Kitobni o'qish: «Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок»

Shrift:

Дмитрий Зурков, Игорь Черепнев
Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок (сборник)

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

Игра без правил

Авторы выражают свою искреннюю благодарность участникам форумов «В Вихре Времен» и «Самиздат», чья помощь сделала книгу именно такой, какая она есть, и лично:

Светлане Полозковой, Элеоноре и Грете Черепневым, Ольге Лащенко, Анатолию Спесивцеву, Владимиру Геллеру, Игорю Мармонтову, Виктору Дурову, Виталию Сергееву, Александру Колесникову, Владимиру Черменскому, Андрею Метелёву, Валерию Дубницкому, Алексею Дягилеву, Виталию Томилову.

Глава 1

Жизнь действительно похожа на тельняшку. За темной полосой рано или поздно следует светлая. Достававшая весь день до самых печенок вагонная тряска стихает, гудок паровоза, лязг буферов, и долгожданная остановка на перроне становящегося уже привычным гомельского вокзала. Подхватываю дорожную сумку от подаренного «мебельного гарнитура», набитую подарками и необходимыми на мой взгляд в ближайшие дни вещицами. В дорогу собирался, естественно, не как в рейд по вражеским тылам, но в меру разумного взял достаточное количество прибамбасов на все случаи жизни. Теперь – в привокзальную гостиницу – забронировать номера для моих друзей. Завтра с утра в качестве «мотовзвода огнестрельного сочувствия» должны приехать Анатоль с Михалычем. Портье любезно согласился оставить два одноместных номера напротив друг друга рядом с лестницей для ожидаемых господ офицеров до утра, теперь хватаем извозчика – и к Даше!

Лихач, оправдывая свое название, быстренько несется по вечерним улицам. Притормаживаю его на перекрестке, рассчитываюсь за гонку и почти неторопливо иду к нужному дому, стараясь унять волнение и участившийся пульс. Вот и знакомый забор, почти спрятавшийся в густой зелени, за которым слышны задорные мальчишеские голоса – наверное, Сашка с Матюшей о чем-то спорят. Толкаю калитку, делаю несколько шагов, и моему взору предстает финал чемпионата по скоростной колке дров. Оба участника пытаются превратить небольшие полешки в кучу щепы для растопки самовара, отвлекаясь только на подначивание друг друга. В роли судьи выступает Александр Михайлович, сидящий в беседке рядом с тем самым агрегатом, на который сейчас усиленно батрачит молодежь. Он-то первый и замечает дорогого гостя в моем лице:

– Денис Анатольевич?.. Добрый вечер, голубчик!.. Какими судьбами?.. Откуда?.. – Здравствуйте, Александр Михайлович! Заслужил в качестве поощрения отпуск к семье… Извините, что без приглашения, надеюсь, не стесню?..

Дальше продолжить разговор нам мешает молодое поколение. Сашка с восторгом подскакивает ко мне:

– Здравствуйте, Денис Анатольевич!

Матюша, стеснительно улыбаясь, с секундной задержкой дублирует ту же фразу.

– Здравствуйте, молодые люди!..

– Здоров будь, командир! – сзади раздается голос неслышно появившегося из ниоткуда Семёна.

– И тебе поздорову, земляк-сибиряк!

Закончив ритуал традиционными мужскими рукопожатиями, причем разрешая юношеству участвовать в этом наравне со взрослыми, рассаживаемся в беседке. Александр Михайлович сразу сообщает мне интересную новость:

– Даша с моей супругой ушли на прогулку, должны вернуться через полчаса…

И этим заставляет всё внутри похолодеть! А если с ними… Если этот урод сейчас… Нет, холодная логика подсказывает, что со стороны противника опрометчивых действий пока не последует. Слава богу – не то время, чтобы посреди бела дня на улице кого-то похищали… Или убивали. Но для некоторых, гадом буду, оно теперь скоро наступит!.. Вымучиваю на лице вежливую улыбку:

– Что ж, жаль… Тогда разрешите пока вручить всем присутствующим маленькие сувениры.

