Kitobni o'qish: «Музыка любви»
Проблемы – это мелочи жизни
Лана
Отражение в зеркале меня и радовало, и расстраивало одновременно. Розовое платье в пол с разрезом на ноге и с неглубоким декольте переливалось стразами. Туфли на невысоком каблуке были цвета ваты со вкусом конфет, то есть светло розовые. Золотистые локоны струились по плечам и рассыпались на моих плечах. Янтарные глаза были накрашены розовыми и черными тенями. Губы подчеркнуты тоже розовым цветом, только уже помадой.
Розовый цвет я терпеть не могу. Меня тошнит от всего этого нежного и милого. Конечно, некоторые вещи мне и нравятся такого цвета, только это бывают исключения.
Спросите вы, почему тогда я надета в свой самый ненавистный цвет? А я на это отвечать не стану. Так как сами сейчас все поймете.
Ко мне в комнату со стуком вошла мама. Женщина с белокурыми волосами и голубыми глазами.
Почему у меня карие глаза, когда я блондинка? Было бы лучше, если бы у меня были голубые. Всегда во все времена самые красивые женщины – это блондинки с голубыми глазами. А у меня видимо какой-то сбой получился. Этот сбой называется – гены папы.
Моя мама очень красивая и фигуристая. У нее доброе сердце, а это, пожалуй, самое главное.
– Ты моя принцесса. Тебе так идет розовый цвет! Прямо девочка, девочка! Это мой самый любимый цвет. Он тебе очень подходит, – сказала мама и улыбнулась во все свои тридцать два зуба.
Может мне этот цвет и шел, но мне он не нравился.
Да, да. Вы все правильно поняли. Меня на выпускной вечер надевала мама, и я ей позволила выбрать платье. Меня не волнует все это торжество, мне главное свалить по быстрее оттуда и все. Поэтому одежда вообще никакой роли не играет. Пусть хоть мама порадуется. Пусть хоть кто-то порадуется.
– Я жду тебя внизу. Машина уже готова. Спускайся! – сказала мама и захлопнула дверь моей комнаты.
Думаю, теперь я могу, вам представится.
Меня зовут Лана, и я живу со своей матерью в маленьком городке. Мне семнадцать лет. Хороший возраст для поступления в институт, чем я скоро и займусь. Очень хочу поступить в институт культуры. Мне очень нравится пение и театр. Мечтаю выступать на публике.
Когда мы подъехали к школе, и я хотела уже выйти из машины. Мама меня остановила.
– Дочь, когда вернешься, нас ждет серьезный разговор, – сказала строго мать.
Я стала сразу прокручивать у себя в голове, что могла натворить. Но ничего не приходило в голову.
– Я что-то натворила? – спросила я с непониманием.
– Нет, это касается меня. Я имею одну новость, которую тебе предстоит принять.
– Хорошо, вернусь домой, сразу поговорим, – сказала я и вышла из машины.
Спросите, почему мама не пошла на выпускной? Да потому что аттестаты уже выдали и экзамены сданы. Сегодня день только выпускников.
Как только я захожу в здание, у меня сразу начинает болеть голова. Везде играет музыка. Все танцуют, где-то льется выпивка.
Наши учителя нам устроили настоящий выпускной, как в американских фильмах. Они оставляют нам школу на всю ночь и уезжают. А мы оттягиваемся по полной. Выпивка, танцы, все это сегодня нам можно!
Я глазами пытаюсь найти подругу. Замечая ее, бегу сломя голову.
Мы встречаемся объятьями и сразу начинаем тараторить.
– Лана, я сейчас тебе такое расскажу! – вскрикнула Вика.
– Сплетни? Новости? Рассказывай быстрее! – повторила ее вскрик я.
Это моя лучшая подруга Виктория. Это брюнетка с острыми коленями, если можно так выразиться. У нее серые глаза, фигура у нее потрясающая, хотя она сама этого не замечает. Ей тоже семнадцать лет, как и мне. Мы мечтаем вдвоем поступить в институт культуры уже с пятого класса. А дружим мы всю свою сознательную жизнь.
Она была надета в красное платье, оно было тоже в пол и с глубоким вырезом декальте.
Волосы были собраны в хвост, а две пряди закрученные выпадали из прически, что ей придавало элегантности.
