Kitobni o'qish: «Наследие. Книга первая»

Пролог

– Наш свет не угаснет! – сказал он.

– Наш свет не угаснет! – ответила она сквозь слёзы. – Никогда.

Теперь их осталось всего двое на подступах к Цитадели. Древний старик, видевший начало и конец этого мира, и девочка, которой едва исполнилось десять циклов.

Гигантский старый корабль был почти разрушен. Его огромные двигатели и сопла диаметром в несколько километров угасли. Орудийные шахты были почти пусты, а обшивка, когда-то ярко сверкающая, давно была сорвана, обнажая нижние слои брони. Но исполин всё ещё жил. Он сражался многие тысячи циклов и готов был принять последний бой на рубежах родной системы, заваленной обломками кораблей-собратьев.

Около гиганта висел ещё один – небольшой, даже крошечный по сравнению с ним, зато практически целый. Девочка находилась там, с отчаянием глядя на разрушенный колоссальный звездолёт.

– Тебе пора уходить, – сказал старик, а его пальцы неотрывно бегали по сенсорам древней панели управления. – Теперь открывай путь и сделай так, как мы решили. Маскировочные системы ещё работают, и твой след не найдут.

– Но… – она посмотрела назад, туда, где виднелась в небе яркая точка – их дом. Давно опустевший, покинутый, но всё-таки дом.

– Я буду защищать его столько, сколько смогу, – мягко сказал старик. – И приму огонь. А ты увези её. Это сейчас важнее…

Тишина.

– Наш шанс – сохранить Сеть.

Девочка на экране молча кивнула, разворачивая корабль. Несколько секунд он ещё висел в пространстве, а потом просто исчез. Никакой вспышки, никаких следов. Его не найти уже никому.

Старик чуть заметно улыбнулся. А на обзорных экранах появились точки – сигнатуры вражеских кораблей, готовящихся выйти из подпространства. И оно засияло, выпуская их. Тысячи и тысячи, разных форм и размеров, они всё выходили и выходили, и казалось не было им конца. Но они всё ещё боялись. Боялись последнего корабля, разрушенного, почти без оружия. Трусы! Жалкая стая, готовая напасть на хищника, когда тот уже на последнем издыхании. Старик хрипло засмеялся, включив общую трансляцию. Его услышат все.

– Она ушла и вам никогда её не найти! Думали, ваша блокада что-то значила для нас? – и не дожидаясь ответа, выпустил последний боезапас. Ему давно уже не о чем было говорить с врагом, и не требовались его ответы. Тяжёлая пушка рванула из себя пульсары, которые не в силах были перехватить противники. Сгустки энергии ныряли в подпространство и выпрыгивали снова. Их осталось всего пять. Очень древнее оружие, не использовавшееся много сотен циклов, но последнее, что осталось в недрах гигантского корабля. Два из них не сработали, один чудом перехватили на подходе, но ещё два выпустили свою энергию прямо в гуще вражеского строя, сминая, как бумагу броню кораблей и их энергощиты. Почти треть войска врага разметало ударной волной, но остальные открыли огонь из всех орудий, что были у них. Корабль держался, пока наконец ракеты не достигли центрального реактора, взорвав гиганта. И исполинское сооружение перестало существовать. А враг всё стрелял, словно вымещая на последнем противнике всю свою ненависть, желая разрушить его до основания. И не остановился, пока даже с остатками корабля не было покончено.

А потом флот двинулся к планете.

1

Душная и пыльная Земля с её мегаполисами наконец-то осталась далеко позади. А на больших обзорных экранах, висевших над креслами, уже виднелась их «Звезда» – станция, куда направлялся корабль. Конечная цель их пути. Виктор всегда любовался ей, даже издалека. С борта небольшого рейсового планетолёта Земля-Марс она смотрелась очень красиво. Отсюда, с расстояния в несколько десятков тысяч километров, огромная космическая станция на самом деле напоминала звезду, особенно когда работали многочисленные генераторы и вокруг неё распускалось ярко-синее сияние, а блестящее покрытие поверхности ещё больше усиливало это свечение. Изнутри его практически не было заметно, поскольку иллюминаторы пропускали только определённый спектр света, ограждая людей от излучения и чрезмерной яркости сборочных установок и стапелей.

