«Жена смотрителя зоопарка» kitobidan iqtiboslar
Быть человеком — значит быть проблемой, а проблемы заявляют о себе страданием
"Люди, вы - звери!"
Многие немцы, да и поляки тоже, верили, что все светловолосые восходят корнями к скандинавам, а у всех евреев темные волосы. Эта ошибочная идея была неколебимой, даже когда стали ходить анекдоты о неарийских усиках и темных волосах Гитлера.
Люди вообще в большинстве своем не понимают, что животные могут испытывать такие же страх и боль, как человек.
Умение диагностировать опасность было сродни умению обезвреживать неразорвавшиеся бомбы – одно колебание голоса, одно неверное допущение, и весь мир взлетит на воздух.
Как и рукопожатие, поцелуй руки может отражать тонкие чувства: преклонение перед женственностью, разбитое сердце, вынужденную покорность, выказанную на мгновение тайную любовь.
...в одной легенде сказано, что иудеев так привлекает Польша, потому что название страны на древнееврейском звучит как po lin («отдохни здесь»).
В целом нацисты были пылкими любителями животных и защитниками окружающей среды, они пропагандировали гимнастику и здоровый образ жизни, регулярные выезды на природу, а придя к власти, ратовали за права животных. Геринг гордился тем, что финансирует заказники ("зеленые легкие"), предназначенные и для охоты, и для сохранения природы, и строит огромные скоростные шоссе, с которых открываются живописные виды. И это нравилось Лутцу Геку, как и многим другим ученым мирового уровня, таким как физик Вернер Гейзенберг, биолог Карл фон Фриш, конструктор ракет Вернер фон Браун. В Третьем рейхе животные считались благородными, сказочными, едва ли не ангельскими созданиями, включая, разумеется, людей, но только не славян, не цыган, не католиков и не евреев. Хотя подопытных Менгеле могли оперировать и вовсе без всяких обезбаливающих, известен поразительный пример нацисткой любви к животным, когда один ведущий биолог был наказан за то, что в ходе своих экспериментов давал червякам недостаточно анестезии.
Кроме того, чтобы какой-нибудь завистливый сосед не сглазил ребенка, беременность необходимо было скрывать как можно дольше, тайну нельзя было раскрывать даже мужу. Во времена Антонины идея сглаза, зависти, лишающей богатства, тревожила многих поляков. Считалось, что любое счастливое событие открывает дорогу злу, и похвалить новорожденного – значит навести на него порчу. Фраза «какой красивый ребенок» считалась настолько губительной, что в качестве противоядия матери отвечали: «Ой, он такой урод» – и сплевывали от отвращения. Из этой же логики вытекала традиция, когда мать давала пощечину дочери, у которой начиналась первая менструация. Защита от сглаза в основном выпадала на долю матерей; оберегая свое потомство, они не выказывали счастья и гордости, жертвуя ими ради того, что они ценили превыше всего, ведь стоит что-нибудь полюбить, как тут же это потеряешь.
Риск в глазах ребенка был вовсе не таким, как в глазах взрослого, ребенок не мог сознавать далеко идущие последствия своего поступка, а наказание действенно только тогда, когда обе стороны считают его справедливым - справедливость остается золотым стандартом детства.
