Kitobni o'qish: «Реанимация или кошки-мышки со смертью»
Основано на реальных событиях, произошедших в августе 2021года, в жизни автора, заразившегося коронавирусной инфекцией и в тяжелой форме перенесшего страшную болезнь, которая получила официальное название:
«Covid-19».
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.
( Псалом 22; Псалтирь; Библия)
Пока мы живем, мы не понимаем этого, мы не ценим и не бережем свою жизнь. Не ценим великого дара жизни, которую подарил нам наш Небесный Отец, Создатель.
Мы дышим, едим, пьем, ходим, спим, удовлетворяем все свои потребности. Иногда влюбляемся, бывает, ненавидим, если повезет любим. Случается, ревнуем, возможно, презираем. Как чаще нам самим кажется, несчастные, но можем быть счастливыми. Спокойно или неспокойно прожигаем дни своей жизни, которые как спички ежедневно сгорают, и уходят для нас безвозвратно.
Мы знаем, что эти прожитые дни больше уже никогда не вернуться к нам. Но мы никогда серьезно не задумываемся об этом. Считаем, что так устроен наш мир, время как песок должно течь сквозь наши пальцы, отмеряя каждое мгновение нашей жизни, и всегда думаем, что там впереди нам осталось еще очень много.
Все время, куда-то спешим, опаздываем, нам всегда не хватает времени, мы несемся по жизни на сумасшедших скоростях. Признайтесь себе, вам казалось, что с прожитыми годами, время для вас начинает течь быстрее?
Работа, дом, праздники, выходные, возможно командировки, на дорогах пробки. Дни мелькают, сменяя друг друга, а мы летим сквозь них, незаметно подходит отпуск, потом пролетает как один миг и снова сначала. Времена года сменяют другу друга, наступает зима, и мы из шкафа достаем новогоднюю елку и вспоминаем, что новый год в прошлый раз, наступил, вроде не так уж давно.
Из школьного курса физики мы помним, что время это величина постоянная, в минуте шестьдесят секунд, а в часе шестьдесят минут, сутки это двадцать четыре часа, а один год это триста шестьдесят пять дней. И время не может идти быстрее, оно всегда идет одинаково.
Это не время начинает идти для нас быстрее, это мы торопимся пробежать сквозь него, несемся через свою жизнь, порой, не обращая никакого внимания на то, что мелькает у нас перед глазами, не обращая внимания на саму нашу жизнь, на наш удивительный мир, который нас окружает. У нас никогда нет времени остановиться и осмотреться вокруг, увидеть краски этого прекрасного мира, в котором мы все живем, который нам подарил Бог. Нет времени порадоваться жизни и насладиться великим даром нашего Создателя, Небесного Отца – быть счастливыми и радоваться жизни!
И только тогда, когда смерть уже идет по нашему следу…. Вот только тогда мы начинаем любить и по-настоящему ценить свою жизнь.
Когда смерть уже стучится в двери или окно, вот тогда мы по-настоящему вздрагиваем, пугаемся и если можем, бежим, куда?
Это пока мы живем, мы можем рисковать, говорить, что не боимся умирать, пренебрегать своим здоровьем и безопасностью. Но когда смерть уже стучит в двери, и вы понимаете что она пришла за вами. Вот тогда все бегут только в одну сторону, не зависимо от уровня достатка, от социального положения или статуса. Все бегут в больницу к врачам!
Потому что ни банк, ни нотариус, ни батюшка, ни полиция, ни кто другой, кроме врачей, не сможет запутать костлявую старуху с косой и сделать так чтобы она потеряла ваш след. Только врачи могут! Могут спасти вам, жизнь! Прошу вас всегда помните об этом и берегите себя. И дай Бог вам здоровья, всех благ нашего замечательного мира, в котором мы живем и долгих вам лет жизни.
