Kitobni o'qish: «Жизнь в стёклах (сборник)»

Посвящается дорогому Зигмунду, светлому духу, зовущему нас на Небо

Другая жизнь

Часть первая
Саша

Сон первый

День был тяжёлый. Нет, действительно тяжёлый. Они с Евгением Петровичем сдавали объект. Месяц назад генеральный директор назначил Сашу своим четвёртым заместителем. До этого Саша числился менеджером. Правда, на зарплату повышение почему-то не повлияло, но свободного времени стало меньше. Евгений Петрович был третьим заместителем уже много лет, ему недавно стукнуло пятьдесят пять.

Саше было всего двадцать шесть, но дальнейший карьерный рост был невозможен. Хотя фирма «Тепло», занимавшаяся поставкой, монтажом и ремонтом котельного оборудования, была зарегистрирована как кооператив, фактически она принадлежала генеральному директору Сидоренко. К несчастью, у Сидоренко было двое сыновей. Один уже поступил в технический ВУЗ, а другой собирался. Кто-нибудь из них обязательно примет дело отца.

Саша надеялся когда-нибудь наработать связи, взять кредит и создать свою фирму, но надежда была очень слабая, а конкуренция очень высокая.

Стоя в пробке, Саша вспоминал свою бурную молодость. Девочки, драки, кокаин… Он и сам не заметил, как заснул за рулём.

* * *

Руки и ноги онемели, в ушах шум. Изменённое сознание – следствие сенсорной депривации. Что-то (или кто-то) коснулось Сашиного ума. Он отодвинул крышку гроба и вылез на свежий воздух. Запахи лета ударили в нос. Только что стемнело.

«Гробом» Саша называл яму в земле глубиною в метр, которую он сам вырыл себе по росту. Крышку он сколотил из толстых досок, и надвигал её над собой, когда ложился медитировать в сумерки. Оказавшись в абсолютной темноте и тишине, Саша старался остановить процесс мышления. У него бывали разные видения.

Когда в этот раз он вылез из гроба, у него было потрясающее, необыкновенное состояние. Неописуемое счастье сошло в его душу. Саша получил ответ на вопрос, мучивший его. Он принял решение. Он возьмёт этот крест на себя! Он станет сражаться за бесконечную жизнь!

С него сыпались комья земли, когда он ввалился в дом. Оксана улыбнулась его виду.

– Знаешь что, Оксанка! Отныне я – воин! Я послал запрос, и меня посвятили!

– Ты же говорил, что ты избран ещё в прошлых жизнях!

– Сегодня мне открылось, что никакого переселения душ не существует! Человек рождается один раз. А в конце жизни – либо распад энергетического тела, либо «огонь изнутри» и бессмертие!

– Значит, тебя окончательно покорил дон Хуан¹? Но ведь чтобы зажечь огонь, нужно стать «видящим», а для этого нужен «нагваль». Где ты добудешь нагваля в нашей полосе? Или ты собрался отправиться в Мексику? – Она подсмеивалась над ним.

– Один раз дон Хуан сказал, что «видящим» человек может стать и без нагваля, если очень захочет. Преемственность знания может быть и через книги.

– Ну-ну! Хочешь быть воином, значит, будь им!

Минут через двадцать Саша уплетал картошку с грибами и как будто бы забыл о своём решении.

* * *

Сзади раздался резкий гудок. Саша рывком поднял голову от руля, на котором прикорнул. Впереди было пустое пространство – пробка рассасывалась.

Шизофрения какая-то! Не дай Бог такой жизни! Он был он, а жена – жена. И они оба – какие-то религиозные фанатики! Всё так натурально. Бывают же сновидения за рулём!

Он где-то читал, что самые яркие, самые красочные сны возникают на границе двух реальностей – реальности жизни и реальности сна. Там ещё была реальность смерти. Откуда это – из индуизма?

В английском видеть сны и мечтать – одно и то же.

От переутомления разыгралось воображение. Ерунда всё это! Тета-волны. В каком-то журнале была статья про электрическую активность мозга. Надо бы её найти.

Саша припарковал машину и поднялся к себе в квартиру. Оксана открыла дверь. Лицо у неё было уставшее и недовольное, но она попыталась улыбнуться.

