Kitobni o'qish: «Гаджет. Чужая война»

Shrift:

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Глава 1

– Заканчиваем галдёж! Разбредаемся по койкам. Утром подниму всех рано. Работы много. Да и цель может уйти. Степаныч, заступай на дежурство. Борода, сменишь его, – распорядился я.

Время, конечно, детское. Но завтра бойцы мне нужны свежие и сильные, а не сонные, как зимние мухи. Знаю я их. Если не взять бразды правления в свои руки, то до часу ночи будут в карты резаться да байки травить. Такое чувство, что утром их не боевая операция ждет, а увеселительная прогулка.

– Гладиатор, ты чего такой смурной? Расслабься. Завтра все сделаем в лучшем виде, – довольно осклабился Василий Ремнев, бывший оперуполномоченный Московского района, а ныне наш человек, сопротивленец.

Я бросил на него мрачный взгляд и направился в спальню, которую делил с тремя бойцами. Дважды повторять приказ не в моих правилах. И мои ребята это знают. Еще пара минут, и установятся мир и тишина.

Конспиративная квартира не отличалась габаритами. Не хрущевка, конечно, но и не царские хоромы, поэтому в тесноте, да не в обиде. Я как командир группы лег спать на единственной кровати, двое ребят – на полу. Они так решили, значит, так тому и быть. Берегут командира.

Стоило мне прилечь, как сморило. Неудивительно. Три дня в нервном напряжении. Операция по захвату оружейника, который нелегальные стволы «куклам» толкал, серьезный вопрос. Мы этого козла две недели выпасали, пока на его контору не вышли. Три дня исследовали все входы и подходы, каждый закоулок, чтобы в ответственный момент что-нибудь не сорвалось. Укачало меня на этих американских горках, вот и отрубился, словно питание одним щелчком отключили.

Очнулся я от громких хлопков из соседней комнаты. Для шампанского по-гусарски в потолок еще рано. Миссия не выполнена. Тело отреагировало само. Я скатился с кровати на пол, выхватывая из-под подушки пистолет. Снять с предохранителя. Активация нейрофона. Загрузка происходит моментально. Хорошо, что я спать в одежде лег. Сил на раздевание не осталось. А то сейчас бы в одних труселях бандитов пугал.

В голове послышался тихий отдаленный шепот, словно звучащий за стеной. Можно, конечно, сделать погромче. Достаточно дернуть колесико в настройках нейрофона. Только вот нет необходимости. Итак, все понятно. К нам в гости пожаловали «охваченные». Кто-то нас явно сдал, иначе как они на нашу конспиративную квартиру вышли?

Из соседней комнаты послышался грохот, отборный мат и глухие удары.

Пошла потеха. Отсиживаться за спинами своих бойцов я не привык и ринулся им на помощь.

Распахнув дверь, я увидел следующую картину. В гостиной царил кавардак. С десяток «кукол» набилось в тесную комнату, так что не развернуться. Мельтешение рук и ног. Мои ребята пытаются отбиваться. Но «кукол» слишком много. Пустые бездушные глаза, яркие попугайские наряды, бритые головы и белые коробочки со скалящимися рожицами на ушах. По виду не скажешь, к какой группировке принадлежат эти «охваченные».

Двое клоунов зажали Бороду в угол и методично обрабатывали деревянными битами. Серега пытался закрываться, отражать удары, но поломанным стулом много не навоюешь, а перейти на короткую дистанцию, чтобы достать противника ножом, зажатым в левой руке, не получалось. «Куклы» работали слаженно, и, судя по хищным улыбкам, получали от этого удовольствие. Вероятно, сейчас они проходили какую-то очередную миссию в одном из сотни миров, сгенерированном нейрофоном. Когда-то и я вот так бегал по реальным улицам, видя перед собой виртуальную игровую реальность – улицы Древнего Рима, заполненные плебсом, легионерами и патрициями. Засосало меня тогда знатно. С трудом выбрался из этого болота. Как потом оказалось, я один такой, кто смог преодолеть влияние нейрофона и остаться самим собой.