– Не представляешь, что случилось! – пыталась перекричать музыку Вика.
– В чем дело?
Вика прямо так и светилась от счастья. Глаза ее горели страстным огоньком и даже опасным.
– Директор подсуетился и пригласил к нам в школу суперзвезду! – закричала она, что все на нее обернулись. Но никто не предал этому значения, просто стали дальше танцевать. Видимо новость знали все, кроме меня. Все как всегда. – К нам приезжает Влад Вайб! – и запищала, как ненормальная.
Давайте, я вам объясню. Влад Вайб – это певец из столицы. Его вся Россия знает. Он любимчик всех девчонок, так как поет сопливые песни про любовь. Меня от него тошнит. Терпеть его не могу. Меня бесит, что он вертит девчонками как хочет. Потом их бросает и уходит, а девочки остаются с разбитыми сердцами. Еще он напыщенный идиот, думает только о себе. А на камеру улыбка, и еще раз улыбка. А сам еще тот говнюк. Я знаю, что вы скажите, что я его лично не знаю, с ним не знакома, как я могу о нем судить. Я вам вот что скажу. Моя подруга Вика мне все одиннадцать лет про него прожужжала. Она его так расхваливала, что я поняла, чем человек прекраснее снаружи, по мнению других, тем более гнилая его душа и характер, который нигде не показывается. Вика в него влюблена по уши. Хотя прекрасно понимает, что у нее не единого шанса. Таких как она море, кто хочет стать его подружкой. И что он выберет из миллионов девушек ее, что-то я сомневаюсь.
– Представляешь?! Это мой шанс! – крикнула она мне в ухо, а я лишь покачала головой.
– Пойду, попью, – сказала я ей и ушла подальше.
Столики в коридоре были наполнены разной едой и напитками. Я взяла сок и кусочек тортика. От алкоголя мне всегда становится плохо, даже от одного бокала. Торт был с шоколадной прослойкой и ягодами внутри. Просто божественно.
Вдруг меня кто-то тронул за плечо. Обернулась и увидела… Никиту. С этим рыжим парнем мы дружим уже пять лет. Он к нам пришел в шестом классе. Мы сели за одну парту и оставшиеся года сидели вместе, а Вика сидела с другим мальчиком, который ей был симпатичен.
– Какая ты сегодня красивая… – пробормотал смущенно он.
Мы обнялись и улыбнулись друг другу. Этот парень мне всегда нравился, но только как друг. Не больше. А вот я ему… как девушка. Мы пару раз погуляли, даже поцеловались. С ним у меня был первый поцелуй. Но тогда я уже поняла, что мое сердце не стучит громче, когда я вижу его. Поэтому пришлось с ним договориться только о дружбе, ничего более. Он все понял, но попытки совершать на сближение не перестал.
– Ты в курсе, кто сегодня приезжает? – спросил он и тоже взял кусок торта.
– Да, мне Вика уже доложила. Я не в восторге.
– Я тоже. Не люблю его песни и не понимаю. У него то сопливые песни про любовь, то рэп. Я, видимо, вообще ничего не понимаю в музыке.
– Просто у нас с тобой вкусы похожие и правильные. Но кому-то же эта муть нравится слушать, – сказала я и указала на толпу девчонок, которые собрались в актовом зале, около сцены.
– Пойдем смотреть? – спросил Никита.
– Все равно больше нечего делать, – сказала я, и мы направились в зал.
Актовый зал был огромных размеров. Все мягкие сиденья были пусты, их здесь было штук сто не меньше. Все девчонки столпились около сцены, как на реальном концерте в первом ряду. Охрана их близко к сцене не подпускала, но кто же влюбленных дурочек остановит? Правильно никто.
Мы сели на самый последний ряд и стали за всем этим наблюдать. Нам было так смешно, что нужно было взять попкорн, чтобы было как в кино.
– Скоро начнется, – сказала Никита и начал доедать свои остатки торта, а я тихонько попивала сок из своего пластикового стаканчика и наблюдала за этим цирком.
Вдруг выключился свет, включились прожекторы на сцене, которые внезапно появились. Наша школа никогда бы так не потратилась, да еще на какие-то прожекторы. А вот с какого перепуга они раскошелились на выступление этого парня? Вообще не понятно.