– Устал?

– Ой, ну что ты дурацкие вопросы задаёшь? Как будто сама не знаешь?

Верочка уже заснула. Они недавно въехали – ещё не закончили ремонт.

– Я вот подумала, – мечтательно проговорила Оксана за ужином, – что, если ты заведёшь любовницу?

– С ума сошла! Совсем свихнулась! Если я и пересплю с кем, то с Евгений Петровичем, потому что мне от него и на пять минут деться некуда. А через пару лет я от такой жизни вообще импотентом стану!

Телевизор в доме не выключался. Двухлетняя Вера жить не могла без музыкального канала. Модно одетые полуголые тёти, видимо, на всю жизнь пленили её воображение. Зато мама могла спокойно заниматься своими делами.

– Знаешь, я сегодня заснул за рулём.

– Ужас какой! Машину не поцарапал?

– Да я заснул, стоя на месте, нога на педали тормоза. Взял и провалился в пробке. Наверно, минуты на три. Сон видел – ни за что не поверишь! Запомнил во всех деталях. Ты, случайно, не читала дона Хуана?

– Какого дона Хуана?

– Откуда я знаю, какого? Это ты во сне про него говорила!

– Значит, я там была? А что ещё там было?

– Гроб…

– Тьфу на тебя! Вечно какую-нибудь гадость выдумаешь!

– Я серьёзно! Да я сам лежал в гробу, а ты жарила картошку! Потом я отодвинул крышку, вылез из ямы и вошёл на кухню. Домик такой замухрышный, с печкой. Наверно, дача. Яма во дворе, под яблоней, для медитаций. Я говорю, всё – реальнее некуда!

– Хочешь, сонник посмотрю?

– Не верю я во все эти штуки!

– А зачем тогда рассказываешь? Будешь видик смотреть?

– Ну его на фиг!

Саша завалился в постель и мгновенно вырубился.

Сон второй

Они с Оксаной отдыхали на Средиземном море. Верочку оставили на бабушек. Оксана купалась, Саша развалился в шезлонге с бокалом, смотрел на девиц с голыми грудями и вспоминал годы юности.

Сколько у него было девушек? Двадцать? Тридцать? Влюблялся он, как Пушкин, или просто так?

Трагичнее всех была, конечно, первая любовь.

Его первая любовь… Для неё он был готов пожертвовать всем (правда, у него ничего не было). Из-за неё дрался с отцом и отбил тому селезёнку. А она оказалась обыкновенная шлюха. Она первая изменила. Он пустился во все тяжкие, памятуя этот опыт. Выработал принцип: не привязываться.

Но теперь всё изменилось. Саша – порядочный семьянин, погашает кредит за квартиру. Он переломил себя, нравственность победила. Он уже три года не ссорился с отцом – с тех пор, как выехал из родительской квартиры. Когда Оксана, беременная, на шестом месяце, лежала в больнице, старые приятели привели проститутку. Он вытолкал их в шею вместе с бабой, и больше они не созваниваются… Сашу разморило на солнце, и он стал проваливаться в сон.

* * *

Он сидит в темноте. Как долго? Сутки? Двое? Время здесь течёт по-другому.

Холодно и сыро. Когда замерзает, он забирается под ватные одеяла. Забывается, просыпается, разминает тело. Кажется, это повторялось уже тысячу раз. Внутренний диалог не останавливается. Безысходная тоска. Забытьё без сновидений. Наконец Саша решил вылезти из погреба.

Стоял солнечный зимний день. Оксанка громко смеялась. От радости, что бессмысленное предприятие закончилось, Саше стало хорошо-хорошо. Он почувствовал духовную силу и пошёл с Оксаной в лес.

Он искал «место силы», где будет накапливать энергию, и «антиместо», где сидеть ни в коем случае нельзя. Он «увидел», первый раз в жизни. Место силы светилось зелёным светом, антиместо – малиновым. Оксанка, как обычно, подыграла.

Они пошли домой и два часа разучивали «магические пассы» по книге Кастанеды. Надо копить энергию. Иначе не станешь «видящим» и не сможешь зажечь «огонь изнутри».

* * *

Резкая боль в области груди. Это Оксана дёрнула его за волосы. Она всегда прибегала к этому подлому приёму, когда Саша не хотел будиться.

