Kitobni o'qish: «Вместе. Сборник рассказов»
62-й день рождения
Это было особое утро. Утро её шестьдесят второго дня рождения.
Проснулась Галина Ивановна, как всегда с первой зорькой, ещё до крика петухов, но уже под щебет ранних птах. Со старческим кряхтением тяжело встала со скрипучей, пружинистой кровати и, грустно улыбнувшись своему отражению в зеркале, стала не спеша одеваться.
Да и куда ей было спешить? Скотину уже давно не держала. Семьи не было. Жила одна.
Муж умер четверть века назад, провалившись в полынью на зимней рыбалке. Его вздувшееся изуродованное рыбами тело нашли лишь по весне в трёх километрах ниже по течению.
С тех пор Галина Ивановна так свою судьбу ни с кем и не связала. Хотя поклонники у тогда ещё молодой Галины были. Женихались, как и из своей деревни, так и из соседних и даже пару раз присылали сватов. Но женщина твёрдо решила, что вырастит свою малолетнюю дочь Леночку без помощи отчима.
Хотя порой казалось, что такое решение было опрометчивым. Были моменты, когда в воспитании ребёнка требовалась твёрдая мужская рука и то, что Лена со временем стала неуправляемой, Галина Ивановна честно признавала себе в вину.
Однако, были в этом и плюсы. Елена выросла хоть и взбалмошной, но самостоятельной девушкой, трезво смотрящей на вещи. И в один прекрасный момент она поняла, что дальнейшее прозябание в деревне рано или поздно поставит точку в её жизни и начнётся существование.
Что её здесь могло ждать? Карьера доярки в разваливающемся колхозе, муж тракторист, дети и вездесущая свекровь в двух шагах от дома. Без вариантов.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что однажды Галина Ивановна, придя с работы домой, нашла, вместо дочери, на столе записку:
«Мам, я уехала в город. Как устроюсь, сообщу.
Люблю тебя.
Лена.»
Эти сухие короткие строчки прозвучали, как приговор. Уже немолодое сердце нарушило привычный ритм. Замерло и сорвалось на рваные сильные удары. Давление резко пошло вверх, и кровь хлынула в мозг, беспощадно разрывая капилляры. Мир померк, исчезли звуки. Лишь где-то далеко, на периферии сознания набатом билась мысль: «Леночка, дочка»…
Это случилось одиннадцать лет назад. Лена так и не дала о себе знать. Что с ней? Как она? Несчастная женщина не знала, и не было на душе покоя и с каждым днём всё сильнее болело любящее материнское сердце.
Старушка смахнула навернувшиеся слёзы и, взяв в дрожащие сморщенные руки деревянный гребешок, причесала седые пряди.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей Галина Ивановна решила выйти на улицу, посидеть на лавочке с соседками-старушками. Потом в честь дня рождения можно купить вафельный торт и пригласить подруг в гости.
На улице сегодня было прохладно. Свежесть принесла ночная гроза. Дышалось легко и свободно. Лёгкий ветерок мягко ласкал грубую старческую кожу. К удивлению Галины Ивановны никто из соседок ещё не вышел. Правда, это её не огорчило. Скорее даже наоборот. Прекрасное утро подняло женщине настроение, и она не собиралась упускать такие редкие минуты блаженной умиротворённости.
И как же было обидно, когда эту тишину нарушил шум мотора от показавшейся в конце улицы машины. Старушка тяжело вздохнула, прощаясь с тающим, как туманная дымка, настроением и снова погрузившись в свои тяжёлые мысли, не сразу заметила, как возле её дома остановилась та самая большая серебристая машина.
И неё вышли трое: высокий представительный мужчина, симпатичная улыбчивая девочка лет восьми, в розовом платьице и … Лена. Её Леночка!
В глазах потемнело, и больное многострадальное сердце дало очередной сбой. Женщина несколько раз глубоко вздохнула и, с трудом поднявшись на дрожащие непослушные ноги, сделала неуверенный шаг навстречу дочери.
–С днём рождения!– Подойдя, просто сказала Елена и, обняв мать, заплакала, прижимая её седую голову к своей груди.– Прости меня, мама.
2011 год.
Мачты
По одноимённому рассказу Александра Перцева.
–Страшно?– В безмолвной белой тишине раздался звонкий мальчишеский голос, заставивший непроизвольно вздрогнуть. Ромка – одиннадцатилетний озорник и непоседа, заводила и негласный лидер их компании, был в своём репертуаре. Это ему принадлежит «гениальная» идея прийти сюда и подняться на мачты. Мысль, прямо скажем, не самая лучшая, но согласились все. Ни кто не решился отказаться и прослыть трусом.