Сараев Д.В. (Автор)
Моя история произошла в августе две тысячи двадцать первого года, когда в нашей стране и во все мире бушевала страшная пандемия «Covid-19». Так случилось, что и мне пришлось испытать на себе какая это страшная и опасная для жизни болезнь. Как она начинается, как протекает, набирается сил, и кладет больного сначала в кровать, а потом в больницу, и может уложить в могилу, она убивает …
Сначала появляется легкая ломота во всем теле, суставах и мышцах. Потом исчезает аппетит, появляется небольшая температура. Вроде ничего особенного, обычный грипп и больной глотает горстями таблетки, из домашней аптечки, антибиотики.
Но болезнь не проходит она продолжает наступать, через три, четыре дня исчезают запахи, потом пропадает вкус. А температура начинает достигать отметки в сорок градусов.
Появляется одышка, сбитая таблетками или растираниями температура, почти сразу начинает подниматься снова. Вот тогда заболевший, уже начинает понимать, что болеет он по-настоящему, чем то серьезным, «по взрослому». Но где-то в глубине души еще надеяться, что это уже пик болезни и завтра или послезавтра, обязательно станет лучше и болезнь отступит. Но ни завтра, ни послезавтра легче не становиться. Наоборот становиться хуже, дышать становиться труднее, сознание из-за нехватки кислорода начинает, путается.
Или становиться лучше на шестой или седьмой день, температура держится не большая, вдруг становиться легче, дышать, общее состояние заметно улучшается, появляется бодрость, возвращается аппетит. Больной ликует, наивно полагая, что все страшное уже позади и болезнь отступила.
Но страшное еще даже не начиналось, все страшное ждет впереди. И на следующий день снова взлетает температура, появляется сильная одышка, из-за недостаточности кислорода, хочется больше лежать, сознание полусонное. И вы начинаете синеть, потому что задыхаетесь.
И тут уже без вариантов, нужно скорее звонить в «скорую помощь» и звать на помощь, иначе задохнетесь. Ведь костлявая с косой уже стоит за вашей дверью, она уже постучала к вам. И вам остается выпрыгивать в окно и бежать от нее, подальше, в переносном смысле конечно. А костлявая с косой в прямом смысле пойдет за вами и будет идти по вашему следу, до тех пор, пока не настигнет вас. И только люди в белых халатах, если вы успеете позвать их на помощь, встанут между вами и ней, только они смогут спасти вашу жизнь.
Так было и со мной. Началось все, очень просто я заболел! Внезапно и резко, без всякого предшествующего периода. Утром пошел на работу, почувствовал себя не важно. После обеда решил прилечь, вернулся домой и прилег. Выпил таблеток, чай с лимоном, с медом, с малиной, в общем, все как всегда. Но всегда помогает, а в этот раз нет.
Температура стала подниматься до сорока, градусов, я натирался водкой и сбивал ее. Нашел, где то в домашних лекарствах амоксициллин, вспомнил, что этот антибиотик раньше хорошо помогал при гриппах и простудах.
Вместе с амоксициллином пил сопутствующие лекарства, парацетамол, аспирин, бромгексин, арбидол и еще много всего. Не очень помогало, болезнь продолжала развиваться, и мне становилось хуже.
На третий или четвертый день исчезло обоняние. Ну, вот здесь, то уже самое время обращаться к врачам, ведь явные симптомы на лицо: «Исчезли запахи!» ведь все знают что это «Covid». По телевизору, столько показывают про страшную пандемию во всем мире.
Нет, пандемия, «Covid», болезни, эпидемии, смерти, это все не про нас, мы так всегда думаем. Это где то там далеко в телевизоре, люди болеют и умирают, но не здесь, не у нас. С нами такого не случиться. У нас есть иммунитет, мы сильные. Нам всегда нравиться обманывать себя и казаться самим себе сильнее, чем мы есть на самом деле.
Так было и со мной. Я решил, что я сильный, что у меня хороший иммунитет, , «Covid»у так просто меня не взять. Я же здоровый мужик, всю жизнь занимаюсь спортом. Ну, подумаешь, приболел, не много, отлежусь, денек другой и все пройдет, как рукой снимет.