– Хватит дрыхнуть! Я тебя уже пять минут толкаю!

– Мне опять эта хрень приснилась!

– Какая хрень?

– Помнишь, я ехал домой и уснул в пробке?

– Может, это уже другая хрень?

– Та же самая! На этот раз в погребе несколько суток просидел! Это какой-то извращенец! Нет, сектант!

– В прошлый раз это был ты.

– Это не я! То есть это – я, но не этот.

– Может, это как у Пелевина в «Чапаеве и Пустоте»? Там тебя расстреляют, а здесь ты дальше будешь порхать?

– Очень смешно! Жизнь моя подобна жизни мотылька! Вне всякого сомнения!

– Слушай, Санюш! Это, наверно, твоё альтер-эго! Может, покажем тебя психотерапевту?

– Да задолбала ты со своими шуточками!

Саша разбежался и прыгнул в море.

Сон третий

Когда Саша с Оксаной ещё снимали квартиру и мечтали о своей собственной, у них было несколько разговоров о смысле жизни. Они сошлись на мысли Толстого: надо просто жить. Просто жить и не думать о смерти: это неполезно. Как говорил кто-то из античных философов: «пока я есть, смерти нет, а когда придёт смерть, то не станет меня – какой смысл бояться смерти?»

Саша просто жил. Когда не слишком поздно приходил с работы, садился играть на компьютере. Уровень в «стратегии» проходить два-три часа. Оксана его не видела весь вечер, пока он с опухшими глазами не приползал в постель.

В этот раз он заснул за игрой.

* * *

Он стоял, прислонившись спиной к дереву, в ночном лесу. Оксана училась «видеть» где-то поблизости.

Саша почти остановил свой внутренний диалог. Он видел продолговатые светящиеся коконы – энергетические тела деревьев. Вдруг из-за ближайшего дерева вынырнуло подвижное существо, обладающее фиолетовой светимостью. Существо как бы скользило по воздуху, как летающая змея. «Это – союзник!» – понял Саша.

«Союзник» подлетел поближе, завис в воздухе и с жадным любопытством стал чего-то ждать. «Убирайся!» – вскрикнул про себя Саша и сделал магический пасс, как будто собирает энергию и бросает её в противника наподобие ядра. Существо заструилось прочь, лавирую между деревьями.

Чего он так испугался? Разве он не должен был вступить с союзником в контакт, приманить, приручить этого вестника других миров? Откуда у него возникло чувство омерзения? «Союзник» хотел использовать его, но ведь Саша тоже хотел воспользоваться услугами «союзника». Обычный энергетический обмен…

Оказалось, что Оксана, стоявшая неподалёку, видела вспышку света за Сашиной спиной. Будто бы кто-то щёлкнул фотоаппаратом. Не от этой ли вспышки «союзник» сбежал?

Что-то в их практике шло не так. Чем больше Саша хотел стать «видящим», тем больше он ощущал противодействие какой-то невидимой силы. Надо было срочно что-то менять, какие-то позиции пересматривать. Нужен Учитель. Нужен «нагваль».

* * *

Саша очнулся. На его лбу красными квадратиками отпечаталась клавиатура. Компьютер завис.

– Я знаю, чтó это с тобой! – деловито сказала Оксана, когда он рассказал ей про сон. Она была довольна, что он оторвался от компьютера. – Помнишь «Хроники Амбера» Роджера Желязны? Ты попадаешь в отражение нашего мира, в вероятностный мир. Там у тебя другая жизнь. Такими мы могли бы быть, если бы с самого начала у нас всё пошло не так.

– Неужели всё могло пойти настолько не так?!

– Ну помнишь, у тебя были какие-то «духовные искания»? На философию потянуло. «А нашёл ли я смысл жизни?» и тому подобное. Вот, стал бы читать такие книжки, «Хуянов» всяких, крыша бы раз-раз, и поехала!

– Тогда бы ты сбежала и я был бы один!

– От тебя сбежишь! Если тебе что-то надо, ты кого хочешь уломаешь!

– А какого хрена этот параллельный мир врывается в мои сны?