Александру Михайловичу достается один из трофейных несессеров, небольшая такая шкатулка, обтянутая кожей, с золингеновской бритвой и прочими приспособами для бритья, которую он принимает с понимающей улыбкой. Александр-младший и Матвей получают по швейцарскому складному ножу, один из которых достался мне в качестве трофея, а другой Котяра якобы для себя выменял у кого-то из бойцов на кучу ненужных мне зажигалок. А теперь… Давно вынашивал эту идею, потом офицерское собрание батальона приняло решение воплотить в жизнь…

– Семён, а это – тебе. На память. – Вручаю сибиряку подарочный вариант «оборотня» – кожаные ножны, наборная ручка из бересты, на торце бронзового навершия – маленький серебряный крестик, повторяющий форму Георгиевского, на полированном лезвии – надписи. На одной стороне – «Семёнъ Игнатовъ», на другой – «1-й отдѣльный Нарочансй батальонъ» и крестик оптического прицела на фоне пикельхельма. Семён поднимает на меня, как мне показалось, повлажневшие глаза, молчит несколько секунд, теребя ножны, затем хрипло произносит:

– Спаси тебя Бог, командир…

Сентиментальность прерывается нетерпением подрастающего поколения, которое, уже позабыв про свежеподаренные «Виктории», рвется посмотреть Семёнов клинок, клянча наперебой. Сибиряк останавливает их короткой фразой:

– А ну-ка, вьюноши, выворачивай карманы! – Затем, покопавшись у себя, достает старый затертый рубль и протягивает мне, отвечая на мое непонимание. – Примета такая, командир, нельзя ножи дарить без отдарка. Судьба порезанная будет. Возьми вот…

Сашка стремглав несется в дом, а Матюша протягивает мне позеленевший от времени медный пятак, смущенно оправдываясь:

– Нету у меня монетки более, а бумажки, небось, не считаются…

Александр-младший снова появляется среди нас и, запыхавшись в суматохе, отдает мне блестящий серебряный двугривенный, сопровождая это единственным словом:

– Вот!!!

Следом за ним, желая выяснить причину и виновника переполоха, появляется пушистая королева Муня. Оглядев присутствующих своими загадочными глазищами и не найдя ничего сверхъестественного, кошка презрительно зевает в нашу сторону, грациозно потягивается, сначала приседая на передние лапки, а потом делая спинку горбиком. После чего величаво подходит ближе, трется щекой о мой сапог, будто говоря, что признала и помнит брата по крови, и, не торопясь, уходит обратно в дом.

Глава 2

Самовар уже вовсю пыхтит, я рассказываю официальную версию последних событий на Западном фронте, ловя восторженные и уважительные взгляды мальчишек, направленные на Владимира в воротнике. Программу «Последние новости» прерывает стук калитки. И тут же следующий за ним звонкий лай Боя и радостный возглас:

– Боже!.. Денис!.. Ты приехал!..

Дашины руки уже на моей шее, подхватываю ее, и даже небольшой кругленький животик не мешает нам крепко-крепко обняться. Ну, и также крепко сделать еще кое-что… Но, благодаря деликатному покашливанию присутствующих, вспоминаем о правилах приличия и спускаемся с небес на землю.

– Полина Артемьевна, моё почтение! Простите за нежданный визит!..

– Здравствуйте, Денис Анатольевич! – Тёща добродушно и немного укоризненно улыбается. – Наконец-то вспомнили про семью?.. Я понимаю, что вы – человек военный, но почта же регулярно работает…

– Да, дорогой мой, ты почему не написал мне ни одного письма за последнюю неделю? – Моя ненаглядная тут же шутливо развивает тему в «винительном» падеже. – Конверты кончились или карандаш сломался?

– Ну, не совсем. Просто некогда было. Навалилась куча дел – не вздохнуть, не продохнуть. Пришлось работать по двадцать пять часов в сутки…

– Денис Анатольевич, в сутках, между прочим, двадцать четыре часа! – Александр-младший делает вид, что покупается на старый прикол и вставляет свою реплику под улыбки присутствующих.

– Да, но я вставал на час раньше! – возмущенно довожу мини-спектакль до конца. – В результате начальство заметило моё служебное рвение и…

Демонстративно поправляю воротник, чтобы дать дамам заметить некоторые изменения во внешнем виде. Пережидаю последующие восхищенные ахи и охи и на град любопытных вопросов отвечаю недоумённым встречным:

– А что, в газетах разве не писали о прорыве фронта под Барановичами?..

