Kitobni o'qish: «Михалыч»

Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Глава первая
Убийство

Начало

Сегодня среда. У меня выходной день. Наконец-то. Две недели без выходных. Вчера сдал два дела в архив, сегодня можно отдыхать. Весь день буду спать. И есть. Да, спать и есть. Сегодня удалось даже почистить зубы и умыться. С моей работой в бешеном темпе гигиена стоит на втором месте. Не, помыться мне всегда удается, рот прополоскать, а в остальном, как получится. Мысли о работе надо гнать, гнать, гнать. Не получается. Когда работаешь, все мысли о выходном. Только о выходном. Какой там отпуск, выходной бы дали. А вот теперь отдыхаю, а мысли о работе.

Сейчас позавтракаю и опять пойду спать. Последнее время спал на ходу. Точнее спал везде. Как сомнамбула.

Сделал себе яичницу и кофе. Холостяцкий завтрак, что тут сказать. Нет у меня второй половинки. Постоянной нет. Женат на работе. Влюблённость в работу давно прошла.

Встал у окна кухни, пью кофе из кружки с надписью «BOSS», смотрю на людей, спешащих на работу. А мне на работу наконец-то не надо. Солнечно, птички поют, весна наступает. С каждым днем все теплее. Вчера шел дождь, потом снег. А сегодня солнечно. Обещали, что осадков не будет. Похоже, мне повезло с выходным днем.

Опять мысли о работе, о начальнике. Майор Голубев Олег Романович. Мировой мужик. Интересный собеседник. Уже лысеющий, с небольшим пузиком. Уже двадцать лет работает, все его уважают. Начальство его не любит, подчиненные обожают. В обиду не даст, прикроет, но, если накосячил, все, амба. Делай, что хочешь, но верни к себе его благосклонность. Я с ним работаю больше десяти лет. Точнее четырнадцать. Это больше, чем кто-либо другой. Он все обо мне знает, поэтому доверяет самые сложные дела. Дела, в которых, как говорят, «без поллитра» не разберешься. Дел, конечно, и других полно. И у коллег тоже. Но, если дело очень сложное или потенциальный «висяк», то это точно мое будет. В таком случае, меня отстраняют от текучки, чтобы я сосредоточился на главном. В помощь могу брать кого угодно.

Стоп! Стоп, стоп, стоп. Хватит о работе, пойду спать. Отвернулся от окна, оглядел кухню. Да, давно уже пора ремонт делать, руки только не доходят. В комнате тоже самое и по всей квартире тоже. Хотя, наверное, хватило бы женской руки.

В дверь позвонили. Я обернулся и посмотрел на дверь. Хм, кто это? Может, не подходить? Позвонят, позвонят и уйдут. Еще раз позвонили, теперь более настойчиво. Ага, понятно, Михалыч пузырь пришел просить. Михалыч, это мой сосед по площадке. У нас на площадке три квартиры. Напротив моей квартиры живет Михалыч, справа от меня Клавдия Ивановна.

Клавдия Ивановна обычная бабуля шестидесяти двух годков. Бойкая бабуля, генератор идей для всего подъезда. Без нее ни одно мероприятие не проходит. Все про всех знает. Иногда к ней приходит сын с женой, приводит внука. Внука оставляют на выходные, сами уходят. Внук, малой пацан восьми лет, по имени Сашка. Такой же подвижный и энергичный, как его бабушка. Летом он всегда гостит у бабушки. У нас с ним паритет, он не трогает меня, а я его.

А вот Михалыч, интересная личность. Я бы даже сказал загадочная. Мы все его зовем Михалыч. Да, именно так. Как его на самом деле зовут, не знает даже участковый. Хотя, может старый и знал, а новый еще никого не знает. Лет Михалычу около пятидесяти, хотя, если приглядеться, то можно сказать и около сорока. Клавдия Ивановна говорит, что наш сосед появился как-то внезапно, лет десять тому назад. Да и я отметил, что его появление было внезапным, хоть и живу здесь с рождения. Родители мои переехали в другой город, а я остался. Я тогда уехал на две недели в командировку. Уезжал, квартира напротив была пустая, вернулся – уже занята. Так вот, наш сосед живет очень странно. К нему никто не ходит, одевается опрятно. Пахнет от него нормально, не алкаш. Но, при этом, просит раз в неделю бутылку водки. Либо у меня, либо у Клавдии Ивановны. Все эти бутылки, конечно, мои. Не будет же пенсионерка водку покупать. Раз в неделю просит у меня, раз в неделю у соседки. Если меня дома не будет, я бутылку отдаю тете Клаве. Берет Михалыч эту бутылку и уходит во двор. Что он с ней дальше делает, никто не знает. Пьяным его никто никогда не видел. Клавдия Ивановна рассказывала, что как-то решила проследить за ним, куда ходит. Так он от нее ушел. Завернул за угол, там пустырь и бурьян, она за ним, а его и след простыл. Так что явление Михалыча за бутылкой стало традицией нашего этажа.

