злополучные бутылки.
– Как тебе удалось? – ахнула от удивления Нинка.
– Ловкость рук. Такой кураж испытала! Но на некоторое время придется успокоиться.
– Неужели ты без молока жить не можешь?
– Вот еще! Я его вообще не пью, хозяйке отдаю. Не люблю, когда скучно.
– Но так рисковать!
– Недолго осталось ходить на свободе.
– Ты думаешь тебя посадят?
– Типун тебе на язык! Парень мой из армии возвращается, поженимся и уйду с этой работы. Он против ночных смен.
– Ты его очень любишь?
– Не рановато ли тебе про любовь интересоваться? Запомни одну мудрую женскую истину: надо позволять себя любить. Мой парень видный и хозяйственный, меня обожает. Много ли бабе для счастья надо? Главное, чтобы хоть немного нравился.
– А любовь как в сказке?
– Нельзя сказки читать. Где ты видела, чтобы про любовь хоть слово было написано. Мужик как гончая, ему след нужен. Если бы Золушка не потеряла туфельку, на другой день он ее бы не вспомнил, а женился бы на одной из вредных сестер.
– А как же Ритка?
– Ритка-дура, каких поискать. Надеялась на чужом несчастье свое счастье построить. Знала, что у парня невеста есть.
– Может быть, любовь.
– Квартира от родителей ему досталась. Это ее интересовало. Решила «увести» и сама знаешь что из этого вышло.
– Значит, он любил свою невесту. Иначе бы Ритку не бросил.
– Не смеши мой кошелек! Он любил должность партийного секретаря ее папы. Вот и все секреты.
– Мне Ритку жалко. Зачем же было травиться? Она такая красивая!
– Красота в жизни- не главное. Иногда купишь красивое платье, какое-то время покрасуешься. А потом поймешь, что зря деньги потратила – оно тебе не идет. Забросишь его и забудешь. Так и человек. Красота-она, конечно, притягательна, но к ней быстро привыкаешь и в конце концов начинаешь не замечать ее. Тем более через несколько лет все становятся на мартышек похожи. Кто в молодости красивым был или страшным…Главное в человеке-то что внутри: душа и сердце. Но нельзя, чтобы женщина любила мужика сильнее – это его портит. Выводы делай и запоминай пока я живая. Хотя тебе еще лет десять можно о чувствах не беспокоиться.
– Мне в садике один мальчик нравился.
– Ранняя девица! – рассмеялась наставница, – но сегодня – молодец. Отвлекла и не струсила.
Нина не знала радоваться ли похвале. Что-то в этой истории ей не нравилось. Для себя она решила: больше на такие дела не ходить. Когда вырастет не станет «уводить женихов» у других.
Полинка вскоре вышла замуж и уехала в свою деревню. А у Вари появились новые квартиранты. Ритку Нинка увидела в последний раз, когда она забирала свои вещи, собираясь вернуться к родителям. От преждей красавицы ничего не осталось. Это была постаревшая, похожая на мумию женщина. Лицо приобрело желтоватый оттенок. А когда-то вызывавшая восхищение шевелюра, свисала тусклой паклей. Взгляд был потухший и безжизненный.
– Ритка, скажи адрес этого козла, я позову пацанов и мы его изобьем, – предложила Нина.
– Не надо. Насильно мил не будешь.
Зачем такая любовь, если приносит одни несчастья? На примере своих родителей Нина видела как рушится жизнь ее семьи, когда мать как зомби кроме своего Коленьки не видит никого и готова стать жертвой этой уничтожающей любви.
Когда отец умер, Маруся вышла замуж за совершенно неподходящего человека: ограниченного, жестокого и подлого. К тому же- алкоголика. Все, что могло привлечь в нем- это его эффектная внешность: темно-русые кудри, синие глаза, правильные черты лица. Вполне понятно, почему Мария бросила положительного, но не очень красивого жениха ради этого сокровища.
Николай был окружен женским вниманием. Гражданских жен у него побывало много. Но официально он был женат только на Марии, о чем впоследствии жалел. Особенно, когда периодически стоял вопрос о содержании семьи или алиментах. Когда молодожены возвращались из ЗАГСа, ему в спину полетел кирпич, метко пущенный одной из брошенных сожительниц.