– Ну, что ж, давайте уже попьём чаю. – Полина Артемьев-на объявляет конец пикировке и приглашает всех к столу. По пути еще раз залезаю в дорожную сумку и достаю подношения дамам. Большую коробку с шоколадом от Жоржа Бормана – тёще, двухфунтовую жестянку с самой лучшей арабикой, которую можно было достать в Минске – для моей любимой…

Посреди застольной болтовни вдруг всплывает новость, заставляющая моментально напрячься и при этом постараться не подать виду, что происходит что-то нехорошее!

– …вчера с визитом незнакомый чиновник. Служит в Петрограде по линии Красного Креста, – персонально для меня рассказывает Полина Артемовна. – Он прибыл в Гомель со специальным поручением. Великая княжна Ольга Николаевна предлагает Даше помочь устроиться в одной из столичных клиник…

Черт побери! Петр Всеславович угадал на все сто!.. Или это – совпадение?.. Княжна типа по старой дружбе решила облагодетельствовать?.. Ну, тогда сначала или посоветовалась бы, или хотя бы поставила меня в известность… Не бывает таких совпадений!..

– …даже написала письмо! Точнее, оно адресовано этому чиновнику, но там есть постскриптум для Даши! Представляете, Денис Анатольевич, августейшие особы пишут нам!..

– Простите, Полина Артемьевна, а можно посмотреть на эту реликвию?

– Нет, письмо ведь адресовано Кириллу Иннокентьевичу, ну этому самому чиновнику! – Полина Артемьевна недоумённо смотрит на меня, не понимая моего любопытства.

– Скажите, а когда этот господин снова обещал зайти?

– Завтра. Сказал, что нам нужно время всё обдумать и принять решение. Был так вежлив и обходителен, чувствуется светское воспитание…

– Денис, я вижу ты, как и папа, недоволен этим предложением? – Даша вопросительно смотрит на меня. – Его я могу понять – он не хочет отправлять нас одних. А если ехать всем, придётся оставить службу. А ты почему?

– Дашенька, я – не против! – успокаиваю супругу. – Просто я приехал сюда с аналогичным предложением. Но от академика Павлова. Понятное дело, что столичные клиники – это, конечно, не земская больница, не военный госпиталь и не уровень медицины уездного города. Но ведь ты сама видела, что самое передовое оборудование и лучшие врачи – у него в институте. Тем более что в моём случае никому не придется особо жаловаться. – Достаю конверт с письмом Ивана Петровича, адресованным тестю, и протягиваю ему. – Александр Михайлович, вам и Михаилу Семёновичу академик Павлов предлагает руководство строящимся заводом по производству… скажем так, различных механизмов, столь необходимых в наше время.

– Но… Это довольно неожиданное предложение. – Инженер достает письмо, пробегает по нему глазами, затем его брови удивлённо поднимаются. – Однако… Да, над этим стоит подумать, и не в одиночку. Поленька, если всё, что тут написано – правда, я думаю, что это решит все проблемы…

– Да что он такого наобещал, Саша? – Полина Артемовна теперь недоуменно смотрит на мужа. – Молочные реки и кисельные берега? Такое бывает лишь в сказках!

– Нет, сказок тут нет, но есть большой простор для деятельности. Уж не знаю, какими словами господин Павлов смог убедить джентльменов из Североамериканских Соединённых Штатов, но владельцы «Алис-Чалмерс Мотор Трак Компани» собираются открыть под Москвою, рядом с институтом дочернее отделение своей фирмы. Работа рядом с Первопрестольной, денежное содержание опять же… И, главное, – у них очень сильная инженерная школа и интересные мысли…

Насколько я в курсе, то, что инженеры у них сильные – это да. А вот насчёт мыслей… Зная нашего Павлова-Теслу, еще будем посмотреть, кто кого удивит.

* * *

Чаепитие «файв о’клок» за разговором плавно перетекает в легкий ужин. А когда порядком темнеет, перебираемся в дом. Под предлогом того, что Дашенька притомилась и хочет отдохнуть, мы уединяемся в «нашей» комнате. Заставив меня полюбоваться несколько минут вечерними пейзажами в окне, моя милая переодевается за ширмой в любимый домашний халатик и со вздохом опускается на кушетку.

– Иногда под вечер так устаю, что хочется просто лечь и лежать, – тихонько жалуется она с извиняющейся улыбкой. – Особенно, когда она начинает толкаться…

– Что значит – она?!.. – шутливо принимаю вид оскорблённого до глубины души. – Не она, а он! Потому что, как глава семьи, считаю, что первенцем у нас должен быть мальчик. И попрошу вас, сударыня, прислушаться к моему единственно правильному мнению. В конце концов, я долго и регулярно работал над этим!

