Kitobni o'qish: «Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна!»

Автор и издательство выражают искреннюю благодарность Нине Бродской (Нью-Йорк), Валентине Владимирской-Рознер (Берлин) и Ирине Прокофьевой-Рознер (Франкфурт-на-Майне) за предоставленные воспоминания и возможность использования личных архивов.

Без их участия появление книги было бы невозможным.

Выражаем глубокую признательность Владимиру Гилевичу, Юрию Диктовичу, Нине Дорда, Евгении Завьяловой, Игорю Кантюкову, Бедросу Киркорову, Алексею Козлову, Олегу Марусеву (Москва), Сергею Герасимову и Геннадию Гольштейну (С.-Петербург), Александру Симоновскому (Кёльн), Борису Рацеру и Эгилу Шварцу (Мюнхен), Александру Пищикову (Берлин), Владимиру Богданову (Нью-Йорк) за воспоминания и трепетное отношение к памяти об Э. И. Рознере и его оркестре, а также Анисиму Гиммерверту за дружескую поддержку.

Редакционная прелюдия

Эдди Рознер…

Произношу это имя, а перед глазами возникает переполненный зрителями зал. Вот-вот откроется занавес и начнется концерт. И вдруг в полусумраке зала, откуда-то возникает завораживающий звук трубы. Он взбирается всё выше и выше, наполняя душу ощущением какого-то беспокойства и напряженного ожидания неизведанного, но прекрасного зрелища. На самой высокой ноте звук трубы внезапно обрывается и открывается сцена. Там в едином строю – оркестранты в светлых костюмах, а в середине человек с ослепительной улыбкой под тонкими усиками и со сверкающей трубой в руках. Еще ничего не произошло и всё впереди, но зал уже покорен.

Несмотря на все запреты и переименования своего детища, его создатель, по сути, сохранил верность «девичьей фамилии» коллектива, полученной им в 1939 году, – «джаз-оркестр Эдди Рознера».

Немаловажной причиной притягательности оркестра была необычная личность его создателя и руководителя, который приехал в Советский Союз будучи уже известным и сложившимся на Западе джазменом.

В годы «холодной войны» и наглухо закрытого «железного занавеса», в разгар борьбы с «космополитизмом и иностранщиной» само имя Эдди Рознера на афишах уже обещало нечто, не похожее на всё остальное. Зритель получал возможность не только услышать джаз, исполненный на мировом уровне, но и увидеть настоящее шоу, что по тем временам было невероятной редкостью.

Мне приходилось бывать на концертах Л. Утесова, Б. Ренского, Д. Покрасса и других коллективов, но такого яркого впечатления, как оркестр Э. Рознера, не производил никто.

Личное обаяние Рознера, манера держаться на сцене, взаимодействие с публикой и коллегами, даже его иностранный акцент – всё было неотразимо. От руководителей других оркестров Эдди Рознер отличался еще и тем, что был виртуозным трубачом и его сольные выступления были гвоздем программы каждого концерта.

А разве можно было себе представить танцы 40-х годов без рознеровских мелодий, привезенных из Европы? «Ах, Иосиф-Иосиф» и знаменитая «Бай мир бист ду шейн», или в русском издании «Моя красавица». Впрочем, существует еще несколько русских песенных вариаций.

Идея выпуска в серии «Имена» книги, посвященной столетию со дня рождения знаменитого музыканта, возникла у издательства в 2007 году, вскоре после выхода в свет книги А. Гиммерверта об Оскаре Строке. То был первый и успешный опыт издания с вложением музыкального диска. Прошло несколько лет, и осенью 2009 года из Нью-Йорка нам позвонила певица Нина Бродская, работавшая с оркестром Рознера, и предложила использовать свои воспоминания, фотоматериалы и музыкальные записи для создания книги о своем первом учителе и маэстро, которого в оркестре называли «царь».

Автор книги Дмитрий Драгилёв проделал громаднейшую по объему работу по сбору и изучению архивных материалов и привлечению других участников к созданию книги.

Процесс подготовки издания был долгим и непростым: создатели, участники и издательство в буквальном смысле раскиданы по всему миру. Но, наконец, книга вышла в свет, и мы, дорогие читатели, представляем ее вам.

