Kitobni o'qish: «Собирая камни»

Я – твоя война,

Ты – генерал,

Два шага в сторону,

И ты проиграл…

Группа Total, «Прости».

В последние майские деньки, как только отцвела черемуха, в городе воцарилось лето. Не веря собственному счастью, петербуржцы временно спрятали зонты и достали с дальних полок шкафов солнцезащитные очки. В садах и парках буйным цветом зеленела листва и пестрели клумбы. Наступила пора белых ночей.

Оттого на тихой улочке старого города, несмотря на то, что полночь уже давно пробило, было светло, словно днем, и не горел ни один фонарь.

Припарковавшись подле арки, ведущей в проходные дворы бывшего доходного дома, я выпорхнула из машины и зашагала к ближайшей парадной, увенчанной покосившимся козырьком с чугунными завитушками восемнадцатого века.

Бросив на меня быстрый взгляд, Сашка, водитель шефа, вновь сосредоточил все свое внимание на собеседнике. Но услышав за спиной веселую трель моих каблуков, упитанный коротышка все же обернулся. Застыл и моргнул растерянно.

Я же беспрепятственно вошла в парадную и, игнорируя лифт, заспешила вверх по лестнице.

Острые каблучки, отбивая такт моим шагам, нарушали тишину спящего дома. Шелковое вечернее платье цвета лаванды развевалось и струилось по моему телу при каждом движении. Длинные темные волосы сегодня были уложены не в привычную тугую косу, а в замысловатый узел, украшенный гребнем из белого золота с россыпью сверкающих драгоценных камней.

Разрушив мои планы, сюда меня вызвал Сашка. Мой дорогой босс, Виктор Бергман, сегодня изволил сыграть с друзьями в карты. Но что-то пошло не так, и кто-то из участников вместо солидного куша поймал пулю.

К несчастью, игроки не успели покинуть квартиру, где проходила игра. Одна из официанток, обслуживающих пир, сдуру вызвала полицию. И, как назло, группа оперов работала в соседнем доме и прибыла по вызову со скоростью, не случающейся даже в кино.

Теперь Сашка развлекал разговорами водителя из ближайшего отдела, а опера строчили протоколы.

Дверь нужной квартиры я обнаружила без труда – она была гостеприимно приоткрыта.

Восприняв сие как приглашение, я прошла по широкому коридору вычурно обставленной квартиры и оказалась в гостиной. Здесь, расположившись в глубоких креслах и диванах, переговаривались все участники событий.

Ничуть не стесняясь я пересекла гостиную и присела на подлокотник кресла. Облокотилась локотком о плечо Виктора, моего дорогого шефа, и пленительно улыбнулась сидевшему напротив полицейскому.

За годы в убойном отделе он повидал многое и многих и даже считал, что уже не способен удивляться. Но на меня смотрел растерянно, будто была я диковинной жар-птицей.

Впрочем, почти сразу взгляд его заскользил по моей коже, и в мыслях не осталось ничего сказочного. Одна сплошная банальщина. И это прекрасно. Пусть думает, о чем угодно, лишь бы не о деле.

Я пленительно улыбнулась. Длинные серьги, переливаясь, касались тонкой бархатной шеи. Гладкий шелк платья укрывал невесомым покрывалом мое тело, но подчеркивал каждый изгиб.

Виктор по-хозяйски положил руку на мое колено. Это было зря. В сидевшем напротив мужчине разом проснулось множество нехороших чувств. Да и я, чувствуя кожей его тепло, не слишком радовалась.

– Вы кто? – хмуро спросил он. А я улыбнулась еще шире.

– Лиза. А вы?

Ответ был мне совершенно не интересен. Но о вежливости забывать не стоило. Во всяком случае, пока не прибыл Скоморохов – адвокат Виктора.

Пока мой собеседник нехотя представлялся, я более внимательно пригляделась к присутствующим.

В гостиной было пятеро игроков, включая Виктора. Всех я знала лично. Но удивиться все же пришлось – сама идея того, что Иван Трофимов решил скоротать вечерок за одним карточным столом с Виктором, никак не уживалась в моей голове.

Трофимов же посматривал на происходящее с интересом, и в его темных глазах не трудно было разглядеть странную смесь из насмешки и озорства.