Услышав эти слова, моя милая смущённо краснеет и весело хихикает в ладошку:

– Да, я помню твое лицо в эти моменты… То есть вы, милостивый государь, хотите, чтобы всё в мире совершалось по вашему желанию, а я была бы послушной рабыней и исполнительницей мужниной воли?.. Судя по твоей нахальной ухмылке, так оно и есть!.. Может быть, и правы некоторые экзальтированные особы, утверждающие, что женщины должны иметь равные с мужчинами права?..

– Ну, во-первых, насчёт желаний – не всё, но многое, так сказать, – в пределах дозволенного. Во-вторых, не надо слушать всяких там дамочек, прикрывающих свою не очень счастливую личную жизнь разными увлекательными, но вредными фантазиями. А в-третьих, подумай, как хорошо, когда сначала появляется мальчик, а потом, через годик он становится старшим братом младшей сестренке…

– Что?! Ты хочешь?!.. Да ни за что!.. Ты хоть представляешь, каково это?! Только через два-три года, и не раньше!.. Ой!.. Опять!.. – Возмущение на лице моей ненаглядной сменяется короткой гримасой боли, Дашенька прижимает руки к округлившемуся животику…

– Что случилось, моя хорошая? – Мгновенно превращаюсь из Повелителя Вселенной в слегка перепуганного будущего молодого папашу. – Тебе плохо? Принести воды?..

– Нет, не надо, все уже прошло… Снова толкался… – Даша как-то по-детски обиженно смотрит на меня. В голове всплывает то ли прочитанное в книге, то ли увиденное в кино, и очень подходящее к случаю… Аккуратно сажусь рядышком и наклоняюсь к животику.

– Сыночка, привет! Это я, твой папа. Очень прошу тебя, маленький, потерпи еще немножко. Скоро мы встретимся. А пока, пожалуйста, не делай нашей маме больно. Ей и так нелегко приходится… Вот когда появишься на свет божий, тогда и будет самое время резвиться и баловаться. Сначала ты будешь лежать в своей кроватке и проверять, что крепче – твой голос или наши нервы. Потом научишься садиться, вставать, ползать, бегать на четвереньках. А потом, когда сделаешь свой первый шаг, мы устроим бо-ольшой праздник! И у тебя будет так много красивых и интересных игрушек!.. А еще позже, когда подрастешь, я научу тебя кататься на велосипеде и играть в футбол… И мама, и я тебя очень любим и очень ждём, когда ты родишься…

Поднимаю голову и вижу Дашины глаза и улыбку. Тихонько чмокаю её в щеку и шепчу на ушко, как будто кто-то может нас подслушать:

– Вот видишь, любимая, как велика воспитательная сила отцовского слова…

Получаю в ответ шутливый подзатыльник и почётные титулы оболтуса и болтуна. Но наши семейные забавы довольно быстро подходят к концу. Дашенька действительно выглядит довольно усталой, поэтому опять смотрю в тёмное окно, пока она перебирается в кровать. А потом снова сажусь рядом и беру её прохладную ладошку в руки.

– Помнишь, я как-то рассказывал тебе сказку про Дениску-дурачка?

– Да, а чем она закончилась? – Моя рыженькая лисичка-сестричка вопросительно смотрит на меня уже немного сонными глазами.

– А тем, что царевна Даша вылечила-выпестовала его, и превратился Дениска-дурачок в Дениску-богатыря. Собрал он тогда своих дружков и предложил им силушку растить, чтобы всем богатырями стать. И стали они тренироваться и денно, и нощно. Из ружей стреляли так метко, что даже иногда в забор попадали, на котором мишени висели. Камни вместо гранат так ловко кидать научились, что в округе ни одного целого окна не осталось. Местные жители рассердились на богатырей Денисовых с ним же во главе и решили переловить их и рёбра всем пересчитать. Но дружина богатырская еще и бегать тренировалась, пытаясь по лесам за зайцами гоняться. Правда, ни одного не поймали, зайцы те кошками оказались и на деревьях прятались…