Главный редактор

Яков Гройсман

Хроника жизни и творчества Эдди Рознера

1910, 26 мая – в Берлине, в семье Игнацы Рознера и Розы Лямпель родился шестой, самый младший ребенок – Адольф (Ади)

1916–1927 – годы учебы Ади Рознера в консерватории Юлиуса Штерна и других музыкальных учебных заведениях Берлина по классу скрипки. Также он осваивает игру на трубе

1927 – дебют в берлинском баре «Маяковский» в качестве скрипача

1927–1930 – ангажементы в оркестрах А. Шпигеля, В. Розе-Петези, М. Вебера, М. Никиша

1929, апрель – начало сотрудничества с ансамблем Weintraub Syncopators

1930–1933 – постоянная работа в ансамбле Weintraub Syncopators. С этим коллективом Рознер гастролирует, участвует в съемках музыкальных фильмов

1932, лето – выступления на океанских лайнерах, курсировавших по маршруту Гамбург – Нью-Йорк

1933, лето –1934, осень – уход из Weintraub Syncopators, работа в Бельгии и Голландии, участие в ансамбле Ф. Кандрикса, создание собственного коллектива

1934, ноябрь – знакомство с Луи Армстронгом в Брюсселе

1934/35–1939 – годы работы в Польше: Варшава, Лодзь, Краков

1938 – европейское турне: Франция, Голландия, Скандинавия, Прибалтика. Первые записи «Каравана» и других джазовых композиций, сделанные для парижского филиала американской фирмы грампластинок Columbia

1939 – знакомство в Варшаве с театральной актрисой Рут Каминской, которая становится гражданской женой Рознера

1939, осень – эмиграция из Польши в СССР – Белосток, Львов и Минск. Создание Государственного джаз-оркестра Белорусской ССР под руководством Э. Рознера

1940 – первые триумфальные гастроли по Советскому Союзу

1941–1944 – концерты в тылу и на фронте. Первое знакомство с московской танцовщицей Галиной Ходес и ее семьей

1941 – рождение дочери Эрики

1944 – Рознер удостоен звания заслуженного артиста Белоруссии. Первая запись «Сент-Луис блюза», сделанная с Госджазом БССР. Эта запись признана ныне одним из лучших образцов европейского джаза своего времени

1946, август – разгромная статья в «Известиях», направленная против Э. Рознера

1946, ноябрь – попытка выехать с Рут и Эрикой в Польшу, арест во Львове

1946–1954 – Рознер в тюрьме, а также лагерях в Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Магадане. Руководит лагерными оркестрами. Рут находится в ссылке в Кокчетаве (до 1952 г.), Эрику забирает в Москву подруга семьи

1947 – знакомство в Хабаровске с Антониной Грачевой, выступавшей с лагерным оркестром

1948 – рождение сына Владимира

1952 – знакомство в Магадане с танцовщицей Мариной Прокофьевой-Бойко, руководившей культурно-воспитательной бригадой

1953 – рождение дочери Ирины. Марина Прокофьева-Бойко после освобождения из лагеря перебирается в Москву, а потом в Николаев

1954, май – июнь – Рознер освобожден из лагеря после пересмотра дела

1954, осень –1970, декабрь – Эдди Рознер во главе созданного им эстрадного оркестра Росконцерта (Москва), регулярные выступления по всей стране. В оркестре играют лучшие джазовые музыканты страны, с ним сотрудничают известные режиссеры, танцоры и конферансье, а также популярные эстрадные исполнители Нина Дорда, Тамара Кравцова, Капитолина Лазаренко, Гюли Чохели, Ирина Бржевская, Майя Кристалинская, Эмиль Горовец, Владимир Макаров, Лев Пильщик, Лариса Мондрус, Нина Бродская, Салли Ландау-Таль, Ирина Подошьян, Татьяна Конькова, Камилла Кудрявцева, Вида Вайткуте, Майя Головня, Ло Лонг (Людмила Солоденко) и певцы из соцстран

1956 – свадьба Рознера с Галиной Ходес. Эрика и Рут уезжают в Польшу. Марина возвращается в Магадан. Участие оркестра Рознера в съемках музыкальной кинокомедии «Карнавальная ночь» (реж. Э. Рязанов)

1957 – тяжелая автомобильная авария под Днепропетровском

1960, лето – участие в премьерной программе Московского мюзик-холла, концерты на стадионах

1960 – переезд в квартиру дома на Каретном ряду

1962 – встреча с Бенни Гудменом, который гастролировал в Москве

1965 – Рознер (без оркестра) в составе советской делегации едет на джазовый фестиваль в Прагу

1966 – поездка в Варшаву в связи с предстоящей свадьбой Эрики

1967 – обновленный оркестр Рознера становится сенсацией Московского джазового фестиваля.