Васе Ремневу пришлось хуже. Одной «кукле», высокому плечистому мужику с бритым черепом и металлической цепью с знаком анархии на шее, он сломал шею. Другому противнику, крепкому коротышке с большими кулаками и густой черной бородой, он разбил лицо и отправил его в полет на журнальный столик, который, не выдержав столь грубого обращения, развалился. Но на этом его везение кончилось. Двое «охваченных» забили его в угол, точно сломанную игрушку. И тут на свет появился клинок. Одна из «кукол», вероятно, играла в рыцарский мир, вот и вытащила из-за спины легкий острый меч. Короткий взмах. Еще секунда, и Ремнева рассекут на части.

Я успел вовремя. Вскинул руку с пистолетом и, особо не целясь, нажал на спусковой крючок. Раз. И еще раз. Пистолет глухо кашлянул дважды, и «кукла» с мечом завалилась на пол. На ее спине разливались два кровавых пятна. Ремнев бросил на меня благодарный взгляд. Гладиатор, как всегда, пришел вовремя на помощь. Но в ту же секунду вторая «кукла» ударила его выскользнувшим из рукава коротким клинком. Стальное жало вошло аккуратно в грудь в районе сердца. Василий широко раскрыл в удивлении глаза, сделал два шага навстречу смерти, еще глубже насаживаясь на клинок. «Кукла» успела выдернуть жало, обернулась ко мне, довольно улыбнулась и прыгнула навстречу.

Я выстрелил несколько раз и промазал. Разлетелась вдребезги ваза, стоящая на буфете. Осыпался стеклянными брызгами на пол телевизор. И в меня ударил тараном «охваченный». Вместе мы влетели в спальню и упали на кровать. Пистолет отлетел куда-то в сторону. И я наткнулся челюстью на кузнечную наковальню. Перед глазами на мгновение померкло. Наковальней оказался кулак «куклы». Бугай оседлал меня сверху и начал охаживать. Еще с минуту подобной процедуры, и от моего лица останется только маловразумительная отбивная. В голову заползал разъедающий сознание кровавый туман.

С трудом мне удалось сконцентрироваться и стряхнуть с себя «охваченного». В игре «Укроти дикого буйвола» бугай проиграл на первой же минуте, вылетел как пушечное ядро из седла. Стальной клинок с короткой черной ручкой и без гарды звякнул и улетел куда-то под кровать.

Я скатился с кровати, и тут же пробил по поднимавшемуся «охваченному» с ноги. Удар пришелся в голову. Он сдавленно хрюкнул и упал на пол.

Я схватил пистолет и бросился назад в комнату.

За то время, что я отсутствовал, ситуация только ухудшилась. Борода висел на двух клинках, пришпиленный к стене, словно редкая бабочка. Из его раскрытого рта на черную бороду лилась густая кровь и собиралась на полу в лужу.

Семеныч, самый старый и опытный боец в нашей боевой группе, рубился с двумя «куклами». Клинок в его руках мелькал с сумасшедшей скоростью. Он отлично фехтовал. Кто-то специализируется по горячему, а Семеныч у нас все больше по холодному оружию. И на дело он всегда брал с собой солидный запас колюще-режущего. Двое «охваченных» наседали на него, но он успевал отражать их удары и не давал им расслабиться, выискивая слабину. Вот один из них раскрылся и тут же оказался насажен на клинок Семеныча. Но этот выпад ослабил его позиции, и второй «охваченный» ударил. Он бил сверху с прицелом на рассечение груди. Но Семеныч отделался легким испугом. Кофта и футболка разделились на две части. На коже показалась кровавая царапина, но ничего страшного. Пациент жив и готов надрать задницу кому угодно.