Так и унесли ноги чудо-богатыри. Долго ли, быстро ли бежали, а встретили в одном лесу старичка-лесовичка, почтальоном называемого. И поведал им тот старичок весть грустную. Мол, войной на землю русскую ворог пошёл. И зовут того ворога… – Зараза, кроме старого анекдота на ум ничего не приходит, хорошо, что Дашенька уже почти спит. – И зовут того ворога – Чудище Поганое. И пришёл он на землю русскую с полчищами неисчислимыми. И все воины его куда ни глянут, всё вянет. Как саранча злая, идут по земле, только пепел и руины за собой оставляя. А сила их – в шапках диковинных, из кожи деланных, на соусник, вверх донцем перевернутый, похожих, а поверх еще и шишак острый торчит там. И потому обладают шапки те силой колдовской, с которой никто справиться не может.

Как узнал о том Дениска, закричал громовым голосом: «А ну-ка пошли, друзья-товарищи, воевать то Чудище Поганое!» А дружки его перепугались, да и отвечают: «Ты, Дениска, как самый сильный богатырь, иди и придержи полчища вражеские, а мы тем временем за подмогой сгоняем!» И как дали стрекача, только пятки засверкали.

Порадовался Дениска, что так хорошо они бегать натренировались, да и пошёл навстречу Чудищу. Вышел в чисто поле, а там – рать вражеская, неисчислимая, от края и до края. И посередине стоит Чудище Поганое, и шапка его колдовская на солнце блестит. И хохочет над Денисом: «Вот какое войско великое на нас ополчилось! Аж целый богатырь пожаловал!»

Тут Дениска ему и говорит: «А ты не радуйся раньше времени! Вот когда победишь, тогда и будешь ржать голосом своим лошадиным!»

Пуще прежнего развеселилось Чудище и кричит в ответ:

– Да я тебя тремя щелбанами насмерть уложу и не запыхаюсь!

– А ты, как я вижу, из детских забав еще не вырос! Возвращайся домой, а то заблудишься, плакать станешь! Давай по-мужски решим. Кинем жребий, да по три удара каждый другому и влепит!

На том они и порешили и жребий кинули. И легла монетка так, что первому бить выпало Чудищу Поганому…

Всё, спит моё чудо рыжеволосое. Тихонько посапывает в подушку, только пальчики в моей руке иногда подрагивают. Но историю нужно закончить…

– …Первый раз ударило Чудище Поганое – по колено в землю Дениска вошел. Второй раз ударило – по пояс в землю Дениска вошел. В третий раз ударило Чудище – по шею в землю Дениска вошел. Потом вылез из ямищи глубокой, испил водицы ключевой, выломал дубок десятилетний…

Первый раз ударил Дениска – стоит Чудище Поганое. Рассердился тут богатырь, размахнулся и второй раз ударил – стоит Чудище Поганое. Ну как осерчал тут Дениска, да как влупит со всей дури – стоит Чудище Поганое… Одни только уши из жо… Кх-р-гм… Одна только шапка колдовская из штанов торчит…

Глава 3

Вот теперь пора заниматься делами посерьезней устного фольклора. Тихонько, стараясь не скрипнуть половицей, выхожу и осторожно прикрываю дверь. Тестя с тёщей не видно, наверное, собрались отрабатывать команду «Отбой». Ну, и очень хорошо, пойду поищу Семена, чтобы узнать последние неприятные новости.

Сибиряк с мальчишками сидит на лавочке возле крылечка и что-то негромко им рассказывает. Присаживаюсь рядом…

– …С виду – увалень увальнем, а силы и быстроты в нем на десять мужиков хватит. Один раз, помню, подрядились мы с одним барином важным из Ново-Николаевска на медведя его с двумя друзьями сводить. Так оне, герои городские, не в обиду тебе, Саша, с лабаза охотиться не захотели, потребовали в тайгу их вести. Тогда мне напарник, Ивашка, и предложил, мол, есть место, где недавно Хозяин появился, давай туда. Ну, думаю, парень местный, из остяков, в тайге родился, в тайге живет, коль говорит, значицца – знает. Вот и двинули мы в те края. А я ешо барам этим говорю, мол, охотиться будем с подходу, надобно, чтоб ни шороха, ни бряка не было, уйдёт добыча-то. Они в ответ тока смеются, вот выведи, говорят, нас на выстрел, а тама посмотрим, и на ружья свои показывают. А стволы-то у них богатые были, не нашенской работы. Вопчем, мы с Ванькой думаем, помотаем их по тайге, да деньгу и срубим, уговор такой был – на зверя вывести. И вывели… Да только медведь-то, как потом оказалось, подранком был, вместо того штоб уйтить, нас услышав, петлю вокруг сделал, да сзаду и кинулся. Эти горе-охотники со своих ружей лупанули, да только целиться со страху позабыли. Так вот тут напарник мой к зверю и кинулся. Палом своим ему сначала по глазам полоснул, потом в шею вогнал, да от лапы медвежьей за кедру-то и улетел. Ну, тут уж и я подоспел, со своей тулки с двух шагов его под лопатку и жахнул.