– Будь ты проклят, – кричала растрепанная бабенка, привлекая внимание случайных прохожих, – я ему отдала лучший год моей жизни, надеялась, что женится! Кормила-поила этого алкаша и бездельника, а он нашел себе очередную жертву. Беги от него, девка, пока не поздно! Черного козла не отмоешь добела. Как бегал по бабам, так и будет бегать! Я тоже думала, что переделаю его, когда он от моей подруги ко мне перебежал. Терпела все его измены.
В театральной позе женщина свалилась в грязь и стала бить по земле кулаками, пытаясь вызвать жалость. Но увидев равнодушие со стороны новобрачных, решила забросать парочку камнями.
Гордая, что увела у соперницы знатного жениха, Мария и не подозревала насколько была права та женщина. Свои привычки «ходить налево» он не оставил, и особо свои похождения не маскировал. Николай Петрович работал начальником отдела технического контроля на мебельной фабрике. Карьерного роста он достигал, в основном, благодаря умению угождать начальству и выпивать с ним.
Жена, привыкшая к красивым вещам до замужества, будучи семейной, ограничила свой гардероб двумя платьями. Хотя занимала большую должность в горисполкоме. Зато мужу покупала дорогие импортные костюмы и обувь. Неудивительно, что имея столь импозантную внешность и значок «ударник коммунистического труда», Николай Петрович частенько красовался на страницах местных газет и на доске почета.
Марии Васильевне все завидовали: отхватить такого красавца, к тому же непьющего и умного! Что-что, а пыль пустить в глаза муженек умел. Во время разговора он, чтобы не обнаружилась скудость ума, помалкивал и поддакивал. Оттого складывалось о нем мнение, что он приятный собеседник. В компании больше двух рюмок он не пил, заверяя общество, что это- его норма. Однако, возвращаясь из гостей, по дороге он покупал пару бутылок водки и показывал истинное свое лицо.
Как правило, все начиналось с избиения жены. Отчего в шкафу всегда стояла бадяга, чтобы залечивать синяки, происхождение которых она объясняла окружающим своей неловкостью-все время падала на глаз. Мать была симпатичная блондинка. Маленькая, худенькая, с размером обуви как у Золушки. Поэтому хватало одного удара, чтобы сбить ее с ног. Когда дети пытались вступиться за мать, доставалось и им.
Следом проходила процедура выбрасывания из окна нажитого имущества: телевизора, проигрывателя, мебели. Однажды, хотел выбросить из окна двухлетнего ребенка. Нно вовремя подоспела теща, выхватив Ниночку из его рук. И больше родителям не вернула. Впрочем, они и не горели особым желанием забрать дочь в семью. Поводом для драки могло быть любое обстоятельство: не так посмотрела, не то сказала, не то надела, не то сделала.
Мария, выросшая в семье, где родители уважали друг друга, посчитала поведение мужа просто издержками воспитания и образования. Она начала вслух читать ему книги. Однако и это приводило его в бешенство. За всю свою жизнь он не прочитал ни одной книги.
У Марии Васильевны на работе выделяли по шесть соток земли в одной из деревень для посадки картошки. Организация предоставляла желающим машину, на которой они могли добраться на поле, чтобы посадить, прополоть и выкопать урожай. Нинка и Милка помогали матери, хотя были еще очень малы. Сестры старались побыстрее выполнить работу, чтобы успеть сходить к ручью, нарвать букет оранжевых жарков и синих незабудок, помакать хлеб в ручье и насладиться необыкновенным вкусом воды.
Сотрудники удивлялись:
– Мария Васильевна, Вы с такими маленькими детьми быстрее всех управились, наших мужиков обогнали. Почему Вам муж никогда не помогает?
Этот вопрос Мария Васильевна переадресовала Николаю Петровичу. Вопрос ему не понравился. Она же пожалела сто раз, что вообще заикнулась об этом. В следующий раз глава семьи поехал трудиться на поле. В своем новом дорогом костюме среди по- рабочему одетых людей он выглядел как новогодняя елка на майском параде. Женщины с любопытством и завистью поглядывали на импозантного мужчину, сравнивая со своми невзрачными мужьями.