Я зацепил краем глаза Рубика, молодого парня, второй месяц с нами работает. Прозвище свое получил за то, что в любую свободную минуту доставал из кармана кубик Рубика и начинал его вращать в руках с бешеной скоростью, соединяя цветные квадратики. Он, казалось, даже не задумывался над тем, что делал. Каждое движение у него было отработано до автоматизма. Но в бою, к сожалению, от него было мало толка. Парнишка все больше по компьютерному железу специализировался. Вот и сейчас в первые минуты боя его вырубили и в бессознательном состоянии тащили к дверям. «Охваченным» нужен язык. В их задачу входила не просто зачистка конспиративной квартиры повстанцев, но и захват пленных. Значит, «охваченные» интересуются, что мы затеяли.

Я бросился им наперехват. Рубика надо вырвать из рук бездушных «кукол». Но не успел. Дорогу мне преградил крепкий мужик с бульдожьим лицом и рыжим ежиком волос. Левое ухо его улыбалось смайликом нейрофона. В руках он держал бейсбольную биту, которую тут же обрушил на меня. Я уклонился от первого удара. Ушел в сторону от второго. Чуть было не пропустил третий, который нацелен был в корпус. И словил удар рукояткой биты в лицо. Перед глазами поплыла картинка. Меня закачало, как во время качки. Из разбитого носа хлынула кровь. Я утер нос. Черт, больно, твою ж дивизию. И выстрелил от живота.

В глазах «куклы» появилось дикое удивление. Рыжий будто очнулся от спячки. Он скосил глаза вниз на расплывающееся кровавое пятно на белой футболке с принтом «Делай деньги. Остальное дребедень» и пьяным лицом пирата. В ту же секунду я оборвал его мучения выстрелом в голову.

Но пока я возился с рыжим, мы потеряли Семеныча. Он сидел возле стены, зажимая дырку в животе. В глазах еще теплилась жизнь, но надежды не было. Он дожидался прибытия скорого поезда на тот свет. Рядом нелепо лежали трое «кукол». Бездыханные пустые оболочки. Семеныч все-таки не за просто так отдал свою жизнь. Кое-какую плату получил, будет чем расплатиться с суровым Хароном.

Из дверного проема в соседнюю комнату виднелись голые ноги с задранными брючинами. В них я опознал Храброе Сердце, нашего маленького горца, который по отцовской линии и правда имел шотландские корни, чем необычайно гордился. Даже зимой время от времени выходил в килте на прогулку.

Вся моя команда полегла. От осознания этого факта хотелось взвыть на луну и броситься в бой на вражескую орду, ни на что не оглядываясь. Сколько заберу с собой, столько заберу. Остальное пусть идет лесом. Только вот это неправильно. Глупо и неправильно. У меня есть цель, есть задание. И, несмотря на гибель команды, я не должен отчаиваться и искать легких путей.

Стало быть, надо уходить. Я обратился к нейрофону. Перед глазами появился квадратик оперативного окна. Вызвал программу «Схема». Ее я загрузил несколько недель назад на всякий непредвиденный случай, который, похоже, наступил. В программе заранее я проложил маршрут отступления. План предусматривал тактическое отступление всей группы, а не одинокий побег из могильника. Но мне выбирать не приходилось. Что есть, то есть.

В гостиной один за другим появлялись новые «куклы». Они тотчас бросались ко мне. Казалось, я раздвоился. Одна часть меня продолжала рукопашный бой. Вторая – прокручивала маршрут отступления. Дольше ждать нельзя. Промедление смерти подобно. Я сшиб с ног очередную «куклу». Вырубил другую и словно камнем в кегельбане сбил «куклой» наступающего противника. И метнулся в спальню. Спешно забаррикадировать дверь. Для этой цели идеально подошел комод. Долго он не продержится, но мне долго и не надо.

На полу зашевелился Рыжий. Я отправил его ударом ноги в царство сна и бросился на балкон. «Схема» предлагала мне подняться на крышу, откуда и начинался мой маршрут отступления. Но главный вход занят «охваченными». Остается только через окно.

