Kitobni o'qish: «Закон Москвы»

Shrift:

Памяти Аркадия Натановича Стругацкого,
Бориса Натановича Стругацкого
и Андрея Арсеньевича Тарковского
посвящаю этот роман

Автор искренне благодарит:

Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанровая литература» издательства АСТ;

Алекса де Клемешье, писателя и редактора направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанровая литература» издательства АСТ;

Алексея Ионова, ведущего бренд-менеджера издательства АСТ;

Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Чернобыльской зоне отчуждения, за ценные советы;

Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru и www.real-street-fighting.ru;

Алексея «Мастера» Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»;

Елену Диденко, Татьяну Федорищеву, Нику Мельн, Виталия «Дальнобойщика» Павловского, Семена «Мрачного» Степанова, Сергея «Ион» Калинцева, Виталия «Винт» Лепестова, Андрея Гучкова, Владимира Николаева, Вадима Панкова, Сергея Настобурко, Ростислава Кукина, Алексея Егорова, Глеба Хапусова, Александра Елизарова, Алексея Загребельного, Татьяну «Джинни» Соколову, Дениса «Морфин» Пинчука, Алексея «Медведь» Медведева, Дмитрия «Шаман» Молева, писательницу Ольгу Крамер, а также всех друзей социальной сети «ВКонтакте», состоящих в группе https://vk.com/worldsillov, за помощь в развитии проектов «СТАЛКЕР», «СНАЙПЕР», «ГАДЖЕТ», «РОЗА МИРОВ» и «КРЕМЛЬ 2222».

Об авторе

Дмитрий Олегович Силлов – современный российский писатель, инструктор по бодибилдингу и рукопашному бою, автор многих произведений о самообороне, боевых и охотничьих ножах, а также более сорока романов, написанных в жанре боевой фантастики.

Родился в семье военного. Окончив школу, служил в десантных войсках. После увольнения в запас, получив медицинское образование, активно занимался единоборствами, бодибилдингом, психологией, изучал восточную философию и культуру, историю военного искусства и ножей России. Несколько лет работал начальником службы безопасности некоторых известных лиц, после – инструктором по рукопашному бою и бодибилдингу.

Дмитрий Силлов является автором популярной системы самообороны «Реальный уличный бой», лауреатом Российской национальной литературной премии «Рукопись года», а также создателем популярных литературных циклов «Кремль 2222», «Гаджет», «Роза Миров» и «СНАЙПЕР», публикуемых издательством АСТ.

Личный сайт Дмитрия Силлова: www.sillov.ru

Дмитрий Силлов «ВКонтакте»: https://vk.com/sillov

Страница Дмитрия Силлова, посвященная ножам России: https://vk.com/all.about.knives

Закон Москвы

Их называли сталкерами.

Тех, кто, невзирая на смертельную опасность, покидал ворота Крепости и уходил к Границе Зоны.

Тех, кто был готов рискнуть жизнью ради благополучия других людей.

Тех, кто так часто не возвращался назад…

Потом про них слагали песни, которые можно было услышать у вечерних костров. Люди воспевали их подвиги, которых на самом деле никто не видел и о которых никто ничего не знал. Те, кто не вернулся, не могли ничего рассказать, а те, кто возвращался из Зоны, никогда ничего не рассказывали. Они молча разматывали завязки заплечных мешков и доставали трофеи… Пережженное в Полях Смерти оружие. Восстановленные предметы из далекого прошлого. Минералы необычной формы, видоизменившиеся в Полях и приобретшие новые, часто поразительные свойства. Или же – очень редко – черные кристаллы шамирита, за самый маленький из которых приграничные маркитанты давали полностью исправный автомат и кучу обновленных патронов к нему.

Мальчишки, с раннего детства мечтавшие о подвигах, часто донимали взрослых одним и тем же вопросом: как стать сталкером? Как можно научиться этому ремеслу?

