Kitobni o'qish: «Булочка с перцем»

Глава 1

Андрей Островский

– О, смотри, идет. Не идет, а пишет. Царица Булочка.

Парни в ответ на слова Пахича громко заржали, а я посильнее уперся ногой в решетку «Эскалейда». Булочкина гордо вышагивала по площадке перед универом вместе со своей свитой. Такой же занудной и нелепой, как их предводительница. Опять напялила на себя какой-то мешок. Я закинул в рот пару эмэндэмсинок и постарался найти что-нибудь более интересное для созерцания.

– Лето прошло, и опять ничего не изменилось. Откуда такие вообще берутся? – капризно протянула Баева, опираясь локтями на машину.

– Так и скажи, что просто завидуешь сиськам Булочки, – подопнул ее ногой Гарик, и та взвизгнула.

– Гар, ноги свои грязные убери, платье новое! Да где там сиськи? Лишние кило.

Лера фыркнула, и они продолжили препираться, но фокус моего внимания снова съехал на Булочкину. Они своей дружной ботанистой стайкой теперь стояли недалеко от входа. Против ботаников в целом я ничего не имел – с одним вон даже дружу – бросил косой взгляд на Гарика. Но эта мымра бесила меня до зубного скрежета.

Булочкина была из тех, кто всё знает, считает свое мнение единственным верным на земле, а себя – носительницей высших моральных ценностей. На первом курсе я на спор попытался подкатить к маленькой кудрявой пышке и узнал о себе много нового. Я тогда был в изрядном подпитии, поэтому в ответ на оскорбления просто вылил на кудрявую голову стакан с пивом. На следующий день, конечно, подошел извиниться, но Булочкина смерила меня ледяным взглядом с головы до ног (как при ее росте она вообще умудряется каждый раз проворачивать подобное?) и сказала, что ей со мной не по пути.

С тем, что нам не по пути, никто спорить не собирался, но вот группа-то у нас была одна. Поэтому все четыре года мы оттачивали друг на друге остроумие, строили мелкие подлянки и старались перетянуть в свой лагерь как можно больше людей.

Без ложной скромности скажу – в моём лагере были самые классные и весёлые ребята. В её – заучки и всякий сброд, который не смог отвоевать себе место под солнцем. В рот полетела еще одна конфетка, и я ловко спрыгнул с капота. Пора в бой. Два месяца как никак не виделись.

Алиса Булочкина

Идет. Я резко отвернула голову и начала что-то поддакивать Ленке, хотя совсем прослушала начало истории. «Эскалейд» Островского – это первое, что я увидела, шагнув из автобуса. Все эти годы самым сложным было снова видеть его после летних каникул. За учебные месяцы я привыкала к постоянным стычкам и состоянию вечного напряжения, а каждое 1 сентября снова шла в университет, стуча коленками друг о друга. Бесит. Как же он меня бесит.

Андрей Островский – звезда потока, баловень судьбы и просто отвратительный человек. Подумать только, на первом курсе он мне даже в какой-то момент понравился. Но потом на одной из тусовок я случайно подслушала, как он с друзьями спорит на меня. А потом вообще вылил мне на голову стакан с пивом. Ненавижу таких как он – богатенькие бездельники, которые развлекаются только тем, что унижают других людей. И мне не нужно поворачиваться, чтобы почувствовать его за спиной. Три… два…

– Булочкина, ты теперь одеваешься в отделе мешков для картошки?

Один. Я медленно повернулась.

– Островский, тебе стало скучно со своими остолопами и ты решил подойти к нам?

Девчонки засмеялись, а Баева в ответ наморщила свои накаченные губы. Лучше бы мозги накачала. Островский молча улыбался, глядя на меня сверху вниз. Руки в карманах брендовых штанов, на голове – бардак. Как обычно.

– У меня для тебя подарок.

