Kitobni o'qish: «Чиновник, который не хотел играть в хоккей»

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны.

Разве может в пятницу случиться что-то дурное? Утро предвещало чиновнику Ромашкину всё только прекрасное. Выездов не назначено, планёрок не запланировано. И время года самое волшебное: начало июня. В квартирах горожан уже тепло само по себе, не надо убирать снег, субботники давно прошли, тополиный пух ещё не выпал, и торфяники пока что ведут себя прилично. И (что важно) до любой отчётной даты от сегодняшней как до Луны, и по определению не может быть простоев и задержек. Помилуйте, какие отставания от графика? У нас уйма времени, мы всё успеваем. Что же касается всяческих начальников, то они тоже люди, наверняка все на дачах или куда-нибудь улетели. Министерству сказали, что на объектах, на объектах сказали, что в министерстве, а сами, загорелые и довольные, будут самое раннее в понедельник к обеду.

Мухи лениво летали через открытое окно, рассекая пропитанный сиренью воздух. Время текло медленно, как всегда по пятницам, позволяя насладиться приближением выходных. Даже телефон проникся общей безмятежностью и помалкивал. С обеда женщины разойдутся с работы, у них короткий день, а там час, час, ещё час – и домой. Ромашкин сделал пару рабочих звонков. Он разговаривал душевно, ненавязчиво, почти нежно, подсказывая собеседнику правильный ответ:

– У вас ведь всё хорошо?

– Всё хорошо… – отвечали ему,

– Ну и хорошо.

Какой Ромашкин сегодня молодец! Чиновник-картинка, всё у него ладится, кругом у него порядок. Образцовый служитель Родине. И вдруг! Как гром среди ясного неба секретарша с новостью: «Алексей Игоревич, вас Ямов вызывает!» Губы поджаты, и голос такой сочувственный-сочувственный. Понятное дело, перед обедом ничего хорошего от начальства не жди, но такова профессия: назвался чиновником – выходи на ковёр.

– Вот он наш спортсмен! – воскликнул Ямов.