Рядом с балконом проходила водосточная труба. Я специально выбрал для нашей берлоги предпоследний этаж, чтобы недалеко было ползти. Крепление у трубы хлипкое. Но несколько дней назад мы с Бородой его укрепили, чтобы, случись что, не сорваться вниз вместе со всем железом. Конечно, таким путем вывести весь наш отряд из квартиры – гиблое дело. Но я и не предполагал, что нас вслепую забаррикадируют в берлоге. Предполагалось, что у нас будет возможность воспользоваться лестницей, чтобы выбраться на крышу. Для этого во дворе Рубик установил датчики слежения, которые по факту не сработали. А выход через балкон был на самый крайний случай. Я обязан постараться предусмотреть все.

Я перелез через перила, вцепился в трубу и полез. Крепления трубы предательски заскрипели и стали выходить из стены. Еще немного, еще чуть-чуть, и я у цели. Только бы не сорваться. Вот впереди показалась крыша, я ухватился за край одной рукой, потом другой, подтянулся и вкатился на крышу.

Времени разлеживаться нет. Я поднялся. Теперь надо открыть схрон и достать оружие. На квартире у нас хранился солидный запас оружия. Все-таки мы планировали силовую акцию по захвату оружейника. Тут с голыми кулаками делать нечего. Только вот воспользоваться им никто не успел. Нас, конечно, застали врасплох. Я уже не узнаю, кто допустил ошибку. Степаныч заснул, или Борода отвлекся. Но факт остается фактом: «охваченные» взяли нас голыми и сонными. И только поэтому все так быстро и плачевно для нас закончилось. Иначе мы бы повоевали. Но поздно идти в атаку, когда твоя душа уже отлетает в рай, догоняя отстающих. Вся команда полегла, не считая Рубика и Танюхи. Да, мне удалось выскользнуть из капкана в последний момент. Хреновый расклад партии. Это не просто провал, это грандиозный провал.

В бетонной трубе, привязанный веревкой, висел спортивный рюкзак. Я вытянул его, развязал тесемки, достал пистолет, несколько обойм, которые распихал по карманам, и большой нож в ножнах, который тут же прикрепил к брючному ремню. Рюкзак забросил за спину.

Теперь я готов к отступлению. Когда я выбирал конспиративную квартиру, то остановился на этом доме в том числе и потому, что он тесно стоял к другим домам. Плотная застройка. Поэтому так удобно, перескакивая с одной крыши на другую, уйти незаметно, когда улица находится под полным контролем противника. Но я и подумать не мог, что в спину мне будут так назойливо дышать «охваченные».

Первая тройка «кукол» уже появилась на крыше.

Глава 2

Я припал на одно колено и открыл прицельный огонь по «охваченным». Вот, нелепо взмахнув руками, сорвался с крыши высокий седой бородач. Упала на железо стройная белокурая красавица с аккуратной дыркой во лбу. Рядом рухнул скошенный пулей подросток лет шестнадцати, в футболке «MANOWAR», с густой гривой черных волос. Но я не видел в них людей. С того момента как нейрофон пустил корни в их мозг, овладел сознанием и подчинил себе, они перестали быть людьми. Всего лишь безвольные «куклы», биороботы, исполнители чужой воли. Срезав последнего «охваченного», я бросился бежать по крыше в сторону соседнего дома.

Мог ли я себе представить еще пару лет назад, что буду стрелять в людей, бегать по крышам, рискуя сорваться с высоты восьмого этажа, и всячески рисковать своей жизнью, влезая во всевозможные авантюры. Да ни в жизнь. До эпидемии нейрофонов я был обыкновенным человеком, работал в строительной компании, отдыхал в пабах с друзьями, на даче и в Крыму, и вообразить не мог, как кардинально изменится вся жизнь вокруг.