И он ещё издевается. Страшно? Очень. До предательской дрожи в руках, до сосущей пустоты в груди, до разрыва сердца. Зубы сами собой выбивают лезгинку. Это можно списать на тридцатиградусный мороз, но, даже не смотря на холод, волосы под шапкой мокрые от пота.
–Полезли. Чего стоять, раз пришли?!– Пробурчал Артём и первым подошёл к основанию семидесяти пяти метровой металлической мачты (это выше чем двадцатиэтажный дом!) с таким напряжением и силой тока, что хватало маленькому городку, не то, что сопливым мальчишкам.
Полезли. Сказать легко, но как это сделать? До первой горизонтальной площадки пришлось добираться по огромным клёпкам и гайкам в креплениях.
Между лестницами несколько переходных площадок. Надо отдохнуть. Не от усталости. От страха. К высоте нужно привыкнуть.
–Привал.– Объявил Артем, выдохнув облачко пара. Устал. Но это было только начало. Он уже в который раз клял Ромку с его безумной идеей. Был бы один и не подумал бы сюда лезть, но соседство товарищей, которым так же нелегко и страшно, и слово «Слабо?» срывает крышу, а значит надо двигаться в общей массе всё выше и выше.
–Ну как, ни кто ещё не передумал?– Отдышавшись, поинтересовался Ромка и обвёл друзей пристальным чуть ироничным взглядом.
–Ещё чего?!– Фыркнул Серёга, но за наигранной бравадой скрывалась неуверенность.
–Тогда полезли.
Артём украдкой вздохнул, но повернуть назад не решился.
Это было похоже на испытание. Проверка на трусость и решимость идти до конца. И только вверх. Нельзя по-другому.
Обледенелые ступеньки и поручни. Клетки в защитной сетке лестницы такие огромные, что вывалится из них также просто, как из окна. В голове отрешённость, она уже не отвечает за движения. Руки и ноги живут сами по себе. И лишь одна мысль: « – Только не смотреть вниз!». Иначе больше не сделаешь ни шага.
Артём уже в сотый раз проклинал эту затею и был готов повернуть назад. Но он держался, замечая взгляды товарищей, бросаемые друг на друга. Может быть они ждут того первого шага, чтобы повернуть назад.
Но никто не решается и не сдаётся первым – как потом жить на своей улице? И потому только вверх!
Подъём занял больше часа. По последним ступенькам ребята уже не шли, а ползли, прижимаясь к обледенелому металлу всем телом, потому что ветер на высоте такой, что удержаться на лестнице ребёнку совсем не просто.
И вот оно – счастье! Смогли! Три отважных (или безрассудных) мальчугана стояли и смотрели сверху на свои невысокие дома и были действительно счастливы. От того, что смогли. От того, что они совсем не то, что визгливые и плаксивые девчонки. От того, что они вместе и что у них есть одна на всех общая тайна – их мачты!
И этому охватившему чувству эйфории не могло помешать даже то, что на последней площадке было уже не так спокойно, как на первой. Это снизу не видно, но мачты качаются и свистят ветром в своём каркасе, звенят и шипят электричеством в проводах.
Страшно и холодно. Замотанные шарфами лица, ледяные брови и ресницы. А ведь надо ещё спуститься.
–Пора вниз. Иначе мы здесь закоченеем.– Безжалостно коверкая слова онемевшими непослушными губами, произнёс Ромка и первым подал пример.
Путь назад оказался на много дольше и страшнее. С трудом добравшись до первой площадки, мальчишки уже не могли лезть вниз по клёпкам. Ни ноги, ни руки не слушались, и они запросто могли сорваться на бетонное основание. Ребята просто спрыгнули вниз, в глубокий снег, с высоты третьего этажа.
А потом они ещё какое-то время валялись в снегу и молча, смотрели снизу вверх, туда, где ещё совсем недавно побывали!
P.S.
Этой истории больше четверти века. В то время ещё не было компьютерных игр и Интернета. Дети воспитывались школой и улицей. И мамы поседели бы молодыми, если бы знали, что их дети тогда вытворяли и чему радовались в своей, только начавшейся жизни!
А что теперь? Кем будут наши «комнатные» дети, выросшие в тепле и сытости? Как они будут одни в этой злой взрослой жизни? Что они смогут противопоставить современным страхам?
Нет, я ни к чему не призываю. Я даже рад, что мои дети дома, у меня на глазах. Мне так спокойней. Вот только сейчас, когда уже повзрослевший мальчик Артём сомневается, делать ли первый шаг в каких-то делах, или даже просто в передвижениях по стране, он вспоминает свои мачты и этот шаг делает. Почти всегда.
2011 год.
