Kitobni o'qish: «Красноглазый колдун»
В глубинах леса, где тени играли солнечными лучами и мистика пронизывала воздух, жила древняя деревня, окутанная легендами о колдунах и проклятиях. Жители этого места со страхом ходили лесными тропами, особенно когда в небе ночью мелькали красные глаза. Однако, рассказ об одном событии разрушил все их представления о коварных колдунах и открыл им глаза на бесценность человеческой жизни.
В темном осеннем вечере четыре друзья, Джек, Сара, Майкл и Лиза, умышленно сбежали от рутины городской жизни, чтобы исследовать загадочные просторы леса. Эти отважные натуры предпочитали адреналин приключений на своих собственных правилах, и никакие предупреждения крестьянских старост не могли остановить их.
Уже находясь в центре бездонной тишины, их нетерпение превратилось в неопределенный страх. Вдали им показалось, что видят красные глаза, влекущие их в неизвестное. Смелые и азартные, друзья решили последовать за этими мистическими глазами.
К их удивлению, глаза привели их к небольшому домику, окруженному расцветшими цветами и внушительными деревьями. Убийственно розовые розы окаймляли вход, словно предостережение от чего-то опасного. В смутном свете фонаря, свет мерцал, словно таинственный проводник в загадочный мир. На заднем дворе дверь приоткрылась, и оттуда вырвался древний шорох. Друзья пробирались в темноте, остановились и с трудом сдерживали дыхание, пытаясь понять, что происходит. Дверь мерцающего домика открылась, и они смогли увидеть одинокого пожилого человека с взглядом искривленным чем-то между гневом и печалью. Который казался поистине дьявольским. Глаза его пылали неподвижным огнем гнева и печали. На его лице отражалось эхо множества несказанных историй, скрытых в душе и почерневших там со временем. От его измотанного лица веяло безобидностью, но рука выглядела загадочно. Но несмотря на ощущение безобидности, иронически играющее на его измученном лице зрела сомнительная опасность. Его рука, покрытая темным татуажем, выглядела загадочной. В свете луны на предплечье заметны были безобразные шрамы, казалось, что каждый шрам хранил в себе тусклую память тысячелетий. Не менее загадочно выглядел перстень его тонких пальцах.