Взрослые же пожимали плечами и отмалчивались, до поры до времени скрывая от мальцов очевидное. Никто и никогда не учил сталкеров проходить через Поля Смерти, противостоять полчищам мутантов, вольготно чувствующих себя на своей территории, добывать уникальные трофеи… и, совершив все это, возвращаться обратно. Подрастут – поймут, что сталкерство – удел избранных. Или сумасшедших, что, впрочем, одно и то же. Однако лишь благодаря смелости этих отчаянных людей и уникальным трофеям, добытым ими в недрах Зоны, долгие годы и десятилетия выживала Крепость. За эти трофеи маркитанты платили очень щедро – оружием, патронами, консервами, медикаментами… И это означало жизнь для горстки людей, обитавших за толстыми бревенчатыми стенами. Жизнь на границе с мертвым городом, куда так часто уходили сталкеры…

Которые в последнее время так редко возвращались обратно.

* * *

– Тихо-то как.

Андрюха вытянул шею и, высунув нос из-под навеса, закатил глаза кверху. Типа, прислушался… Забавно. Стражу, конечно, положено держать ухо востро, но вот корчить при этом многозначительные рожи – удел молодняка, для которых караульная служба пока в новинку.

Артем был всего на полгода старше напарника, но при этом давно не позволял себе подобного. Точнее, ровно полгода, с тех пор как сторожевая служба на стене стала его постоянной обязанностью – впрочем, как и у всех парней его возраста, прошедших азы военной подготовки. По большому счету, работа несложная. Стой себе на стене, следи за тем, что внизу делается, да присматривай, чтоб напарник не уснул.

У напарника, кстати, задача аналогичная. Устав предписывает: коль товарищ начнет клевать носом, нужно спереть у него арбалет, а после двинуть кулаком в ухо. Дальнобойный арбалет предписывалось немедленно сдать начальнику стражи, после чего на стену присылали нового воина, а соню спускали в карцер досыпать. Хотя вряд ли уснешь в подвале, стены и пол которого сплошь покрыты серой плесенью. Ляжешь – и через четверть часа одежду разъест, а кожа покроется гнойными волдырями. Выход один: стоять на расчищенном пятачке площадью в четыре ладони и учиться не спать на посту. А поутру, получив свои десять плетей, вновь браться за арбалет и отправляться на стену. При этом никто не обижался на товарищей, понимая: если не доходит через слова, то иначе – никак. Иначе рано или поздно на посту заснут оба, и тогда Крепость обречена. Мутанты из Зоны только и ждут, чтобы перебраться через Границу и уничтожить маленькое укрепление – оплот ненавистных хомо…

Артем в который раз уже за сегодняшнюю ночь потрогал спущенную тетиву арбалета – не отсырела ли? И согласился с Андрюхой.

– Тихо. Уже третью ночь тишина, с тех пор как над МКАД стена выросла.

– Интересно было бы знать, какого шама мы тогда тут торчим? Ни мы в Москву попасть не можем, ни к нам оттуда ни единого мута за это время не пробралось. Чего караулим-то?

– Мало ли, – пожал плечами Артем. – Стена, как появилась не пойми откуда, так и исчезнуть может.

И задумался.

Стена появилась два дня назад. Прямо из широкой ленты чудом сохранившегося асфальта вырос необъятный купол до небес, полностью накрывший сожженный город. Ночью факелов можно не зажигать – на полет арбалетного болта все вокруг видно, так сияет непробиваемая преграда. Жечь не жжет, подойдешь к ней – никаких особенных ощущений, только холодный свет переливается прямо перед твоим носом. А стукнешь по нему кулаком – и понимаешь: стена непрошибаемая, только руки об нее отбивать. Стрелы от нее отлетают, даже из автомата разок выстрелили ради эксперимента. В результате получили только рикошет, подбивший пролетавшую мимо ворону. Дядька Федор только патрон зазря потратил, лучше б его на пяток мясных консервов у маркитантов обменял. Ощипанная дохлая ворона – это разве ж еда? Так, утешение на один зуб владельцу автомата – исправных АК в крепости всего-то восемь штук осталось после того, как в Зону ушел отец Артема. До этого было девять…

Об отце, который, если б не стена, давно должен был вернуться, Артем старался не думать. Потому как если начать вспоминать, то на глаза сами собой начинают наворачиваться слезы… А это для настоящего воина недопустимо, даже если тому воину едва минуло семнадцать весен.

