Kitobni o'qish: «Меценат Дед Сашка», sahifa 6

Отдышавшись, Панфилов закурил сигарету. Всплыл в памяти случай из детства, когда мать ругала его за то, что он не делится с младшим братом. «Я тебя, Васятка, жадюгой не растила. С близкими делиться надо», – говорила мать.

– Я превратился в жадину. Не только в жадину, но и в убийцу. Мало того, ещё и гордился этим.

Василий представил, как голос снова будет нашёптывать и подталкивать его к мести. Панфилов ясно видел полыхающий пожар и как он, с безумной улыбкой и лживым счастьем в душе, бегает с канистрой и факелом в руках, поджигая деревенские дома.

Докурив сигарету, Панфилов дошёл до чулана, взял молоток и вбил большой гвоздь в дверной косяк. На листе бумаги написал: «Сам виноват». Нашёл верёвку попрочнее, залез на стул. Сделал удавку, закинул один конец на шею, другой – на гвоздь, и качнулся в сторону. Стул с грохотом упал на пол. Василий смотрел, как цвет этого мира блекнет и исчезает в содроганиях. Наконец, боль от удушья кончилась, и всё потемнело.