1968 – Эдди знакомит с Москвой приехавших из Комсомольска погостить Антонину и сына Владимира

1969 – снимается в эпизоде приключенческого фильма «Один шанс из тысячи» (реж. Л. Кочарян)

1970 – дочь Ирина становится студенткой МГУ и переезжает из Николаева в квартиру отца

1971, январь – сентябрь – Рознер руководит своим последним оркестром: биг-бэндом Гомельской филармонии

1973, январь – отъезд с женой Галиной Ходес в Западный Берлин

1973, весна – лето – поездка в США

1974, август – переезд в Германию дочери Ирины

1974–1976 – попытка создания ансамбля Weintraubs Söhne, ночного клуба Gamasche, контакты с Иваном Ребровым и др., встречи с бывшими коллегами

1976, 8 августа – Эдди Рознер скончался от сердечного приступа в своей берлинской квартире на Уландштрассе

Постскриптум

1976/1977 – переезд в Берлин приемной дочери Валентины с сыном Вадимом

1978–1984 – первые англоязычные публикации о Рознере: мемуары Рут Каминской и книга Фредерика Старра о советском джазе. Хорст Бергмайер составляет хронику ансамбля Weintraub Syncopators, в которой пытается дать обзор основных вех биографии Эдди Рознера

1985 – музыка Рознера снова звучит в Советском Союзе, однако без упоминания его имени (выходит фильм режиссера К. Шахназарова «Зимний вечер в Гаграх» с участием бывшего оркестра Э. Рознера п/у А. Кролла)

1985 – переезд Марины Бойко в Германию

1988 – выход альбома пластинок с записями Госджаза БССР в серии «Антология советского джаза» (фирма «Мелодия»), редактор Г. А. Скороходов

1990 – первая большая публикация о Рознере в журнале «Музыкальная жизнь» (автор Ю. С. Саульский)

1993 – первый концерт памяти Рознера в Москве, выход мемуаров Ю. В. Цейтлина – первой книги о Рознере и первого телевизионного фильма о нем

1999/2000 – на экраны выходит документальный фильм «Джазмен из Гулага» (Франция – Россия, режиссеры П. Сальфати и Н. Сазонова)

2001 – первый концерт в Москве, в котором прозвучали восстановленные партитуры Госджаза БССР

2004 – Международный фестиваль памяти Рознера в Израиле

2010 – Джазовый фестиваль имени Эдди Рознера учрежден и впервые проведен в Берлине.

Глава I
Берлинская увертюра

Где эта улица?

Я ищу фамильное гнездо Рознеров в немецкой столице… От моего дома до дома, где в семидесятые годы двадцатого века жил наш герой, идет автобус. Улица Уландштрассе почти прямая, в трубу, не золотую, но подзорную, исхитрившись, можно увидеть даже Курфюрстендамм – знаменитый бульвар-променад Западного Берлина. Однако жизненный путь легендарного музыканта оказался куда извилистее, образовав две ровные половинки: 33 года – в Европе, 33 года – в Советском Союзе.

Чтобы попасть из метрополии времен кайзера, немого кино и джазовой лихорадки в Берлин, разделенный бетонной стеной, ему пришлось делать остановки в Варшаве и Лодзи, Минске и Москве, Магадане…

В доме на Уландштрассе, 110 была последняя квартира Рознера

Цел и невредим жилой комплекс на Уландштрассе – здесь была последняя квартира Эдди. С другими адресами связано детство нашего героя: еврейские «Сарайные кварталы», Горманнштрассе, 10–11 неподалеку от бывшей станции «Биржа», Гипсштрассе – где находилась реальная школа имени Р. Целле, бывшего обербургомистра города. Доходный дом по Георгенкирхштрассе, 5, наиболее часто упоминаемый Рознером в письмах и автобиографиях, не сохранился. Отправившись туда, лицезреешь образцы панельного домостроения, возведенные на манер советских «спальных районов». Серенькие, невзрачные.

