Kitobni o'qish: «Мутантики»
Глава 1
Завтрак на синей траве
В чаще посреди Странного леса растет старый дуб с красной корой и оранжевыми листьями, которые никогда не опадают. На одной из толстых ветвей дуба висит автомобильная шина на проволоке – качели Трюши. К верхушке дерева прибито несколько пустых консервных банок, из них доносится гулкое жужжание. Там живут синие пчелы. Это сторожевые пчелы, своих они не жалят, но зато чужим следует держаться от них подальше: их яд смертелен. Мед синих пчел несъедобен, но, если разбавить его водой, в этом растворе можно неплохо выстирать белье.
Возле старого дуба стоит кирпичный дом, прочный и уютный, с рамами, водосточной трубой и крышей, выкрашенными зеленой краской. В домике живут мутантики: Пупырь, Мумуня и их дочка Трюша.
Когда-то Пупырь и Мумуня жили на свалке радиоактивных отходов, но после рождения Трюши они переселились в Странный лес. Дело в том, что на свалке стало опасно из-за набегов красноглазых собак с вылезшей шерстью, которые раньше селились в фундаменте старой атомной станции, пока их не вытеснили оттуда реакторные карлики. Добычи в лесу не хватало, и красноглазые собаки нередко большими стаями нападали на мутантиков. Тогда-то Пупырь с Мумуней и переселились в Странный лес. Там их маленькая Трюша могла расти в полной безопасности под охраной сторожевых пчел.
Впрочем, все это было довольно давно. К моменту нашего рассказа Трюша уже подросла и стала очень симпатичной девушкой. Она была покрыта густой длинной шерсткой, которую Мумуня расчесывала ей каждое утро специальной щеточкой. Нос у Трюши был такой же, как и у ее родителей: большой, мягкий – он напоминал перезрелую грушу. Когда девушка сердилась или волновалась, нос у ее набухал, краснел и начинал светиться, как лампочка.
Трюша была влюблена в Бормоглотика, но Пупырь и Мумуня и слышать не хотели об их свадьбе, и поэтому влюбленным приходилось встречаться тайно.
Но прежде чем начать нашу в высшей степени правдивую и реалистическую историю, следует рассказать немного о мутантиках вообще. Кто они такие, откуда взялись, как выглядят и какими сверхспособностями обладают.
Мутантики бывают трех видов. Первый вид – реакторные карлики. Это дикие мутантики, обросшие красной шерстью, с острыми треугольными зубами, как у рыб-пираний, живут они в окрестностях бывшего реактора и в фундаменте взорвавшейся атомной станции. Эти реакторные карлики – самые злобные и тупые из всех мутантиков. Камнями, которые они швыряют с необычайной силой и меткостью, карлики убивают красноглазых собак, одноухих зайцев и даже ворон, посыпают жертвы химической солью и пожирают их.
Остальные мутантики очень боятся злобных собратьев и стараются избегать с ними встреч. Довольно часто реакторные карлики большими группами нападают на других мутантиков. Реакторные карлики обладают потрясающей способностью к регенерации. Любая рана, даже самая глубокая, на них затягивается в час-полтора. Кроме того, используя свой удивительный дар мимикрии, они могут принимать вид и форму всех неодушевленных предметов. Став камнем или веткой, они иногда часами поджидают добычу.
Второй вид мутантиков – лобастики. Тела у них маленькие, слабые и совершенно безволосые, но головы несоразмерно большие и тяжелые. Лобастики живут в подвале бывшей областной библиотеки, питаются книгами, журналами и старыми подшивками газет. Может быть, поэтому они самые умные из всех мутантиков. Когда на лобастиков нападают реакторные карлики, маленькие бедняги залезают на верхние полки библиотечного хранилища и сталкивают на врагов тяжелые словари.