Все простуды, все гриппы всегда на ногах переносил, и тут «пролезет», так наивно я предполагал, натираясь водкой и укладываясь в постель. «Это же уже самый пик, болезни – скоро все пройдет!» – Так я думал.
Ничего не прошло! Стало еще хуже, появилась одышка. Но и здесь мое упрямство, не желало сдаваться: «Еще подождем пару дней, а вдруг лучше станет».
На шестой день и вправду стало лучше, температура была всего тридцать семь и два градуса, дышать стало легко, даже аппетит появился.
Но на следующий, седьмой день болезни резко стало хуже, снова поднялась температура, одышка стала еще сильнее, стала ощущаться нехватка кислорода. Сознание клонило в сон, хотелось лежать, апатия охватила разум, тело и весь организм. Жена уговаривала поехать в больницу.
И вот наконец-то до меня стало доходить, что я в общем-то уже задыхаюсь и если сейчас не вызвать врачей, то потом можно уже не успеть позвать их на помощь.
Жена вызвала машину скорой помощи …
Приехала машина неотложной скорой помощи, врач осмотрела меня, поставила уколы и уехала, но пообещала, что за мной сейчас приедет другая машина, специализированная «ковидная» скорая, с кислородом и со всем необходимым.
Врач со скорой помощи не обманула, и часа не прошло, как к дому подъехала другая машина «скорой помощи». Из нее вышли две женщины, очевидно врач и сестра и с большим оранжевым ящиком с медикаментами в руках, направились в сторону дверей моего дома.
При их виде, что то внутри сжалось, как-то сразу жалко себя стало, наверное, какое то предчувствие было.
Медики меня осмотрели, послушали, из ротовой и носовой полости, взяли мазки для анализа, и сказали: «собираться, нужно ехать». На вопрос: «Куда?» – Пожали плечами: «В больницу, … куда же еще мы вас можем отвезти».
Жена собрала в пакет все то, что обычно с собой берут, кода ложатся в больницу на длительное время: кружку, ложку, тапочки, чай в пакетиках, зубную щетку, пасту и все такое. Протянула пакет, даже как то и не попрощались нормально. Взял пакет и пошел в машину.
Вот, как уходил из дома, как-то слишком легко ушел. Вот это как то, сразу, тогда мне показалось странным.
Я очень не люблю уезжать из дома, даже если уезжать нужно совсем ненадолго, на пару дней или даже на один день, мне всегда не хочется уезжать их дома. Перед тем как уехать, я всегда обойду все комнаты, подойду к полке с иконами, перекрещусь и помолюсь, присяду на дорожку, с домашними прощаюсь, как будто на год расстаюсь. Такой вот я человек, мы люди, все разные у каждого из нас есть свои странности.
А в этот раз, как то легко ушел, из дома, как будто за хлебом в магазин пошел, на полчаса не больше. С легким сердцем, пошел к машине, в открытую калитку выскочил наш щенок, «хаски». Она запрыгнула в машину, наверно очень не хотела отпускать хозяина одного и решила ехать с ним, чтобы как настоящий друг, в трудную минуту, быть рядом, возможно, чувствовала, что меня ждет.
Щенка из машины прогнали, я сел возле окна, помню как жена и дочь вышли за ворота и помахали вслед отъезжающей машине. Я вспомнил, что не обнял и не поцеловал их на прощанье, помахал им из окна машины, а они махали мне. Вот так и попрощались, чуть было не навсегда.
Потом в реанимации, когда был в сознании, я много раз вспоминал, как уехал и очень жалел что, не попрощался с семьей нормально как положено. Жалел о том, что не обнял и не поцеловал свою дочь, не сказал ей, на прощание пару каких ни будь веселых шуток. Не обнял и не поцеловал жену, не сказал ей ни чего приятного, никаких слов поддержки.