– Дядь Сём, а что такое «пал»? – подает голос любопытный Сашка.

– А это палка недлинная, где-то чуток боле, чем аршин, а к ней такой нож большой, в локоть, приторочен. Вещь в тайге незаменимая. И тропу расчистить, и дров нарубить, и как оружие.

– Так если дрова рубить, оно же быстро сломается, – не унимается почемучка. – Лезвие-то к ручке как крепко приделать? Чтоб об поленья не сломать?

– А какие в тайге поленья? – удивляется Семён. – Там сушняк, что под ногами, и есть дрова. Это тебе не печку топить дома. А сам нож крепится очень даже крепко. В палке расщеп делается, туда хвостовик и загоняется, а перед этим на палку кожа мокрая с бычьего аль лосиного хвоста надевается. Когда высыхает, крепче железа становится.

– Но всё равно, что это за оружие, палка с ножом?

– Ты, вьюнош, в тайгу еще не ходил, многого не видел. Тот же Ванька-остяк вон, когда тропу бьёт, ёлку с одного удара перерубает, а пока она до земли летит, ствол еще на пару кусков пластает. А толщины там – с пол-ладони. Вот так-то… Ладно, время позднее, шагайте-ка, соколики, спать. А я вот с Денисом Анатоличем ешо побалакаю малость.

Дожидаюсь, пока парни исчезнут за дверью, и с языка срывается очень волнующий меня вопрос:

– Ну, что, Семён, как тут дела?

– Было всё тихо, командир, да пять дён назад гостюшки незваные объявились. Самым первым – лотошник, калачами да булками торговать повадился. – Семен невесело усмехается, затем продолжает: – Товар у него стоящий, да только очень уж похожий на тот, что в булошной с два квартала отсель продаётся. Я туда сходил, похвастался, што соперник у них появился, тут хозяин мне всё и выложил, мол, лотошник этот у него и закупается. И торгует, получается, себе в убыток… И всё глазками своими колючими в сторону дома постреливает. Я Матвея стал к нему подсылать за калачами, а этот спрашивать начал, что да как. Кто живёт, что делают, ну и всё такое… А ешо офицерик драгунский, поручик, нарисовался. И барышня, вроде на швею аль на служанку похожая. И гуляет этая парочка по нескольку раз в день мимо забора. За неё не скажу, а драгун-чик – точно ряженый. На нем форма как на корове седло сидит. И точно так же глазками в сторону дома стреляют…

– А еще похожего офицера я видел на днях в компании с одной известной нам всем личностью. – Голос вышедшего на крыльцо тестя заставляет вздрогнуть от неожиданности. – Не удивляйтесь, Денис Анатольевич, Семён ввел меня в курс дела после моих настойчивых расспросов.

– Ну, так не чужой же человек, да и вцепился как клещ, – вполголоса виновато бормочет сибиряк.

– Известная личность, насколько я понимаю, это – Вольдемар?

Александр Михайлович согласно кивает головой и продолжает:

– И ведёт он себя довольно странно. То чуть ли не отворачивался при встрече, а тут такой вежливый стал, делами интересуется, Дашиным здоровьем… когда вы появитесь, спрашивал. И видели мы его, когда гуляли в парке, пару раз с каким-то офицером и барышней, похожей на белошвейку. В летнем кафе…

– Так, понятно. Наверное, зря я его тогда пожалел…

– Нет, Денис Анатольевич, не зря. Гомель – городок небольшой, а этот тип довольно популярен среди местного бомонда. В первую очередь как организатор взаимовыгодных дел… Скажите мне, дорогой зять, почему вдруг такая шумиха вокруг вас? Кому-то перешли дорогу?

– И да, и нет. Кое-кому очень хочется, чтобы я был игрушкой в его руках.