– Про того доходягу, что пару дней назад возле ворот подобрали, ничего не слыхал? – отвлек Артема от мрачных мыслей его напарник. Разговаривать на посту не возбранялось, главное, взгляда от открытого пространства за стеной не отрывать, а там – хоть обговорись.

– Не слыхал, – качнул головой Артем.

Андрюха наверняка спросил для того, чтоб ненароком не начать клевать носом. Оттого и языками чесать сторожам совсем недавно разрешили. Треп помогает. Сталкеры рассказывали, что нео, обезьяны человекоподобные, так те вообще орут во всю глотку свои «Не надоело?», когда охрану своих стойбищ несут. В общем, тема верная. И спать меньше хочется, и знаешь наверняка, что сторож не закемарил на соседнем посту. Получается, не такие уж те нео и обезьяны, если до такого додумались.

А насчет доходяги Артем и вправду ничего не знал. Парни из сменной стражи рассказывали: светать стало, и рассмотрели они с башни, что в нашу сторону с востока через Корявый лес какой-то тип ползет. Не видит уже ни черта, но все равно конечностями двигает. Так и полз, пока башкой дерево не протаранил. Долбанулся макушкой – и отрубился.

Ну парни доложили как положено старшему смены, тот отрядил двоих принести бесчувственное тело. Само собой, если при ближайшем рассмотрении оно человеком окажется, а не мутантом. Если мутантом, ясное дело, нести надо не в крепость, а в болото, добив тварь предварительно, чтоб не выплыла ненароком.

Но нет, тело все же оказалось человеком. Только грязным, словно земляной червь, и ободранным изрядно. Ну принесли его, сдали с рук на руки медикам. Те страдальца взяли и, как это у них принято, до сих пор ни черта никому не сказали насчет того, что это за тип, откуда он, куда полз и скоро ли на ноги встанет. Вредные они там, в своем медблиндаже, но без этого никак. Традиция. Скажешь, мол, выздоравливает человек – и тут же больному хуже становится. Бывает, что и помирает. А вот наоборот редко случается. Закон подлости. Потому и молчат медики до тех пор, пока больной сам, на своих двоих, наружу не выберется или пока его не вынесут из медблиндажа вперед ногами.

– Странно, да? Через Корявый лес прошел один, а с виду – дохлее дохлого. И оружия никакого. Может, потерял по пути, как думаешь?

Несомненная ценность Андрюхи как напарника в карауле была в том, что он мог молоть языком без устали. Звуковой фон, создаваемый им, постоянно давил на уши, отвлекал от тяжких дум, заснуть не давал – что может быть лучше в карауле? Правда, раздражал порой. Но это так, эмоции, на которые не должен обращать внимания тот, кто мечтает когда-нибудь стать настоящим сталкером…

Небо, черное, словно старый могильный камень, стало немного светлее. Слева на огромном Куполе, вздымавшемся над Москвой, заиграли сверкающие, переливающиеся полотнища, похожие на гигантские полупрозрачные флаги. Красиво… Восход с появлением Купола стал завораживающим зрелищем. И жутким одновременно, как все непонятное, неизведанное, непознанное.

Артем вздохнул. Где-то там, возможно прямо за этой стеной, стоит сейчас его отец, глядя в сторону родной Крепости. Или бредет вдоль непреодолимой сверкающей преграды, надеясь отыскать выход. Хотелось верить, что это так. Хотя здравый смысл подсказывал – вряд ли. Если человек уходит за МКАД и не возвращается более суток, скорее всего, его уже нет в живых. А отец четвертый день находится за границей мертвого города…

Позади заскрипели всходы – широкая деревянная лестница, ведущая на стену Крепости. Артем обернулся.

