Kitobni o'qish: «Рума. Сказка о новогодней мечте»
Его звали Рума.
Сам он не помнил, как попал в этот зоосад где-то посреди тайги – просто в один момент обнаружил, что сидит на углу высокого зеленого забора. Сидит и тихо скулит. Шерсть его толком ещё тогда не отросла, и больше напоминала пушок, а потому было очень зябко, и он даже переминался с лапки на лапку, попеременно отрывая их от жгуче-холодной земли, очищенной от снега перед входом в зверинец. В тот день к нему приблизилось усатое чудище в двух огромных валенках, погладило морщинистой рукой по головке, почесало под маленьким подбородком и произнесло:
– Ну надо же, он ещё молоком материнским пахнет! Ты откуда тут взялся, бродяга?
Рума не знал, откуда он взялся. Так вот взялся на углу, и всё. Чудищем оказался сторож зоосада, который отзывался на кличку Семёныч и на самом деле был человеком. Семёныч тогда взял его на руки, засунул за отворот собственной толстой шкуры, которую носил поверх своего тела, и отнес в конуру.
С тех пор Рума жил в той конуре, где иногда собирались другие люди – Наталья Петровна, например, и её внучка Олеся, с которой они очень подружились. В первый же день девочка радостно сообщила, что скоро Новый год, когда сбываются самые заветные мечты и желания! Она даже ту ёлку, что росла у забора, нарядила разноцветными конфетами, потому что Дед Мороз охотнее приходит к тем, кто его ждёт и готовится к встрече. Правда, от конфет вскоре остались только яркие фантики, но Олеся уверяла, что не это важно, а важно верить и ждать, и чтобы весело было! Рума догадывался, что конфеты очень радовали Олесю, когда она их кушала по одной прямо у ёлки. Сам он сладкое не ел: не нравилось.
У Олеси была своя мечта, и у Семёныча была, и даже у директора зоосада.
И у Румы тоже была мечта.
Всякий раз, когда он выбегал за огромными валенками наружу, то заворожено наблюдал, как неподалеку статный лось Григорий бережно обнюхивал своего сынишку Гошу, а пятнистая рысь Анастасия ласково направляла маленького Браса в нужную сторону своими большими лапами. Даже енот Крошка был под покровительством сородичей, и птицы на деревьях весело щебетали своей дружной семейной компанией, и тигры гордо расхаживали по вольеру. А ещё Олеся говорила, что у спящих зимой мишек тоже в берлоге есть маленький детеныш.
А Рума рос один. Ему было тепло и уютно с добрыми людьми, но иногда представлялось, как же всё-таки было бы лучше в своей, собственной, самой настоящей семье.
В последние дни Олеся очень много рассказывала про Снегурочку и Деда Мороза: какие они добрые и заботливые, как любят малышей и всегда дарят им подарки на Новый год, исполняют желания и воплощают мечты. Рума же про себя вздыхал в сомнениях: а придёт ли к нему Дед Мороз, чтобы исполнить желание? И громко ли будет стучаться Новый год в двери, как обещала Олеся? И не проспит ли Рума это мгновение?
Наконец, однажды утром девочка радостно провозгласила:
– Всё, Румчик, вечером Новый год! Мы с родителями будем встречать его дома, а к бабушке в гости придут тётя Света и деда Толя – они всегда вместе встречают… Ну-ка, дай мне посмотреть, чистые ли у тебя ушки? В носике ничего не скопилось? Давай вытрем глазки и расправим твои мохнатые усищи… – девочка ворковала и смеялась, обеими руками теребя Руму, играючи заглядывая ему в глаза-бусинки, а щенок только моргал и думал про себя, что уже сегодня должна исполниться его заветная мечта.