Оставшиеся трое – давние соратники Бергмана. В их дела я особо не вникала, считая эту информацию для себя лишней. А может, опасаясь узнать что-то такое, на что уже не смогу закрыть глаза.

Помимо опера, снимавшего показания с Бергмана, в комнате было еще двое одетых в штатское. Оба старательно портили шариковыми ручками бумагу.

А в самом уголке комнаты сидели три перепуганные девушки. Каждая была заревана, но фигуриста. Полагаю, игроки могли увезти любую вместе с собой, дабы продолжить веселье. И одна из них испортила всю малину, позвонив в полицию.

Из гостиной вело две двери. Одна, через которую вошла я, в коридор. Вторая, открытая настежь, в соседнюю комнату. Подозреваю, там и находился игорный зал. И покойник. Но, увы, с моего места ничего этого видно не было.

В глубине квартиры послышались шаги, и почти сразу в комнату вошли несколько мужчин. При виде одного из них у всех присутствующих разом свело зубы.

Бергман сидел недвижимо и казался безучастным, но я чувствовала, как напряглись его мышцы под тонкой тканью рубашки.

Невысокий и худой, словно отлитый из стали, он окинул комнату и присутствующих безучастным взглядом сфинкса. Все, что он увидел, вплоть до мельчайших деталей, навсегда осталось в его памяти.

Будто никого не замечая, он остановил ледяной взгляд на мне и тихо произнес:

– Здравствуй, Ангел.

– Здравствуй, Бес.

Переведя взгляд на опера, бравшего показания у Бергмана, Бес едва заметно усмехнулся. Ни к кому конкретно не обращаясь, велел прибывшим с ним мужчинам:

– Займитесь.

Пред лицом Беса все мои уловки ничего не стоили. Но переживать не пришлось. Громко сопя, в квартиру вкатился Скоморохов.

В час, когда я ему позвонила, он сладко спал. След от подушки и поныне алел на его щеке. Но несмотря на это, он уже был одет в один из своих дорогущих костюмов, тщательно причесан и готов к бою. Поправив круглые очки, немного полноватый коротышка, заслуженно носивший звание лучшего адвоката города, заявил:

– Мой клиент…, – тут он влетел в комнату и осекся. Судя по всему, все игроки были ему знакомы. Ничуть не растерявшись, он кашлянул и продолжил. – Мои клиенты…

Бес его даже не услышал. Пересек гостиную и вошел в игорный зал. Его люди рассредоточились по квартире. А по пятам за боссом, напоминая кота Бегемота из свиты Воланда, следовал Алексей Кравцов.

Оставив Бергмана на попечение Скоморохова, я спрыгнула с подлокотника кресла и поспешила за ними. Выгонять меня Бес не стал. Алексей же хитро прищурился и сказал наставительно:

– Не попачкай платьишко, тут мозги по всей комнате.

Сказанное преувеличением не было. Погибший устроитель игр, точнее его тело, лежало между игорным столом и окном. От головы убитого не осталось практически ничего. Кровавые же ошметки разлетелись по столу и комнате, измазав игральные карты и фишки, мебель и стены.

Прислушавшись к чужому совету и не имея особого желания топтаться в лужах крови, я скромно замерла у порога. Благо, что с этой точки все просматривалось идеально и путаться под ногами у Беса не приходилось.

Закончив с осмотром, Бес поднял на меня ледяной взгляд и незаметно кивнул. Я тут же переместилась к окну. На покойника у своих ног старалась не смотреть. Но небольшое отверстие в окне было мне чрезвычайно интересно. Размером с монету, оно пришлось аккурат посредине средней створки широкого окна. Несколько трещин паутиной расползлись по прозрачной поверхности.

На противоположной стороне улицы стоял точно такой же дом, только выкрашен он был не зеленой, а серой краской. В окнах свет не горел. Оно и понятно, будний день, глубокая, хоть и белая, ночь.

Бес что-то неспешно говорил прибывшему эксперту. Скоморохов монотонно бубнил заклинания о правовых нормах и статьях.

Пользуясь всеобщей занятостью, я решила удалиться по-английски. Но едва сделала шаг в сторону, как Бес, даже не смотря на меня, бросил холодно:

– Замри.

Кравцов тут же расплылся в улыбке и сказал заботливо:

– Негоже такой красоте по пыльным чердакам шаркаться. Еще упадет какой-нибудь паук за шкирку.