– Ну, что-то вроде сожаления об упущенных возможностях. Подсознание лезет, вытесненные мысли, сублимация половой энергии…

– Опять ты про половую энергию! Я тебе говорю, иди лучше работать!

– Вот и пойду!

– Вот и иди!

– Вот и пойду! А куда идти? В вашу душегубку секретаршей?

– Выучись хоть на бухгалтершу!

– А куда Веруню денем? В детский сад?

– Что-нибудь придумаем…

Саша впился зубами в холодную куриную ножку.

Сон четвёртый

Как-то Саша остался в офисе один. Он сидел и вспоминал Серёгу, своего лучшего кореша. Серёга умудрялся доставать кокаин (притом хороший кокаин!) за полцены, а то и за треть. Потом, конечно, выяснилось, как он это делал.

Они позвали двух девочек, нанюхались, девчонки заснули. Серёгу понесло домой (он жил в соседнем подъезде). На лестничной площадке его поджидали менты. Они забили Серёжку дубинками до смерти прямо на глазах у его матери, которая выбежала на крик. После этого Саша завязал с наркотой…

Когда родилась вторая дочка, Наденька, Саша бросил курить. Он любил выпить рюмку-другую коньяка, текилы или виски, но никогда не садился пьяный за руль. Оксана как раз сдала на права и возила его домой из гостей. Он принципиально не изменял жене. Он устраивал на работу своих дебильных родственников – двоюродных братьев и сестёр. Он помогал делать евроремонт родителям. Он водил аккуратно и старался не нарушать правила.

Отчего же Сашу заедает тоска? Как будто чего-то в жизни не хватает? И чем эта тоска разрешится?

Он откинулся на спинку кресла и задремал.

* * *

Он сидел, скрестив ноги по-турецки, прислонясь спиной к берёзе, на опушке леса. Был «час силы». Мышцы расслаблены. Кто-то невидимый медленно поворачивает его голову до упора влево, а затем вправо. Он видит огоньки деревни, светимость человеческих душ. Он видел, как отлетела душа только что умершей старушки.

Дон Хуан говорил, что души «невоинов» в момент смерти распадаются на эманации, растворяются в море света. Неужели дон Хуан ошибался? Или старушка была «воином»?

Что-то не так в их «сталкинге» – способе взаимодействия с миром. Всё сильнее и надрывнее конфликты с родственниками и соседями. Нужна хорошая маскировка.

По пути домой Сашу осенило. Мозаика образов сложилась в чёткую картину. Все знаки указывали на одно и то же: им с Оксаной нужно прикинуться христианами. Сделать вид, что оставили учение Кастанеды. По словам дона Хуана, храм – великолепное место для остановки внутреннего диалога.

Нужно почитать Евангелие, знать кое-какие формальности, поучаствовать в некоторых обрядах. Главное, нужен крестик на шею и распятие. Оксана сделает, как он ей скажет. Он – её «нагваль».

* * *

Зазвонил телефон, и Саша очнулся. Опять эти сны! В этот раз он не будет рассказывать Оксане. Она только потешается над ним. Его сны – его личное дело, какими бы бредовыми они ни были.

Сон пятый

Саша сидел в автомобильном салоне и ждал страхового агента. Сидоренко проявил благосклонность – поднял зарплату на двести долларов и выделил деньги на новую служебную иномарку. Старший сын начальника уже стал первым заместителем и ездил на машине классом повыше.

Саша думал над тем, что его никто не любит. Да и кто в этом мире может любить кого-нибудь, кроме себя? Люди по природе своей эгоисты. Он лезет из кожи вон ради семьи. Обувает, одевает, кормит, делает ремонты, без процентов даёт деньги взаймы. Помогает и дальним, и ближним родственникам. Срывается среди ночи, чтобы утешить, купить лекарства. Покупает дорогие гробы из благородного дерева, заказывает отпевание у разъевшегося священника…

Да, его хвалят, благодарят, уважают. Но любят ли? Видят ли в нём человека? Или он для них всего лишь источник благ?

Надюшка и Верочка бросаются к двери, чтобы встретить его. «Папа! Папочка!» А дальше что? «Купил ли ты новую куколку?» «Пойдём ли мы в воскресенье в зоопарк?» И тому подобное.