Книгу о нем можно было бы назвать и по-другому: «Царь и его женщины». Царем Рознера прозвали в оркестре. А женщин Эдди боготворил всю жизнь: благоволил дамам и барышням, баловал, восхищался… И женщины отвечали ему взаимностью.

Первые женщины в жизни Эдди Рознера – его мама и четыре сестры; Эрна, Регина, Марта, Дора, при рождении названная Двойрой…

Отец будущего музыканта, Ицхак Рознер, переехал в Берлин из Польши, где его величали Игнацы, как знаменитого композитора Падеревского.

Говорить о том, что Рознер-старший был польским эмигрантом, в современном значении этого слова трудно. Формально он являлся эмигрантом австрийским. Дело в том, что в Германию Игнацы перебрался из Освенцима-Аушвица. Того самого Освенцима, где сорок лет спустя будет создан лагерь смерти для всех евреев Европы. После третьего раздела Польши городок принадлежал Австрии, точнее Австро-Венгрии. Неплохие условия для старта: австрийское подданство, включая владение немецким. В Берлине Ицхак Рознер познакомился с будущей женой – Розой Лямпель.

Вспоминая об отцовской профессии, Рознер называл разные специальности, например, такую редкую, как каретник. Уж не потому ли, что в Москве Эдди поселился на улице Каретный ряд? Ведь семью годами раньше в автобиографии, написанной на Колыме, Рознер по совету кого-то из заключенных превратил отца в сапожника. Вероятно, в связи с тем, что профессия сапожника показалась ему более пролетарской, понятной и уважаемой. Как-никак сыном сапожника был Иосиф Сталин, в качестве сапожника начинал Лазарь Каганович.

«Отец мой родился в рабочей семье… – напишет Рознер. – Родители отца, не обеспеченные материально, вынуждены были отдать его на ученье в сапожную мастерскую в возрасте 8 лет. Хозяин-сапожник уехал в г. Вену… и взял ребенка с собой. Там он освоил специальность сапожника и в 17-летнем возрасте уехал в Берлин, где работал в сапожной мастерской у хозяина. В возрасте 21 года отец женился и продолжал работать по специальности…»¹

Дом на Горманнштрассе, 10–11, где Ади жил с родителями

Акцентируя внимание на пролетарских корнях своих родственников, Рознер подчеркивает: две его сестры, Регина и Дора, вышли замуж за рабочих – трикотажника и сапожника, родной брат Зигфрид до своей ранней смерти в 1931 году был рабочим текстильной фабрики.

Исключения – старшая дочь Эрна, ставшая супругой врача-окулиста Якоба Кернера, и Марта, похитившая сердце приказчика.

Однако примем во внимание слова падчерицы нашего героя – Валентины Владимирской. «Отец Эдди Рознера был ремесленником», – говорила мне она. Остановимся на этом. Рознер-старший вполне мог заниматься небудничным ремеслом – ремонтом гужевого транспорта. Когда-то такая профессия считалась элитной, «дворцовой».

Кстати, название профессии было заимствовано поляками у немцев, но постепенно, как это часто бывает, в Германии стали употреблять иной термин – Wagenbauer, Вагенбауэр. Всё просто до невозможности: ваген в самом общем понимании – предмет, с помощью которого, точнее в каковом, передвигаются по суше, бауэр в дословном переводе – строитель.

Берлин, 1910-е

Какое имя дали Эдди Рознеру при рождении? Вообще-то назвать его хотели Пинхас, но в большом берлинском водовороте идей и событий ребенку с таким именем было бы сложновато. Игнацы Рознер со спокойной душой записал своего сына Адольфом: тогда это имя не вызывало ненужных ассоциаций. По-домашнему Ади. Многие думают, что у Рознера было еще второе имя – Эдуард. На самом деле красивое сочетание Адольф Эдуард Рознер – плод фантазии, позднейшая выдумка тех, кто не мог понять, что имя Эди, Эдди появилось в результате прочтения уменьшительно-ласкательного Ади на английский манер.

У джазменов подобная фамильярность и разные переделки – вполне распространенная вещь. Если не брать в расчет тех, кого величали «графами» и «герцогами» – как Эллингтона и Бэйси, все они, или почти все, кроме разве что Гленна Миллера, раньше или позже становились Томми, Бенни, Арти. Обращение дружеское, удобное, легкое. Кому-то, впрочем, повезло оказаться еще и «королем свинга», а Рознеру – обзавестись прозвищем «царь». Но это произойдет уже в России.