Девчонки завизжали, как ненормальные. А на сцену вышел… Влад Вайб.
Этот Влад был обыкновенен. Обычная мускулистая фигура, ну как мускулистая, просто широкие плечи и видимо есть кубики на прессе. Брюнет, волосы на голове в беспорядке, видимо, сейчас так модно. Он был надет в обтянутую майку и рваные джинсы с золотым ремнем, а кроссовки от Puma, так и красовались на его ногах. Я не удивилась, когда увидела его в живую, так как у подруги дома, столько плакатов и постеров с его портретом. Так что я его не однократно видела.
– Привет, всем! Вы готовы искупаться в музыке?! – закричал он.
– Да!!! – завизжали девчонки.
Одна девчонка чуть не залезла к нему на сцену, но ее оттолкнул охранник.
Начала играть мелодия. О, господи. Я ее узнаю. Эту песню мне ставила подруга тысячу раз послушать. Я в слова никогда не вслушивалась, только в мелодию. Сам ритм песни еще ничего, а вот в слова даже не хочется вслушиваться. Один раз все-таки было дело, послушала осознанно, и это плохо кончилось. У меня потом болела целый день голова, и я не могла уснуть.
– А он ничего, – сказал Никита.
Я удивленно на него уставилась.
– А чего ты на меня так смотришь? Я сказал правду. Если бы он был уродом на него никто бы не посмотрел и не повелся. А сама, как видишь, он любим из-за своего профиля, славы и денег.
– Ты мне как будто Америку открыл. Я это все и без тебя знала. Этого только слепой не заметит.
Песни шли одна за другой. У меня начинала болеть голова. Как девчонки вообще стоят около этих колонок?!
Я вскочила и пошла к выходу.
– Ты куда? – вскрикнул Никита.
– Проветрится, – сказала я, как отрезала и быстро вышла из этого душного зала.
Я зашла в спортивный зал, где сидели парни с нашего класса и мирно играли в картишки и попивали спиртное.
– О, Лана! Не ожидали тебя здесь увидеть. Думали, что ты зависаешь с остальными чокнутыми, – сказал парень из моего класса.
Наши все парни школы поделили помещения, чтобы каждый класс имел свой уголок, где можно посидеть всем вместе, а была общая площадка это коридоры и актовый зал. Но второе сейчас занято.
Я уставшая уселась на стул. Все пятнадцать парней уставились на меня ленивым взглядом.
– Вы же знаете, я терпеть этого певца не могу. Уже три раза говорила, – устало произнесла я.
Они лишь понимающе кивнули.
– А вы скучаете? – спросила я.
– Да, все наши девчонки смотрят на этого петуха, – сказал второй одноклассник и закурил.
– С вами впервые, но я согласна.
Мы с ними еще немного поболтали про поступление, про каникулы, и через два часа я возвращалась обратно в актовый зал, надеясь, что концерт закончился.
Как только зашла в зал, обнаружила, что все начали уже расходиться, так как парень сошел со сцены за кулисы.
Я подошла к Никите. Он сладко спал.
– Эй, просыпайся!
Парень дернулся, но разлепил веки.
– Где я?
– На самом лучшем концерте, – сказала с сарказмом я.
Тот аж рассмеялся.
– Ты не видел, где Вика?
– Нет, но мне кажется, что после концерта она не угомонится и, думаю, проберется к Владу Вайбу за кулисы.
Я лишь кивнула, и мы вышли из зала. Набрала номер подруги, но послышался автоответчик.
Куда же она подевалась? Может и правда пошла того петуха преследовать?
Хотя чего мне волноваться, если нужно будет, она мне позвонит. А пока пойду отдыхать.
Мы с Никитой танцевали в коридоре и в спортивном зале, два раза поели и уже устали.
После такого веселья, я хотела домой, поэтому пришлось идти на поиски подруги. На телефон она все также не отвечала.
Сославшись на туалет, чтобы Никита за мной не увязался, я пошла, искать Вику.
Зашла в актовый зал. Никого. Темнота. Тишина.
Решила проверить туалет, который как раз и находился в актовом зале. Там я тоже никого не обнаружила.
Выходя из него, дверь стукнулась обо что-то тяжелое. Полностью вышла из туалета и увидела Влада Вайба со своей охраной.