– Я туда и не собиралась, – в тон ему ответила я. – Квартира на четвертом этаже мне больше по душе.

Бес подошел к окну. Я кивнула на четыре окна, наглухо зашторенные плотными шторами и сказала:

– Удачное местечко. И занавесочка в окне напротив нашего сбилась…

– Проверь, – бросил Бес и вновь сосредоточился на разговоре с экспертом.

Решив не нарываться, я перешла в гостиную и замерла у окна, наблюдая за улицей. На запястье моем, нетерпеливо сверкая бриллиантовыми глазами, замер миниатюрный дракон. Хребет его состоял из семи пуль, когда-то извлеченных из ран. Все они были оплетены узорами и украшены чешуйками, при каждом движении руки оживали, словно пробуждая его.

Машинально перебрав пальцами по хребту дракона, я поправила браслет и вновь застыла недвижимо.

За моей спиной вел свою игру Скоморохов и коротали время невезучие игроки. Полицейские, прибывшие на место первыми, уже давно отчалили восвояси.

Помимо Бергмана и Трофимова, в игре участвовали трое: Сергей Уваров, Артем Заварин и Денис Кирсанов. Все как один ныне респектабельные бизнесмены, столпы общества. А почти полжизни назад они верно служили самому дьяволу, и у каждого руки по локоть в крови. Но по неведомой мне причине, взяв власть, Бергман их не тронул. Напротив, позволил остаться в городе и легализоваться. Тогда он твердил про то, что врагов надо держать ближе, чем друзей. Я верила. Сейчас все видится иначе. И даже с моим невероятным упрямством очевидное отрицать уже невозможно.

Несколько парней Беса быстро пересекли улицу. Все вооружены. Все отлично подготовлены. Еще мгновение, и я увидела их вновь через огромное окно лестничной клетки четвертого этажа.

Не нарушив ночную тишину спящего города, они практически сразу исчезли в чужой квартире. А несколько минут спустя ожил мобильный Беса.

Выслушав звонившего, он покинул игорную комнату и зашагал к выходу. Пользуясь тем, что помешать мне никто не пытался, я тут же последовала за ним.

Дверь в чужую квартиру была настежь распахнута. Позже выяснилось, что неведавшие печали хозяева мирно жили на даче.

Квартира являла собой зеркальную копию той, в которой проходили игры. С той только разницей, что все стены здесь были заставлены стеллажами с книгами и не рябила в глазах вычурная роскошь.

– Дверь была открыта. Внутри никого, – отчитался Бесу один из его парней. Олег кивнул и нахмурился.

Взгляд его был устремлен на окно противоположного дома. Как, впрочем, и мой.

Игровой зал отсюда просматривался идеально. Устланный картами стол, а значит, и игроки в момент игры были как на ладони. И все же никто из них не пострадал.

В То, что целью был устроитель игр, можно было смело исключить. Не того ранга жертва, чтобы так заморачиваться. Даже если имелось немало людей, желавших ему смерти, нанимать киллера не было нужды. Как минимум, это было слишком хлопотно и дорого.

Другое дело – игроки. Каждый из них на вес золота. И стоил любых стараний, чтобы быть убранным с доски.

И все же, никто не пострадал. Мне не давало это покоя.

Почему только один выстрел?

Даже если что-то пошло не так, и управляющий оказался на линии огня, у киллера наверняка была еще ни одна попытка закончить начатое. Но он этого не сделал. Почему?

Это было лишь предупреждение кому-то из них? Возможно.

Но все же что-то не так.

Воспользовавшись моментом, я незаметно покинула квартиру. Не спеша и ко всему приглядываясь, спустилась по лестнице вниз.

Широкий чистенький подъезд, украшенный лепниной по стенам и потолку, освещался уличным светом из широких окон лестницы и тусклым желтым светом лампы под потолком.

Потоптавшись на месте, я вернулась к лифту. Свернула за скованную металлом шахту и увидела еще одну дверь.

Не нужно было особого ума, чтобы понять, что ведет она в один из дворов-колодцев, миновав которые можно насквозь пройти весь дом и оказаться на соседней улочке.

Двустворчатая деревянная дверь, выкрашенная жуткой коричневой краской, была заперта на широкую щеколду.