Так и есть, смена пришла. Сергей и Денис, ровесники Артема, пока еще не получившие боевых прозвищ, кратких и емких, практически всегда одним словом говоривших о человеке очень многое. Например, дядька Федор, стрелявший в Стену, там, за МКАД, сразу теряет человеческое имя. В Зоне его товарищи, такие же сталкеры, как и он сам, зовут его Зубом. Дядька Федор как-то схватился один на один с молодым нео и кулаком тому зуб вышиб. Обезьян, ожидавший легкой добычи, растерялся и выпустил сталкера из лап, за что и получил ножом в брюхо. Сдохнуть не сдох – убить нео очень непросто, даже подростка, – но от дальнейшей охоты отказался и свалил. А выбитый зуб остался лежать на земле. Теперь через просверленный клык обезьяна продета веревочка, которую дядька Федор не снимает со своей шеи ни днем ни ночью. Говорит, что зуб ему удачу приносит. Многие верят. Даже в недавнем рикошете усмотрели действие волшебного зуба – все-таки не впустую патрон пропал, какая-никакая, а добыча.

Артем подобные разговоры считал пустым трепом и суевериями. При этом он сам себе никогда бы не признался, что, как и все подростки Крепости, завидует матерым сталкерюгам, у которых есть все – хорошее оружие, трофеи, удача, слава, боевые прозвища… Везет же некоторым. Или не везет. Как отцу, например…

– Ну что, спокойно все? – поинтересовался Серега, широкоплечий малый, без ворота, одними руками способный влегкую натянуть дальнобойный стеношный арбалет.

Артем только кивнул.

– Пост сдал, – бросил он через плечо, направляясь к всходам.

– Пост принял, – отозвался Сергей. – Да не убивайся ты так! Может, жив еще батька твой. Я, когда сюда шел, слышал, мол, тот чудик, которого возле Крепости подобрали, оклемался, и сейчас его Команч на инфу колет. Может, знает задохлик чего. Про отца твоего, например…

Артем остановился, обернулся.

– Сам-то в это веришь?

Под пронзительным взглядом молодого воина всегда самоуверенный, нагловатый Серега невольно отвел глаза.

– Вот и я уже не верю, – не дожидаясь ответа, произнес Артем.

О чем еще говорить? И так все ясно. Сейчас же программа одна: все мысли долой, добраться до казармы, зажевать сухпай (повара небось завтрак только начали готовить) и завалиться спать до обеда, так как тренировку после оного никто не отменял. Не поспал после караула – твои проблемы, воин. Меч, лук или арбалет в зубы – и вперед на полигон, шлифовать воинские навыки. Глядишь, если через пару лет Совет сочтет тебя готовым к походу за МКАД, сходишь в рейд в составе группы. А уже после нескольких рейдов, если жив останешься, конечно, можно и в одиночный поход попроситься, что выгоднее намного – половина трофеев твоя. Правда, и риск возрастает безмерно… В ином же случае расклад прост: половина по-любому отходит на нужды крепости, оставшаяся часть делится поровну между всеми участниками похода. Потому отец Артема всегда ходил за МКАД в одиночку…

«Так. Решил же – не думать, – мысленно ругнул себя Артем. – Вот и не думай. Жрать, спать – и точка. А то ж так недолго и…»

Что там «недолго», молодой воин додумать не успел – до ушей Артема донеслись грубые мужские голоса, приглушенные бревенчатой стеной. Парень как раз мимо командирского блиндажа Команча проходил, из небольшого окошка которого обрывок разговора и долетел.

Артем не имел обыкновения греть уши на чужих беседах, но тут несколько сбавил шаг. А потом и вовсе остановился. Глянул быстро по сторонам, не видит ли кто, после чего сделал пару шагов по направлению к углу бревенчатой постройки, встал на одно колено, типа шнурок завязать, и весь обратился в слух.