Оксанка? Как пишут в романах, «она отдаляется всё дальше и дальше». Да и были ли они когда-нибудь близки? Волны жизни прибили их друг ко другу, каждый удобно устроился, и потекло. Притёрлись. У них общие дела, но у каждого своя жизнь. Врождённый эгоизм никогда не позволит стать двум людям одним целым.

Нет, это понятно, что они стóят друг друга. Он достаточно умный человек, чтобы понимать, что лучшая партия ему не светила. Но иногда можно посмотреть на Уму Турман и помечтать…

Если его не станет, почувствуют ли они, что в мире что-то изменилось кроме того, что стало меньше денег и материальных благ? Перестроятся и заживут. Найдут себе нового «папку», не хуже прежнего…

Вдруг Саша всей душой захотел увидеть очередной сон про другого себя. Хоть на какое-то время вырваться из обыденности, из серой реальности, из приевшихся будней, из обрыдшей действительности. Чем там у них всё кончится? К чему они придут?

Он откинулся на спинку кресла и заставил себя задремать.

* * *

Саша шёл в село Верзилово, где стояла церквушка и была купальня. Поверх майки была надета только спортивная куртка. Мороз крепчал. За спиной в рюкзаке лежало полотенце. Идти было больше двух часов. Уже стемнело…

Чтобы остановить процесс мышления и попасть в духовный мир, нужно измождать своё тело. Дон Хуан рекомендовал много практических методик. То же советовал своей команде и Иисус.

Ради «сталкинга» они с Оксаной прочитали вслух Евангелия и сделали поразительные открытия. У Иисуса, как и у дона Хуана, была команда воинов – двенадцать человек (дон Хуан говорил, что команда должна состоять либо из восьми, либо из двенадцати, либо из шестнадцати человек). Но дон Хуан был продолжателем тайной линии магов, а Иисус – основателем, как дон Себастьян. У Иисуса была и команда преемников – Лука, Марк и другие ученики. Новым «нагвалем», по всей вероятности, стал апостол Павел. Самое главное в учениях Иисуса и дона Хуана совпадало: человек живёт один раз, а потом – либо вечная жизнь, либо вечная смерть, и попасть в вечную жизнь могут только воины. На пути воина надо руководствоваться духом (по Иисусу, «духом святым»), а помогают человеку ангелы (по дону Хуану, «союзники»).

Они с Оксаной перестали есть мясо, вообще всё вкусное и жирное. Он похудел на десять килограммов, а Оксана – на три (дальше ей худеть было некуда). Они каждый день, утром и вечером, окунались в прорубь и поодиночке ходили «походкой силы» по лесным просекам, пока не выпало много снега. Спать стали по четыре часа в сутки. Делали «пассы»; «перепросматривали» свою жизнь в темноте на унитазе, чтобы избавиться от груза негативных эмоций, накопленного за жизнь. Саша научил Оксану боксировать, и они в майках и шортах били друг другу морды на морозе, на расчищенной от снега площадке. В таком же виде катались по лесу на лыжах…

Когда Саша окунался в купальне, температура упала ниже минус двадцати пяти градусов. Пальцы задубели, и он не смог застегнуть куртку, не смог даже продеть ноги в джинсы. Саша понял, что ему конец. Он бежал по деревне полуголый и просился в дома, но никто ему не открывал. Оставалась последняя надежда – церковь.

По первой же просьбе его пустили в прихрамовый домик, отогрели, напоили горячим чаем. Саша спасся чудом.

* * *

Страховой агент почти с нежностью дотронулась до его плеча.

– Вы – Александр Иванович?

Красивая молодая девушка. Но что-то в её внешности не так. Саша вгляделся в её лицо, и его передёрнуло. Глаза агента были заполнены янтарным светом.

Саша встряхнулся и окончательно очнулся ото сна. Всё встало на свои места. Оцифровка завершилась.

Наверно, он вконец свихивается. Ему кажется, что он внутри компьютерной игры. И все люди будто призраки…

Сон шестой

Саша строил дачу. После работы он повёз стройматериалы и остался ночевать в недостроенном доме. Он лежал в темноте на старом матрасе и думал о своей жизни.

Саша хорошо кормит и одевает своих дочек. У Веры появились ухажёры. Она наивно хочет стать поп-звездой.