Иногда её можно было даже увидеть на ночном небе Марса, когда оно было чистым от пыли, которую гоняли по планете многочисленные установки терраформирования, создававшие беспрестанные ветры. Конечно, если для них находилась лишняя энергия. За последние несколько месяцев, пока на красной планете проходила наземная часть подготовки к полёту, Виктор редко когда упускал момент, чтобы не взглянуть на звёздное небо. Правда вот выпадало свободное время не так часто, как ему хотелось. Гоняли экипаж нещадно и часто единственным желанием после тестов и тренировок было просто упасть в кровать и безмятежно проспать свои положенные восемь часов.

Однако он понимал, что по-другому было нельзя, такая работа требовала полной самоотдачи. Впрочем, Виктор не сомневался, что дальше лёгкой жизни тоже не будет. В работе Ефремов не давал спуску ни себе, ни другим, но тем не менее он был рад вернуться сюда с Земли, от которой почти отвык за время, проведённое в многочисленных и длительных полётах по всей Солнечной системе. Правда, короткий отпуск на родной планете не принёс Виктору облегчения, а только подстегнул к скорейшему старту.

Он повернул голову от крошечного диска, каким казалась сейчас Земля в иллюминаторе, к своему уже привычному космическому дому. Главным назначением станции-верфи было обслуживание «Молнии», экспериментального крейсера последнего поколения, в разработку которого погибающая Земля вложила колоссальные усилия и ресурсы. Он был настолько велик, что собрать его стало возможно только в космосе, поскольку для старта с поверхности требовались бы огромные мощности двигателя.

А сборка в условиях невесомости стала идеальным вариантом. К тому же такой вылет не мог обойтись без ущерба для атмосферы планеты, которая и так была предельно истощена. К настоящему времени старты тяжёлых кораблей непосредственно с Земли почти прекратились, а их роль взяли на себя небольшие транспортники, которые наносили меньше урона атмосфере, вот только шаг этот был сделан уже слишком поздно.

Около ста лет назад стремительное увеличение выбросов парниковых газов достигло своего пика, большинство источников пресной воды пересохло, оставляя за собой лишь безжизненные пустоши. Зелёные леса уступали место пескам, а вызванное повышением температуры таяние льдов и поднятие уровня мирового океана сократило до минимума и без того скудную сушу, пригодную для проживания, поэтому теперь все надежды на будущее люди связывали с другими мирами. А в Солнечной системе, кроме бедного на ресурсы Марса, пригодных для обитания планет больше не было.

Но человечество, пережившее три мировых войны, поставившее себя практически на грань уничтожения, на удивление быстро восполнило свою численность, и к две тысячи сто восьмидесятому году разрослось почти до тридцати миллиардов. Перенаселённая Солнечная система уже не могла обходиться двумя планетами и крошечными колониями, построенными на многочисленных спутниках Сатурна и Юпитера. Сейчас там ютилось лишь несколько десятков миллионов человек, но это был их предел, поскольку колонии требовали значительного финансирования. Проекты по заселению других, кроме Марса, планет были остановлены и признаны нерентабельными. В итоге колонии так и остались домом только для немногочисленных учёных и их семей, а также рабочих, добывавших руду и драгоценные металлы в астероидах.

На родной планете человечество не справлялось с крахом экологии. Всё это привело к тому, что сейчас Земля представляла собой скопление огромных мегаполисов, сотен километров пустынь и степей, разбавленных редкими островками заповедников, где сохранялся прежний животный и растительный мир. Большая часть природы была уничтожена ещё до войны в середине двадцать первого века, а после неё к власти пришла объединённая военная хунта нескольких стран-победителей, которой сохранение и восстановление планеты было не нужно и слишком затратно. Люди упустили время и вернуть мир к довоенному состоянию стало практически неосуществимо.

Тогда был предложен другой выход. Когда-то давно, на заре развития космонавтики многие мечтали о гигантских городах-станциях, в которых люди смогут жить на орбите, но в итоге это так и осталось мечтой. Человеческий организм оказался просто неприспособлен к длительному пребыванию в космосе.