Интересно, что за пять дней до рождения Ади – так Рознера-младшего будут звать довольно долго – на околоземную орбиту заглянула комета Галлея. А чем еще ознаменовался 1910 год, кроме кометы, а также рождения джазменов Рознера и Арти Шоу²?

Многие события созвучны сегодняшним. Китай воюет с Тибетом, Далай-лама бежит, знакомое имя – Бутрос Гали – президент Египта и дед будущего генсека ООН становится жертвой политического покушения. Албанцы бунтуют в Косове, британский летчик-лихач приземляет свой аэроплан вблизи Белого дома – едва ли не так же, как западногерманский воздушный хулиган Руст на Красной площади семьдесят семь лет спустя. В Брюсселе проходит Всемирная выставка.

Гранд-отель на Александрплац, 1910-е

Но заглянем в музыкальный мир, тут события «покруче» нынешних, масштабнее. Одни премьеры чего стоят, а случились они у Арнольда Шёнберга и Густава Малера, у Джакомо Пуччини и Отторино Респиги, у Жюля Массне и Эрнеста Блоха. Какие имена! Молодой Игорь Стравинский пышно празднует успех балета «Жар-птица» в Париже: дягилевские сезоны в разгаре. Пионер немого кино Петр Чардынин решился на экранизацию романа Достоевского «Идиот», первая экранизация – большой риск. Появились грузовики фирмы «Опель» – для Игнацы Рознера очередной повод задуматься о долговечности своей профессии. В Берлине рядом с Потсдамской площадью открылся гранд-отель «Эспланаде» – в двадцатые годы в нем будет часто играть оркестр Марека Вебера, будущего патрона нашего героя.

Он начинался мирно и увлекательно, этот новый двадцатый век, он вселял новые надежды. Достаточно было посмотреть по сторонам, впустить в себя огни большого города «на квадратных метрах» между Александрплац и Потсдамским вокзалом, чтобы навсегда влюбиться в этот волшебный калейдоскоп новинок, звуков и контрастов…

Музыка – лучшая медицина

Когда у евреев польских, малороссийских и белорусских местечек возникал вопрос «как жить?», за советом шли к раввину. Как жить маленькому Ади, семья Рознеров знала и так. По достижении шестилетнего возраста мальчику будет вручена… Разумеется, скрипка. Музыкальному ребенку, тем более с задатками вундеркинда, сулили большое будущее…

Давно доказано, что музы не молчат во время баталий. Даже грохот пушек сопровождается сигналами полковых труб и фанфар. У кого занимался Рознер? И где он учился?

Есть сведения, что в шесть лет мальчика приняли в подготовительный класс Берлинской консерватории Юлиуса Штерна, воспитанником которой он оставался четыре года. Как назло, списки питомцев этого частного учебного заведения за 1916/17–1923 гг. не сохранились. Иногда встречаются упоминания о некоем профессоре Мартине, преподававшем Ади основы скрипичного мастерства. Полагаю, что Мартин – трансформация фамилии Маттес. В краткой автобиографии образца 1973 года Эдди называет профессора Маттеса своим преподавателем по трубе, которая была для Рознера «дополнительно-обязательным» инструментом в Высшей школе музыки.

В советской театральной энциклопедии 60-х утверждается, что Эдди учился у скрипача Карла Флеша³.

Документальные свидетельства студенческих лет Эдди на поверхности не лежат. Трудно найти их и на глубине. Архивы Берлинского университета искусств полны лакун. Архивариусы не могут похвастаться тем, что следы пребывания Рознера в стенах Государственной академической высшей музыкальной школы сохранились. Впоследствии Эдди как минимум дважды говорил в интервью журналистам, что он учился на врача или собирался быть медиком. Так, в 1938 году рижская газета «Сегодня вечером» сообщала: «В свое время Эди Рознер готовился стать врачом, но, будучи студентом, почувствовал, что его призвание – музыка». Прошло больше тридцати лет, когда, будучи на гастролях в Гродно, Рознер сказал: «Учился в Берлине, в 18 лет окончил там высшую музыкальную школу, а потом… медицинский факультет университета. Так что по профессии я врач». Кстати, по свидетельству близких, настольной книгой никогда не страдавшего ипохондрией Рознера был «Справочник врача».