– Ты не видишь куда идешь? – спросил он и потер плечо, видимо дверь ударила именно туда. – Если ослепла, сходи к офтальмологу.
Я опешила от такой наглости и хамства.
– Это я слепая? Это ты не смотришь куда идешь! Из-за своих софитов у тебя уже пелена перед глазами и в мозгах, раз так девушек нагло обзываешь, – сказала я и заглянула в его глаза. Они отливали серебром. Холодным. Эти глаза просто лед и огонь одновременно.
Он стиснул зубы, и зрачки его блеснули.
– Ты кто такая, чтобы со мной так разговаривать? Ты хоть знаешь, кто я? – спросил он взбешенно.
– Ну, раз я была в этом туалете, значит я учусь здесь. И, наверное, знаю, кто приехал сегодня и пудрил всем девчонкам мозги!
Он аж покраснел от злости, а я демонстративно развернулась и вышла из этого здания, которое накалилось до предела от напряжения и гнева.
Влад
Сцена была крошечная по сравнению с теми, где я обычно выступаю. Софиты и колонки мы привезли собой, так как знали куда едем. Гримеры и все остальные скакали передо мной и наводили марафет. Охрана пыталась не подпускать этих дурочек к сцене, которые так и пытались залезть ко мне за кулисы.
Как же я люблю весь этот мандраж перед сценой, потом восторженные взгляды, вздохи счастья и умиротворения, что я суперзвезда вышел к ним и одарил их своим взглядом.
Вдруг мои мысли прервал звонок телефона. На дисплее высветилось имя – Аврора. Я тяжко вздохнул и поднял трубку.
– Да, чего ты хочешь? – спросил грубо я.
– Я твоя девушка и хочу спросить, во сколько ты сегодня освободишься? Может, мы проведем сегодняшний вечер вместе? – милым голоском спросила Аврора.
– Нет, сегодня никак. Мне пора, – сказал я и бросил трубку.
Аврора – моя девушка. Люблю ли я ее? Сразу отвечу честно. Нет. С ней просто удобно. Когда нужно она удовлетворяет меня, и иногда беру ее с собой на мероприятия отца, где нужно выглядеть презентабельно. Она такой внешности, что как раз туда вписывается. Но для моих поклонниц, неважно есть у меня девушка или нет. Они все равно вешаются на меня. Все хотят меня и мне это нравится. Но даже если я и обращаю внимание, на какую то одну, то она мне быстро надоедает. Ночь с ней и все по новой, только уже с другими. Я не могу быть, только с одной Авророй. Мне нужно больше девушек и развлечений. Я думаю, она догадывается о моих похождениях, но напрямую, она мне никогда не предъявит ничего. Так как с одним из самых лучших певцов, грех не замутить, а вот расставаться незачем, денег то у меня взахлеб. Ей это не выгодно, а мне удобно, что на всякий случай есть надежный вариант с кем можно провести время, а скорее ночь.
– Ваш выход, Влад, – говорит мне продюсер, и я медленной походкой иду к своим девчонкам.
После суперского концерта в отвратной школе, я иду со своими охранниками к выходу, и вдруг в меня врезается дверь. Прямо в плечо, в то самое, где наложены швы. Боль расползается по всей руке, и я со злости и боли стискиваю зубы. Поднимаю голову и вижу девушку. В красивом платье, губки бантиком, глаза большие и ясные растеряно уставившиеся на меня. Блондинка. Кто бы сомневался.
Если честно тогда меня не особо волновало ее растерянность и ее прекрасные глаза, а больше то, что она мне сделала больно этой чертовой дверью.
После того как я кинул ей словечко про офтальмолога, она дико разозлилась и кинула мне ответку:
– Это я слепая? Это ты не смотришь куда идешь! Из-за своих софитов у тебя уже пелена перед глазами и в мозгах, раз так девушек нагло обзываешь.
Я был в шоке и зол одновременно. У меня такое впервые, чтобы девушка мне хамила. Все мне в рот смотрят и стелятся передо мной, даже еще не успев познакомится лично. А эта как с цепи сорвалась. У нее такой взгляд, как будто, я ей противен. Меня это ввело в бешенство.