Получится ли у него воспитать их порядочными? Все должны перебеситься, но в конечном итоге? Не станут ли они нимфоманками или алкоголичками? Не будут ли каждый год менять мужей?

Почему ему всё время кажется, что он для них безразличен? Что их чувства наносные? Может быть, так у всех?

Чего он не сделал в жизни? Не стал великим, знаменитым, выдающимся человеком? Это не в его силах. У каждого есть определённые способности, задатки. Он делает, что может.

Некоторые люди бросают вызов миру. Борются с политическим режимом, уходят в террористы, боевики, монахи. Смог бы он совершить подвиг и вырваться из рутины своей жизни? Стать Якуниным или Фишером? Смог бы пожертвовать своей жизнью за идею, как Павлик Морозов, или за других людей, как Талалихин?

Он – бесхребетная аморфная тряпка, и отлично это понимает. У него нет стержня в жизни, нет истинной цели, за которую можно умереть. Он – слабовольный конформист, который выдаст все тайны и отречётся от родной матери при первом намёке на пытки. Если бы сейчас произошла революция и отлаженная жизнь рухнула, об него вытирал бы ноги всякий, кому захочется, любой подонок.

Он всего боится: потерять место, прогневить начальника; боится нарушения привычного распорядка жизни, герпеса, геморроя, гриппа. Почему он стал таким бздуном? Тот, который в двадцать лет дрался в клубе за честь подружки, и ему чуть не выбили глаз? Который сражался с ребятами из соседнего квартала, и ему разбили бутылку об голову? Который два раза лежал с побоями в больнице и сидел в камере? Что-то он потерял, что-то утратил, что-то забыл.

Саша вернулся в уме ко времени своих философских исканий. Зачем он послушал бабу? Зачем пригнулся к земле? Может, было бы гораздо лучше, если бы всё было по-другому?

Засыпая, он уже знал, что увидит во сне свою другую жизнь.

* * *

Он сидел на пеньке, а Оксана сидела напротив него на траве в позе йога.

– Что с нами происходит?! – восклицал Саша. – Просто что-то невероятное!

– «Аскетические опыты»² – очень сильная вещь, – согласилась Оксана.

– Мы же делали это для маскировки!

– Вот так Он всех и ловит. У дона Хуана тоже сказано, что Дух охотится на человека.

– Но почему дон Хуан и другие «видящие» не «увидели», что Христос – воплотившийся Бог?

– Наверное, они принадлежали не к той «линии». Если бы они «увидели», их «линии» давно исчезли бы. И ещё: ты представляешь, какие церковники в Мексике?!

– А другие? Почему другие через учение дона Хуана не приходят ко Христу?

– Они видят в мире только то, что хотят. Читают Кастанеду и продолжают верить в переселение душ. Читают: «наши команды становятся командами Орла» и остаются кармистами и фаталистами. Кто не верит дону Хуану, тот не поверит и Евангелию.

Они помолчали.

– Слушай, Оксан, мы впадаем в формализм. Ладан, иконки, баночки с освящённым маслом, святая вода, кропило. Стоим Службу от начала до конца. Мы превращаемся в роботов. Или, ещё хуже, в идиотов.

– Мне тоже плохо от всего этого.

– Ну так давай выделим главное. Наша цель – отречься от мира, победить мир в себе. Стяжать Дух Святой. Что для этого нужно? Поездки в Киев, Псков или Дивеево? Ежедневное каждение и кропление? Может, будем выпрашивать, чтоб наши иконы замироточили в знак подтверждения того, что мы – истинные христиане? Или, лучше сказать, святые? Мы должны делать ставку на внутреннее, вести мысленную борьбу со всякой мерзостью… Надо укрепляться Таинствами, это факт. А вся остальная внешне-церковная жизнь только ввергает в самодовольство. Дома я молюсь, а в храме молиться не могу, потому что слежу за тем, чтобы вовремя перекреститься и т. п.

– Нам нужен духовник.

– Хорошо. В зоне досягаемости около десяти храмов. Будем искать духовника!

* * *

Саша проснулся. Солнце било в глаза. Мир прекрасен оттого, что в нём есть какая-то тайна! Что-то неизвестное, может даже, непознаваемое. Жаль, что опять надо ехать на работу.