С кузеном Бернхардом Кернером. Начало 1920-х. На открытке надпись: «Любимым тете и дяде на память от племянника Адольфа и внучатого племянника Бернхарда»

Здесь мы сталкиваемся с первыми загадками в биографии Эдди, где правда соседствует с вымыслом, имиджевыми и маркетинговыми ходами, работой над образом, пережитая реальность усеяна преувеличениями, фантазиями и легендами. Многие из них ничуть не мешают рассказу, не нарушают его течение, особенно в наше время, когда каждая вторая «звезда» создает себе собственный миф. Мифы Рознера настолько красивы, настолько искусно и логично «инкрустированы» в панораму времени, в контексты, в линию судьбы, что поневоле вспоминаешь Вольтера: «Если даже этого не было, следовало бы придумать». У немцев, впрочем, есть другая поговорка: Es ist zu schön, um wahr zu sein – «Слишком прекрасно, чтобы быть правдой».

Гипсштрассе. На этой улице была школа, где учился Ади Рознер

Некоторым коллегам, например, скрипачу Борису Соркину, игравшему у него в оркестре, Эдди рассказывал такой вариант: родился в состоятельной семье, отец имел гостиничный бизнес, что позволило сыну учиться у лучших педагогов. В «колымской автобиографии» Рознер, напротив, подчеркивает тяжелое материальное положение родителей, «не имевших средств для оплаты обучения». «Угроза исключения из… учебных заведений возникала неоднократно в течение всех лет, но благодаря моих способностей и таланта (так в оригинале), мне удалось окончить их бесплатно». В семидесятые годы в интервью западногерманскому глянцевому журналу Bunte, иллюстрированному, гламурному, Рознер упоминал некоего барона, советника коммерции Бруннера. Будто бы Бруннер предоставил подающему надежды юному скрипачу возможность жить на своей вилле в элитном берлинском районе Грюневальд. Барон вращался в высшем обществе, славился меценатством, светскими раутами, и одаренный мальчик якобы однажды выступил на приеме или банкете, который Бруннер устроил в честь президента Германской республики Фридриха Эберта. А еще выхлопотал для Ади государственную стипендию и даже приходился ему дальним родственником. Едва ли отрочество Рознера было столь безоблачным, отмеченным появлением богатого и влиятельного покровителя. Скорее всего, эта история относится к разряду сюжетов для прессы, на которые падки бульварные журналисты. Стал бы Ади в семнадцать лет выступать в злачных местах, если бы упомянутые благодеяния произошли на самом деле? Или неоновые огни джаза сбили паренька с «верного пути», что так часто случалось в разгар ревущих двадцатых?

По словам Ирины, младшей дочери Рознера, никакого благодетеля или импресарио не существовало. Не было и учебы на медика: «Отцу нравилась профессия врача, его племянница впоследствии стала доктором. Позже он сделает всё для того, чтобы я пошла в медицину, и сориентирует сына Владимира в этом же направлении».

Как бы то ни было, 1927 год оказался для Рознера судьбоносным, или, как нынче говорят, знаковым. Юноша начинает музыкой зарабатывать себе на жизнь, выступая как скрипач в барах, ресторанах и кафе. При этом он впервые «соприкасается» с Россией, с Советским Союзом: «питейным заведением», где Ади получил свой «дебютный ангажемент», был бар «Маяковский» на Майнекештрассе, в самом центре «русского пятачка» Берлина, именуемого в народе Шарлоттенград. Совсем неподалеку от «Маяковского» принимали гостей два крупнейших русских ресторана тех лет – «Кулинар» и «Городецкий». С «Кулинаром» всё понятно. Что до «Городецкого», то он назван не в честь русского поэта, но по фамилии своего владельца.