Говорят, что прозвищу Команч более двухсот лет. Когда-то на месте Крепости была разведшкола, замаскированная под лесной пионерский лагерь, а перед Последней войной – под воинскую часть. Соответственно, аббревиатура «команч» расшифровывалась как «командир части». Так уже несколько поколений называли начальника сначала подземного бункера разведшколы, в котором укрылись люди, а после выхода на поверхность – деревянного укрепления, спешно возведенного на месте древнего учебного центра для разведчиков. От самих зданий за двести лет ничего не осталось, но люди решили не уходить с насиженного места. И вот почему.

Во-первых, под землей отлично сохранился трехъярусный тренировочный бункер, в котором когда-то проходили спецподготовку будущие разведчики. Люди за много лет, минувших после Войны, полностью переоборудовали его под автономный комплекс выживания, благо для этого имелось практически все необходимое – свою разведку тогдашнее государство снабжало самым лучшим оборудованием. Так что, случись чего, всегда можно обратно под землю нырнуть, где уже никакая тварь тебя не достанет.

Во-вторых, место было уж больно хорошее. От лишних глаз окруженное непроходимым лесом и болотами, но в то же время и до МКАД рукой подать, за которой – немереный Клондайк трофеев, так необходимых людям. Старики рассказывали, что именно энергетический щит и спас Москву от полного уничтожения при ракетном ударе. При этом все считали, что тот щит не что иное, как легенда. В том числе так думали и сами рассказчики, услышавшие об эдаком чуде от своих дедов. До тех пор, пока энергетический купол из древней сказки вновь не взметнулся над мертвым городом…

Поэтому вполне понятно, что, как только неведомый выползень из Корявого леса немного пришел в себя, Команч тут же потребовал его к себе. Конечно, мужики пытаются расчищать поляны под посевы – лес выжигают, потом пни корчуют, собираются по весне высадить картошку и лук уже не в бункере под землей, а на своих полях. Да только прокатит или нет та задумка – большой вопрос. А вот если в ближайшее время не откроется проход в Москву, то, скорее всего, рано или поздно придется переселяться на другое место. В основном-то Крепость жила за счет торговли с вешкинскими. Все, что приносили сталкеры с мертвых территорий, предлагалось купцам из огромной крепости Вешки, которая расположилась в двух километрах к северо-западу. Говорят, до Последней войны там было несколько коттеджных поселков с общим названием Вешки.

Соседи выжили в индивидуальных бункерах, которые понастроили богатеи под своими домами перед Последней войной. Между «академиками» и «вешкинскими» издавна существовал торговый обмен, еще с тех пор, когда люди на поверхность только в противорадиационных костюмах выходили. «Вешкинские» в мертвый город соваться не любили, предпочитали торговать с отмороженными «академиками», при этом смотря свысока на небогатых соседей. Те же, в свою очередь, посмеивались над богатеями, считая тех, мягко говоря, неважными воинами. Однако все это не мешало крепостям-соседям каждую весну наведываться друг к другу в гости за невестами во избежание вырождения от кровосмешения. При этом родственных связей между двумя родами не возникало – девушка уходила к соседям с концами, забывала отца с матерью, и отныне близкими людьми считала лишь своих новых соплеменников. Жестоко, конечно, но все понимали – по-другому нельзя. Выживание рода превыше всего, и коли девка становится его частью, то все корни надо сразу выдирать из чужой земли. Хоть и соседи «вешкинские» с «академиками», а все ж каждый сидит за своими стенами, и для чужих там места нет.

В общем, проход в Москву сейчас был вопросом первостепенным. Потому Команч, сидя в своем «кабинете» один на один с пришлым, усердно колол того на инфу. Не расколется – значит, начальник Крепости применит экспресс-допрос, Команч это хорошо умеет… Кстати, «вешкинские» между собой частенько похохатывали – мол, «академики» комнатушку в бревенчатом срубе гордо именуют кабинетом, небось не представляя, что это такое. И другие словечки странные употребляют. Дознание у них называется «колоть на инфу», пытки при дознании – «экспресс-допрос», добытчиков своих вообще «сталкерами» кличут…

Ну первое, второе и далее Артему было понятно, говорят, термины такие с древности сохранились, еще со времен разведшколы. А вот насчет сталкеров – вопрос. Про то лишь слухи в крепости ходили. Кто-то говорил, что слово это два великих писателя в древности придумали. Другие утверждали, мол, из старинных черных книжек оно пришло, которые нынче только члены Совета имеют право в руках держать. Одна из них вроде так и называется – «Сталкер». Только как оно на самом деле, никто до сих пор так и не знает…

– …значит, ты ученый-химик с территории бывшего нефтеперегонного завода в промзоне Чагино? – донесся до Артема голос Команча.