– Но зачем? И кому?

– Затем, что, имея в распоряжении мой батальон и его командира в качестве послушного исполнителя, можно таких дров наломать… А что касается «кому?», имя Александр Иванович Гучков вам о чем-нибудь говорит?

– Однако!.. – Тесть не скрывает своего удивления. – Высоко взлетели, Денис Анатольевич… И что собираетесь теперь делать?

– Как уже говорил, отправить вас всех в безопасное место.

– К академику Павлову в его институт? Думаете, такая всемогущая фигура, как Гучков, не сможет туда дотянуться? Сомнительно…

– Александр Михайлович, прошу поверить мне на слово, эта всемогущая фигура и его люди могут появиться в институте только в качестве безнадёжных пациентов.

– Что, даже с полицией или там еще с кем-то не смогут сделать так, как захотят? – Тестю всё еще не верится в сказанное.

– Да хоть с кем… – улыбается молчавший до сих пор Семён. – Поедут… И не доедут. Я там был – места глухие, леса дремучие. Утянут их лешие с кикиморами к себе в чащобу, и поминай как звали…

Ну да, ну да, особенно, если лешие будут в лохматках, а в руках – «оборотни» с люгерами. Например…

– Ну, хорошо. – Инженер оставляет планы на будущее в покое. – А сейчас что будем делать? Может, вы просто заберёте Дашу с собой и немедленно уедете?

– Александр Михайлович, я заберу и Дашу, и всех вас. Но мне нужен этот Кирилл Иннокентьевич. С ним тоже хотят пообщаться… некие достаточно могущественные персоны. И, поверьте, это не есть цель моего приезда – ловить кого-то, используя близких мне людей как приманку. Просто совпало одно к одному.

– …Хорошо, я вам верю. Как чувствовал, отпросился назавтра со службы. И Мишу попросил… Что думаете делать?

– С утра встречу на вокзале друзей, постараюсь узнать, где этот чинуша обитает… И, возможно, нанесём ему визит. Хотя эта мышиная возня вокруг дома мне очень не нравится.

– Так, может, дождаться его здесь? Он обещался быть завтра, чтобы получить ответ. – Тесть вопросительно смотрит на меня. – Нас будет пять… шесть вооруженных мужчин, не думаю, что он решится на что-то этакое.

– А как объяснить всё нашим дамам? – Честно говоря, этот вопрос волнует меня больше всего.

– Полина Артемьевна уже в курсе всех дел. А что сказать Даше?.. Вам решать. Я думаю, что правду, Денис Анатольевич…

Глава 4

На вокзал я приехал заранее и, пока поезд не пришёл, заглянул в одно местечко. Жандармским отделением называемое. Как-никак, помимо всего прочего выполняли господа функции комендатуры, и надо было «встать на учёт». Дежуривший там корнет, индифферентно задав несколько вопросов и сделав у себя в гроссбухе соответствующие записи, сообщает, что более господина капитана задерживать и тратить драгоценные секунды его отпуска не осмеливается, и тут же отпрашивается у сидевшего за соседним столом поручика отлучиться на несколько минут, типа за папиросами. Тот, абсолютно случайно показав пальцем на приоткрытую дверь в кабинет начальника, заговорщицки мне подмигивает и отпускает подчинённого. Отойдя сотню метров в сторону мастерских, сворачиваю в неприметный закуток между складами и дожидаюсь вышеупомянутого корнета Мишеньку Каменского, знакомого еще с «курсов повышения квалификации» на базе.

– Здравствуйте, Денис Анатольевич. Мои поздравления, – корнет кивает на новенький орден.

– Доброго утра вам, Михаил Павлович. Спасибо. Чем порадуете?

– Интересующее вас лицо прибыло три дня назад, остановилось в «Савое», вчера согласно полученным из столицы инструкциям ему незамедлительно предоставлено в распоряжение купе первого класса на сегодняшний поезд до Петрограда. На три часа пополудни. В городе данный господин встречался с несколькими местными представителями Земгора и прибывшим незадолго до него поручиком Овсиевским, личность которого, честно говоря, вызывает подозрения. Кавалерийский офицер, спотыкающийся о свои ножны, – это нонсенс, но документы в порядке… Чем мы можем еще быть вам полезны?