Неуверенность в себе долгое время считалась традиционным качеством тихих и зачастую начитанных еврейских юношей Восточной Европы. Верно это определение или нет, к Рознеру оно ни в коей мере не относилось. Да, Ади много читал, увлекаясь прежде всего приключенческой литературой, не проходя мимо модных детективов Эдгара Уоллеса. Зачастую в круг чтения попадали научные издания, лексиконы и словари – в дальнейшем Рознер сможет поддерживать беседу на английском и французском. Любовь к героям Джека Лондона и Даниэля Дефо приучит к мысли о том, что в жизни не обойтись без находчивости и сноровки, способности выживать в любых предложенных обстоятельствах, включая чрезвычайные. Наконец, самому «создавать обстоятельства». При этом – надеяться в основном на себя, на свои силы. Что касается фундаментальных характеристик, главным постулатом была семейная заповедь, передававшаяся по наследству: ты должен быть на голову выше, лучше, чтобы оказаться вровень с другими.

В консерватории Штерна по классу трубы учился Вальтер Йенсон, старше Ади на восемь лет. Сохранились фотографии, запечатлевшие Йенсона в белом костюме, с характерными, до боли знакомыми тонкими усиками. После Второй мировой он станет одним из первых джазменов ГДР. Бог весть, общался ли Рознер с Йенсоном, но так или иначе Ади начал активно осваивать трубу. Если быть точным – корнет, ее ближайший родственник. Не буду утверждать, что игра на корнете подвластна всякому, но научиться извлекать из него удобоваримые звуки достаточно легко, на мой взгляд, легче, чем мучая скрипку. И все же труба далеко не так проста, как это может показаться. По мнению большинства профессионалов, ее звук формируется не только с помощью губ, но всего корпуса, а инструмент служит лишь «усилителем» звука. Я уже не говорю о том, чтобы играть со свингом, импровизировать, владеть приемами и нюансами, забираться в космос высоких нот.

Ади Рознер в юности

Рознер сделал свой выбор: если уж не кларнет, то корнет тоже хорошо. Четыре десятилетия спустя на вопрос Бориса Соркина, «почему он стал не скрипачом, а трубачом», наш герой отшучивался: «Я заметил, что трубачам больше платят». Бытует версия, что «трубил» Ади «для себя», но однажды пришлось кого-то выручать, как это бывает на премьерном спектакле, когда начинающая актриса оказывается в состоянии заменить капризную примадонну… И дело пошло. Корнет – труба – флюгельгорн… Хотя скрипку Рознер не забросил, она в дальнейшем не раз напоминала о себе – доставались и скрипичные партии. Кроме того, скрипка привила любовь к струнным в джазе, к поиску новых звуковых сочетаний и соответствий (схожим путем шел Арти Шоу в Америке), к постоянной готовности предоставить работу исполнителям на смычковых инструментах (так поступит Гленн Миллер во время войны). Джазовые биг-бэнды в массе своей не нуждались в услугах струнников, и все же корифеи свинга Гарри Джеймс и Томми Дорси запишут многие свои хиты при их участии. А Ади вообще был упрямым парнем. В конце 20-х он услышит игру поселившегося в Берлине американского трубача-виртуоза Артура Бриггса, а в 1938 году в Париже – скрипку Стефана Грапелли. Это лишний раз убедит его в том, что и у трубы, и у «главного симфонического инструмента» колоссальные возможности, причем на трубе нужно играть так же плавно и грациозно, как играют на скрипке.

Знатоки правильно говорят: джазовая традиция не существует в отрыве от поддерживающих ее музыкантов – хранителей огня. Легкая музыка всегда была областью, в которой наравне с людьми, спешащими похвастать корочкой консерваторского диплома, работали и творили талантливые самоучки. Так исторически сложилось, так случается и сейчас, несмотря на то что нынче в любой уважающей себя большой стране можно постигать азы джаза в каком-нибудь приличном учебном заведении. Не забудем, однако, что ни Армстронг, ни Бенни Гудмен, ни Каунт Бэйси систематического музыкального образования не получили.

Да и какая разница, окончил Ади Высшую школу музыки с золотой медалью или (допустим) прервал учебу. Соответствует ли «музыкальная консерватория Штерна» (так Рознер сам ее называет в автобиографии) современному понятию «музыкальная школа», а Высшая музыкальная школа (которую Эдди, по его же собственным словам, посещал параллельно с гимназией) – музучилищу. Главное, что из этого вышло. Как выразился писатель Леонид Зорин устами одного из своих героев, «всякая правда условна, несостоятельна, недостоверна». А другой писатель, Эргали Гер, сказал: «Чем больше жмешь на правду факта, тем меньше литературы. Чем меньше литературы – тем меньше правды жизни».