– Да. Я родом из поселения Химиков, которое возникло на месте бывшего химкомбината…

Голос ученого был еще очень слаб, и Артему приходилось прислушиваться, чтобы разобрать слова.

– Так почему тебя изгнали из промзоны?

– Два дня назад я проводил эксперимент с новой взрывчаткой и немного не рассчитал пропорции составляющих… В общем, получилось так, что я взорвал производственный цех. Хорошо еще, что никто не погиб…

– Как я понимаю, это не первый твой косяк, – усмехнулся Команч. – Первый могли бы и простить.

Послышался тягостный вздох.

– Они не понимают… Они считают физику бесполезной наукой. Я же интересуюсь ей с детства. Правда, втайне. Но ведь только на стыке химии и физики возможны реально потрясающие открытия…

– Понятно, – вторично хмыкнул Команч. – После того как ты поднял на воздух производственный цех, твои детские увлечения всплыли наружу. Из-за чего тебя, собственно, и выперли из клана. Но меня интересует не это. Два дня назад Купол уже появился над мертвым городом. Давай колись, Архимед, как тебе удалось выбраться за МКАД?

– А что мне оставалось делать? – удивился ученый. – Соплеменники, провожая меня в последний путь, выдали мне лишь припасов на три дня, нож, флягу с водкой и аптечку. В городе пропасть мутантов, каждый норовит тебя сожрать, и того, что у меня было с собой, явно недостаточно для выживания…

– Я не об этом.

В голосе Команча послышалось легкое раздражение.

– Как ты сумел выбраться? Купол же непроницаем!

– Ах, вы об этом… Да проще простого. Если я скажу несколько слов о «квантовой запутанности», вы поймете меня?

– Э-э-э-э… – неуверенно протянул Команч. – Ну давай попробуем…

– Не волнуйтесь, это проще простого. Защитный Купол Москвы разрабатывался в Сколково как парадоксальный поток сверхтяжелых частиц третьего поколения. Это тау-частицы, тау-нейтрино и t-кварки. В обычных условиях они не живут и миллиардной доли секунды! Но благодаря шамириту эту проблему удалось решить! Шамирит позволяет не только создать искаженное тороидальное поле разгона, в котором эти частицы живут невообразимо долго, но еще и постоянно подпитывает их энергией неясной природы. Вы представляете себе, что случается при столкновении частицы массой сто восемьдесят девять масс протона с материальным объектом?

Команч промычал что-то невнятное.

– Я поясню, – успокоил его ученый. – Шамирит позволил создать активные сцепки тау-нейтрино и t-кварков, благодаря которым защитный Купол стал непроницаемым для материальных объектов. Правда, для стопроцентного эффекта этого оказалось маловато. Из-за избыточной нагрузки Излучатели стали давать перебои. На отдельных участках Купола сцепки тау-нейтрино и t-кварков стали нестабильными, и некоторые ракеты противника во время Последней войны все-таки пробились через защиту. Но все же Купол свою функцию выполнил – иначе на месте Москвы сейчас была бы лишь очень глубокая воронка…

– Дьявол тебя побери! – взорвался Команч. – Все это действительно элементарно, доступно, понятно и очень увлекательно. Но мне нужен ответ только на один вопрос: как ты прошел через стену Купола?!

– Для этого у меня было все необходимое, – слегка обиженным голосом проговорил ученый. – Вернее, почти все.

– Очень интересно, – подбодрил ученого Команч.

Но тот не нуждался в дополнительной мотивации. Он вновь сел на любимого конька, и его опять понесло.