Уже второе поколение поселенцев показало огромный регресс в продолжительности жизни и уровне здоровья, как психического, так и физического. Люди стремительно вырождались, несмотря на практически идеальные условия, которые обеспечили конструкторы космических городов. И с тех пор эти огромные орбитальные колоссы были или частично разобраны, или превращены в другие объекты – обсерватории, фермы, военные станции, а срок службы на них без перерыва огранивался несколькими годами. Востребованы были и станции-мусоросборники, поскольку к концу двадцать второго века на орбите Земли скопилось гигантское количество мусора – следы почти двухсот лет ненасытной космической экспансии и неконтролируемого загрязнения.

К счастью, на Марсе таких серьёзных проблем пока не было, он оставался относительно чистым и малонаселённым. Станция находилась на его орбите почти семьдесят лет, сначала служа перевалочной базой для полётов к окраинам Солнечной системы, в самом начале второй волны колонизации. Потом пришло время исследователей и поселенцев – время последней космической романтики. Но с развитием автономных дозаправочных пунктов для планетолётов и использования более совершенного топлива она постепенно пришла в упадок и за время последней войны с Марсом про неё и вовсе забыли. В ходе стычек небольшой контингент войск на «Звезде» был уничтожен, особой стратегической ценности она не представляла, не будучи оснащённой комплексами защиты. И только после войны в ней снова возникла потребность. Станцию реконструировали. Вокруг корпуса начала возводиться верфь, в которой постепенно стали проявляться контуры будущего корабля. Его узкий тонкий корпус протяженностью почти в три километра приобретал очертания под руководством множества конструкторов, инженеров, рабочих, посменно проживающих на верфи, а также десятков тысяч роботов. Труд, который стоил Земле огромных ресурсов и открывал перспективы для пути к другим звёздам.

В самом начале строительства бесконечные потоки грузовых кораблей постоянно доставляли сюда ресурсы и технику, рейсы шли без остановки со всех планет. Каждый раз, когда Виктор возвращался, он замечал любые, даже самые незначительные изменения. Последним, что установили на крейсере, была внешняя обшивка, которая преобразила корабль. Сейчас внутри проводились только косметические работы и последние проверки, что было и понятно, учитывая скорый старт, но Виктор всё равно не мог поверить, что десять лет строительства и годы подготовки экипажа наконец остаются позади. Начиналась новая веха космической эпохи – путешествия за пределы родной системы.

Он много лет мечтал о том, как встанет за панель управления огромным крейсером и вот этот долгожданный момент наступит совсем скоро. Виктор никогда никому не признавался в таком, но когда-то в своём воображении он представлял себя капитаном из старых фильмов о космических исследователях. Иногда ему самому смешно было от таких мыслей, но прогнать их полностью он не смог. Да, наверное, и не хотел, ведь эти мечты уже давно стали частью его самого.

Сейчас небольшой транспортный планетолёт, в котором он летел, не был заполнен даже на треть. Случайных людей на станцию давно не пропускали, а меры безопасности превосходили все мыслимые требования. Только в космопорту перед посадкой он прошёл через сканер и охрану даже учитывая наличие спецпропуска. Впрочем, на станции за безопасностью следили ещё тщательней. Непрекращающиеся локальные войны, теракты, религиозные фанатики и сумасшедшие всех мастей не оставляли другого выхода. Уровень массовых психозов и преступлений вырос на порядок за последние десятилетия. Даже он, всем сердцем ненавидящей правящую военную элиту, был согласен с некоторыми жёсткими мерами, которые ими предпринимались. Другой вопрос, что под предлогом защиты давно расцвёл тотальный контроль над каждым аспектом человеческой жизни. Впрочем, сейчас Виктору не хотелось про это думать, он предпочитал оставить нерешаемые проблемы на Земле. Было ли это инфантилизмом? Он не знал. Нет, скорее это было усталостью. Люди сами выбрали такую жизнь. В истории были периоды, когда стоило только решиться, встать и сделать хоть что-то – и мир бы изменился, но все предпочли покорное молчание. И вот теперь их потомки расплачиваются за это.

Яркая точка станции, к которой он приближался, находилась с прикреплённой к ней кораблём и верфью на геостационарной орбите Марса, почти над тем самым легендарным местом, где десятки лет назад были обнаружены руины древних загадочных строений. Сотни учёных и военных буквально заполонили место открытия, но ажиотаж быстро схлынул, когда археологи признались, что не нашли ничего, кроме развалин – пустых, без признаков не то что живых существ, но даже каких-либо предметов инопланетного происхождения. К тому же их анализ показал, что руинам уже сотни тысяч лет и других следов этой цивилизации обнаружено в Солнечной системе так и не нашли.