– Мне нужно, чтобы кто-нибудь на всякий случай в районе часов двух был недалеко от дома инженера Филатова. Повторюсь – недалеко и незаметно. Остальное сделаем своими силами. Утренний поезд, если не ошибаюсь, прибудет минут через десять?

– Да. Если не секрет, кого встречаете? – Юношу разбирает любопытство, но, заметив мою улыбку, пытается отмазаться по-взрослому: – Спрашиваю исключительно в интересах дела.

– Хорошо, исключительно в интересах дела сообщаю, что прибывают штаб-ротмистр Дольский и, если мне не изменяет память, ваш бывший инструктор по рукопашному бою.

– Михалыч?!

– Именно так. Хорунжий Митяев. Всё, прошу простить, Михаил Павлович, мне пора. Передайте мое почтение поручику Незнамову…

* * *

Даша очень обрадовалась приезду старых друзей, но причина их появления несколько сбавила накал эмоций…

– Денис, что за глупый розыгрыш?! Этого не может быть!.. – Моя ненаглядная с явным недоверием смотрит на меня.

– Любимая, это – не розыгрыш. Сейчас некоторым господам очень нужно, чтобы я плясал под их дудку.

– …А ты сам под чью хочешь плясать?

– Императора, великой княжны Ольги, великого князя Михаила… и генерала Келлера. Хотя с ним мы, скорее, коллеги.

– Но почему? Почему именно ты?

– Дашенька, ты помнишь, что я тебе рассказывал… о будущем? Хоть сейчас всё уже несколько по-другому, главные фигуранты остались те же. В тот раз генерал Иванов не дошёл до Питера. А мы не только дойдём, но и наведём там порядок. Такой, что никакой революции никому больше не захочется. Точнее, не революции, а переворота. И тот же Гучков, будь он неладен, прекрасно это понимая, хочет если не переманить меня на свою сторону, то хотя бы обезвредить.

– Денис, я тебе верю, но… Всё это так странно… Предложение великой княжны, чиновник этот…

– Тебе знаком почерк Ольги Николаевны? И мне – нет. Бумага всё стерпит. Главное – выманить тебя из дома. Не буду говорить как, но я узнал, что на сегодня у него заказано купе. Значит, он не остановится ни перед чем, чтобы посадить тебя на поезд. А там ты уже ничего не сможешь сделать… Я вижу, что ты всё еще мне не веришь. Давай сделаем так… Мы спрячемся и будем наготове. Если после отказа он распрощается и уйдёт, я ничего не буду предпринимать. И никто ничего не узнает…

* * *

Как медленно тянется время!.. Гостиная напоминает какой-то кружок по интересам, только интересы у каждого свои. Полина Артемьевна с Дашенькой сидят у стола и что-то шьют, скорее всего, всякие пеленки-распашонки и прочее приданое малышу. Тесть с Михаилом Семеновичем изображают роденовских мыслителей возле шахматной доски, причем делают это настолько талантливо, что еле удерживаюсь, чтобы вслух не процитировать классическое «Лошадью ходи, век воли не видать!». Михалыч устроился на стуле у входа, чтобы недалеко было до его места дислокации – чуланчика возле входной двери, и тихонько выглаживает лезвие своей любимицы Гурды. Нашим батальонным изобретением, аналогом пасты ГОИ, нанесённым на деревянный брусочек. Я как-то вспомнил про чудодейственные свойства окиси хрома, а дальше Макс Горовский немного поколдовал с мылом, стеарином и керосином, в результате чего возникла еще одна традиция – бриться исключительно хорошо отполированными «оборотнями». Больше всего шума создает Анатоль, задумчиво, со скоростью ленивого метронома, выщелкивающий патроны из магазина «беты» и потом снаряжающий их обратно. И я сам, то в очередной раз проверяющий свой люгер, то, как идиот, вышагивающий по комнате взад-вперед, обдумывая возможные варианты событий. Точный состав «группы поддержки» у питерского гостя неизвестен, так же как и уровень подготовки. Но вряд ли они сразу перейдут к силовому варианту. Значит, здесь работать будем мы с Анатолем, а Михалыч и Семён, занявший свою любимую скамейку с лежащим под полотенцем пэпэшником, займутся желающими помочь господину чиновнику. Александр Михайлович с «дядей Мишей» с волчьей картечью в своих любимых охотничьих ружьях играют роль оперативного резерва. Остается одно слабое звено – как поведут себя в этой ситуации дамы, которым надо еще раз напомнить…