Край крыши. Я прибавил скорости, оттолкнулся и прыгнул. Жесткое приземление. Перекат. И вот я снова на ногах. Еще одна крыша, и можно будет спускаться вниз. Там я окажусь, если верить «Схеме», на соседней улице, которую «охваченные» не должны контролировать. Впрочем, они и к нам на квартиру не должны были заявиться, однако что-то пошло не так.

Кто-то сдал нас. И это явно кто-то из своих. Других объяснений разгрому быть не может. Но об этом я подумаю потом, когда будет вокруг поспокойнее.

Край крыши уже виднелся впереди, когда ближайшая дверь чердака распахнулась и показались первые «куклы». В голове неприятного зашелестело. Невидимые кукловоды отдают команды своим марионеткам. Я приглушил звук, сведя его до минимума. Ничто не должно мне помешать. А на этот шепот я постоянно отвлекаюсь. И хотя я слышу его как раздражающий посторонний шум, который не властен надо мной и который я могу контролировать, но все равно он воздействует на меня. По чуть-чуть, капля за каплей, но, как известно, вода камень точит. Нельзя сбрасывать со счетов, что однажды этот шепот усилится и возьмет надо мной власть, и тогда я стану такой же бездушной марионеткой, как и остальные. Не дай бог дожить до этого времени. На этот случай в воротник куртки вшита капсула с ядом. Если я почувствую, что начинаю меняться и это необратимо, тогда я применю это последнее средство.

Но сейчас я должен сражаться. Я должен выбраться из этой передряги, чтобы рассказать остальным о предательстве. Ибо пока из рядов повстанцев не вычищена крыса, угроза сохраняется. А эта угроза ставит под вопрос существование всей нашей организации и нашего мира в целом.

Двое «охваченных» бросились мне наперерез. В моих правилах не бить представителей противоположного пола, но девушка, которая с ходу съездила мне по физиономии, не подходила под это описание. В ней ничего не осталось от человека, по крайней мере пока она под управлением кукловодов. Интересно, она сейчас видит картины вымышленного мира и воображает, что сражается с огнедышащим драконом или средневековым варваром? Я попытался дотянуться до нее, но кулак вспорол пустоту. Девушка легко уклонилась. И в ту же секунду мне в голову прилетел удар. Это атаковал второй «охваченный», лысый крепыш в деловом костюме с пластиковой коробочкой нейрофона в левом ухе. Я отшатнулся в сторону. Уловил краем глаза движение слева и предупредил его. Новое уклонение и удар ногой в живот. Девушка отлетела в сторону. И я тут же схватился с крепышом. У меня не оставалось возможности дотянуться до пистолета, это мигом бы решило все мои проблемы. Крепыш оказался серьезным бойцом. Он ловко уклонялся от моих ударов, словно всю жизнь провел на боксерском ринге. Может, он играет в чемпионат мира по боксу и сейчас мы участвуем в финальном поединке? Правда, следующий мой шаг явно был не спортивным. Я выхватил нож и ударил крепыша. Он отшатнулся, но я все же зацепил его. Удар пришелся в живот по касательной. Это малость остудило крепыша. И я достал его ударом ноги в голову. Крепыш не удержался на ногах и покатился по крыше.

Тем временем девушка уже пришла в себя и напала на меня с новой силой. А все-таки хороша чертовка. Каждое движение четко отточенное и в то же время изящное. Залюбуешься. Если бы она была из «неохваченных», я бы попробовал с ней замутить. Рыжеволосая красотка, мечта, а не девушка.

Я перехватил ее удар, придал ускорения и толкнул в сторону края крыши. Девчонка попыталась устоять на ногах, но споткнулась о крепыша и сорвалась вниз.

Я выхватил пистолет и следующих трех «охваченных» встретил прицельным огнем. Первый выстрел прямо в сердце, и парнишка лет шестнадцати падает на крышу. Второй выстрел, и бородатый мужик, похожий на лесоруба, катится вниз по ступенькам на чердак. Третий выстрел, и женщина лет сорока в джинсовой одежде, раскинув руки, падает на первого парнишку.