– Вы же наверняка знаете, что иногда в старых аккумуляторах на военной технике использовался литий либо редкоземельный барий. Кладбище старых боевых машин находилось неподалеку от Чагино, и мне удалось добраться до него засветло. В моей аптечке была щепотка порошка, который мы используем как присыпку для ран. Это отходы от шамирита, нагар, который остается в тепловых пистолетах маркитантов. Они продают его за очень небольшие деньги – этот порошок останавливает кровь, правда, все нормальные люди предпочитают бинты. А еще в аптечке было слабительное.

Ученый сделал многозначительную паузу.

– Ты намазал Стену своим дерьмом, и Купол стал проходимым? – предположил Команч.

– Разумеется, нет! В состав слабительного входит фенолфталеин, который является индикатором на щелочь. При добавлении раствора фенолфталеина в щелочь она становится рубиново-красной, похожей на кровь. Через полтора часа поисков я нашел аккумулятор, который содержал не кислоту, а именно щелочь. Смешав щелочь с нагаром шамирита, я получил небольшой пузырек раствора, который позволил пройти сквозь стену Купола. Кстати, если бы щелочь оказалось не бариевой, а литиевой, я бы сейчас с вами не разговаривал – скорее всего, я б распался на атомы при попытке прохождения через поток сверхтяжелых частиц.

– Ты хочешь сказать, что с пузырьком какой-то дряни прошел стену Купола, которую даже пуля не берет? – хмыкнул Команч.

– При контакте этой, как вы выразились, дряни с потоком частиц она испаряется, порождая туман, через который можно пройти на ту сторону, – с обидой в голосе проговорил ученый.

– Хрень собачья, – отрезал Команч. – Купол не берут стрелы и пули, а ты мне чешешь, что порошок для поноса, старая жижа из аккумулятора и отходы шамирита помогли тебе пройти через него? Слышь, физик, или ты мне сейчас говоришь все как есть, или…

Дальше Артем слушать не стал. Во-первых, в конце улицы наметилось какое-то движение – наверно, мужики шли на работу. Во-вторых, он узнал все, что хотел узнать.

Артем отклеился от бревенчатой стены и с трудом разогнул изрядно затекшие колени. По идее, дальнобойный арбалет можно было и не сдавать в Арсенал – все равно через сутки снова идти на стену Крепости. На это незначительное нарушение начальство всегда закрывало глаза. Но сегодня – другое дело…

* * *

Дежурный по Арсеналу недоуменно поднял брови. С чего бы это Артем ни свет ни заря прямо со смены приперся на другой конец Крепости? Ночью опять крысособаки под стеной шалили и у парня арбалетные болты закончились? Непохоже, вон как колчан распирает. Или решил в кои то веки Устав соблюсти и штатное оружие сдать?

– Чем обязан? – осведомился рябой дежурный, подходя к решетке и прикрывая ладонью зевок. – Сам не спишь и другим не даешь…

Решетка, кстати, в Арсенале была серьезная. Она перегораживала длинный сруб от пола до потолка, оставляя для посетителей от силы четверть площади помещения. Оно и правильно: пришел, оружие и ценные находки просунул дежурному через небольшое окошко – и проваливай. Остальное пространство, то, что за решеткой, сплошь занимали стеллажи с мечами, секирами, ножами, короткими метательными копьями-сулицами, арбалетами, боевыми кистенями… Отдельно имелась длинная стойка для автоматов, да только мало их было в той стойке… А в глубине помещения – огромный сейф. На его полках всякие интересные вещи хранились, которые сталкеры в зараженной зоне находили. Ключ от сейфа был один, только у дежурного, передавался по смене вместе с ключом от решетки Арсенала и из помещения не выносился ни под каким видом. Безопасность превыше всего.

– Да вот, не свезло, – скривился Артем. – Шел со смены, да попался Команчу под горячую руку. Он давай орать, мол, на Устав все забили, охрана стены каждую новую смену по всей территории свободные дальнобойки ищет. Пришлось сюда переться. Принимай вот.