Пока мы живем своей обычной размеренной жизнью, нам, почему то всегда кажется, что мы еще успеем сделать в своей жизни все задуманное. Считаем, что у нас еще на все есть время. И когда этой размеренности, а возможно и самой жизни приходит конец, мы не сразу это понимаем и еще какое-то время, возможно долгое, если времени жизни осталось еще много. Мы не понимаем того что все что происходит вокруг перед нами, для нас возможно уже, происходит в последний раз.
Прощания, разговоры по телефону, завтрак в постель, утренний кофе, встреча с близкими, прогулка с собакой – все, это то что для нас обыденно и повседневно. Все может оказаться в последний раз. Мы часто считаем лишним сказать родному человеку что-то теплое и приятное, стесняемся лишний раз сказать, как сильно мы его любим и как он нам дорог. Почему то мы часто думаем, что для этого еще есть много времени, и мы всегда успеем это сделать потом позже.
Но позже потом уже может и не быть. Всегда помните об этом, и если хотите сказать кому то из своих близких людей, что то важное, личное, возможно просто выразить свои чувства, сказать им как сильно вы их любите, как они важны для вас, говорите это сейчас! – Не позже! Никогда не откладывайте это на, не наступившее «позже». Оно может не наступить никогда! И вы потом всегда, будете жалеть об этом.
Наше прошлое уже не изменить оно такое, какое есть, потому что в нем уже все произошло, а своего будущего мы не знаем, оно закрыто от нас. И пока оно не наступит, мы не увидим его, как бы сильно этого не хотели.
Но вот сегодня, здесь и сейчас, мы можем жить, быть счастливыми и радоваться жизни. Не бойтесь и не стесняйтесь жить в настоящее мгновение, быть искренними и счастливыми в нем, проявлять свои чувства и доброту, быть настоящими такими, какие вы есть на самом деле.
Я открою вам секрет, из вот этих маленьких кусочков: сегодня, здесь и сейчас, и строиться все наша жизнь. Как мы проживаем свое настоящее, таким становиться наше прошлое, такой и становиться и вся остальная наша жизнь. Настоящее – определяет и направляет будущее. Ваша жизнь это не завтра и не вчера! Живите, сегодня прямо сейчас, будьте счастливыми и радуйтесь всему, что у вас есть и делайте это сейчас!
В машине мне протянули кислородную маску, к тому времени уколы подействовали, спала температура, дышать стало легче. Кислородная маска тоже хорошо помогла, одышка почти полностью исчезла, а сатурация, стала равна девяносто трем, это почти показатель здорового человека.
Сатурация – это показатель уровня насыщения кислородом крови. За транспорт кислорода в организме отвечает гемоглобин, который находится в эритроцитах (красных кровяных тельцах). То есть чем выше сатурация – тем больше кислорода в крови человека, тем лучше он доставляется к органам и тканям.
Измеряют сатурацию небольшим прибором, пульсоксиметром, который одевается на один из пальцев рук.
Пульсоксиметр – это прибор, который стал известен с момента начала пандемии. Он помогает измерять концентрацию кислорода в крови, этот показатель называется сатурацией (SpO2). Пульсоксиметрию применяют при различных заболеваниях легких, чтобы отметить, когда уровень кислорода в крови станет снижаться.
Когда машина подъехала к поликлинике, меня усадили в «кресло на колесах», в руки дали кислородный баллон, одели кислородную маску и вкатили в здание.
Привезли в кабинет, где выписали, какие то бумаги, померили температуру, снова померили сатурацию и увезли делать снимок легких.
Снимки сделали без очереди и отвезли назад в тот же кабинет, из которого привезли. Спустя некоторое время вошли несколько человек в белых халатах. Одним из них был врач, который осматривал меня в начале, они уже знали результаты снимков и сразу мне объявили:
– У вас двусторонняя пневмония. Общее поражение легких составляет более 75%, это только то, что мы видим здесь у себя, если сделать развернутые снимки, КТ, картина будет выглядеть хуже. Ситуация очень серьезная. При вашем сопутствующем хроническом заболевании, сахарном диабете. Это очень опасно, есть прямая угроза жизни.