Было создано множество теорий и предположений, которые со временем только распаляли умы уфологов и обывателей, но в реальности ни одна гипотеза не подтвердилась. Постепенно сенсационные заголовки исчезли из сети, уступив место более важным событиям – развлечениям, отвлекающим нищее и голодное население от проблем. Тем не менее внизу, в огромных пустых залах, до сих пор работали практиканты и учёные, тщетно пытающиеся сделать какое-нибудь ошеломительное открытие, проливающее свет на древнюю неизвестную цивилизацию. Но загадки огромных старых развалин оставались неприступными. К счастью, комплекс и музей были почти нетронуты во время войны, здесь не велись боевые действия, кроме случайных и редких стычек, поэтому даже когда шло подавления бунта, учёные не прекращали работу.

Впрочем, современное человечество уже почти перестало интересоваться этими вопросами. Тот факт, что люди были не одни во Вселенной, мало что изменил в их мировоззрении и образе жизни. Большинство просто пыталось выжить после войны, которая принесла неисчислимые глобальные бедствия, так что сейчас уже никому не было дела до бесполезных древних строений, которые оставила сотни тысяч лет назад давно исчезнувшая раса. Виктор не винил людей. Его родители много рассказывали о сражениях, о том, как целые мегаполисы медленно вымирали от голода и засухи.

После, когда появились свободные ресурсы и жизнь на планете стала постепенно входить в нормальное русло, а с момента возникновения первой колонии на Марсе прошло около ста лет, здесь проживало уже более миллиарда поселенцев, были построены огромные города, научные и инженерные комплексы, а на орбите находилось семь больших перевалочных баз-станций, доставляющие грузы и новых жителей. После заключения хрупкого мира между двумя планетами на Землю снова стали поставляться так необходимые ей металлы, добываемые и на самом Марсе, и в астероидных полях, до которых автоматические станции долетали очень быстро.

Земле было невыгодно покупать мелкие поставки руды с дальних границ системы, поэтому, несмотря ни на что, Марс был в приоритете у торговых корпораций. Множество горнодобывающих компаний перенесли свою деятельность в космос, и сюда хлынули потоки рабочих со всех уголков Солнечной системы, которые надеялись улучшить своё финансовое положение. К тому же люди стремились на Марс для того, чтобы быть подальше от всепоглощающего контроля Земли.

Жизнь без куполов и искусственных систем стала возможной только недавно благодаря гигантским станциям, генерирующим над Марсом магнитный щит, благодаря которому удерживалась атмосфера, и передвижным заводам терраформирования. Через некоторое время после их создания начали таять ледяные шапки на полюсах, и на красной планете вновь за миллионы лет появились реки и озёра, пусть пока и небольшие.

За время пребывания на Марсе Виктор, помимо работы, успел многое узнать о жизни простых людей. И понимал, что условия там постепенно становились ненамного лучше земных. С одной стороны, было свободнее. А с другой – колонисты очень сильно зависели от поставок с других планет, имея в своём распоряжении только воду и синтетическую пищу. И всё же какой-то дух свободы тут присутствовал. Надолго ли, вот вопрос… Или ему только так казалось?

На свою судьбу Виктор не жаловался, хотя прошёл нелёгкий путь. После короткой службы и учёбе в институте, где он написал ряд научных работ, его отметил сам Ефремов, один из величайших учёных своего времени, который и проектировал корабль. Сначала Виктор участвовал на правах стажёра в нескольких экспедициях к спутникам Сатурна и Юпитера, прекрасно зарекомендовав себя там, потом прошёл легендарный полёт за границы Плутона, и наконец обосновался в первом составе экипажа «Молнии».

Как и для Ефремова, корабль стал для Виктора смыслом всей его жизни. С самого начала работы над проектом станция и космос на несколько лет заменили ему родной дом. Фактически, он занимал должность помощника капитана и астронавигатора, хотя на самом деле все члены экипажа могли заменить друг друга в чрезвычайной ситуации. Виктору пришлось осваивать и другие гуманитарные и медицинские науки. Конечно не в таком объёме, как их психолог Арсеньева, или гениальная биолог и доктор Анна Фролова, но тем не менее, он мог считать себя универсальным специалистом, впрочем, как и любой другой в их экипаже, на котором лежала большая ответственность, ведь корабль был научным прорывом, единственным в своём роде.