Я открыл дверь и не ошибся, за дверью стоял мой сосед. Его единственная просьба выглядела всегда одинаково.

– Добренького утречка, Лешенька!

– Михалыч! Рад тебя видеть.

– Лешенька, а чего ты не работе?

– У меня сегодня выходной.

– Ой, какая радость. У тебя бутылочки для меня не будет?

– Для тебя, Михалыч, всегда есть. Заходи.

– Нет, Лешенька, я снаружи подожду.

Я закрыл дверь и пошел на кухню. Открыл холодильник, взял бутылку «столичной» и вернулся.

– Вот, держи, сосед.

– Ой, Лешенька, спасибо тебе большое. Холодненькая. Я пойду. Отдыхай.

Взял бутылку, засунул за пазуху и ушел по лестнице вниз. Я посмотрел на него, потом закрыл дверь и задумался. Почему к нему никто не ходит? И куда он всегда уходит? Хотя меня это не касается. Живет себе, пусть и дальше так живет. Ему нравится и ладно. Услышал, как хлопнула подъездная дверь, и пошел спать, на ходу подумав, кто это так дверью хлопнул.

Отдохнул, да?

У нас в подъезде заведено, что дверью никто не хлопает. Да, можно поставить доводчик. Да, ставили. Но кто-то его постоянно снимает. Участковый разводит руками. Может бомжи. Поэтому все договорились, что дверью не хлопаем. Поэтому можно предположить, что это кто-то из гостей. Добрел до дивана и с этими мыслями я стал проваливаться в сон, накрывшись пледом.

«Аааааа, убилииии, помогите, кто-нибудь, убилиии! Милицияяяааа! Милицияяяяааа!»

Я подскочил, как пружина, метнулся к окну, упал, запутавшись в пледе. Вылез из пледа, добрался до окна, посмотрел. Никто не орет, значит в подъезде. Вылетел в коридор, запнулся за порог, растянулся во весь рост. Встал, мотнул головой, прогоняя сон, взял ключи, открыл дверь и побежал вниз. В тапках. Слетел, буквально, вниз и встал, как вкопанный.

– Лешенька, Лешенька, что делается-то – запричитала Марина Ильинична, соседка с первого этажа, – убивают средь бела дня.

И упала, потеряв сознание, поймать не успел. Стою, смотрю на нее, потом присел к ней, похлопал по щекам. Марина Ильинична приоткрыла глаза, посмотрела на меня, потом куда-то вправо, мимо меня, сделала «Аааа» и опять отключилась. Я обернулся и увидел, что справа к двери лбом прислонился Михалыч, и так стоит. Я оторопел, потыкал его в ногу, он не отреагировал. Встал, подхожу к нему с боку, заглядываю и вижу, что взгляд у него стеклянный. Смотрит левым глазом в дверь, точнее уже не смотрит. Понял, что ему уже не помочь. Все, Михалыч отходил свое.

Посмотрел на соседку, на Михалыча. Стали собираться соседи, помогли поднять Марину Ильиничну. Развернули ее, похлопали по щекам, довели до квартиры. Она, как робот, открыла дверь, зашла, закрыла и «Да что же это делается-то, ааа», заревела. Пусть поревет, иногда полезно. Соседи стали подходить к Михалычу. Я их стал отгонять, говорить, что следы затопчут. Они стали расходиться со словами «Леша-мент, разберется». Хотя, я понимал, что следы уже затоптали. Но порядок, есть порядок. Рванул к себе, переобулся, схватил телефон и бегом обратно. Проследить, чтобы люди туда-сюда не ходили. Снизу позвонил участковому. Сообщил о происшествии. Пусть он всех вызывает, у меня выходной. Дождался его, показал Михалыча, сказал, что буду дома, если что. И ушел к себе.

