Kitobni o'qish: «Как Дядюшка Ау Кузьку пугал»
Как только прозвенел будильник, Дядюшка Ау тут же открыл черные страшные глаза под седыми кустистыми бровями. Было это ровно в полночь.
«Тра-та-та-та-та!» – гремел будильник.
«У-у-у-у-уууу» – все громче вопил Дядюшка Ау, по своей старинной привычке прочищая горло после сна. Нужно было убедиться, что его самый страшный вой готов к работе.
Закончив с этим, он принялся ворочать глазами по темным углам своей избушки, представляя, как будет пугать и стращать всех, кто попадется у него на пути! Уж такое у семейства Ау испокон веков было призвание – пугать и мучить людей, бросать их в котлы и заставлять кипеть и бурлить, бесшумно пролезать по ночам в их окна, чавкать на их кухнях и зловеще скрестить под кроватью. Вот для этого и продолжался род Ау – отчаянных, мрачных и весьма ужасных!
Натаращив глаза до ломоты, Господин Ау потянулся с таким звуком, будто в темном лесу хрустнула сухая ветка и, опустив босые ступни на деревянный пол, зашлепал к печке. Будто по полу запрыгали наперегонки две большие болотные жабы.
Он подбросил дровишек в печку, подложил под них зажженную лучину и поставил кофейник. Перед тяжелой рабочей сменой нужно быть бодрым и сытым. Дядюшка Ау убрал салфетку с горы кривобоких подгорелых пирожков, с которыми возился весь прошлый день. Вздохнул, вспомнив про пирожки, которыми его угощали когда-то в плату за его старательные пугания и стращания.
«Эх, были времена…» – еще раз вздохнул он и с трудом отыскал два самых светленьких пирожка. Налил крепкого черного кофе, чернее, чем самая страшная безлунная ночь в лесу, и уселся к телевизору.
Перед работой нужно было подготовиться – посмотреть научное пособие, да лишний раз полистать волшебную книгу «1000 и 1 магический способ стращать людей». Эта книга считалась главной реликвией семейства господ Ау и передавалась из поколения в поколение, и каждым поколением дописывалась.
Там было все: от скрипа в сенях крестьянских избушек (в этом был мастак пра-пра-пра-прадедушка Ау) до сопения и клацанья зубами в телефонную трубку, в чем преуспел уже сам Господин Ау. Правда, в последнее время все больше номеров, которые он отыскивал в старом телефонном справочнике и набирал на большущем дисковом телефоне, были недоступны – тишина в трубке и все тут! Даже гудков не было. А самому Дядюшке Ау никто не звонил – друзей у него не водилось. Не приняты были друзья в семействе господ Ау. Свирепых и беспощадных!
Дядюшка Ау выбрал кассету для просмотра и уселся в свое излюбленное кресло. Фильм назывался «Деревня у страшного леса». И все, что было нужно для мрачной науки Дядюшки Ау, там было: огромный леший стращал жителей маленькой деревушки. Он пробирался ночами к их домикам, стучал длиннющими когтями по крышам, дул в трубы, поднимая в избушках облачка золы, заглядывал горящими страшными глазами в темные окошки.
«Р-р-р-р-р» – рычал он, расхаживая по деревне.
«Р-р-р-р-р» – рычал Дядюшка Ау из кресла.
На своем самом любимом моменте, когда леший бесстрашно бродил по деревне, распугивая выбежавших с факелами и вилами людей, Дядюшка Ау подбегал к старенькому магнитофону и перематывал эту сцену снова и снова. Так, что даже пленка в этом месте изрядно подтерлась. Зато как поднаторел в искусстве пугания Господин Ау! Он поднимал руки, хмурил брови и топал ногами, расхаживая по своей маленькой избушке, как леший по деревеньке. Получалось, ну совсем точь-в-точь!
Только вот ростом Дядюшка Ау был поменьше. По правде сказать, значительно поменьше. Так поменьше, что страшный леший из фильма его бы и не заметил. Что стало бы несомненным унижением для Господина Ау. Да что уж там, для всего семейства господ Ау! Хорошо, что папа и дедушка этого бы уже не увидели, хорошо, что они уже умерли. То есть плохо, конечно, просто мысль так выстроилась.
Досмотрев фильм до конца и наевшись пирожков, Дядюшка Ау засобирался на работу. Жил он хоть и не в страшном лесу, но все же деревенька под боком имелась. Началась она когда-то с маленького домика, в котором жила девочка Римма вместе с бабушкой и кошкой, и со временем разрослась до пары десятков странных домов… Лес вокруг них поредел, зато около каждого гудела машина. И вели к этим домикам не лесные, мягкие от опавшей хвои дорожки, а гладенькие и серые. По ним в ночи громко стучали башмачки Господина Ау.