Он скинул с плеча рюкзак, и я мысленно взвыла. Серьезно? Скоро диплом получать, а шутки не меняются. Островский покопался в рюкзаке, не сводя с меня хитрого взгляда, и наконец достал ЕЁ. Все, конечно же, дружно заржали.

– Держи.

Я даже не смотрела на протянутую руку, пытаясь выжечь дыру на его переносице.

– Засунь ее себе в задницу, Островский. Эта шутка перестала быть смешной еще на втором курсе.

– Это не шутка. Она ВКУСНАЯ! В отличие от тебя, Булочкина. В тебе сосредоточена вся горечь этого мира, – он манерно воздел руки к небу.

Сжав кулаки, я развернулась и потопала к входу. Пятый курс. У меня больше нет времени на эти разборки. За спиной я услышала, как Ленка говорит: «Дай сюда», и закатила глаза.

– Зачем ты ее взяла?

– Ой, ладно тебе, Алис, они же и правда всегда вкусные. Не знаю, где Островский их берёт.

Ленка с аппетитом жевала булочку, источавшую восхитительный аромат корицы, а мне оставалось лишь глотать слюну. В прошлом году я пообещала себе никогда больше не притрагиваться к его булкам. Произошло это после того, как Островский наткнулся на меня в коридоре, где я за обе щеки уплетала очередной подарочек. Он смотрел и улыбался во все тридцать два зуба, а я испытала такой стыд, что дала себе клятву – больше никогда и ни за что.

Кстати, о том случае Островский, похоже, не сказал своим друзьям, потому что Баева не отпустила в мой адрес ни одной скабрезной шуточки. Вот скажите, зачем при такой фамилии природа наградила меня ТАКИМИ формами? Я незаметно провела ладонью по бедру. За лето я скинула пару килограммов, но все они, как назло, ушли с талии, к которой у меня и так претензий не было.

Ленок тем временем дожевала булку и теперь вытаскивала изо рта прядь рыжеватых волос, которые почти всегда там оказывались. Я покачала головой: мои друзья действительно были с небольшой кукушечкой, но за это я их и любила.

С этими мыслями я зашла в аудиторию и по привычке села на первую парту – люблю концентрироваться на преподавателе во время занятия. Островский, как обычно, забрался на самый верх вместе со своими прихвостнями.

– И нам нужно определиться, друзья, с руководителем научной лаборатории. Должность ответственная, но интересная.

Эльвира Эдуардовна посмотрела на меня, приподняв брови, я же повернулась и окинула всю аудиторию внимательным взглядом, чтобы понять – нет ли кого-нибудь, кто втайне желает занять это место, но боится сказать.

– Если других желающих нет, то я не против.

Андрей

Еще бы она была против, ха! Такая возможность в очередной раз блеснуть умом и заработать очков на кафедре. И так, наверное, уже без стука туда заходит. Я буравил взглядом кудрявый затылок и осознавал, что чувство, которое я не испытывал вот уже два месяца, привычно растекается по венам. Кайф. Я даже прикрыл глаза, снова вспоминая, как скривилось ее лицо, когда я достал традиционную булочку. Весь день сегодня буду смаковать этот момент.

– Идём мы в итоге на вечеринку или нет? – Гарик слегка повернул голову в мою сторону, одновременно умудряясь конспектировать лекцию. Леха вынырнул из-за плеча друга и тоже вопросительно поднял брови.

– Не знаю, – пожал я плечами.

Привычных тусовок почему-то больше не хотелось, а нового развлечения я себе за лето так и не нашёл. Парни могли бы сходить и без меня, но по какой-то негласной договоренности мы продолжали везде таскаться организованной толпой. В универе все знали – заполучи на вечеринку одного, придут и остальные.