Под воздействием рассеянной радиации лобастики приобрели телепатические способности. Они с легкостью читают мысли других мутантиков и могут передавать свои мысли на расстоянии. Перед зимой лобастики впадают в спячку. Чтобы не оказаться в эту пору добычей реакторных карликов или красноглазых собак, мутантики этого вида хорошенько прячутся в подвалах разрушенных домов или в других надежных и безопасных местах.
Зимние сны лобастиков обладают свойством материализации. Так, если зимой другие мутантики вдруг встречают огромную бабочку с разноцветными крыльями, они знают, что кому-нибудь из лобастиков снится лето. Если натыкаются на многометрового монстра с ужасными клыками – значит, лобастиков мучают кошмары. Но материализованных монстров бояться не нужно. Они не опасны. Чтобы они исчезли, достаточно бросить в них горсть снега или земли.
Третий, самый симпатичный вид – шерстяные мутантики, или шерстюши. Они мягкие и теплые, как варежки из ангорской шерсти. Из всех видов они самые добрые. Шерстяные мутантики построили в Странном лесу небольшие домики и живут в них. Они очень хозяйственные, домовитые, любят своих шерстяных малышей, никогда не шлепают их, а только, если уж дети слишком расшалятся, легонько покусывают их за ушки. А еще у шерстяных мутантиков большие грушевидные носы, которые становятся пунцовыми, когда их обладатели сердятся.
Впрочем, об этом свойстве их носов мы уже говорили, потому что наши герои Пупырь, Мумуня и Трюша как раз принадлежат к этому виду шерстяных мутантиков. Необыкновенным свойством шерстюш является их способность на короткое время становиться невидимыми, но не чаще, чем один раз в день. Больше никаких сверхспособностей у этих мутантиков нет. Наверное, это оттого, что их предки были осторожны и старались не гулять без особой нужды возле взорвавшейся АЭС.
Как-то теплым июньским утром, когда Трюша еще спала на своем мягком матрасике, набитом прошлогодней листвой, что-то защекотало у нее в носу. Девушка чихнула и проснулась. Она увидела своего хорошего друга Бормоглотика, который, перекинувшись через подоконник, водил по ее лицу длинной травинкой.
– Ты еще дрыхнешь? – раздраженно прошептал он. – Ты забыла, что мы собирались позавтракать на природе?
– Я не забыла. Просто проспала… Отвернись, Бормоглот, я оденусь… – Трюша выскочила из кроватки, натянула коротенькое платьице и впрыгнула в маленькие туфельки. Покрутившись перед зеркалом, она наскоро причесала маленькой расчесочкой спинку и ножки и вылезла в окошко.
– Ну, наконец-то, – обрадовался Бормоглотик, целуя ее в мягкую щечку. – И часу не прошло. Так мы и до полудня не доберемся до речки.
– Тшш! – Трюша покосилась на домик и поднесла палец к губам. – Мама с папой еще спят! Они ни за что не отпустили бы меня на речку, если бы узнали.
– О чем узнали? О том, что ты со мной? – грустно спросил ее приятель. – А мне казалось, в последнее время они стали лучше ко мне относиться.
– Не в этом дело. Родители сказали, что у ручья появились реакторные карлики!
– Карлики у ручья? Сказки! – отмахнулся Бормоглотик. – Они не станут забираться так далеко от реактора. К тому же они не умеют плавать, а построить плот у них ума не хватит.
– Но Мумуня сама видела их! Она ходила за поганками и наткнулась у речки на карликов. Они бы ее схватили, но Мумуня стала невидимой и поскорее убежала, пока ее скрытность не рассеялась.
– И ты ей веришь? Мумуня все придумала, чтобы ты не уходила слишком далеко от дома, – убежденно сказал ее друг. – Ох уж эти родители! Вечно они все запрещают.
– А ты откуда можешь знать? У тебя же родителей никогда не было… Ой, прости, Бормоглотик, я не хотела тебя обидеть! Это как-то само вырвалось! – И Трюша зажала свой маленький ротик ладошкой.
– Ничего страшного. Ты не первая напоминаешь мне, что я сирота, – вздохнул мутантик.