Свои разработки Ефремов начал много лет назад, но воплотить их в жизнь удалось только недавно. Суть его научной концепции была относительно проста и уже очень давно предсказана фантастами и футурологами – мгновенно проколоть пространство, не тратя время на путь до других звёзд в обычном пространстве. Реализовать же и создать работающее устройство по такому принципу на деле оказалось невероятно сложно и дорого. Математическое и физическое обоснование этого уникального явления могли понять в полном объёме лишь несколько человек на Земле.

Через годы теоретической работы воплощением этой гипотезы стало огромное кольцо, которое создавало пробой, соединяя пространства, находящиеся друг от друга на расстоянии в сотни световых лет. Оно строилось на дальней орбите Марса и не вблизи от обитаемых станций, поскольку энергия, выделяемая при переходе была опасна для всего живого. На корабле такое устройство смонтировать было невозможно по техническим причинам, поэтому для возвращения и соединения двух звёздных систем была предусмотрена постройка второго кольца в точке выхода, которое позволило бы наладить постоянное сообщение между двумя системами. В перспективе это открывало неограниченные возможности для экспансии – главное правильно совершить первый прыжок.

Испытания были долгими. Вначале все они происходили без непосредственного участия людей и лишь на относительно небольшие расстояния в космосе. Тестовые запуски беспилотников внутри Солнечной системы были выполнены успешно и семь зондов, разосланных в самые разные направления, исправно прислали обратный сигнал, оповестивший об удачном эксперименте. Самый дальний из них был направлен за орбиту Плутона, на расстояние почти в семь миллиардов километров и прислал данные о прыжке спустя восемь часов. Аппарат вернулся полностью исправным. Потом происходили запуски с животными, и в конце концов с людьми. Каждый из членов будущего экипажа уже выдержал несколько подобных полётов и для всех они завершилось успешно. А специально разработанные защитные капсулы блокировали излучение.

Земля ликовала. Путь к звёздам казался уже открытым.

Так что когда долгие и дорогостоящие эксперименты показали готовность провести пуск «Молнии» с экипажем, местом назначения была выбрана система Гелион-7, удалённая от Земли на расстояние в сто пятьдесят парсек и имеющая несколько потенциально обитаемых миров. Её астрофизики определили, как наиболее благоприятную для возникновения жизни. В случае успеха экипаж должен был впервые в истории Земли покинуть родину и побывать у чужого солнца. Если новый мир будет пригоден для жизни, начал бы готовиться запуск колонизационного корабля с сотнями тысяч поселенцев. Но до этого ещё оставались годы и годы работы, а вот возможность сделать первый шаг к звёздам выпала именно им.

Сейчас, на фоне чёрной космической пустоты вокруг построенного корабля неутомимо сновали дроны-ремонтники, скрупулёзно проверяя каждый сантиметр внешнего покрытия. Их серебристые искорки мелькали повсюду. Казалось, рой гигантских светлячков кружит вокруг корпуса, но на самом деле в их движениях была идеальная математическая точность и слаженность. Издалека корабль напоминал веретено, окружённое семью металлическими ажурными лепестками, которые генерировали поле, защищавшее ядро. Оно было сердцем корабля, вырабатывающим колоссальную энергию, необходимую для прокола пространства.

Несмотря на свои огромные размеры, жилая площадь «Молнии» была небольшой, всего около двух тысяч квадратных метров – по одной просторной каюте на каждого члена экипажа, общая кают-компания, спортивные залы, мостик, большие лаборатории, а также дополнительные отсеки для обеспечения нормальной жизнедеятельности во время долгого полёта. Под жилым модулем находился ангар с вездеходом и тяжёлыми шагоходами класса «Титан», двумя катерами типа «Стрела», способными летать как в космосе, так и в атмосфере, несколькими десятками зондов для исследований и командой ремонтных роботов. Остальное место занимало ядро и прилегающие к нему охлаждающие системы, генераторы, механизмы жизнеобеспечения и искусственного тяготения. И конечно же огромный объём отводился под второе разобранное кольцо и автономных роботов-сборщиков. Наверное, досконально устройство корабля знал только Ефремов. Остальные инженеры проектировали и собирали только отдельные его части а неутомимый учёный уже много лет не был на Земле, да и Марс посещал лишь изредка, в основном музей и развалины. Ефремов был в числе их первооткрывателей и до сих пор курировал несколько проектов, связанных с раскопками. Виктор, хотя и работал с учёным уже много лет, поражался невероятной для его возраста энергии, которой хватало на всё.