Да, я полицейский или, как называют меня соседи, кроме Клавдии Ивановны, Леша-мент. Наверное, потому что хотели бы делать что-то незаконное, но вот присутствие полицейского в подъезде их останавливает. Хотя не всех. Вот, например, на пятом этаже есть самогонщик. Он под это дело даже чердак приспособил. Я его, конечно, гонял, когда к нему за самогоном ходили. Поставил условие, гнать-гони, но, чтобы к тебе никто не ходил. Условие выполняется, я его не трогаю. Или вот на втором этаже появился наркопритон. Сначала он был не заметен, ну там два-три человека в день зайдут. А потом начали ходить толпами, наверное, наркотик хороший. С этими быстро разобрался, соседи съехали. Опять чистый подъезд.

Еще соседи говорят, чего лезешь, пусть участковый ходит, это его работа. Я соглашусь, это его работа. Но он один, точнее их трое, еще два сержанта. А район у нас большой, участковый не может быть везде и сразу. Хотя старый участковый как-то справлялся, а вот новый… Новому еще предстоит научиться работать. И потом, кто как не я должен проявлять инициативу по содержанию порядка в собственном подъезде? Тетя Клава одна не справится.

Пойду я спать, все равно мысли в голову не лезут. Посплю, а там буду думать, кто убил Михалыча и за что. Или кто-то другой будет думать. Хотя, зная свое начальство, буду думать я. Но это потом, а сейчас отдыхать. И снова погрузился в сон, накрывшись пледом.

В дверь позвонили. Нет, я не пойду открывать. Закутался в плед. Еще позвонили и постучали. Потом еще и еще. Я потянулся на диване, посмотрел на дверь, читая заклинания про себя, типа «это сон, это сон». Позвонили еще и голосом моего начальника сказали, чтобы открывал. Теперь точно придется открыть. Поднялся и, укутавшись в плед, пошел открывать. Открыл дверь и увидел своего начальника и нового участкового. Сразу офигел. Новый участковый выглядел, как звезда с обложки. Новая и чистая форма лейтенанта. Весь такой подтянутый. Серьезный. Но что-то меня в нем насторожило.

– Спишь? – спросил майор.

– Сплю.

– Просыпайся, у тебя убийство.

– У меня? Может у кого-то другого? У меня выходной.

– Выходной говоришь? Помню, помню. Говорить здесь будем или пустишь?

– Проходите на кухню, – сказал я и посторонился.

Мой начальник очень настырный человек. Звание майора получил не за красивые глазки, а за эту свою настырность. Мог и дальше по служебной лестнице пойти, но не хочет. Или его начальство этого не хочет. Говорит, что ему и майором хорошо. А что ему хорошо, то и нам, подчиненным, тоже. Любит, чтобы все было по порядку, не торопясь. Начальство его торопит, он смотрит на них и делает по-своему. За это оно его не любит, но за это его любим мы.

Участковый наш новый – лейтенант Шепелев Максим Леонидович, пришел недавно, буквально пару месяцев назад. По блату. В областном главке его родственник работает. Сюда прислали, потому что район этот тихий. Не совсем, конечно, тихий, но, как-то сносно, что ли. Более-менее спокойный. Это все заслуга бывшего участкового – майора Куницына Федора Петровича. Он здесь проработал многие годы, всех знал в лицо и по имени. С преступностью боролся, но так, чтобы всем жить можно было. Как это бывает? Например, проводят рейд по наркопритонам. Задержать надо человек там пять-шесть. Надо, так надо. Кого надо задерживают, остальные притихнут на время, потом опять за свое. Жить всем хочется и участковому тоже. Вот еще один пример. В нашем районе, как и во многих других, во дворах молодежь распивает спиртные напитки, шумит, ругается нецензурно.

Все знают, что нельзя, но делают. И вот к ним подходит Федор Петрович и говорит: «Уважаемые люди, прошу вас прекратить безобразничать.