Ни для кого в Странном лесу не было секретом, что у Бормоглотика нет родителей. И вообще он был сплошной загадкой не только для окружающих, но и для самого себя. Маленький мутантик не относился ни к одному из известных видов: ни к реакторным карликам, ни к лобастикам, ни к шерстюшам. Да и внешне Бормоглотик был странным, ни на кого не похожим. Толстенький и розовый, с двумя пупками и длинным хвостом вроде кошачьего, он носил синие шортики, в которых сзади для хвоста была сделана специальная прорезь. Рот у Бормоглотика имел редкую способность растягиваться, и в него запросто входил даже самый большой мухомор, а зубов было целых два ряда.
Бормоглотик был сам по себе, и неизвестно, откуда он взялся. Говорили, когда он был совсем крошечным, то приплыл в корзинке откуда-то от истоков ручья. А где начинается ручей, никому в этом мире не известно.
Жил Бормоглотик в шалаше, который стоял на небольшом островке посреди непроходимого Квакающего болотца. Как попасть на островок, не увязнув в болоте, знал только он один. Может, потому Бормоглотик и вынужден был жить на болоте, что никаких способностей к невидимости или превращению у него не имелось. Вот он и полагался только на свою осторожность и ловкость.
После долгих увещеваний, уговоров и, разумеется, поцелуев – лучшего довода влюбленных – Бормоглотику все-таки удалось уговорить Трюшу пойти к ручью. Там можно было вдоволь накупаться и поваляться на теплом прибрежном песочке.
Друзья захватили корзинку с мухоморами и полный чемоданчик просроченных таблеток аспирина – любимого лакомства мутантиков. Чтобы не есть аспирин всухомятку, они припасли также несколько пузырьков микстуры от кашля, бутылочку перекиси водорода, а на десерт – два кусочка мыла. Бормоглотик взял и немного лейкопластыря, чтобы было чем приклеивать аспирин к грибам, если им захочется сделать бутерброд.
Болтая о том о сем, Трюша и Бормоглотик шли по тропинке.
Стояла отличная погода начала июня. Дул прохладный, чуть пахнущий резиной ветерок и покачивал фиолетовые, синие, голубые в красную крапинку листья деревьев.
Неожиданно из корзинки с провизией раздалось кваканье.
– Ты только посмотри! Опять в корзинку залезла, – засмеялся мутантик и вытащил трехглазую розовую жабу. Жаба Биба была ручная. Она давно жила у Бормоглотика и обожала лакомиться лекарствами. Вот и сейчас Биба испуганно покосилась на своего соседа третьим глазом и торопливо проглотила таблетку аспирина.
– Вот обжора! – восхитился Бормоглотик, наблюдая, как жаба жадно заглатывает аспирин. – Представляешь, забралась она вчера ко мне в продуктовый шкафчик, сожрала три градусника, полпачки стирального порошка и все горчичники. Хорошо, бутылочку с шампунем я сам выпил, а то бы она и его опрокинула.
Трюша засмеялась. Она посадила Бибу на ладонь и осторожно провела пальцем по ее розовой спинке. Жаба довольно заквакала и надулась, как пузырь.
– Бормоглот, давай отдохнем, – предложила Трюша, – а то у меня ножки устали.
– Так скоро? Ну давай, – согласился он. Мутантики остановились на пригорке, с которого открывался замечательный вид на окрестности. Внизу синел лес, а под холмом змеился прохладный ручей.
– Хорошенькое местечко! – Бормоглотик расстелил на траве большой красный платок и высыпал на него мухоморы и аспирин.
И друзья, проголодавшиеся после прогулки, с жадностью набросились на угощение. Даже прожорливой Бибе перепало. Правда, аспирина ей уже не досталось, и жабе пришлось обойтись кусочком хозяйственного мыла.
Трюша по неопытности начала жевать лейкопластырь с липкой стороны, и у нее склеился рот, да так, что она только могла мычать.
– Ты неправильно его ешь! – сделал замечание Бормоглотик. – Пластырь нужно прежде скатать в трубочку, чтобы он не прилипал! – назидательно добавил он.
– М-м! Не учи ученого! Как хочу, так и ем! – промычала девушка, отдирая лейкопластырь.
Мутантики съели еще несколько мухоморов и, спрятав оставшуюся еду в корзинку, стали спускаться с пригорка к ручью. Жаба Биба прыгала за ними.
– Где ты находишь всю эту вкуснятину? – спросила Трюша. – Все эти градусники, аспирин, лейкопластырь? Больше ни у кого в лесу их нет.
Бормоглотик внимательно посмотрел на нее:
– А ты никому не скажешь? Обещаешь?
Трюша торопливо закивала. Тогда он понизил голос до таинственного шепота и сказал:
– В Старом городе. Я хожу за ними в Старый город!
– Ты был в Старом городе? – У девушки перехватило дыхание. – Но туда же никто никогда не ходит! В Старом городе живут и чудовища, и говорящие шары, и страшилища! Оттуда никто еще не возвращался живым!
– Ерунда, – презрительно сказал Бормоглотик. – Никаких чудовищ в Старом городе нет. Во всяком случае, я ни одного не видел.
– Ни одного – ни одного? – недоверчиво переспросила Трюша.
Мутантик задумчиво почесал розовый гладкий животик:
– Если честно, в последний раз, когда я уже выходил из города, то услышал какой-то противный звук у себя за спиной. Даже земля задрожала. Я сразу бросился наутек и не выяснил, что это было.
– Ты ужасно смелый, Бормоглот! – восхитилась Трюша. Ее грушевидный нос запульсировал от волнения. – Я бы никогда не решилась пойти в Старый город, как ты!
– Это просто развалины и больше ничего. Не понимаю, чего их бояться?
Друзья вышли к ручью. Пологий топкий берег зарос камышом. Низко над неторопливым, никуда не спешащим ручьем кружили восьмикрылые комары с длинными хоботками. Изредка вода всплескивала, и оттуда, спасаясь от щуки, выскакивал многоглазый карась.
При приближении влюбленной парочки из камышей с громким кряканьем взлетела двухголовая утка и неуклюже, зигзагами унеслась куда-то. Похоже, ее правая голова хотела лететь в одну сторону, а левая – в другую.
– Искупаемся? – Бормоглотик зачерпнул ладонью прохладную, очаровательно пахнущую бензином и какими-то сладковатыми химикатами воду и брызнул в Трюшу. Та радостно засмеялась и, сбросив туфельки и платьице, ласточкой прыгнула в воду. В такую жару просто невозможно было пройти мимо ручья, не искупавшись.
Бормоглотик плюхнулся в воду вслед за девушкой. Кошачий мутантик был прирожденным пловцом. Его толстенькое тельце держалось на поверхности, как буй, а коротенькие лапки загребали воду, как маленькие лопасти.
Друзья радостно плескались, ныряли, гонялись друг за другом, играли мячиком. Бормоглотик и Трюша не заметили, как камыши на противоположном берегу раздвинулись и из них выглянули низкорослые, широкоплечие, поросшие красной шерстью мутанты с треугольными зубами. В руках у них были короткие копья с наконечниками из ржавых гвоздей, массивные палицы из железных труб и камни. Это были реакторные карлики, отправившиеся на охоту.
Глава 2
Реакторные карлики
Сжимая копья и камни, реакторные карлики алчно наблюдали из камышей за плескавшимися в ручье Бормоглотиком и Трюшей. Однако в воду они лезть не решались. Надо сказать, что карлики смертельно боятся воды. Всего нескольких капель достаточно, чтобы их кожа начала трескаться, шерсть вылезать, а на теле появились ожоги. Карлики с удовольствием пьют ртуть и серную кислоту, купаются в бензине и мазуте, но обычная чистая вода причиняет им нестерпимую боль, как будто их окунули в кипяток.
Потом один из карликов, вероятно, вожак, – жилистый, с клочьями рыжей шерсти на спине и шрамом через все лицо – взмахнул булавой и что-то прошептал, отдавая приказ. Стебли камыша незаметно сомкнулись. Ничем не выдав своего присутствия, они исчезли. То ли решили отказаться от добычи, то ли задумали какой-то подвох.
Тем временем друзья вышли на берег. Они так накупались, что у них зуб на зуб не попадал.
– Ж-ж-жа! Ну и холодина! – Бормоглотик подпрыгивал и похлопывал себя по розовому животику.
Чтобы поскорее обсохнуть, Трюша стала кататься по траве. Нечаянно она наткнулась на муравейник, и возмущенные зеленые муравьи набросились на нее.
– Ой-ой! Щекотно! – Девушка вскочила и стала поспешно стряхивать с шерстки муравьев. Не успела она сбросить последнего муравья, как Бормоглотик схватил ее за руку и тревожно воскликнул:
– Смотри!
На противоположном берегу ручья из камышей появились реакторные карлики. Они подскакивали, скалили зубы и что-то угрожающе кричали, размахивая копьями.
– Мамочка! Они нас сожрут! – Трюша вцепилась в Бормоглотика.
– Не бойся! Они не умеют плавать. Им до нас не добраться, – успокоил ее мутантик.
И в самом деле, в этот момент один из наиболее злобных карликов свалился в ручей и истошно завизжал, барахтаясь. Его круглая лысая голова с прижатыми ушами несколько раз исчезала и показывалась над водой. Он утонул бы, не опусти его сородичи в воду длинную ветку. Выбравшись на берег, карлик стал кататься по траве как ошпаренный.
Удостоверившись, что добыча недоступна, злобные мутанты громко завопили. Один из них швырнул в Трюшу и Бормоглотика копьем, но на таком расстоянии попасть было трудно, и копье вонзилось в землю, немного не долетев до них.
– Эгей, тупицы! – закричал мутантик, помахав карликам рукой. – Проваливайте отсюда! Катитесь в свой реактор, здесь вам делать нечего!
В этот момент поблизости раздался торжествующий вопль. Оказалось, пока часть врагов отвлекала внимание Бормоглотика и Трюши, другие отбежали чуть выше по течению и переправились через речку на бревне.
Карлики помчались к мутантикам. Они находились совсем близко, всего на расстоянии полета камня. Уже хорошо была видна рыжая шерсть на лбу у вожака и поблескивал длиннющий гвоздь на его копье.
– Бежим! – закричал Бормоглотик. Он потащил Трюшу за руку и, подхватив корзинку с жабой Бибой, помчался на холм, надеясь добраться до Странного леса раньше карликов.
– Мои туфельки! Я забыла мои туфельки! – плаксиво канючила девушка, быстро семеня мохнатенькими ножками, стараясь не отстать от друга.
– Становись невидимой! Скорей! – приказал ей Бормоглотик.
– Я не могу! Я еще не высохла! – возразила Трюша.
Она не преувеличивала. Мокрые мутантики не могут стать невидимыми, потому что контуры их тел все равно заметны, и их ничего не стоит поймать.
Со злобным улюлюканьем карлики неслись за ними. Они бегали не так быстро, как остальные мутантики, зато отличались почти неистощимой выносливостью и могли загнать любую добычу, преследуя ее день и ночь.
Вот и сейчас карлики особенно не торопились. Они знали, что скоро убегающие выбьются из сил и тогда достанутся им. Последний из реакторных карликов вместо копья тащил мешочек с химической солью. Этой солью они собирались посыпать мясо маленьких мутантиков, чтобы оно лучше сохранялось.
Трюша и Бормоглотик стали уставать, тем более что бежать им приходилось в гору. Девушка споткнулась и упала. Реакторные карлики были уже совсем близко. Еще немного, и они смогут забросать ее камнями.
Первым, скаля желтые треугольные зубы, несся старый вождь. За ним плотной группой бежали остальные. Их шестипалые ладони с необыкновенно развитыми большими пальцами крепко сжимали копья. Увидев, что беглянка упала, они издали ликующий вопль. Но Бормоглотик помог своей подруге подняться, схватил ее за руку, и они побежали из последних сил.
И вот мутантики уже на вершине холма. Там ржавел кузов какого-то большого грузовика, а рядом валялась старая автомобильная шина. Чтобы хоть как-то задержать карликов, Бормоглотик с трудом поднял шину, поставил ее на ребро и пустил под гору.
Увидев несущуюся на них шину, карлики встретили ее градом камней и шарахнулись в стороны, освобождая ей дорогу. Двое преследователей не успели увернуться, и шина сшибла их с ног. Но остальные быстро оправились и продолжили погоню.
Воспользовавшись несколькими мгновениями отдыха, Бормоглотик и Трюша побежали вниз по пологому склону холма к синевшему лесу. Но Странный лес был еще далеко. Они явно не успевали.
– Бежим к болоту! Там я знаю, где спрятаться! – крикнул мутантик, поворачивая к девушке розовую продолговатую мордочку.
И в самом деле, это был их единственный выход. Даже если бы они и успели добежать до леса, то карлики все равно не прекратили бы погони.
Друзья повернули вправо и побежали к Квакающему болотцу, которое было на полпути между речкой и Странным лесом. На островке посреди трясины стоял шалашик Бормоглотика, а вела к нему одна-единственная дорожка из кочек, которую знал один только хозяин шалаша.
Надежда на спасение придала маленьким беглецам сил. Они оторвались немного от своих преследователей и подбежали к Квакающему болотцу.
Говорили, что давным-давно, когда и мутантиков-то еще не было, на месте этого болотца находился огромный комбинат, на котором производили какие-то химикаты. Но однажды то ли произошло землетрясение, то ли мощный взрыв, и завод провалился под землю в образовавшуюся громадную трещину. А весной ручей вышел из берегов, залил трещину, и на месте исчезнувших корпусов образовалось большое болото, которое облюбовали мутировавшие жабы вроде Бибы. Иногда из его глубин, тревожа застоявшуюся воду, поднимались разноцветные пузыри неизвестного происхождения. А потом на свет появлялись жабы немыслимых расцветок со множеством лапок и с глазами на спине. Никто не знал, насколько глубоким было Квакающее болотце. Известно только, что никто из провалившихся в трясину уже никогда не объявлялся.
На середине болота виднелся сложенный из ветвей небольшой шалашик. Трюша хотела броситься к нему, но Бормоглотик схватил ее за плечо.
– Наступай только на те кочки, куда и я! А то увязнешь! – приказал он.
Мутантики обежали болотце вокруг, пока Бормоглотик не остановился около покосившегося телеграфного столба, оборванные провода которого уходили в трясину болота, словно следующий столб должен был находиться где-то на дне.
Реакторные карлики разделились. Одна их группа стала огибать болотце с левого края, а вторая – с правого. Карлики стремились взять добычу в кольцо.
Бормоглотик осторожно ступил в трясину, нашарив ногой хорошо знакомую ему кочку, скрытую болотистой жижей. Хотя островок с шалашиком находился совсем близко, добраться до него было совсем не просто. То мутантик делал петлю или зигзаг, то прыгал, а иногда даже возвращался на несколько шагов назад. Когда Трюша хотела наступить на одну большую, поднимавшуюся из болота кочку, Бормоглотик резко дернул ее за руку:
– Хочешь погибнуть? Наступай только туда, куда и я!
Перескакивая вслед за ним с одной кочки на другую, Трюша добралась до островка.
В этот момент на берег высыпали реакторные карлики. Они увидели, что беглецы сами загнали себя на островок, откуда нет выхода, и обрадовались. Их предводитель с заросшим рыжей щетиной лбом крикнул что-то и показал копьем на островок, очевидно, приказывая своим воинам пойти туда и схватить добычу.
Грозя мутантикам копьем, первый карлик помчался по кочкам к островку по самому короткому пути. Но уже третья кочка оказалась ложной. Она предательски ушла у него из-под ног, воин потерял равновесие и с всплеском исчез в болотистой жиже. На поверхности показался большой пузырь воздуха и лопнул. Трясина успокоилась, будто ничего и не произошло. Трюша в ужасе закрыла глаза.
Карлику, бегущему вторым, каким-то чудом удалось добраться почти до середины болотца, но потом и он провалился. Кое-как, уцепившись руками за кочку и потеряв копье, ему удалось на четвереньках добраться до берега.
– Вот видишь, – сказал Бормоглотик. – Прямой путь не всегда самый короткий.
– Послушай, а ты когда-нибудь сам падал в это болото? – спросила Трюша.
– Нет, а что?
– Я подумала: «Ох, нелегкая это работа из болота тащить Бормоглота!» – и Трюша легкомысленно рассмеялась.
Больше карлики не хотели рисковать, сколько вождь ни колотил их древком копья. Они только отбегали и скалили зубы. Некоторые из них бросали в шалашик камнями, но они, не долетая до островка, плюхались в жижу. Многоглазые лягушки, сидевшие на широких красных листьях посреди болота, возмущенно квакали.
Безрезультатно проторчав у болотца около часа и сообразив, что мутантики не собираются к ним выходить, реакторные карлики переправились через ручей на свою сторону и отправились на поиски новой добычи.
– Они больше не вернутся? – с надеждой спросила Трюша.
– Не хочу тебя обманывать. Думаю, мы их еще увидим, – сказал Бормоглотик. – Реакторные карлики очень мстительны. Они запросто могут превратиться в камень или колесо и подкараулить нас, когда мы в следующий раз пойдем к ручью.
– Придется нам быть поосторожнее. Какой у тебя шалашик! Я никогда здесь раньше не была! – Трюша с интересом огляделась.
Жилище действительно было очень необычным. Вдоль стены тянулись полки со всевозможными вкусными вещами: таблетками аспирина, микстурками, сушеными мухоморами, копчеными мухами, стиральным порошком и другими деликатесами, при виде которых у любого мутантика просто слюнки бы потекли.
– А здесь что? – Трюша показала на большую банку с какой-то мутной жидкостью.
– Аспирин в поганочном соусе. Хочешь попробовать?
– В другой раз с удовольствием, а сейчас я должна спешить домой. Пупырь и Мумуня, наверное, беспокоятся.
– Я тебя провожу, – предложил Бормоглотик. – А то вдруг карлики спрятались где-нибудь рядом.
Мутантики вышли из шалаша и, благополучно перейдя болото, направились к домику в Странном лесу. Помня, что поблизости могут оказаться притаившиеся в засаде реакторные карлики, Бормоглотик и Трюша были очень осторожны. Они внимательно приглядывались и обходили стороной каждый подозрительный камень, пень или старое колесо, которые могли по размеру приблизительно соответствовать замаскировавшемуся карлику.
Был лишь один надежный способ проверить, не являются ли попадавшиеся им на пути камни, сухие коряги и пни врагами. Для этого нужно было облить подозрительный предмет водой. Карлики не переносят воды и моментально принимают свое прежнее обличье. Однако у этого способа есть и серьезное неудобство. Нельзя, например, все время таскать с собой ведро с водой и обливать из него все встречающиеся предметы.
Только когда наконец за деревьями показалась зеленая крыша ее домика, Трюша смогла вздохнуть спокойно. Здесь, под охраной синих пчел, она чувствовала себя в безопасности. Синие пчелы, не обладавшие большой фантазией, не поддавались на хитрости превратившихся карликов и немедленно набрасывались на любые незнакомые предметы, появлявшиеся около их ульев.