Напомнив себе об аккуратности, я достала из сумочки платок и потянулась к ней. Но не успев и коснуться ее, увидела, как она упала вниз, оставшись висеть на одном гвозде.

Потянув на себя дверь, я замерла на пороге и огляделась. Глазам открылся типичный двор-колодец. Ни единого деревца. Одни лишь стены и окна, да асфальт вместо земли. А наверху ночное небо в прямоугольнике.

Все пространство двора было заставлено машинами жителей дома, в этот час мирно смотрящих свои сны. С парковкой в центре всегда было туго, исключения не имелось и здесь. Однако свободное пространство предо мной оставалось нетронутым. И в пренебрежение подобной удачей верилось мало.

От двери во двор вели три ступеньки вверх. Подобрав подол платья, я присела и, приглядевшись, увидела несколько темных капель на каждой. А также крошечную лужицу на асфальте. Но едва я протянула руку, как прозвучал голос Беса за моей спиной:

– Не трогай.

Отдернув руку, я поднялась и сказала:

– Может быть, нам достался киллер-перфекционист?

– Промазал и так расстроился, что решил сделать харакири?

– Ага.

– А сбежал, чтобы полы в чужой квартире не пачкать?

– Точно.

– Отличная версия, – кивнул Бес. – Возьму за основную.

– Обращайся. У меня таких пруд пруди.

Бес усмехнулся и сказал:

– В квартире тоже пару капель крови нашли, и на этом все.

– Гораздо интереснее, уехал ли он отсюда сам или помог кто.

– О похищении киллеров с места преступления мне еще слышать не приходилось.

– Ну, ты же не любишь скучать. Быть может, кто-то решил тебя порадовать.

– Радости моей нет предела.

– Видишь, какие молодцы преступники. Думают о твоем досуге.

Бес смерил меня взглядом и сказал:

– К вопросу о досуге. Ты-то откуда такая нарядная взялась?

– Сегодня фонд празднует юбилей. Мама велела быть.

– А на благотворительные мероприятия все в брюликах являются?

– На те из них, где жертвуют хорошие деньги, – да, – признала я нелепицу, с которой оставалось лишь смириться. Бес усмехнулся.

Выйдя на улицу, я машинально отметила, что машин убыло. Похоже, игроки успели разъехаться по домам. Из парадной напротив вышел Трофимов, подмигнул мне и, загрузившись в свой «Эскалейд», отбыл в неизвестном направлении.

Проводив его взглядом, Бес сказал:

– Помнится, ты говорила, что то дело было разовым.

– Я все еще надеюсь, что так оно и останется.

– Блажен, кто верует.

– Зачем же так пессимистично?

– Пятнадцать лет назад, после убийства родителей и гибели сестры, он покинул город. И возвращаться сюда не спешил. Но вдруг зачастил как к себе домой. С чего бы это?

– Я бы предпочла не знать.

Бес посмотрел на меня своими ледяным взглядом и с мудростью сфинкса предрек:

– Правда тебя найдет. Хочешь ты того или нет.

Оба мы знали, что речь уже не о Трофимове. Но я опустила глаза и промолчала. Насвистывая известный мотивчик, Бес пересек улицу и скрылся в парадной. Тут же показался Бергман.

Не удостоив меня и словом, махнул повелительно рукой и сел в машину. Сашка сразу же тронулся. А мне пришлось бежать к своему внедорожнику и догонять барина.

Однако путь долгим не был. И вопреки ожиданию, приехали мы вовсе не в особняк на Крестовском острове, а ко мне домой. Усевшись в кресло на кухне, Виктор рыкнул недовольно:

– Что за черт?

– Ты у меня спрашиваешь? – на всякий случай уточнила я.

– А у кого?

– Ну, – почесала нос я. – Меня там не было. Тебе виднее…

– Издеваешься?

Гаечка, щенок джек-рассел-терьера, испуганно затихла под его грозным взглядом. Ей досталось ни за что. Ведь она не была виновата в том, что даже через океан Американец продолжает заботиться обо мне вопреки всему. Несмотря ни на что.

Я вздохнула. Налила кофе. И, сев напротив, предложила миролюбиво:

– Расскажи, что случилось?