Недолгий полёт заканчивался. Как правило, Виктор каждую минуту старался потратить на что-то полезное, но сегодня он просто расслабился и наслаждался видом из иллюминаторов, которые были редкостью на кораблях. Практически везде они заменялись экранами, хоть и мало отличимыми реальности, но здесь это были самые настоящие бронестёкла, выходящие в пустоту космоса.

Планетолёт медленно приближался, включая боковые движки и поворачиваясь стыковочным отсеком к переборке, уравнивая свою скорость со скоростью вращения станции, пока её громада не заполнила обзорные экраны. Виктор не любил такие моменты. Конечно его вестибулярный аппарат был безупречен, иначе бы он и не попал в экипаж. Но само такое вращение было неприятно, хотя он никогда и никому не говорил об этом, опасаясь, что даже малейшее отклонение от нормы будет причиной для его замены. К счастью, это продолжалось недолго, всего несколько минут, пока двигатели на доли секунды включались, корректируя сближение. Даже спустя столетия после первого полёта человека в космос стыковка оставалась довольно сложным делом. Наконец лёгкий толчок завершил её и ворота шлюза стали медленно раздвигаться, готовясь принять корабль. Началась дезинфекция планетолёта и пассажиров. Законы дисциплины в космосе были нерушимы. Кроме того, на Земле было множество опасных инфекций, которые постоянно мутировали в огромных, переполненных городах.

Внизу, под прозрачным полом шлюза, как всегда проплывала медная поверхность Марса, на которой виднелись огни городов, а неподалёку от них – искорки научного комплекса и окружавший его экспериментальный лес, который с трудом приживался на крайне негостеприимной почве. Деревья были заметно светлее земных, которые, впрочем, почти повывелись на родной планете. Станция висела достаточно низко, да и обзорные экраны значительно увеличивали пейзаж, давая приезжим возможность насладиться видами, если только их не закрывали пылевые бури.

«Молния» стала первым реальным шансом Земли на освобождение от лишних миллиардов людей. По крайней мере так сообщалось населению, ведь недовольство переполненной планеты стало сдерживать всё сложнее. Не прекращались бунты из-за недостатка продуктов питания и условий жизни, которые фактически были направлены на то, чтобы сокращать количество жителей. Такое положение дел не могло сохраняться вечно, несмотря на тотальный контроль за обществом.

Между тем малоприятная процедура дезинфекции закончилась и пассажирам дали разрешение на выход. Они покинули судно, проходя через охрану, которая повторно отсканировала сетчатку и взяла пробу ДНК каждого. Безопасность проекта была обеспечена всеми возможными способами, особенно в последние дни перед стартом.

Ефремов вышел его встречать сам, терпеливо дождавшись окончания проверки. Учёный стоял в стороне, возвышаясь над всеми, в своей неизменно простой белой форме космофлота, которая вышла из употребления ещё лет тридцать назад. Из-под седых бровей весёлыми голубыми льдинками сверкали глаза.

– Ну, с возвращением! – он крепко, от души пожал руку Виктору, обходя остальных немногочисленных прибывших, почтительно косящихся на них. – Я уже заждался. Сказали, на Земле какая-то проблема при старте, и ваш рейс опоздает.

– Да? – удивился Виктор. – Знаете, я даже не заметил, задумался в полёте, и не обратил внимание на время. Корабль впечатляет каждый раз. Ни одна голограмма не передаёт того, как выглядит на самом деле.

– Ну, ты сам знаешь, сколько в него вложено сил! И эмоций. Это чувствуется. Все так говорят, особенно когда видят его впервые в реальности.

– В полёте как раз многие об этом и переговаривались, – улыбнулся Виктор, вспомнив восторженный шёпот пассажиров, смотрящих в иллюминаторы.

– Родителю всегда приятно, когда хвалят его детище, – ответил Ефремов. – За эти годы корабль стал для меня ещё одним членом экипажа.