Расходимся по домам». А дальше, если у этих людей есть разум, они расходятся, а, если нет, то говорят «иди дядя погуляй». И это при том, что участковый может быть в форме. Он мог бы их всех задержать, то есть попытаться. Их много, а он один. Ну ладно, задержал троих. Подержал в изоляторе сутки-двое, выпустил, а они снова за свое. А если у них кто из родителей бизнесмен, депутат или еще кто влиятельный, то сделать что-либо бесполезно. Только проблем себе наживешь. Проблемы Федор Петрович привык решать быстро. Все знают, что в каждой районе есть «смотрящий». То есть представитель преступного мира, которого слушаются все, авторитет. Он шел к нему и «рисовал» ситуацию, то есть предлагал варианты. Либо авторитет объясняет молодежи, что шуметь и ругаться плохо, либо участковый просит провести проверку его, авторитета, деятельности. Все решается быстро. Негодяи смирные, авторитета никто не трогает. И так было годами.

Шепелев как пришел, начал с преступностью бороться. Вы знаете, как это бывает, когда приходит новый сотрудник. Он начинает работать с особым рвением. Вот, если бы это было во благо, но, как часто бывает, он рушит то, что до него создавалось, формировалось и оттачивалось. За два месяца этот товарищ поссорил чуть ли не весь район. Авторитет наш уже не знал, что делать. Вернее был один выход, но отстреливать нашего брата может только полный отморозок. В общем, вмешался Федор Петрович, вызвал его на переговоры и молодого приструнил. В районе стало легче дышать всем. Теперь молодому необходимо было поднять авторитет среди коллег. Вот и выпал ему шанс. Почему только в мой выходной?

Сели мы на кухне втроем. Я спиной к окну, в пледе, напротив меня Олег Романович, справа Шепелев.

– Так, капитан, – начал Олег Романович, – есть у меня подозрения, что это будет запутанное дело. А значит, это твое теперь дело.

– Почему запутанное? По-моему обычное дело. Любой другой его распутает.

– Потому что, Леша. Потому что убийство необычное.

– Чего я не знаю?

– Леш, как твоего соседа звали?

– Михалыч.

– Михалыча убили не совсем обычным способом. Его могли зарезать, например. Задушить. А его глазом насадили на гвоздь. Вот так, Леша.

– Вот так номер. Это что же получается, гвоздь заранее туда вбили или так удачно все сложилось?

– Вот это тебе и предстоит выяснить. То есть вам. Шепелев к тебе прикреплен. Ему авторитет поднимать надо. И не спорь. Пойду я. Можешь не провожать. И еще, все дела отложи, я их твоим коллегам передам.

– Они очень обрадуются.

– Это мои проблемы. А это дело – ваша проблема.

И засмеялся. Подошел к моей двери, открыл ее, вышел и, перед тем, как закрыть, сказал:

– Отдохнул, да?

И как это называется?

Мы остались вдвоем с участковым. Получается, я теперь еще и учитель, наставник. Знаете, как тяжело нести груз ответственности? Он новичок, смотрит на меня, как на гуру сыска. Какой я гуру? Обычный сыскарь. У меня и раньше были новички, которых надо было подтягивать, обучать, брать с собой. Первые их задержания, боевые крещения, все под моим надзором. И не дай Бог получит ранение, вот тогда ощутишь на себе гнев начальства. И оно право, если недосмотрел.

Бывают новички, которые не лезут никуда. Я их называю «пустая чаша». Это молодые парни, которые хотят научиться. Делают, как я говорю, повторяют все, все мои действия, на рожон не лезут. А есть, те, которые лезут «вперед батьки». Вот с такими, как всегда, проблемы. Знают они больше меня, лезут вперед, опыта нет, зато гонора, хоть половником хлебай. Как правило, с такими я не срабатываюсь. И хорошо, если эти новички сразу после института или академии, помнят, как работать надо, еще «не сачкуют». А бывают «бегунки». Это те, которые ни с кем сработаться не могут. Беда с ними.

И вот передо мной очередной новичок. Он еще не «бегунок». Надеюсь, что и не будет. Шепелев недавно работать начал. Еще помнит, как надо работать, не начал «сачковать». Посмотрим, как сработаемся. Что же в тебе меня настораживает?

– Лейтенант, нам предстоит вместе работать не один день. Давай договоримся, что я тебя буду звать по имени, когда мы вдвоем, рядом нет твоих и моих коллег. Ты меня будешь звать по имени-отчеству. В присутствии коллег мы обращаемся друг к другу по званию. Что скажешь, Максим?

– Согласен.

– Хорошо. С чего начнем? Ты не подумай, я знаю, как действовать. Мне важно, чтобы я понимал, на что ты способен. Как ты умеешь управлять своими людьми.