– Все прямо вот, так плохо? – Я как то был не готов, что мне прямо вот так с порога объявят, о том, что моя жизнь в опасности, и я могу не выжить. А услышав такое, я не поверил в это и к словам врачей отнесся с большой долей скептицизма, считая, что для «важности», меня просто стараются напугать, чтобы я согласился в больницу ложиться.
В больницу ложиться я был согласен еще, когда согласился на вызов «Скорой Помощи». Слава Богу, хоть на это ума хватило! Видимо хоть какая-то часть здравого смысла всё-таки присутствовала в моем сознании, когда до меня стало «доходить» что без врачей эту болезнь мне, скорее всего не вылечить.
Я не собирался отказываться от госпитализации, был согласен ехать в «ковидный» госпиталь. И слава Богу! Врачи выписали направления, еще какие-то сопроводительные бумаги, к ним мои снимки приложили.
На мой наивный вопрос: «А у меня точно «Covid»?» – Мне дали ясный, четкий, исчерпывающий ответ:
– У вас двустороннее воспаление легких, вызванное короновирусной инфекцией. Результаты мазков будут позже, но можете не сомневаться у вас самый настоящий «Covid», все симптомы н лицо. Ваши легкие, вернее то, что от них осталось, прямое тому доказательство. А вы думали у вас ОРЗ или ангина?
Я конечно не думал что у меня ангина и не думал что у меня ОРЗ, сам понимал что все серьезно, но услышав от врачей, что моей жизни угрожает опасность, почему то им не поверил.
В больницу, думал, еду «ненадолго», на неделю ну максимум дней десять. Сейчас подлечат, уколы капельницы, какие надо поколют, таблеточки пропишут, и домой отпустят. Я же уже в больницу еду, там то уж вылечат точно! Ну да умирают люди от «Covid»а, но это же не про меня, это же какие то другие люди умирают, не я точно. По телевизору же говорили, умирают, люди с слабым иммунитетом, у меня же он сильный. Умирают в основном люди в возрасте, а я же еще молодой. Нет, это врачи не про меня сказали, что я умереть могу, это они про кого-то другого говорили не про меня точно.
Снова на кресле каталке меня довезли до машины, снова дали кислородную маску и повезли в специализированный «ковидный» госпиталь.
В госпиталь я вошел сам, где меня, как положено, оформили, приняли и сопроводили в «общую» палату. Там показали кровать, тумбочку и кислородную маску. Ко всем кроватям в палате был подведен кислород, и все они были оборудованы кислородными масками.
Не успел я расположиться на «новом месте» как у меня пришли брать анализы крови, мазки, следом сделали ЭКГ. А спустя еще немного времени принесли и поставили первые уколы, и стаканчик с вечерними таблетками.
Я был удивлен таким вниманием со стороны медицинского персонала, поскольку признаться честно до того как попал в больницу был невысокого мнения о нашей отечественной медицине. Но не только внимательность медицинского персонала привлекла мое внимание.
Я прямо спросил у зашедшего ко мне лечащего врача: «Для меня очень важно мое здоровье и лечение! Поэтому если нужны, какие то лекарства, которых в больнице нет. Или лекарства «подороже» будут лучше и эффективнее. Вы скажите я куплю все, что будет нужно».
Последовавший ответ меня, мягко говоря, шокировал:
– Не переживайте, для того чтобы вас лечить у нас есть все необходимые лекарства в достаточно большом количестве. Вам индивидуально назначат препараты, не зависимо «подороже» они, или «подешевле», подберут дозировку и назначат лечение. Ничего самому покупать не нужно! Всеми лекарствами, включая лекарства от ваших хронических заболеваний, например от сахарного диабета, в больнице вас обеспечат. Поэтому просьба свои лекарства, даже если они у вас с собой есть – не принимать!
Это в нашей-то российской бюджетной, бесплатной, больнице, которая находиться глубоко в провинции, где я живу – есть все лекарства? Да где такое? Когда? Было? Признаюсь, поверить в это не мог.