– Вот как настоящие мужчины поступают, – едва выгрузившись, начали они пилить своих домочадцев, – выглядит, как будто на праздник собрался.
– А мы на работу, – съязвили оскорбленные супруги и, не теряя времени, взялись за лопаты.
– Мам, ну зачем ты его взяла, толку от него не было никакого, только позорит нас, – прошептала Нина.
– Тихо! Работайте! – копая лунки под картошку, скомандовала мать, – сейчас отдохнет и поможет.
Труженик села лежал под кустом и смаковал водку. Естественно, под жарким весенним солнцем его развезло. Душа потребовала праздника.
– Кто так копает?! – работяга попытался выхватить из рук жены инструмент, чтобы показать мастер-класс, но ноги с головой уже не дружили. И свалился под насмешки окружающих.
Он подгонял домочадцев, иногда пытаясь кулаком указать как нужно работать. Сослуживцы с сочувствием смотрели в сторону раздававшихся воплей супруга Марии Васильевны, не решаясь нарушить семейную идиллию. Теперь они поняли откуда появлялись синяки у их коллеги.
От наряда Николая Петровича бывшего лоска не сохранилось и выглядел он так, будто на пузе пропахал всю плантацию. Что, в основном, соответствовало действительности: ноги не держали. В машину его забросили как куль мужья сотрудниц. По приезду с поля, шоу продолжилось. После этого случая жена, наученная горьким опытом, об участии муженька в сельской страде даже не заикалась.
Мария, помня, что ее отец Василий свою зарплату клал в определенное место, чтобы оттуда могли брать члены семьи на необходимые вещи, тоже применила этот жест доверия. В результате уже на третий день казна оставалась пуста, а глава семьи становился пьянее. Домочадцы частенько оставались голодными. Вскоре стали жить только на материну зарплату от аванса до получки.
Когда Нина узнала, что ее документы передали в другую, только что построенную четырехэтажную школу, идти туда отказывалась и приходила в класс старой школы. Из-за нее разразился скандал. Она уговаривала завуча и директора оставить в старой школе. Директор сказал:
– Я бы с радостью оставил тебя. Дело в том, что в новую школу перешли двоечники и троечники, а ты отличница. Обвиняют меня, что я оставил лучших учеников в своей школе. Поэтому настаивают, чтобы ты ходила в новую школу.
Школьница сделала для себя вывод: учиться хорошо не всегда выгодно. И если станет троечницей, то ее возвратят в первую школу. Эта двухэтажная школа ей нравилась, в ней была нормальная атмосфера для учеников. Там не унижали и не оскорбляли, чего нельзя сказать о новом учебном заведении куда перевели позже.
Тогда Нинка стала прогуливать уроки. Компанию ей составила новая подружка- Наташка. Постарше на полгода, на голову выше и крупной комплекции. Лицо у нее было необычное: с большим орлиным носом, тонкими губами и маленькими темными глазками. Черные кудрявые волосы все время стояли дыбом, какую бы короткую стрижку она ни делала. Расчесывала их Наталья со злостью, комментируя при этом, что хоть раз в месяц нужно разодрать их. Первое время Нина верила. Но потом увидела, что непокорную гриву она пыталась привести в порядок чуть ли не каждые полчаса. Но все было напрасно. Внешне Наташка была очень похожа на своего отца.
Наталья являлась инициатором всех проказ. Но, заяви об этом заявили ее бабушке, та бы искренне возмутилась. Внучка в ее понимании была образцом повиновения. Наташка бабулю свою не любила и исподтишка ей пакостила. Антонина николаевна их дружбу не приветствовала, считая, что такие личности, как новая подруга могут научить ее внученьку плохому. Поэтому Нинка к ним заходила, когда бабульки не было дома. Во время уроков они с Наташкой ходили в кино, клуб собаководства, на старое городское кладбище.
На кладбище привлекали старинные памятники и плиты. Под одной такой плите покоился прах монахини, скончавшейся более двухсот лет назад. «Стой, прохожий, не топчи мой прах. Я уже дома, а ты еще в гостях», – написано было на самой старой плите. По субботам школу не посещали по принципиальным соображениям. Увидев прогульщиц в понедельник, ненавистная классная Анна Ивановна, всплескивала руками и орала:
