Kitobni o'qish: «Душевные муки»

Первая часть

Солнце спряталось за тучи, словно не желая видеть всего кошмара, творящегося на Земле, и пошёл мелкий, но противный дождь, капли которого благодаря сильным порывам ветра попадали едва не во все щели, не оставляя никого в радостном расположении духа. И эта неприятная ноябрьская погода полностью соответствовала душевному состоянию Владимира, потеплее укутавшегося в тёмно-коричневое пальто так, что из-под наклонённой головы виднелись только глаза, мрачно смотревшие под ноги. Он возвращался домой из приюта, не разбирая дороги, ведь только что была истрачена его последняя попытка хоть немного исправить совершённые ошибки и избавиться от всепоглощающего чувства вины.

"Это я, это я во всём виноват! Если бы я не уделял столько времени работе, если бы пришёл в тот злосчастный день в квартиру вовремя, если бы знал, что для Крис это настолько важно, если бы, наконец, просто извинился, не доводя всё до бешеного конфликта, ничего бы и не произошло. Как я посмел так отвратительно поступить с ней!" – именно такие мысли бесконечно преследовали его уже на протяжении двух недель, а именно, с момента ужасной трагедии.

Третьего ноября, в четверг, он обещал возлюбленной приехать домой пораньше, чтобы вместе отправиться в театр на долгожданную премьеру нового спектакля "Дни Турбиных" Михаила Булгакова, на котором она невероятно долго мечтала побывать. Однако в связи с необходимым трудным налоговым отчётом ему нехотя пришлось задержаться, так как тот должен был быть готов уже к следующему дню. Мужчина быстро позвонил своей девушке, сказал, что, к сожалению, не сможет вернуться к назначенному времени, так что ей придётся идти в театр одной, и, находясь на взводе и будучи в страшно раздражённом настроении, даже не стал слушать её упрёки, быстро выключив телефон и с головой окунувшись в работу. По окончании заполнения множества бумаг он возвратился домой и, как ни странно, увидел Кристину, которая, судя по всему, не пошла на премьеру, а сидела на протяжении часа за кухонным столом и безмолвно плакала.

Между ними разразился громкий скандал, наполненный обвинениями в непонимании с обеих сторон.

– Я так хотела попасть на этот спектакль! Ты же знаешь мою любовь к творчеству этого писателя, знаешь, как долго я жила в маленьком городе, как люблю театры и как мечтала хоть раз – всего лишь один раз – прочувствовать эту театральную атмосферу и увидеть неоднократно прочитанные события вживую!

– Между прочим, я и так тебе нашёл эти билеты – причём с огромным трудом – и заплатил немаленькую сумму за них. А сегодня никто тебе и не запрещал туда идти. Если бы так уж сильно желала, то непременно бы пошла.

– Ты не понимаешь, – она ненадолго замолчала, чтобы выдохнуть и продолжить разговор без слёз, то и дело ручьём выливающихся из её глаз и превращающих элегантный вечерний макияж в палитру неаккуратного художника. – Я непременно хотела пойти туда именно с тобой… Мы вместе уже четыре года, но вдвоём выходили куда-то всего пару раз. "Дни Турбиных" – это всего лишь один-единственный пример того, что профессия тебе гораздо важнее меня. А ты помнишь, как… – Крис несколько раз всхлипнула, прекратив сдерживать эмоции и продолжая словно в исступлении. – Как Эвелина приглашала нас с тобой в гости во Францию. Мы могли бы провести в её доме целую неделю, могли бы посетить самые интересные места Парижа и набраться новых впечатлений, но ты… Ты даже отказался просить у начальства отпуск, хотя давно его заслужил! Видите ли, комиссия, проверка, необходимо быть на месте. Ладно, я, допустим, могу это понять, однако зачем же было врать, что тебя не отпустили? Ты этого не знаешь, но я сама ходила к твоему директору и спрашивала, почему тебе, одному из лучших сотрудников, никак не могут дать отдых. И представляешь, что он мне ответил? – девушка выждала паузу, рассчитывая услышать хоть какие-то слова от собеседника, но, не дождавшись их, продолжила: – Он сказал, что и не стал бы тебя задерживать и позволил бы уйти даже на две недели вместо одной, однако впервые слышит об этой просьбе!

– Успокойся, пожалуйста. Я стараюсь только ради тебя, как же ты этого не осознаёшь? – Владимир ударил кулаком по столу, и вся посуда, стоящая на нём, слегка зазвенела. – Хочу, чтобы мы жили в достатке и ни в чём себе не отказывали. Мне нужно добиться повышения, а потом будет просто всё, что ты захочешь. Неужели тебе так трудно подождать?

– Как я вообще могу быть уверена, что ты проводишь всё своё время именно на работе, а не у какой-нибудь любовницы, раз даже твой начальник, возле которого ты якобы находишься постоянно, не знает о той же самой Франции?

– Я, значит, мучусь, отказываю себе во сне и развлечениях, сутками напролёт сижу в кабинете, едва ли не позабыв о самом себе, чтобы ты была счастлива, а теперь ещё и слышу обвинения в неверности! Не знал, что "спасибо" выглядит так.

– Володя!

– Да что, Крис? Что ты ещё от меня хочешь? Не могу я бросить работу, не могу добавить в день дополнительное количество часов, чтобы хватало на всё!

– Мне плохо… – она вмиг побледнела.

– А мне, значит, хорошо, да? Ты думаешь, приятно слышать твои слова?

Девушка внезапно потеряла сознание и рухнула со стула прямо на ламинат, в последнее мгновение успев разглядеть раздвоившееся гневное лицо мужчины и почувствовав безумную головную боль.

– Крис! Крис, ты слышишь меня? – после оцепенения, длящегося несколько секунд, он наклонился к возлюбленной, попытался слегка потрясти её за плечи, и, не получив желаемого результата, быстро вызвал Скорую помощь, после чего сжал руку Кристины и горько заплакал, начиная дрожать от нервов, прокручивать в воображении произошедший диалог и невероятно сильно винить себя.

Чёрный щенок лабрадора, с белым пятном на грудине в форме сердца, прежде забившийся в угол от слишком шумных разборок, вышел из своего укрытия и, медленно виляя опущенным хвостом, будто чувствуя собственную вину в произошедшем, подошёл к хозяевам и, не увидев никакой реакции на своё присутствие, аккуратно лизнул щёку девушки, ожидая увидеть открывшееся сияющие голубые глаза и ощутить её объятия.

– Симба, фу! Ещё тебя здесь не хватало!

Пёс сделал несколько шагов назад и остался стоять, обнюхивая откинутую в сторону руку любимой владелицы, не чаявшей в нём души, и виновато глядя на Владимира.

– Да не стой же ты над душой! На место!

От неожиданного крика собака вздрогнула, убежала к себе на подстилку, легла на живот, положив голову на лапы, и стала наблюдать из коридора за дальнейшим развитием событий.

Вскоре ломающего руки и тихо рыдающего мужчину отвлёк от переживаний стук в дверь, которую он мигом отворил, а дальше и сам не понял, как оказался в карете Скорой помощи сжимающим руку Крис и без конца неосознанно восклицающим:

– Спасите её, прошу вас! Спасите! Да что же вы ничего не делаете? Вы вообще врачи или кто? Она не должна умереть. Вы слышите? Она не может меня оставить!

– У вашей девушки, судя по всему, произошёл разрыв аневризмы, после чего последовало кровоизлияние в головной мозг.

– Аневризма?.. Это… это очень опасно?

– Да, достаточно. Раньше наблюдались какие-то симптомы?

– Нет, ничего и никогда не было! Ей же всего 25 лет…

– Аллергия есть на какие-то препараты?

– Я не знаю, она почти не болела и в больнице не лежала ни разу.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Сейчас мы приедем, и Кристину прооперируют. Прошло ещё не так много времени, так что шансы все есть. Поверьте, мы сделаем всё возможное.

– Спасибо…

До больницы бригада докторов со срочным пациентом добралась достаточно быстро, и в приёмном отделении сразу началась суматоха. Как только Крис стали увозить в операционную, Владимир заявил, что обязан быть рядом с ней всегда, без каких-либо исключений.

– Вам туда нельзя. Садитесь на стул и ждите. Как только вашу девушку прооперируют, вам сообщат.

– Пропустите меня к ней! – мужчина взял за грудки врача. – Вы не понимаете, это из-за меня всё произошло! Я даже не успел попросить прощения!

– Это вы меня не понимаете, – резким движением он оттолкнул от себя бушующего, – если мы тут же не начнём оперировать, она умрёт. Вы этого, что ли, хотите?

– Нет, простите…

– Вот и славно. Мне пора.

Проводив взглядом исчезающий силуэт, от которого напрямую зависела вся дальнейшая жизнь, Володя со всей силы сжал голову руками и принялся ходить из стороны в сторону, но спустя час настолько измучился, что всё-таки сел, не выпуская из рук то, что, как ему казалось, и являлось причиной всех совершившихся бед.

– Молодой человек, с вами всё в порядке? – раздался голос проходящей мимо медсестры. – Молодой человек, я вас спрашиваю.

– Не трогайте меня.

– Не переживайте, пожалуйста. Здесь работают отличные специалисты, и я уверена, что они помогут. Давайте я принесу вам воды? – не дождавшись ответа, она протянула пластиковый стакан, наполненный водой из кулера.

– Я же попросил вас оставить меня в покое! – он яростно выбил из ладони предложенную поддержку, и жидкость вылилась на кафельную плитку, забрызгав халат женщины.

– Могли бы быть и аккуратнее… У Кристины есть родственники?

– Да.

– Поговорите с ними, поставьте в курс о произошедшей ситуации.

Мужчина достал из кармана телефон возлюбленной, который неосознанно схватил при выходе из дома и раздражённо его протянул со словами: "Вам надо – вы и звоните", а затем, осознавая, что поступает слишком грубо с людьми, которые хотят лишь помочь ему, разрыдался, ничуть не стесняясь окружающих.

Спустя полчаса в приёмной появился уже знакомый доктор, который, едва выйдя за пределы операционной, снял голубую хирургическую шапку и принялся её комкать, морально собираясь произнести очередную неутешительную новость, уже готовящуюся погубить ещё одну жизнь. Чтобы обратить на себя внимание Владимира, не сводящего глаз с пролитой на пол воды, он коснулся его плеча, глубоко вздохнул и произнёс:

– Аневризма оказалась довольно крупной и после разрыва повлекла за собой инсульт. К сожалению, нам не удалось спасти вашу девушку. Примите наши искренние соболезнования…

– Как? – он направил на мрачного собеседника безумный взгляд. – Но… Нет, я не верю, она не могла умереть. Нет… Это вы её убили! Это вы виноваты! – Володя поднялся и вновь замахнулся, готовясь к нанесению сокрушительного удара.

– Я представляю, насколько вам сейчас больно. Однако мы ничего не могли изменить, потому что клетки мозга умерли в связи с большим кровоизлиянием…

– Не верю! Этого не может быть… Буквально несколько часов назад она был со мной, живая, красивая, яркая… Что вы сделали с Крис? Зачем вы её убили?

– Да поймите же, наконец, в данной ситуации мы были бессильны… Давайте медсестра сейчас принесёт вам успокоительного?

– За ненормального меня принимаете, да? А как бы вы себя чувствовали на моём месте?

– Держитесь, пожалуйста, – врач положил руку на плечо мужчины. – Не отчаивайтесь хотя бы ради неё. Я уверен, она бы не хотела видеть ваши слёзы и осознавать, что является их причиной.

– Что вы говорите! – он дёрнул плечом, смахнув ладонь, после чего развернулся и направился к выходу, напоследок исступлённо произнеся: – Самим-то не смешно от собственных слов?

Дорогу домой и ближайшие дни Владимир совершенно не помнил: казалось, будто кто-то добродушно вырезал их из его памяти, чтобы хоть немного смягчить страдания. Единственное, что ему бросилось в глаза по возвращении в квартиру, – это открытая дверь, которую он, видимо, впопыхах забыл запереть, когда торопился с Кристиной и докторами в больницу, однако этот момент вскоре забылся, а отсутствие щенка оказалось замеченным лишь после совершения похорон, во время которых большинство родственников умершей косо смотрели на её молодого человека, тоже косвенно обвиняя его в случившемся.

Володя, глядевший лишь на свои чёрные лакированные ботинки, едва не врезался в столб, стоящий посреди тротуара. Он мельком взглянул на препятствие и наткнулся взглядом на напечатанное и старательно вывешенное объявление о пропаже Симбы, в котором умолял найти собаку и непременно сообщить о её местонахождении. Этот листок бумаги висел здесь всего чуть больше недели, не принеся ничего хорошего, но уже потерпел страшные изменения: буквы размылись из-за непрекращающихся дождей, а края оборвались.

Едва оправившись от потери наиболее близкого человека, мужчина заметил ужасное одиночество, причиной которого являлся уход не только девушки, но ещё и щенка. Спохватившись, он стал сразу писать во все форумы собачников города, развешивать объявления и сутками напролёт находиться возле телефона в ожидании звонка. Однако всё оказалось тщетным, и даже попытка найти Симбу в приюте не смогла увенчаться успехом. В порыве ярости на очередную собственную ошибку, доставившую множество дополнительных мучений, он, усмехнувшись над своей наивностью, сорвал лист, разорвал его и с силой бросил. И обрывки, понесённые ветром, не успев коснуться земли, улетели прочь.

Через пятнадцать минут Владимир пришёл домой, гневно хлопнул дверью и, небрежно повесив на вешалку пальто, грузно рухнул на диван, а затем застыл в данном положении на несколько часов.

В его голове беспрерывно проносились все моменты, прожитые вместе с Кристиной, а прежние проблемы казались ничтожными задачами, не стоящими и внимания. Куда бы он ни направил взгляд, везде видел её аккуратный силуэт, светло-русые волосы, милые ямочки на щёчках, неизменно появляющиеся при искренних улыбках, детский восторг, умение замечать необыкновенное в самых стандартных вещах, постоянный оптимизм, заливистый смех и жуткие чёрные слова – это я виноват, – прикрывающие любимые черты. Ему постоянно казалось, что раньше он не ценил заботу своей возлюбленной, её внимательность и любовь, что она всегда интересовалась его настроением и состоянием, готовила кулинарные шедевры, поддерживала и была рядом, а он воспринимал всё как должное, так ещё и каждый раз начинал конфликтовать, как только она высказывала собственное мнение по поводу той или иной ситуации.

"Да как же я мог! Что я за человек такой? Ничтожество, самое настоящее, жалкое ничтожество!.. Я слишком был увлечён своей работой. Работа! Но разве она виновата? Живут ведь другие люди, успевая и зарабатывать, и уделять время родным. Если бы осознавал я тогда, насколько был эгоистичен… А ещё этот щенок – последнее, что у меня осталось от Крис, – и то исчез. Причём пропал тоже из-за меня, так к тому же в последний раз услышал из моих уст лишь крики и обвинения… Кто знает, где он сейчас: возможно, его сбила машина, может, он умер от голода или его растерзали собаки или даже палками забили безжалостные люди… Она бы меня никогда не простила за такую судьбу Симбы, да, впрочем, и я себя никогда не прощу!"