Пары пролетели быстро – 1 сентября никто из преподавателей не лютовал, давая время погрузиться в последний учебный курс без стресса. С Булочкиной мы сцепились еще пару раз. На экономике она усомнилась в том, что я достоин войти в подгруппу, которая будет проходить практику на заводе. Я! Человек, который, вообще-то, полтора года возглавлял экономический отдел в «Trade Union»! При этом сомнения она высказала не кому-нибудь, а декану! «Вадим Петрович, ла-ла-ла, в прошлом году Андрей много прогуливал, не вызывает доверия, другие приоритеты, ла-ла-ла». Я пахал, как раб на галерах, мымра ты кудрявая!

Нет, на этот завод я и так не собирался, планировал заверить практику по основному месту работы, но теперь это просто дело чести. Кто-то должен щелкнуть по носу, который задрался так высоко, что уже скребёт небеса.

Я шёл по коридору, когда услышал за углом её низкий голос. Она что-то обсуждала со своей свитой, и я немного замедлился – не специально, само получилось.

– Сходим, посмотрим. Если не понравится, просто уйдём.

Куда это заучка собралась? На районе открыли новую библиотеку?

– А если там будет Островский?

Я резко остановился и уперся плечом в стену, достав из кармана телефон. Маскировка, уровень «Бог».

– Я слышала, как Баева жаловалась, что Граф идти не хочет.

Я поморщился, услышав своё прозвище: из её уст оно всегда звучало как оскорбление. Но потом губы непроизвольно растянулись в улыбке. Булочкина собралась на тусовку? Отличное место, чтобы отыграться за оскорбление перед деканом.

Глава 2

Алиса

В этом году я решила хоть иногда выбираться в люди. Не то чтобы эти люди мне очень нравились, но репутация ботанички-затворницы на руку не играла – нужно было начинать налаживать связи, если после окончания университета я хочу получить хорошее место. Я окинула взглядом шумное прокуренное помещение и брезгливо передернула плечами – и почему однокурсникам нравится проводить время в подобных местах?

Я нашла взглядом Лену и Катю, которые, судя по всему, моих эмоций не разделяли. Ленок притопывала ногой под какую-то ужасную попсовую песню, а скромница Катерина краснела, перешептываясь с Антоном из четвертой группы. Ладно, тут всё понятно.

Я повернулась и с изумлением уставилась на единственного парня в нашей компании: Рома чертил что-то на бумаге, с жаром размахивая руками перед лицом Гарика. Я уже было со смехом отвернулась, как… СТОП! Гарик?

К пятому курсу все уяснили одну вещь – банда Графа всегда ходит полным составом. Уверена – если кто-то из них случайно погибнет до начала вечеринки, они принесут с собой хладный труп и усадят рядом на диване. Тяжело сглотнув, я начала медленно обводить взглядом гостиную. Из моей груди сам собой вырвался обреченный стон.

Андрей

– Лучше бы в «Джанки» пошли. Я, между прочим, специально наряд подбирала, – гундела Баева вот уже битый час. – Ты же вообще сюда не собирался.

– Не собирался, не собирался и вот собрался, – уверенно шёл я вперёд, старательно игнорируя её стенания.

Обычно все капризы Леры оттягивал на себя Гарик, но он ушел раньше, потому что мать надавала ему каких-то дел в этом районе. Хорошо хоть Леха с Пахичем шли молча, а то я бы уже давно взорвался.

До дома оставалось метров 50, когда откуда-то из темноты вынырнуло ярко-красное платье. От досады я чуть не застонал. Марина Гурская по какой-то непонятной причине считала меня своим. Никакие разговоры и убеждения не помогали – девица согласно кивала, а потом снова на каждом углу говорила, что мы встречаемся. Пахич с Лёхой не понимали, почему я выпендриваюсь. Объективно Гурская была самой красивой девушкой на курсе – ноги от ушей, блондинка, на идеальном лице нет ни единого следа хирургического вмешательства.

– Андрюша, привет, – пропела Гурская сладким голоском и клюнула меня в щеку. С трудом удержался, чтобы не оттолкнуть её от себя.

– Привет, Марин.

– Почему не сказал, что придёшь? Я бы за тобой заехала.

Ребята сзади прыснули от смеха, а я тяжело вздохнул.