– Ты кто такая, чтобы со мной так разговаривать? Ты хоть знаешь, кто я? – спросил дерзко я.
Она меня выставила каким-то придурком и демонстративно вышла из актового зала.
Мои охранники даже опешили от такой перепалки. Что даже не удосужились ее догнать и просить передо мной извинится.
Пока я ехал на свою квартиру, где я в прочем и жил, мне позвонил отец.
– Здравствуй, сын.
– Привет. Ты что-то хотел?
– Да, эм… как твой концерт?
– Хорошо, но могло быть и лучше. Я выступал в школе, где требуется ремонт, так точно. Мне директор позвонил и сказал, что если я выступлю там за бесплатно, то он напишет в газету и скажет, что как будто я давал благотворительный концерт. И ему платить не надо и мне слава. Так что в целом день прошел ничего. А ты как?
Я знал, что моему отцу не очень интересно было слушать, как прошел мой день. Он всегда задает такие вопросы, когда ему что-то нужно.
– Да в целом неплохо. Просто хотел тебя завтра пригласить на семейный ужин, приезжай за час. Нужно еще поговорить.
– Хорошо. Я тебя понял. До завтра, – сказал я и отключился.
Что же за разговор меня ждет? И почему отец устраивает семейный ужин? Если только мы с ним вдвоем будем? Нельзя просто сразу было сказать, чего он хочет, а не устраивать всю эту показуху.
Мои вопросы остались без ответа.
Утро было ясным, особенно в моем многоквартирном доме Москва-Сити. Стекла в пол и всегда можно наблюдать закаты и рассветы. Но времени и сил у меня на это нет. Хотя очень хочется, чтобы время появилось на отдых, то есть на себя.
Сходив в душ и переодевшись в рубашку и джинсы, пошел завтракать. У меня не было ни кухарки, ни горничной, я сам по себе. Не люблю чужих людей в доме. Поэтому приходится и самому убираться и готовить. Да, да. Вы не ослышались, я умею готовить и убирать. Мы мужчины не бездарности, и не козлы, как вы любите девушки всех нас называть.
Приготовив себе бекон и яичницу, я вкусно поел и даже успел составить план концертов на следующей неделе. А еще нужно успеть написать хит до конца месяца. И как все это успеть, никому не понятно.
Вдруг звонок в дверь. Я лениво встаю со стула и плетусь к двери.
Лучше бы я не открывал дверь.
С порога мне на шею бросается Аврора. Ее красные волосы бьются о мое лицо и лезут в глаза. От нее пахнет парфюмом, таким сладким, что дышать тяжело.
– Любимый, ты скучал по мне? – спросила она и чмокнула меня в губы.
– Ты чего приехала? – спросил я, проигнорировав ее вопрос.
– Соскучилась.
– Ясно. Можешь здесь остаться, если хочешь. Но мне пора уезжать на встречу с отцом.
– Можно я с тобой поеду? – спросила Аврора и состроила щенячий взгляд.
– Нет, это личная встреча и говорить там будут о личном.
– У тебя же от меня нет никаких секретов.
– Аврора, ты остаешься здесь и точка! – крикнул я и, хлопнув дверью, вышел из квартиры.
До отца я доехал быстро и с ветерком на своем кабриолете черного цвета.
Дом моего отца и когда-то также мой возвышался над всеми остальными домами на этом участке усадеб и коттеджей.
Я зашел в дом и меня сразу встретил дворецкий. Старичок лет пятидесяти.
– Здравствуйте, Влад.
– Здравствуйте, Эрик, отец у себя? – спросил я и указал кивком головы на второй этаж дома.
Тот лишь кивнул, а я направился быстрым шагом наверх.
В кабинет отца я с детства привык стучать. Поэтому и в этот раз без этого не обошлось.
После разрешения, я вошел и увидел статную фигуру своего отца, он сидел на диване около окна и попивал… воду? Мой отец и пьет воду? Что-то тут не так.
– Мой отец – великий бизнесмен, у которого нервы к чертям и он сейчас сидит и пьет воду? У меня галлюцинации? – спросил со смешком я и прошел к нему.
Моего отца зовут – Александр, ему сорок два года, а выглядит на все тридцать.
– А ты все шутишь, Влад, – сказал отец и сам усмехнулся. – У меня к тебе серьезный разговор.