– Думаю, надо опросить соседей, кто и что видел.

– Это потом. Что сначала?

– Вскрыть квартиру.

– Нет, Максим, так не пойдет. Если делать все самому, будешь топтаться на одном месте. Подчиненные тоже должны работать, даже, если со стороны кажется, что они ничего не делают. Безделье, это плохо. Поэтому сначала мы попьем кофе. Пока я варю кофе, ты сходишь вниз. Там два твоих сержанта. Вот пусть они обойдут все квартиры, опросят всех соседей. Результат вряд ли будет, но видимость работы будет создана. И возвращайся.

– Вас понял.

Он ушел, а я стал варить кофе и жарить еще одну яичницу. Пока варил и жарил, думал, что скоро узнаю, кто такой Михалыч. Интересно, кто он на самом деле? Раньше меня этот вопрос не мучил. Живет рядом человек и пусть живет. Никому не мешает. А теперь это профессиональный интерес.

Вернулся Максим.

– Они пошли опрашивать.

– Хорошо. Пей кофе и ешь. Когда еще поедим, не знаю. Давай набери ЖЭК, пусть сюда слесарь идет.

– А может, поедим, а потом позвоним?

– Максим, они там немного нетрезвые. Ты трезвого слесаря видел? Для них это нормально, они себя даже пьяным не считают. Сейчас позвоним, у них будет минут двадцать, что бы найти трезвого слесаря. Зачем нам пьяненький или с похмелья слесарь? И скажи им, чтобы ко мне постучался, как придет.

– Понял, звоню.

Набрал номер. На том конце ответили.

– Лейтенант Шепелев беспокоит. Улица Валовая, дом семь, квартира двадцать два. Необходимо вскрыть квартиру. Когда слесарь придет, пусть позвонит в дверь квартиры двадцать четыре. Спасибо.

И положил трубку. Вот молодец, подумал я. Четко и быстро. Если так и дальше будет, дело пойдет.

Ели молча. Минут через пятнадцать в дверь постучались. Пошел открывать. Открыл, а там улыбающийся слесарь.

– Товарищ начальник, вот пришел, звали?

– Ты там самый трезвый что ли?

– Обижаешь, я вообще не пью – и икнул.

– Ага, я понял. Только нюхаешь. Вон ту квартиру надо вскрыть.

Показал на квартиру Михалыча. Закрыл дверь и пошел доедать.

– Долго будет вскрывать? – спросил Максим.

– Зависит от сложности замка и состояния слесаря. В нашем случае, думаю, минут пять.

– Вы много дел раскрыли?

– Много, но еще больше не раскрыл.

– А почему?

– Разные обстоятельства. Преступлений совершается больше, чем успеваешь раскрыть. Людей не хватает, ресурсов тоже. Утром преступление, а вечером раскрытие, так это только в кино бывает.

– У меня это первое такое дело. До этого убийств не было.

– Я знаю. Не горюй, прорвемся.

– Товарищ начальник! – проорал слесарь.

– Похоже, открыл – сказал я.

Я вышел из квартиры. На меня смотрел слесарь. Теперь он уже не улыбался.

– Ну что, смотришь?

– Я не могу открыть. Такого замка раньше не встречал. С виду обычный, а не поддается. И отжать дверь пытался, не получается.

– Ладно, свободен.

Слесарь собрал свой чемоданчик и ушел. Стою, смотрю на дверь и думаю, что дальше делать. Взрывать что ли? Шутка, конечно. Из моей квартиры вышел Шепелев.

– Не получилось? – спросил Максим.

– Нет.

– Что делать будем? Взрывать?

– Ага, взрывать. Вместе с подъездом. Шутка. Специалист нужен. Твой предшественник знает, где найти. Звони ему.

– Он со мной говорить не станет. Может, вы?

– Ты все равно с ним встречаться будешь. Не бойся что-либо делать, бойся не делать. Звони. И включи громкую связь. Мне тоже интересно.

– Хорошо.

Максим набрал Федора Петровича.

– Здравствуйте, Федор Петрович.

– Да, Шепелев. Чего опять натворил? Ретивый ты наш.

– Помощь нужна.

– О, как интересно! Так я и думал, опять куда-то влез, что-то не так сделал.

– Нужен человек, который может вскрыть квартиру. Слесарь ЖЭКа не смог.