Сама больница, при внимательном наблюдении, тоже вызвала мое удивление. Я ожидал увидеть старые разбитые помещения с покосившимися дверями и еще «советским» интерьером, обшарпанные стены, потолки с отвалившимися огромными кусками штукатурки. Рассохшиеся оконные рамы с треснутыми стеклами, грязные наполовину содранные полы. Туалеты, в которых давно никто не убирался.
Но я не увидел все этого. Вместо всего этого я увидел другое. Полностью отремонтированные под «евро» внутренние помещения, пластиковые окна, отделанный плиткой пол, подведенный к каждой кровати кислород, водопровод с раковиной в каждой палате, чистота в туалетах и чистота во всей больнице. Внимательность и вежливость медицинского персонала. Полная укомплектованность штата медицинского персонала, наличие в достаточном количестве всех необходимых лекарств. Все это вызывало у меня какое то чувство не реальности.
Кормили в больнице тоже вполне нормально. Но аппетита у меня все равно не было и первые дни, пока не попал в реанимацию, я почти ничего не ел. Отсутствие аппетита , один из симптомов, заражения «COVID-19». Нужно заставлять себя есть, если не есть, организм быстро «растает» и ослабеет. Бороться с болезнью не останется сил. А потом может не остаться сил на то чтобы поддерживать жизнь в вашем теле.
Родственники больных это хорошо понимают и если они рядом в пределах «досягаемости», несут в больницу передачи. Вкусную домашнюю еду, конечно, не сравнишь с больничным меню, да и всякие магазинные колбаски, сыры, фрукты, кефирчики, сладости. Все это тоже хорошо помогает пополнять силы, ослабленному болезнью организму. Жаль далеко не все больные понимают, как важно для них нормально хорошо питаться, и при отсутствии аппетита, не могут заставить себя есть. Очень часто эти домашние передачи, с такой заботой и любовью собранные дома родными, даже ни разу не развернутыми и не тронутыми, пропадают в тумбочках, покрываются плесенью и «улетают» в мусорные корзины.
Не смотря на тяжелое положение в стране в отношении бюджетной медицины, общее состояние больницы было более чем удовлетворительным. «Ковидный» госпиталь подготовили, как положено и обеспечили всем необходимым. За что большое уважение краевому министерству здравоохранения и всем причастным к этому честным чиновникам, не позволившим разворовать бюджет и выделенные на подготовку специализированных госпиталей средства.
Соседи по палате рассказали, что передо мной на моей кровати лежал мужчина лет тридцати пяти, ночью он начал задыхаться и его утром спустили в реанимацию. «Не добрый знак!» – подумал я тогда и постарался отогнать от себя плохие мысли.
Время в больнице течет медленно и тянется очень долго. Поэтому радуешься любому приятному время провождению. Разговоры с соседями по палате, чай в пакетиках, интернет в телефоне. Вечером помню долго стоял у открытого окна и дышал свежим после дождя воздухом.
Рядом со мной сидел сосед по палате. Его только недавно перевели «подняли» на второй этаж из палат для «тяжелых» больных с первого этажа. Где он находился после реанимации, он рассказывал, как тяжело ему пришлось там, как он едва не умер. Рассказывал про аппараты искусственной вентиляции легких, которые сокращенно по телевизору, часто называют ИВЛ. Рассказывал что очень многие там, в реанимации не выживают.
А я как то очень отстраненно его слушал, видимо до меня тогда еще не совсем доходило, что лежу я в том самом «ковидном» госпитале. В котором лежат больные с той самой страшной короновирусной болезнью, от которой умирают, ни где-то далеко, а прямо в этой больнице на первом этаже в реанимации или в других палатах. Не доходило и то, что я сам был заражен этой болезнью, не доходило, что все, то!, О чем говорил тот человек, правда, которая сейчас, в то время уже происходила со мной. И что меньше чем через двое суток я сам окажусь в реанимации подключенным к аппарату искусственной вентиляции легких и буду в самом прямом смысле бороться за свою жизнь.