– Марина, я не твой парень, поэтому не обязан говорить тебе куда иду, с кем иду, зачем и надолго ли.

– Я ведь без претензий, Андрюш, просто спросила.

Я покачал головой, глядя в никуда. Эта особа была абсолютно непробиваема. Спасла ситуацию Лера, которая вцепилась в мой локоть и потащила вперёд.

– Гурская, пока, мы опаздываем, пообщаетесь завтра в универе.

Стоило нам войти в дом, как я тут же начал сканировать помещение на предмет Булочкиной. Нашёл. Через пару секунд рядом заржал Лёха. Похоже, он её тоже увидел.

– Всё с тобой понятно, Андрюх. Вечер смеха и страстей. Я лучше пойду выпью, – он резво растворился в толпе. Пахич, пожав плечами, пошел за ним.

Лера цокнула и закатила глаза, когда поняла, из-за чего смеется Лёха.

– Островский, мне иногда кажется, что у тебя уже какая-то мания.

Баева взмахнула высоким хвостом и пошла к столику, за которым сидел Гарик. Мания, говоришь? Ты, Лера, из своего глаза бревно сначала вытащи.

Валерия Баева – дочка местного депутата и крупного промышленника жила по принципу двух С – состояние и статус. Именно по этим двум составляющим она оценивала людей. Гарик на этом экзамене жизни имел твердые двоечки. Впрочем, сего факта совсем не смущался. Скорее, наоборот, – всячески подчеркивал при Баевой свое плебейское происхождение и пустые карманы. Лера фыркала, цокала, бесилась, но вот уже два года ходила за Гариком, как привязанная веревочкой. Сама она этого, похоже, не замечала, а среди нас самоубийц не было, чтобы обратить на это её внимание.

Я точно определил момент, когда Булочкина поняла, что я тут. Её плечи напряглись, и она начала медленно поворачиваться. Сдержать акулий оскал у меня не получилось, как ни старался. Булочкина дернулась, когда я сделал шаг в её сторону – она явно хотела сбежать, но в последнюю секунду передумала. Нельзя показывать врагу свою слабость.

Я рассекал толпу как Моисей, уже предвкушая достойную схватку, но в этот момент люди загалдели, и всё пришло в движение.

– Да! В «Бутылочку»!

Кто-то свистел мне в ухо, и я поморщился, отпихивая человека в сторону. Какая еще «Бутылочка»? Тут Булочка прямо по курсу и у меня для нее есть пара ласковых. Народ тем временем уже начал скандировать, и я нехотя перевел взгляд на столик, который был главным источником шума. Какой-то парень шустро расчищал поверхность, распихивая по рукам стаканчики с алкоголем.

– Играют все!

– Все! Все! Никакие отмазки не принимаются! – визжала красноволосая девица, радостно потряхивая над головой пустой бутылкой шампанского.

С трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Взрослые лбы, какая «Бутылочка»? Пара наших однокурсниц уже обзавелась детьми, а они собрались разыгрывать поцелуйчики?

– Давай, Андрюх!

Сзади раздался веселый голос Пахича. Он с такой силой двинул мне по спине, что я только каким-то чудом не улетел носом в пол.

– Без меня.

– В смысле? Давай-давай, как в старые добрые времена. Вспомним молодость.

Он начал подпихивать меня в спину, когда рядом нарисовались Лёха, Гарик и Лерка.

– Ладно, не зря припёрлись. Похоже, тут будет весело, – произнесла Баева, и я бросил на неё удивленный взгляд.

Серьёзно? Тут, что ли, все сошли с ума?

Алиса

– Я не буду играть в «Бутылочку». Это даже не смешно.

Ленок прыгала вокруг меня резвой козочкой, но я была непреклонна. Что ещё за детский сад? Одним глазом я продолжала поглядывать на Островского, который хмурился и о чем-то переговаривался со своей свитой. Судя по всему, его мажорчики тоже вдохновились игрой, а сам он не горел желанием целоваться со всеми подряд. Ну надо же, у нас есть что-то общее.