– Есть у меня такой, только тебе я его не доверю. Ты его потом закроешь или коллегам сдашь.

– Не сдам я его никому. Под ответственность капитана Синицына.

– Федор Петрович, это Леша Синицын. Нам специалист нужен.

– Здравствуй, Леша.

– Да, здравствуйте.

– С каких это пор ты, Леша, с участковыми работаешь?

– Это не я решил. Шепелева мне Олег Романович в нагрузку дал. Сказал, чтобы учился. Вы нам дадите кого-нибудь?

– Учился? Этот? Хотя, если ты его научишь чему-нибудь, я только рад буду и район тоже. Ладно, куда специалисту идти?

– В мой дом. Квартира, которую вскрывать, напротив моей квартиры.

– Это Михалыча что ли?

– Да, Михалыча.

– Надо, так надо. Специалиста высылаю.

– Спасибо, ждем.

Я разъединился.

– Вот так, Максим.

– Долго ждать?

– Да нет, быстро. Я, похоже, знаю кто это. В соседнем доме живет.

Хлопнула дверь подъезда.

– Уже летит. Похоже, наш.

Так и есть. К нам поднялся парнишка, лет двадцати пяти. Так и думал, Хворост. Двадцать три года, две ходки. Первая хулиганка, вторая за грабеж. Я показал ему рукой на дверь. Парень достал из кармана связку отмычек и начал ковыряться. Засунул одну отмычку, потом другую, потом еще. Так продолжалось минуты три. Потом хмыкнул, полез в другой карман, достал еще отмычек. Опять начал ковыряться. И вот здесь ему повезло. На шестой отмычке замок щелкнул, и дверь немного приоткрылась. Парень встал, засунул связки в карманы и ушел.

– Вы знаете кто это?

– Максим, ты вроде участковый. Должен всех бывших сидельцев знать.

– Я еще не со всеми познакомился. Два месяца только работаю. – виновато сказал Максим.

– Слышал уже, как работаешь.

– Знаю, что накосячил. Буду исправлять.

– Это правильно.

– А вы всех знаете?

– Старых да, с новыми еще не со всеми знаком. С некоторыми из них я еще в школе учился.

Я стою перед квартирой, а войти не решаюсь. Во-первых, там никогда не был, хотя всегда было интересно, что внутри. А во-вторых, во-вторых тоже, что и в-первых. И тут Максим меня отталкивает, толкает дверь и делает шаг внутрь. Буквально секунду спустя на него выливается вода и на голову падает ведро. Я в ступоре, Максим тоже.

И вот как это называется?

Квартира Михалыча

Максим сбросил ведро на пол, повернулся ко мне и посмотрел. Потом, не говоря, ни слова, выбежал из квартиры, оттолкнул меня и побежал вниз по лестнице. Хлопнула подъездная дверь. Посмотрел ему вслед. Ладно, Максим, начну осмотр без тебя. Я посмотрел в квартиру, аккуратно зашел внутрь. Взял ведро и бросил вперед. Никто не выскочил, пилы из стен не повыскакивали. Уже легче. Осмотрелся в коридоре. Посмотрел на дверь. Да, замок сложный, а дверь простая. Странно, что слесарь не смог ее отжать. В коридоре на вешалке висела верхняя одежда. Две легких куртки и одна теплая. Посмотрел вниз. Три пары обуви. Две полуботинки, одна берцы. Взял берцы, повертел в руках, пощупал внутри, понюхал. Новые. Зачем они Михалычу? Он что военный? Больше в коридоре ничего не было. Даже зеркала. Пошел дальше. Слева по ходу туалет с ванной, затем кухня. Заглянул в кухню. Обычная кухня, чем-то похожая на мою. Стол, табурет, холодильник, раковина. Вернулся к туалету с ванной. Открыл дверь, посмотрел. Белый кафель на стенах и на полу. Слева унитаз, прямо ванна, справа маленькая стиральная машина. Зашел. Заглянул за унитаз, посмотрел в бачок. Постукал по плитке, пустот нет. Ничего. Отодвинул стиральную машину. Ничего. Лег на пол. Заглянул под ванну. Ничего. Посмотрел в ванну. Водой пользуются. Сходил домой, взял скотч, наклеил на душ и кран. Отпечатков нет. Вот те новость. Он что в перчатках мылся? Разберемся.