Сверкнув глазами, Виктор все же задумался. Остыл немного. И сказал:

– Мы играли в карты. Все, как всегда. Вовка, это управляющий, рулил игрой. Он принес новые фишки и рухнул как подкошенный. Вся история.

– Больше никто не стрелял? В окна, двери не ломился?

– Нет. И это… странно.

– А окна в игорной комнате всегда не зашторены?

Бергман нахмурился, вспоминая. В глазах его показался нехороший блеск.

– Только в эту игру. Обычно во всех комнатах опущены и жалюзи, и шторы.

– Когда ты пришел, уже было так?

– Да.

– Еще что-нибудь необычное?

– Нет.

– Трофимов часто с вами играет?

– Первый раз, – хмыкнул Виктор. – Его Кирсанов привел. Почему из всех тебя именно он интересует?

– Потому что из всех только с ним ты дружбу не водишь. С остальными теперь не разлей вода.

– Это звучит как обвинение.

– Тебе чудится.

– Сомневаюсь.

Этот разговор мог длиться вечно. Или закончиться сразу и очень плохо. И то и другое мне не нравилось.

Я предпочла пересказать Виктору то, что удалось увидеть и узнать, шастая за Бесом.

Выслушав, он буркнул недовольно:

– Чертовщина какая-то.

– Быть может, кто-то хотел тебя предупредить?

– О чем?

– Понятия не имею.

– И почему именно меня?

– Может, и не тебя. Но на остальных я не работаю.

– Вот и выясни, – сверкнул он глазами. – Кто что хотел. И срочно!

– Как прикажете, вашество.

Виктор резко схватил меня за шею и дернул на себя. Было больно, но сопротивляться я не пыталась.

Пауза затягивалась, но сказать по-прежнему было нечего. И он через силу меня отпустил. Поднялся и, печатая шаг, ушел прочь.

Потерев саднящую шею, я прихватила чашку с еще не успевшим остыть кофе и вышла на террасу. Встревоженная Гаечка поспешила за мной. Под окнами дома текла река Карповка, воды ее темные были спокойны и глубоки.

Бергман загрузился в машину и отбыл. Проводив его джип взглядом, я почувствовала тягучую боль. Так болят старые раны, которым не суждено зажить.

Сказать по правде, то, что Трофимов вернулся в город, вовсе не было для меня новостью. Нелегкая свела нас недели две назад. В те дни буйным цветом цвела черемуха, лили дожди, а холодный ветер с Невы изводил горожан.

Мне же любая погода была нипочем. Так считал Бергман. И отправил меня на очередное задание. На этот раз его помощи просил владелец рыбной фабрики, на седьмом десятке влюбившийся в восемнадцатилетнюю прелестницу. И все бы ничего, да подарил он барышне колье, из тех, что и Мария-Антуанетта была бы не против поносить. А колье кто-то нехороший возьми да и стяни.

Прелестница рыдала. Престарелый ловелас гневался. А Бергман спихнул все на меня. Впрочем, я была не в обиде. Все лучше, чем от скуки в четырех стенах с ума сходить.

Выйти на заказчика сложным не оказалось. Имелся в нашем городе-герое один подленький ростовщик, имевший талант добывать золото из любого песка. И любыми, как водится, средствами.

Но колье оказалось каким-то несчастливым. Едва я вышла на след ростовщика, как его убили в собственном доме. Еще и сейф опустошили.

Пришлось потратить еще несколько дней на поиски воришек. Благо, что оказались они достаточно жадными, чтобы не лечь на дно.

О сделке договорились, и пришлось явиться на встречу в небольшой грузинский ресторан в пыльном переулке подле улицы Марата. Обычно здесь было людно. Но к открытию посетители не являлись, предпочитая более позднее время. Оттого, вероятно, мои визави и выбрали это место.

Разговора не вышло. Воришки явились вдвоем, но один из них имел несчастье меня узнать. И без лишних экивоков ломанулся к выходу. Дружок его замешкался. Но он и был мне нужен, раз именно на его плечах висел рюкзак.

Парень оказался самбистом. Мы немного потанцевали. Но финальному па помешало возвращение беглеца. Вопреки ожиданиям, он не бросил подельника, а ломанулся за подмогой. Последней оказался рослый детина с довольно зверской наружностью.