Первые два дня я мог дышать еще самостоятельно, кислородную маску одевал, но не часто. Но под вечер второго дня, то есть чуть больше чем через сутки, как меня привезли в больницу, моя сатурация стала падать.
Благо, медики это сразу заметили и взяли на контроль, там очень часто мерят сатурацию. Это была первая ночь в моей жизни, когда я спал, не снимая кислородной маски. Без нее дышать было уже трудно. Спал я плохо, какими то урывками. Часто подходила дежурная медсестра и мерила сатурацию.
Хотел позвонить жене, но была ночь, не стал ее тревожить, думал, что на это времени еще хватит. Да я тогда еще и не знал, что меня ждет дальше.
А дальше было больше, дышать становилось труднее, сатурация продолжала падать. Вот только тогда у меня появились первые признаки беспокойства. Только тогда стало доходить, что «Covid», это реальность, моя реальность, которая происходит сейчас, ни где-то по телевизору, ни где-то далеко, ни с кем-то другим, а именно со мной.
А вот это уже страшно! Когда до вас, до вашего сознания, начинает доходить, вся серьезность настоящего, положения дел. Когда вдруг внезапно, как будто кто-то, с глаз занавеску отдернул, и ты понимаешь, что «ковидный» госпиталь, больные вокруг, реанимация на первом этаже, где люди выживают или умирают, что все это не иллюзия, не сон.
Что все это в «заправду», и оно все! – Прямо вот здесь в твоей жизни, прямо перед тобой, в самой опасной близости от тебя, оно уже прямо касается тебя! Потому что ты сам болеешь этой страшной болезнью, которая убивает людей.
И только вот здесь ты начинаешь понимать, серьезность положения, в котором оказался, начинаешь понимать, что все по «взрослому» и пощады не будет. Начинаешь понимать, что очень легко, ты сам можешь, умереть и произойти это может в любое время.
Более того, это время никто не станет согласовывать с тобой, потому что ты сам больше не контролируешь происходящее, не контролируешь свою жизнь, не решаешь, что тебе делать, куда идти. Ты даже дышать сам уже не можешь. Смерть уже идет по твоему следу, она уже постучала в твою дверь и теперь она идет за тобой.
Утром я уже не снимал маску, не мог дышать без нее, да и с ней становилось дышать все труднее и труднее. Начал понимать что задыхаюсь. Вскоре за мной пришли, медбрат с креслом каталкой и кислородным баллоном и медсестра с санитаркой. Они мне объявили, что ввиду ухудшения моего состояния меня переводят в реанимацию на первом этаже.
Я еще пытался возражать, не хотел в реанимацию.
– Зачем мне в реанимацию? Я же живой в сознании, давайте я лучше здесь буду лечиться. Здесь как то спокойнее. Там люди умирают, мне там у вас будет страшно. Не надо меня в реанимацию.
– Тогда вы задохнетесь, и вас уже точно не повезут в реанимацию, вас отвезут в морг. – Спокойным голосом, но уверенно и убедительно, тоном не допускающем возражений, мне ответила, медицинская сестра.
Меня усадили в кресло, одели маску, вручили в руки баллон и повезли в реанимацию. По лестнице я спустился сам. Потом меня снова усадили в кресло и повезли по длинному пустому коридору первого этажа, туда, где находились палаты реанимационного отделения.
Меня везли по тому самому страшному коридору, который для многих становится последним отрезком пути, который они преодолевают в этой еще пока земной жизни …
Конструкция здания располагалась так, что лестница на второй этаж, где находились общие палаты, находилась в самом конце левого крыла больницы. Прямо по тому самому коридору, по обеим сторонам находились палаты для тяжелых больных, дальше приемное отделение.
Примерно на середине коридора располагались палаты реанимации все по одной левой стороне, а дальше по коридору снова палаты для тяжелобольных, а там, в конце коридора выход в тамбур запасного входа, а из него по другому коридору в морг.