Теперь кухня. В этот момент вернулся Шепелев переодетый в гражданскую одежду.

– Быстро вернулся.

– Я бегом.

– Будем осматривать кухню. Осматривал помещения раньше?

– В институте учили.

– Знаю, как там учат. Осматривай все стены и мебель осторожно. Ты справа, я слева.

Зашли в помещение. Слева в углу раковина, под ней мусорное ведро, внутри ведра полиэтиленовый пакет. Пустое. Справа от раковины через небольшой промежуток плита газовая. Над ней шкафчик. Правее холодильник. Дальше окно с тюлем. Правее окна пустой угол, туда задвинут стул. Еще правее стол. Стол прислонен к стене. Я взял мусорное ведро, понюхал. Пакет хоть и новый, но запахи должны оставаться. А здесь не было запахов еды. Только запах пластикового ведра. Где же он тогда ел? Или успел все выкинуть? Максим простукивал стены. Ничего.

Решили все обыскать с особой тщательностью. Я сходил домой за инструментом. Сняли шкафчик, открутили дверцы, осмотрели. Ничего. Отодвинули плиту, заглянули внутрь, понюхали. Ничем не пахнет, и ничего нет. Даже в конфорки заглянули. Тоже ничего. Дальше холодильник. Отключили, выдвинули, осмотрели. Заглянули внутрь. Два плавленых сырка. В морозилке пусто. И все. Как все? Не может такого быть. Дальше стол и стул. Перевернули. Открутили ножки у стола и стула. Ага, а это что? В одной из ножек стола виднелось что-то металлическое. Я постучал по этому. Да, металлическое. Попробовал достать пассатижами. Не удалось. Либо посажено глубоко, либо у меня мало сил. Поручил это дело Максиму.

Сам пошел в единственную комнату. Осмотрелся. Слева шкаф двустворчатый. Открыл дверцы и осмотрел. Ничего. Дальше еще стена с розеткой, у стены раскладушка. На раскладушке лежал плед. Дальше окно с тюлем. Справа от окна стена, около которой стоял чемодан. Обычный такой с ручкой и на колесиках. Все, больше ничего нет. Создавалось впечатление, что человек эту квартиру снимал. Михалыч? Снимал? Что-то тут не так. Открыл шкаф. Пусто. Позвал Максима, вместе его отодвинули и положили на пол дверцами вниз. Все обстучали. Ничего двойного нет. Максим вернулся на кухню, а я осмотрел раскладушку. Оттащил ее от стены. Ничего. Осмотрел чемодан. Пустой. Все подкладки пустые. Потряс его. Ничего не гремит. Обстучал все стены. Ничего. Проверил плинтуса. Тоже ничего. Пошел в коридор. Снял одежду, отнес в комнату и положил на раскладушку. С обувью сделал тоже самое. Обстучал все стены в коридоре. Тайника нет. Пришел Максим, принес то, что достал из ножки. Это оказалось небольшим ключиком, походящим на ключ от камеры хранения. Но у него не было номерка. Искать без номерка камеру, это даже не иголка в стоге сена, это иголка в поле. Поняли, что искать здесь больше нечего и вышли, захлопнув за собой дверь.

Найти то, не знаю что

Снаружи нас ждали сержанты, сказали, что опрос соседей показал, что никто ничего не видел. Это, как обычно. А женщина из первой квартиры вообще не открыла. Через дверь общалась. Ну, это понятно, у Марины Ильиничны шок.

– Так, лейтенант Шепелев, бери сержантов, изымайте записи с видеокамеры подъезда и смотрите всех, кто перемещался с девяти вечера по настоящее время.

– А вы? – спросил Максим.

– А мне подумать надо. Что-то гложет, как будто мы чего-то упустили.

Я забрал у него ключ и пошел к себе. Сел на диван, стал думать. Пока получалось, что убийство спланировано и очень качественно. Как у нас говорят, работал профессионал. И до того, как мы нашли ключ, и теперь шестое чувство подсказывало мне, что дело будет очень сложное, и такого у меня раньше не было. Где-то мы что-то упустили. Пошел еще раз в квартиру Михалыча. Постучал стену за дверью, сходил в комнату, постучал стены там. Ничего. Не может такого быть, чувствую, что-то есть, вот только где.