Вдохновленный численным превосходством несостоявшийся дезертир тут же бросился на меня. За что и получил кулаком в горло и рухнул на пол, отключившись на ближайшие несколько минут. А может, и больше.

Верзила взревел и, не учтя чужой опыт, также поспешил поучить меня жизни. Все бы ничего, да обладатель рюкзака воспользовался моментом и ринулся к двери.

Не упустив момент, верзила схватил меня за плечо и швырнул на ближайший столик. С грохотом приземлившись спиной на деревянную поверхность, заботливо прикрытую накрахмаленной скатертью, я порадовалась удачной сервировке заведения. Быстренько уйдя от удара, схватила стеклянную бутылку с минералкой и зашвырнула ее в сторону беглеца.

В яблочко. Влетев в буйную головушку, импровизированный снаряд разлетелся на осколки и брызги. А воришка рухнул на пол. Еще и нос расшиб.

Верзила же времени зря не терял. Пудовый кулак врезался в стол в сантиметре от моего лица. Столешница тут же затрещала и, кажется, треснула.

Но пора было заканчивать. Обвив его талию ногами, я резко поднялась и ударила его по ушам. Легко перепрыгнула за его спину. И двумя ударами отправила к сотоварищам.

Убрав выпавшую прядь за ухо, перешагнула мощную тушу и подошла к обладателю рюкзака. Стянула с его спины поклажу. Раздался тихий стон.

Расстегнув «молнию», я вытряхнула содержимое на покореженный стол. Сев на пятую точку, беглец мотнул головой, напрасно пытаясь прогнать дурноту.

Тогда-то я и почувствовала его взгляд. Подняла голову и увидела, что на балконе, представлявшем собой второй этаж заведения, сидят трое: Иван, Наташа и ее дедушка.

С того дня в больнице, когда открылась неприглядная правда о похищении Наташи, ни одного из них я не видела.

Мысленно чертыхнувшись и на мгновение почувствовав себя клоуном, я тут же позабыла о них и сосредоточилась на деле.

Откинув крышку бархатного футляра, смогла убедиться в сохранности ожерелья. А также в многообразии его камней и небезынтересности замысла.

Но, вопреки ожиданиям, в рюкзаке имелся еще один предмет. Развернув палантин из темно-синего бархата, расшитый серебряной нитью, я обнаружила икону. Старинной она не казалась. Но удивительной – да.

Не знаю, кем был иконописец. Но талантом его Бог не обделил. Едва посмотрев на лик Николая Чудотворца, я вдруг почувствовала, что он тоже смотрит на меня. И видит все, что скрыто. Знает то, что даже не известно мне самой.

Накрыв икону мягкой тканью, я спросила единственного пришедшего в себя воришку:

– А это откуда?

– От верблюда, – буркнул он, вытирая рукой разбитый нос. Я спросила с удивлением:

– Тебе мало? Добавить?

– Доска в сейфе была, – нехотя ответил он. – Вместе с цацкой.

– И чья она?

– Я знаю что ли? – обиделся воришка. – На ней не написано.

С этим не поспоришь. Написано и правда не было. Хлюпая носом, он вдруг сказал испуганно:

– Это не мы.

– Что не вы?

– Ростовщика грохнули.

– Мне должно быть до этого дело?

– Не знаю… Но это точно не мы! Мокрухой не занимаемся.

– Молодцы. Хвалю.

– Я же серьезно, – неожиданно обиделся он. – Ростовщик нам денег должен был. Но перестал на связь выходить. Такого раньше не случалось…

– И вы всей гурьбой решили дядю наведать?

– А что? За бесплатно работать не нанимались.

– И то верно.

– Пришли… А он уже того… И видать, давно уже лежал. Холодный, и запах…

– Прелестно.

– Но без денег тоже не дело уходить. Не лохи ведь какие-нибудь… Вскрыли сейф. А там брюлики эти и доска. Больше ничего не было. Даже налички.

В последнее верилось смутно. Но и это было мне неинтересно. Перебросив рюкзак за спину, я перевела взгляд на стыдливо топтавшегося в уголке грузина средних лет. Судя по фартуку, он был кем-то из работников.

Но едва я достала из кармана мобильный, как он расплылся в улыбке и сказал:

– Не беспокойтесь. Я знаю, куда звонить по поводу возмещения ущерба.