– Так начинай. Чего тянуть?
– Ты прав. Но лучше присядь. Это будет очень долгий и не самый приятный разговор для тебя, так как я предполагаю твою реакцию.
Я начал потихоньку волноваться.
– У меня появилась женщина, к которой я имею чувства.
У меня, как будто, сердце и душу начали жарить на сковородке и оно начало подстреливать слезами.
– Я ей сделал предложение и она согласилась. Мы поженимся осенью. И она сегодня сюда переедет вместе со своей дочкой. Ее дочь только окончила школу, будет здесь поступать в университет. Ей семнадцать лет, а даме моего сердца сорок.
Мое молчание набирало обороты, а это означало, что гнев поднимается медленно изнутри наружу.
И отец это прекрасно знал, но продолжал меня добивать.
– Мы с ней познакомились год назад, и я понял, что нужно менять что-то в своей жизни. Нужно перестать жить прошлым и начать жить настоящим. Жизнь уходит, и я не собираюсь ее тратить на депрессию и уныние. Того же желаю и тебе.
Я молчал. Не знал, что сказать.
Моя мать умерла в автокатастрофе два года назад. Тогда мы с ней ехали в машине, и наш водитель не справился с управлением. Она погибла и водитель тоже. А я отделался сотрясением мозга и ранами в плечо, где как раз и были шрамы. Они мне напоминали о том ужасном дне, который я никогда не забуду.
– То есть ты хочешь променять мою мать и свою жену на какую-то новую куклу, которая еще и с грузом прошлых лет? С дочерью, которая будет потешаться на твое состояние, как и ее мамаша.
– Не смей так отзываться о них! Начни уважать людей. И посмотришь к тебе люди потянуться.
– Ко мне и так они тянутся, отец.
– Эти девицы с твоих концертов, которые мечтают залезть тебе в трусы, не считаются. А это нормальные люди, к которым ты должен нормально относиться, а не как к девицам с концертов, как к мусору. Я еще не вспомнил Аврору, к которой ты не имеешь хоть капли уважения.
– Не лезь в мою жизнь! – гаркнул я.
– Я в твою жизнь не лезу, так и ты, пожалуйста, не лезь и в мою. Не тебе решать с кем мне жить, спать и делить свое свободное время. Я хочу на этой женщине жениться, хочешь ты этого или нет, но я это сделаю.
– А про мать, ты уже забыл? – спросил с надеждой в голосе я, что он не забыл и помнит прекрасно.
– Не забыл. Но нельзя всю жизнь быть одному и захлебываться в этом горе. Нужно двигаться дальше. Твоя мать бы не хотела, чтобы я умер от одиночества.
– Зачем, по-твоему, твоей новой пассии на тебе женится? Любовь морковь? Нет, нет и еще раз нет. Она хочет твоих денег, как и ее дочь. Я их еще не видел, но уже могу поставить диагноз. Алчные.
– То есть ты считаешь, что меня не за что любить? – спросил спокойно отец и взглянул на меня.
– Я не это имел в виду.
– А мне кажется, как раз это.
Молчание настигло нас. Неловкое и гневное молчание. Черт, возьми!
– Ты придешь на ужин и точка. Это мое решение, ты мой сын и ты обязан быть через час в столовой. Тебе ясно?
Я лишь кивнул и молча вышел из кабинета.
Пошел в комнату матери, где когда-то много проводил времени, пытаясь, излечится от душевной боли, потери.
У родителей были отдельные комнаты, так и общая. Чтобы у каждого было свое личное пространство и было где хранить свои личные вещи. Мне казалось это разумным, но только раньше. Сейчас мне кажется, раз люди любят друг друга, у них должно быть все общее и комнаты, и ванная, и чувства. Они должны чувствовать друг друга и любить.
Отварив дверь в комнату, я вошел и встал в пороге. Здесь ничего не трогали, с момента ее смерти. Все осталось нетронутым. Я всегда сюда приходил, садился около ее кровати и думал о наших жизненных моментах, которые мы провели вместе. Все-таки нужно ценить людей, которые рядом с вами и ценить моменты с ними. А то потом может уже быть поздно, и нечего будет ценить.
Я тяжко вздохнул и сел около ее кровати.