Виктор деликатно промолчал, и учёный кивнул в сторону коридора. Они неторопливо двинулись по пустому туннелю, направляясь к жилым модулям станции. Гравитация здесь практически соответствовала земной, и никаких неудобств они не испытывали, в отличие от марсиан, которых можно было сразу заметить по их немного неуклюжей походке. Несмотря на недавние войны между Марсом и Землёй, в космосе жители красной планеты всегда были востребованы, как хорошие и выносливые специалисты.

– Ты успел хоть немного отдохнуть? Я просил, чтобы вас не особо утомляли, но ты же понимаешь… – глянул на него Ефремов. – Между прочим, вашу замену гоняют не меньше, если тебя это утешит.

– Всегда чувствую себя неловко. – признался Виктор. – Вся слава достанется нам.

– Ну не говори глупостей. – проворчал тот, – вы потому и летите, что лучшие. А ребята из замены отправятся к рубежам системы, там нужны такие кадры, будут возглавлять станции и научные комплексы. Это хорошая работа, сам знаешь. И платят неплохо, даже очень. Так что не думаю, что они останутся в обиде, хотя конечно же многим хочется попасть на ваше место! Впрочем, поговорим об этом немного позже. Расскажи лучше, как всё прошло на Земле…

– А вам разве каждый день не присылали отчёты? – спросил Виктор, посмотрев на пару девушек из персонала, проходивших мимо. Те улыбнулись.

– Само собой! Каждый шаг. – подтвердил Ефремов, – Но от тебя интереснее услышать.

– Всё было нормально. Почти… Только когда я летал домой, разговор с Леной был непростым.

– Ты сам понимаешь, что нужно было решить и этот вопрос… – негромко сказал учёный, будто извиняясь. – Ну да ладно, сейчас придём на место и всё обговорим. В любом случае хорошо, что ты ничего не оставляешь позади…

– Ну, пара лет полёта не такой уж долгий срок, – сказал Виктор. Ефремов в ответ что-то невнятно буркнул себе под нос, свернув к пассажирским отсекам.

Станция представляла из себя торроид, в центре которого находился космопорт, а по окружности – жилые и технические модули. Половина из них была пуста с тех пор, как заложили «Молнию». В первую очередь из-за соображений безопасности, но ещё и потому, что на данный момент сборка завершилась. Проект уже не требовал участия множества людей. Основную работу выполняли машины с псевдо-интеллектом, способные самостоятельно устранять и исправлять неполадки. Люди же только контролировали этот процесс. Впрочем, Ефремов сам часто перепроверял результаты.

Жилые каюты располагались по внешней стороне станции-кольца, поскольку оттуда был наиболее удобный и широкий обзор. Станция вращалась медленно, делая полный оборот за час. Установленный на ней генератор тяготения мог бы и освободить станцию от вращения, но это делалось ради того, чтобы в обзорных окнах сотрудники наблюдали хоть какое-то разнообразие.

Каюта Виктора, размером в пятьдесят квадратных метров, по сравнению с земными мегаполисами считалась большими апартаментами. Тут было всё необходимое, да и сам он за годы работы привык к ней больше, чем к дому на Земле.

Виктор бросил сумку в отсек и подошел к огромному иллюминатору. Закалённое стекло толщиной всего в несколько миллиметров отделяло его от бесконечности космоса.

– Я делаю так же. Вроде бы пора привыкнуть, сколько лет одинаковый вид, а всё равно… Меня с детства не интересовало ничто другое. Впрочем, я повторяюсь, ты уже наверное много раз слышал от меня эти слова, – Ефремов незаметно встал рядом, – Кстати говоря, у меня хорошая новость. Я вытребовал вам несколько дней для отдыха. Завтра вся команда отправится на Марс, посетите пресс-конференцию. Небольшая передышка перед стартом.

Виктор молча кивнул.

– И ещё, – неожиданно замялся Ефремов, – я знаю, что ты не очень любишь подобные мероприятия, толпы народа и прочее… в общем, как смотришь на то, чтобы завтра полететь только со мной? Дело в том, что я собирался заглянуть в музей перед отлётом. Не знаю, возможно тебе будет скучно, но честно говоря, не хочется отправляться одному. Немного мучает совесть, что я тебе предлагаю такое, вместо того чтобы слушать дифирамбы политиков и восторженных девиц, которые наверняка на тебя будут вешаться, но… – он развёл руками.