Заприметив удивление на моем лице, он сказал, приятно улыбнувшись:

– У нас с братом сеть ресторанов. В некоторые вы уже заходили…

Кивнув, я направилась к выходу. А владелец заведения без тени иронии добродушно сказал:

– Заходите к нам еще. Мы всегда рады.

Где-то наверху послышался тихий смех Трофимова. На этом наша нежданная встреча и окончилась. И кто бы знал, что уже скоро наши дорожки вновь пересекутся.

Помня мудрость Винни-Пуха, в гости я отправилась с самого утра. И уже в начале десятого я и Гаечка вошли в лобби отеля «Астория». По одной из городских легенд, именно здесь немцы планировали устроить праздничный банкет в честь взятия нашего города.

Излишне задумавшись об истории старых стен, я едва не налетела на высокого шатена, покидающего отель. Своевременно уйдя в сторону, я виновато улыбнулась. Задержала взгляд на его черной футболке с изображением Крокодила Гены, вручающего воздушный шарик Чебурашке.

Ничуть не смущаясь красоте и рутинной суматохе отеля, Гаечка с интересом поглядывала по сторонам и весело шагала рядом. Миновав стойку ресепшена, я поднялась на нужный этаж. Где обитал Иван, я знала и так, благодаря всезнающему Шафирову, главе службы безопасности Бергмана.

Обнаружив меня за порогом, Иван, одетый в банный халат с логотипом отеля, ничуть не удивился. Посторонился, пропуская внутрь, и заявил:

– Что-то ты запоздала, я тебя еще в ночи ждал.

– Извини, в ночи думала не о тебе.

Играя с огнем, он положил руку мне на талию и, щекоча дыханием шею, прошептал:

– Это никогда не поздно исправить.

Фыркнув, я сбросила его руку и сказала:

– Ты так оригинален. Аж жуть.

Гайка звонко тявкнула, подтверждая мои слова, и с интересом посмотрела карими глазами на незнакомца.

Бережно взяв ее на руки, Иван спросил с удивлением:

– А ты что за чудо?

– Моя тень. Поставь ее на землю.

Игнорируя мои слова, Иван взял собаку поудобнее и погладил по гладкой шерстке. Не склонная доверять всем и каждому Гаечка тут же разлеглась на его руках и положила голову на плечо. Не сводя с нее глаз, Трофимов сказал поучительно:

– Вот как надо. Учись.

– Непременно, – заверила я и подошла к окну.

Номер Трофимова конечно же был самым дорогим в отеле. Но открывавшийся вид оправдывал любую цену. Ведь прямо в его окна смотрел величественный Исаакиевский собор.

– Завтракала?

– Завтрак? Что это?

Хмыкнув, Трофимов сделал заказ в номер. Поглаживая мою собаку, спросил:

– Зачем пожаловала?

– А то ты не знаешь.

– Знаю. Но вежливость обязывает спросить о цели визита дамы. А уже потом переходить к пареньку, чьи мозги разлетелись по всей комнате после меткого выстрела снайпера.

– По поводу меткости я бы поспорила. А что касается визита дамы… Не желаешь ли надеть портки?

– Я тебя волную? – широко улыбнулся Трофимов. А я призналась:

– Не очень. Но там, куда мы поедем, они тебе понадобятся.

– И куда же мы поедем?

– К твоему другу Денису Кирсанову.

– Вот как… Ты уже успела назначить ему встречу?

– Нет. Оставлю это тебе.

– Чем обязан такой чести? – хмыкнул он.

– Мы с ним не в ладах. Посему у тебя лучше получится.

– Используешь мое доброе имя в корыстных целях?

– А оно доброе?

– Конечно.

– Странно… Как же тебя такого занесло в ту квартирку, да еще в такой компании?

Трофимов усмехнулся, переложил Гаечку в кресло и, скрываясь в спальне, заявил:

– Прими заказ. А я, так и быть, портки натяну.

На завтрак Иван не поскупился, потому, когда он появился, я спросила с интересом:

– Ты все это съешь?

Одетый в джинсы и белоснежную хлопковую рубашку, он широко улыбнулся, давая понять, что мои сомнения в его способностях совершенно беспочвенны.

– Присаживайся.

Я плюхнулась на стул и тут же протянула Гаечке кусочек сыра. Трофимов разлил кофе по чашкам.