Каждый раз, когда я отнимаю жизнь у «охваченных», я убеждаю себя, что это «куклы», бездушные оболочки, в которых не осталось ничего человеческого. Но в то же время каждый из них – это судьба, индивидуальность, и у каждого есть семья, родные и близкие, которые больше их не увидят. Но это война, а на войне нет жалости к противнику. Тут либо ты, либо тебя. И других вариантов не дано.

Я бросился бежать. Новый край крыши. Прыжок, и я на соседнем доме. На карте местности, выведенной в левом отдельном окошке моего зрения, зеленым пунктиром проложен маршрут, а красным крестом помечена точка перехода. Оно в самом дальнем углу. Там открытая дверь, ведущая на чердак.

Я добрался до нее без помех. Больше ни одного «охваченного». Неужели они от меня отстали или это временное затишье перед бурей?

На чердаке темно и грязно. Паутина по стенам. Бетонный пол с песком, пустыми пивными бутылками и окурками под ногами. И ни одной живой души. Это замечательно. Я рад любой передышке. Маленькая пауза в этом вечном сражении. Надо убраться отсюда подальше и привести себя в порядок. Видок у меня сейчас еще тот. Такого на улице в темной подворотне увидишь и сразу без разговоров отдашь всю наличность и сотовый, чтобы не огрести новых проблем.

Дверь чердака открыта, если верить «Схеме». В этой кромешной темени не то что дверь, себя самого не увидишь. Я прибег к помощи нейрофона. Смена световых фильтров, и предметы вокруг обрели очертания. По поводу «ни одной живой души», я явно промахнулся. Вдалеке слышался тонкий писк и неясное копошение возле стены на полу. Я добавил резкости, и увидел двух крыс, которые поедали какие-то помои.

Дверь я нашел без проблем. Она оказалась открытой, и я выскользнул на лестничную площадку. Теперь надо не попасться на глаза жителям этой парадной. Народ сейчас бдительный, а у меня не самый презентабельный вид, надо полагать. Я заправил рубаху в штаны, застегнул куртку, чтобы в глаза не бросался порез на животе, и начал неспешный спуск. Торопиться некуда. Излишняя поспешность привлекает нежелательное внимание. А так усталый мужчина, задержавшийся допоздна у друзей в гостях, возвращается домой. Привычная картинка, не несущая в себе угрозы.

Улица встретила меня сентябрьской прохладой. Еще не очень холодно, но в то же время уже не лето. Где-то вдалеке громыхнул гром. Небо прочертила молния, и пошел дождь. Я поднял повыше воротник куртки, засунул руки в карманы и пошел торопливым шагом прочь со двора.

Вдалеке, за моей спиной, оставалась парадная нашей конспиративной квартиры, возле которой суетились выжившие «охваченные». Их было много, и они меня не видели. Иначе погоня бы продолжилась, и не факт, что я вышел бы из нее победителем.

Я свернул в кирпичную арку и вышел на Бухарестскую улицу. Впереди по правую руку виднелись двери Сбербанка, круглосуточный банкомат, затем аптека и продуктовый магазин. С наличностью у меня туго, но потрошить сейчас банкомат опасно. Если нас накрыли плотным колпаком, то могут меня вычислить, и тогда отставший уже хвост вновь ко мне прилепится. На проезд же и бутылку водки с немудреной закуской, чтобы снять последствия стресса, мне хватит. Осталось только решить, куда мне податься. До родной квартиры далеко, к тому же там живут родители, а увидев меня в таком виде, ударятся в панику, и спокойной ночи мне точно не видать, как, впрочем, и в ближайшие несколько дней. Они не знают, чем я занимаюсь, и им не обязательно это знать. Все эти новомодные штучки, типа нейрофонов, обошли их стороной. И слава богу. Они отдыхают на пенсии, и «охваченные» не преследуют их за то, что они не такие, как они. Мои предки выпали из информационного поля социума и перестали быть ему интересны. И это скорее благословение, чем проклятие. На съемную квартиру, где я живу последние полгода, ехать опасно. Во-первых, она на другом конце города. Во-вторых, если крыса слила наш конспиративный угол, то могла засветить и индивидуальные убежища. Я туда загляну в гости, только когда приведу себя в порядок и поднакоплю силы. В гостиницу в таком виде не пойдешь, да и какие гостиницы в спальном районе. Остается только упасть к кому-нибудь в гости нежданно-негаданно. Сюрприз, конечно, запоздалый, но у меня нет другого выхода.