– Ты сама сказала, что пора вылезать из норы. Притащила нас сюда, а теперь идёшь на попятную! – повысила голос Катя, и я удивленно на неё взглянула.

Тут что-то в воздухе распыляют? Мои друзья сошли с ума? До этого Рома, поправив на носу очки, деловито заявил, что он совсем не против развеяться. Я надавила пальцами на виски – сдерживать трехсторонний напор становилось всё сложнее.

– Ладно. Но только не долго!

Девочки запищали, а Рома одобрительно покачал головой. На самом деле я практически не опасалась – народу было так много, что вряд ли горлышко бутылки когда-то покажет на меня.

Андрей

Еще никогда не видел, чтобы столько людей хотели сыграть в «Бутылочку». Вокруг стола народу было не меньше, чем в буфете на перемене. К моему удивлению, Булочкина тоже была тут – стояла напротив с таким брезгливым выражением лица, что мне сразу же захотелось играть в эту глупую игру до скончания времен, просто назло ей.

– Товарищи, товарищи, минутку внимания! – закричала красноволосая девица. – Мы все уже люди взрослые, поэтому в тёмную кладовку никто не убегает. Целуемся здесь, да так, чтобы другим завидно было!

Она взвизгнула, и толпа весело заулюлюкала.

– Кто крутит первым?

Девица снова затрясла бутылкой, но почему-то сразу посмотрела на меня. Ну нет, здрасьте, приехали. Я глянул направо – оттуда на меня пялились еще человек пять, налево – да вы издеваетесь?

– Граф, давай!

– Давай! Давай!

– Андрюх, ты чего как неродной?

Гарик толкнул меня плечом, и я, тяжело вздохнув, забрал у красноволосой бутылку. Хорошо, если детки решили развлечься за мой счет, то кто я такой, чтобы возражать? Наклонился над столом, крутанул посильнее тяжёлую бутылку и без особого интереса начал наблюдать за её вращением. Вжих, вжих, вжих. Медленнее, ме-е-едленнее, ещё-е-е ме-е-е-дленнее. Стоп. Нет. Нет-нет-нет. НЕТ!

Глава 3

Андрей

Мне не нужно было поднимать голову, чтобы понять, на кого показала бутылка. Даже если бы я не понял сам, всеобщее гробовое молчание подсказало бы.

– Я не буду с ним целоваться, – раздался рядом голос Булочкиной.

– Аналогично. Это исключено. Ребят, я же после такого поцелуя импотентом стану.

Все продолжали молча пялиться то на неё, то на меня.

– Это еще почему? – возмущенно воскликнула мымра, сложив руки на груди.

– Почему? Ты замораживаешь людей одним взглядом, Булочкина! Даже боюсь представить, что будет, если к тебе прикоснуться.

Она злобно прищурилась, а потом с ехидной улыбочкой проговорила:

– А может быть, ты уже… того? А хочешь, пользуясь случаем, свалить всё на меня?

– Кого того? – Хмуро уставился я на неё. Люди вокруг начали похихикивать.

– Ну, того, знаешь, – она выразительно посмотрела на мой пах. – Стрелка на шесть часов, краник сломался, огурчик засох.

Народ уже откровенно ржал. Даже Баева давилась смехом, для приличия прикрыв рот ладошкой. Я прибью эту девку. Нет, сначала вымою ей рот с мылом, а потом прибью.

– Булочкина, это называется ЧЛЕН. И на краник он не похож, – саркастично выгнул бровь, – но человеку, который вряд ли хоть раз в жизни целовался, простительно не знать, как выглядит ЧЛЕН.

Специально повторил, с мрачным удовлетворением наблюдая, как лицо Булочкиной покрывается красными пятнами.

– Кто тебе сказал, что я никогда не целовалась? – она взмахнула головой, как обычно задирая свой маленький противный нос.