– Скажи мне по-дружески, – уплетая яйца пашот, говорил Иван, – что вчера углядела?

– А мы друзья?

– Ну… Под пулями вместе бегали? Бегали. Значит, друзья.

– Логично, – кивнула я и в самом деле рассказала о том, что для Трофимова оставалось сокрыто.

Он слушал внимательно, а дослушав, лишь поморщился и сказал:

– Бред какой-то.

– И я того же мнения.

– Витенька тоже так считает?

– Он слишком занят, чтобы думать о всякой ерунде.

– О занятиях его уже легенды ходят. Не перетрудился бы бедный.

– Это ты про то, что он задался целью перетрахать каждую мало-мальски симпатичную девицу в городе?

– Именно об этом.

– Не переживай. О деле он тоже не забывает.

– Даже не сомневаюсь, – хмыкнул Трофимов и прищурился. – Скажешь, тебя это не задевает?

– Витенькины увлечения – это Витенькины увлечения. Гораздо интереснее, почему они столь интересны для тебя.

– Ну, мы же друзья. Все, что важно для тебя – небезразлично моему сердцу.

– Это так мило. Но можно я не буду лить слезы от умиления?

– Можно… А ты умеешь?

– Что?

– Слезы лить?

– Я давно не практиковалась. Но за хороший гонорар готова постараться.

Трофимов хмыкнул. А я сказала:

– Твоя очередь.

– Рассказывать особо нечего, – разом посерьезнел он. – Карты – не моя игра. Но от безделья и не на то согласишься. Посему, когда Кирсанов предложил скрасить вечер, я не возражал.

– Вы приехали последними?

– Да.

– И раньше ты там не бывал?

– Верно. И, опережая твой вопрос, о присутствующих наслышан. Биография их меня не смутила. Но лично знаком только с Бергманом и Кирсановым.

– Вовку знаешь?

– Кого?

– Управляющего.

– Нет. Но его мозги мне всю рубашку уделали.

– Сочувствую.

– Как-то это у тебя плохо получается. Ненатурально.

– Я буду стараться лучше, – заверила я и вновь спросила. – Когда ты пришел, окна в квартире были зашторены?

Трофимов нахмурился, вспоминая. Покачал головой, сказал уверенно:

– Нет, все шторы настежь. Что странно, учитывая профиль заведения.

– Не менее странно, что ты не успел улизнуть до приезда полиции.

– Это из-за Кирсанова. Ему поплохело. Не молод уже.

– Друг в беде не бросит…

– Это не про нас.

В темных глазах Трофимова искрились искорки, но было ясно, что больше он ничего не скажет. Пришлось возвращаться к исходной.

– Что-нибудь интересное, необычное?

– Нет. Все как и положено дорогому притону.

– Ты доел?

Иван хмыкнул и вместо ответа достал мобильный. Набрал Кирсанова. И несколько предложений спустя заявил:

– Он в офисе. Это рядом, на Гривцова. Ждет нас.

– Нас?

– Меня. Ты будешь для него сюрпризом.

Путь далеким не был, решили отправиться на одной машине. Поскольку «Эскалейд» Трофимова ко входу оказался ближе, выбор пал на него. Нехотя разместившись на пассажирском сиденье, я спросила:

– Кирсанов на проблемы не жаловался?

– Напротив. Хвастался напропалую. В бизнесе успех за успехом. Старую жену сменил на новую. А та ему еще и дочку родила.

– То есть счастливый папаша пакостей от судьбы не ждал?

– Не-а. Но разве она спрашивает?

В офисе Кирсанова бурлила и кипела жизнь. В опенспейсе на весь этаж неустанно печатали принтеры, шумели клавиатуры и фырчал чайник. Но в приемной гендиректора царили тишина и покой.

Дождавшись, когда секретарь оставит на столе для переговоров поднос с кофе и печенюшки и скроется за дверью, Денис произнес без обиняков:

– Не ожидал тебя здесь увидеть.

Поскольку комментарий относился к моей скромной персоне, я лишь пожала плечами и сказала:

– Все желают знать, в кого целился киллер. Тебя это удивляет?

– Ты очень прямолинейна.

Я посмотрела в его карие глаза, и развивать эту тему дальше он поостерегся.