Пока я шел к автобусной остановке, перебирал в голове кандидатуры, кто бы мог приютить меня на пару ночей. К нашим идти нельзя. Это опасно. Пока я не выясню, что творится в среде повстанцев, я не имею право так рисковать. Значит, надо идти к кому-то из противоположного лагеря. После того как я разобрался в том, какую опасность представляет собой нейрофон, я порвал с прежним окружением. Все те, с кем я когда-то общался, вместе проводил время, зависал в виртуальных мирах, сгенерированных нейрофоном, оказались по другую сторону баррикад. И я прекратил общение. Потом, когда я осознал, что все-таки отличаюсь от них, могу управлять собой, неподвластен влиянию нейрофона, я аккуратно возобновил общение. Это нужно было для дела. Тогда я уже вовсю сотрудничал с повстанцами, и такие контакты нужны были для правдоподобности моей легенды. Находясь среди «охваченных» я мог больше узнать о них, их мире, их планах и целях. Тогда это казалось правильным путем. Никто среди сопротивленцев и предположить не мог, что все «охваченные» всего лишь безвольные «куклы», исполнители чужой воли.

Перебрав в голове старых товарищей, живущих поблизости, я остановился на кандидатуре Кати Пономаревой по прозвищу Эльфийка. Когда-то мы неплохо вместе отрывались. Я еще тогда искал свое место в виртуальном мире и баловался фэнтезийными проекциями. Она же уже вовсю процветала в онлайн-игре «Темный мир», где была известна под именем Лафаниэль, владычица темного царства эльфов Тригорна. Кажется, ее с тех пор уже пару раз свергли, но имя за ней прочно закрепилось, и иначе как Эльфийкой ее уже никто не представлял себе.

Жила она недалеко. Всего каких-то минут пятнадцать на машине, в районе метро «Московская». Я остановил маршрутку, расплатился с водителем и сел на самое дальнее кресло, чтобы не привлекать чужого внимания. Впрочем, никто даже и взгляда на меня не поднял, когда я забрался в маршрутку. В машине было мало народу. Парочка лет восемнадцати сидела с закрытыми глазами. Она положила ему голову на плечо, а он слушал музыку через нейрофон, судя по ритмично дергающейся в такт музыке правой ноге. Обычная, ничем не примечательная влюбленная парочка, только из «охваченных», а это значит, потенциальные враги. В любой момент, если кукловоды засекут мое местонахождение, они отдадут приказ, и тогда эти двое превратятся в машины для убийств. Быть может, плохо обученные, однако сути это не меняет. На одиночном месте через проход сидел пожилой седоусый мужчина и читал книгу. Редкое зрелище в последнее время. Он не был подключен. И это радует. Значит, минус одна потенциальная угроза. Сразу при входе лицом к салону сидели две женщины предпенсионного возраста. В ногах сумки с продуктами. Они увлеченно о чем-то болтали, но так тихо, что и не разобрать, и они тоже из «охваченных». Это плохо. Вероятно, подсадил кто-то из родных. По виду этих дамочек не скажешь, что они увлекаются новыми технологиями.

Сиюминутной угрозы я не видел, поэтому уткнулся взглядом в проплывающий за окном пейзаж вечернего города, заполненный огнями, машинами и людьми. И сам не заметил, как пригрелся, и дремота завладела моим сознанием.