Вопросов больше, чем ответов. Как звали Михалыча? Его это квартира или он ее снимал? Отпечатки. Стоп, должны быть отпечатки. Хоть какие-нибудь, но должны. Набрал номер Олега Романовича. Попросил прислать экспертов в квартиру Михалыча. Был мягко послан, так как все эксперты на других делах и выездах. Хотя, с другой стороны, после нас с Максом, там искать нечего.

Куда ушел убийца? На чердак или сразу вышел из подъезда? Если сразу вышел, должен быть на камере. Если через чердак, то мог выйти в третьем подъезде. Там камеры нет. Жильцы все не могут решить, кто, сколько будет сдавать.

Куда делась бутылка водки, которую я ему дал? Он с ней спускался, но рядом с телом ее не было. Она не разбилась, никуда не укатилась. Значит, убийца забрал ее с собой. Но тогда он должен был ее куда-то деть. Либо выбросить, либо отдать бомжам. Скорее выбросил, нельзя ему светиться. Вот и еще один вопрос.

Вышел из квартиры Михалыча и увидел Клавдию Ивановну.

– Леша, Лешенька, это, что же делается, а? За что его убили, а?

– Здравствуйте, тетя Клава. Вы откуда знаете?

– Марина Ильинична мне позвонила и все рассказала. Вот приехала, может, помощь нужна какая?

– У вас чай есть?

– Есть. Заходи, сейчас поставлю чайник, и попьем с печеньем.

Я зашел в квартиру, разулся в прихожей и прошел в зал. Квартира была трехкомнатной, а наши с Михалычем однокомнатными. У Клавдии Ивановны я раньше бывал, когда мои родители здесь жили. Да, мы жили втроем в однокомнатной квартире. Потом у папы начался бизнес, они с мамой переехали, а квартиру мне оставили. Мне всегда нравилось бывать у Клавдии Ивановны, она рассказывала истории из жизни, мы пили чай. С ее сыном Валерой мы были в приятельских отношениях. Последнее время он сюда редко приходит. Только на дни рождения и сына Сашу привести.

Вернулась из кухни Клавдия Ивановна с чайником. Чайник поставила на стол на подставку. Поставила две чашки и вазу с печеньем. Мы сели, попили чайку, поели печенья.

– Клавдия Ивановна, вы помните момент, когда Михалыч сюда приехал? Она задумалась на секунду.

– Приблизительно лет десять тому назад. Тогда еще соседка наша Валюша в деревню Сосенки переехала жить. А эту квартиру сдавать стала. Сначала тут семья жила, ты помнишь, наверное. У них еще ребенок замкнутый был какой-то.

– Да, мы с ними, как-то не очень общались. Я их мельком видел.

– Потому что им мой Саша не нравился. А потом ты уехал куда-то недели на две и вот в это время появился Михалыч. Вот, как сейчас помню. Я поднимаюсь на наш этаж, а из квартиры слева мужчина незнакомый выходит. Я ему: «Вы кто?» А он мне: «Я ваш новый сосед, меня зовут Михалыч». Пожал мне руку и ушел вниз. И еще вспомнила, он меня тогда по имени отчеству назвал. Откуда он это знал? А, Лешенька?

Вот и еще один вопрос появился.

– Все это придется выяснить. Спасибо, тетя Клава, за чай и печенье, пойду я.

– Ты меня в курсе держи, пожалуйста.

– Хорошо.

Пошел в прихожую, обулся и вышел, захлопнув дверь. «Ага, в курсе держи. Потом весь подъезд знать будет» – подумал я. Так, так, стало еще интересней. Теперь три задачи. Первая – выяснить имя Михалыча, вторая – выяснить у соседки Валюши, кому она сдавала квартиру, и третья – что мы не нашли в квартире Михалыча. Решил, что Валюша подождет, и набрал Федора Петровича. И вот такой у нас получился разговор.

– Леша? Опять ты? Что на этот раз?

– Вопрос у меня к вам про моего соседа Михалыча. Вы его имя знаете?

– Дай ка подумать. Хм. Нет, не знаю его имени.

– Как так, вы же всех в районе по имени знаете?

– Всех, да не всех. Знаю-то всех, но не по имени. А Михалыч этот не конфликтный был, жалоб на него не было. У меня и без него проблем хватало. Живет себе человек, никому не мешает, не хулиганит. Поэтому я к нему не ходил и ничего про него не уточнял. Помог?

– Да, помогли, спасибо.