Артем просунул дальнобойный стеношный арбалет сквозь щель решетки.

Дежурный пожал плечами.

– Вот Команчу с утра неймется. Спасибо сталкерам, прошли те времена, когда у нас дальнобоек не хватало. Материалов они натаскали не до фига, но достаточно, чтобы дефицита не было. Давно пора в Устав изменения внести…

Дежурный взялся за ложе тяжелого арбалета, готовясь принять его у молодого воина, – и не удержался на ногах, когда Артем неожиданно рванул оружие обратно на себя.

Рывок был настолько сильным, что дежурного буквально впечатало в решетку. Крепкая рука, просунувшись сквозь прутья, ухватила его за ворот. Горла дежурного коснулась холодная сталь засапожного ножа.

– Ключи давай, Никодим, – спокойно произнес Артем.

– А то что? – прохрипел слегка придушенный дежурный. – Зарежешь?

– Зарежу, – просто сказал Артем. – Мне на ту сторону МКАД надо, отца выручать.

И слегка надавил лезвием на кадык пленника. Одно неосторожное движение – и все. За воротник и так уже потекла теплая струйка, ножи у охраны Крепости острые…

– Ты ж понимаешь, что теперь хана тебе.

В изменившемся голосе дежурного Артем расслышал нотку сочувствия. Оно и понятно, по Уставу за измену в Крепости наказание жестокое – недолгий поход в ближайшее Поле Смерти. Но Артем уже принял решение.

Однако все оказалось не так просто. Чтобы взять ключи, звякнувшие в ладони дежурного, надо было его отпустить – руки-то заняты. Это и сам Никодим понял, осторожно усмехнувшись.

– Дальше что?

– Бросай через решетку.

Два ключа на колечке с брелоком – тупым наконечником стрелы – упали возле сапога Артема.

– Только не дури, Никодим, ладно? – попросил молодой воин. – Ты ж знаешь, как я стреляю. Не вынуждай.

И отпустил пленника.

На мгновение в помещении повисла мертвая тишина. Лишь было слышно, как бьется об мутное стекло крошечного оконца жирная квазимуха, случайно залетевшая в сруб и теперь тщетно пытающаяся вырваться на волю…

Никодим медленно поднял руку, провел по шее, глянул на окровавленную ладонь – и вдруг сорвался с места. В три прыжка преодолел расстояние до ближайшего стеллажа, схватил сулицу, развернулся, готовясь метнуть в обидчика смертоносное копье… и вдруг отлетел к оконцу, грянувшись спиной о стену и спугнув свободолюбивую муху. В его плече торчал арбалетный болт.

Артем скривился от боли. От резкого, рывком, натягивания тетивы арбалета без защитных перчаток лопнула кожа на трех пальцах. Но ничего, не смертельно, переживем. Никодиму сейчас в разы больнее.

– Зря ты это, – сказал Артем, отпирая решетку. – Только не ори, ладно? Тогда точно зарежу.

– Устав… – прошипел дежурный, пришпиленный к стене широким наконечником. Короткий болт с малого расстояния насквозь пробил наплечник вместе с плечом и глубоко вонзился в бревенчатую стену.

– Понимаю, – кивнул Артем, подходя к пленнику. – К тебе у народа никаких претензий не будет, ты все сделал правильно. В отличие от меня. Потерпи немного. Кость точно не задета, только мышцу пропороло. Через месячишко будешь как новенький.

И достал из кармана кляп.

Правильный кляп, с завязками на затылке, чтобы пленник не выплюнул кожаный мешочек, плотно набитый тряпками, был у каждого охранника. Как и путы на случай, если придется вязать пленного мутанта: изредка охрана крепости по личному заданию Команча брала «языка», которому потом все равно путь был один – в болото. Но на этот раз пришлось обездвиживать своего. Тяжело было на душе Артема, когда вязал он дежурного, но, если не сделать этого – все насмарку. Не обидно погибать в Поле Смерти, зная, что выполнил все задуманное. Умирать зазря страшно.