Больных, которым становилось хуже, как мне, спускают по лестнице из общих палат второго этажа, дальше их везут как меня по этому коридору до одной из палат реанимации. Палаты расположены по левую сторону в середине коридора.
Там, тому, кого привезли, в схватке за жизнь со смертью, предстоит оборонять последний рубеж своей обороны. Там оставляют.
Неравная схватка, один на один со смертью… И потом когда схватка окончена, а это бывает по разному, иногда быстро, иногда затягивается на месяц и больше. Потом, снова везут по этому коридору дальше. Тех, кто выжил в палаты для тяжелобольных, восстанавливаться после реанимации, в те которые дальше по коридору. А тех, кто не выжил, везут дальше по коридору в морг.
Страшный коридор половину, которого ты проезжаешь живым, а вторую половину, уже как повезет. Если отстоишь, последний рубеж своей обороны, тоже проедешь в кресле каталке живым, когда выведут из реанимации и переведут в палаты для «тяжелых». А если нет, тогда на другой каталке, уже «застегнутым» в большой черный пакет из плотного, прочного пластика. Дорога жизни и смерти.
И вот уже меня везут по этому коридору в палату реанимации.
В палате меня встретили медсестры, и санитарки и еще был один медбрат. Они меня усадили на единственную свободную кровать, дали кислородную маску, попросили отдать им телефон, одежду и паспорт.
– Может не надо, сейчас мне уколов поставите, кислород посильнее включите, легкие раскочегарим и назад меня наверх в общие палаты отправите.
– Так быстро от нас, в общие палаты не уходят. Вы здесь надолго. – Ответила мне медсестра.
– Все так плохо? – Спросил я ее
– Возможен летальный исход. – Последовал холодный, спокойный ответ
– Было бы хорошо, вас бы к нам не привезли – последовал ответ другой медсестры.
– Все очень серьезно, сами вы уже дышать не можете, сатурация падает, без нас вы задохнетесь, сейчас вас подключат к ИВЛ – продолжила отвечать мне другая медсестра, она видимо была старшей, потому что все ее слушались, сразу было понятно, что у нее за плечами большой многолетний опыт работы в реанимационном отделении. Позже я узнал, что ее зовут Ира.
Я спросил разрешения позвонить жене и родным, и попросил дать мне номер телефона, куда родственники смогут звонить, чтобы узнавать о моем состоянии.
– В реанимации нельзя пользоваться телефонам – ответила одна из медицинских сестер.
– Пусть позвонит, дайте ему телефон – Сказала Ира.
Мне вернули мой телефон, его уже выключили, а на корпус наклеили пластырь с моей фамилией.
Я включил телефон и набрал номер жены, никто не ответил, перезвонил и снова никто не отвечал. Я написал ей сообщение и мне продиктовали номер телефона, врача реаниматолога, куда можно будет звонить спрашивать про меня. Потом уже когда выписался из больницы, жена, рассказала, что когда я звонил, она была во дворе и не слышала телефон. А когда пришла сразу пыталась мне перезвонить. Но телефон был уже выключен. Прочитала мое сообщение и все поняла.
Позвонил своей тете, но из-за разницы временя у нее там, где она живет, была еще ночь и она тоже не ответила. Позвонил маме, она ответила, я как смог объяснил ей что уже в реанимации и что все очень серьезно. Больше говорить не мог, дышать становилось все труднее и труднее. Я выключил телефон и отдал его медсестрам.
Меня уложили на кровать, забрали одежду, подкатили аппарат ИВЛ, с подключенной к нему маской. Эту маску надели мне, закрепили ремни на моей голове. Аппарат уже был включен и с сильным звуком вдувал в маску воздух, жизненно важный для меня кислород.
Не достаточно было просто открывать рот и вдыхать воздух как с обычной кислородной маской. С ИВЛ не все так просто, тут нужно приспособиться, научиться дышать с этим «агрегатом». Необходимо подстроиться под интервал, когда аппарат задувает воздух нужно делать вдох. И выдыхать, когда аппарат делает паузу.