– Пффф, это очевидно.

На самом деле это было не очевидно. Более того, я так не думал, но упасть в грязь лицом при скоплении народа не хотелось. Это битва не на жизнь, а на смерть.

– Хорош рядиться, касатики, – подала голос красноволосая. Она смерила нас «меня-не-проведёшь» взглядом. – Целуйтесь уже.

– Поддерживаю! Вашу грызню мы и в универе послушаем. Ещё целый год впереди, – выкрикнул какой-то длинноволосый хрен, которого я вообще впервые видел.

– Целуй! Целуй!

Ладно, блин. Перевёл взгляд на Булочкину, которая смотрела на меня с мрачной решимостью. Поманил её пальцем. Показала мне фак. Мымра. Я не гордый, подойду сам.

Встав рядом с Булочкиной, я понял, что впервые за все эти годы оказался настолько близко к ней. Сердце почему-то подпрыгнуло. От страха, наверное. Близость к врагу, всё такое. Сделал ещё шаг. Она с вызовом задрала подбородок, я же осторожно наклонился и замер. От Булочкиной вкусно пахло – чем-то апельсиновым – и меня начало буквально затягивать в этот запах. Ее лицо становилось все ближе, а окружающие люди переставали существовать, пока полностью не исчезли.

Мои губы остановились в паре сантиметров от ее, и несколько секунд я просто наслаждался горячим дыханием. Удивительно, но эти последние сантиметры сократила Булочкина. Она едва заметно подалась вперед и этого оказалось достаточно, чтобы наши губы встретились.

Несколько секунд мы стояли замерев. Наши рты были плотно прижаты друг к другу, но никто не двигался. Не знаю, как Булочкина, а я опасался какой-нибудь подставы. Убедившись, что калечить меня никто не собирается, я наконец шевельнул губами, осторожно обхватив ее верхнюю губу. Булочкина приоткрыла рот, и мой язык (клянусь, сам, без моего участия!) скользнул в шелковистое тепло.

Будь я проклят, но это был самый вкусный рот в жизни. Идеальный. Язык Булочкиной робко коснулся моего языка, и чтобы избежать непоправимого, мне пришлось напомнить себе, где мы находимся. Меня словно смыло цунами, закрутило в смерч и выбросило посреди песков Сахары. А потом шестеренки в моей голове со скрипом пришли в движение, сделали круг, и все зарубки встали на свои места. Я резко отстранился.

Булочкина смотрела на меня огромными испуганными глазами – похоже, наш поцелуй и для неё стал откровением. Люди вокруг молчали, и нужно было срочно как-то разрядить обстановку. Булочкина пришла в себя первой.

– Ну что, не стал импотентом?

Я в ответ хмыкнул. Знала бы ты, Алиса, насколько я сейчас НЕ импотент. От полного фиаско меня спасали только мешковатые брюки и свободный свитер.

– Пришлось представлять Анжелину Джоли.

– Напрасно, она-то тебя точно не представляет, – Булочкина снова встала в излюбленную позу, сложив руки на груди и выставив одну ногу вперед.

– А ты представляешь?

– Иди в задницу.

Она развернулась и начала расталкивать людей, пытаясь отойти от столика. Я знал, что нужно взять себя в руки и оторвать взгляд от её задницы, но сделать это никак не получалось.

– 1-0 в твою пользу, – с уважением в голосе проговорил рядом Гарик. – Хотя признаюсь, в какой-то момент мне показалось, что она тебя уделает.

Красноволосая была довольна собой – первый круг «Бутылочки» явно удался. Народ смеялся, перетирая произошедшее и делая предположения на следующий круг.

Я же понял, что ни с кем больше не хочу сегодня целоваться. Да и не сегодня тоже. А еще у меня для себя было две новости. Одна плохая – я идиот, а другая хорошая – я достаточно вовремя это понял. Четыре года я измывался над Булочкиной, чтобы за десять секунд осознать одну очевидную вещь – она мне нравится.

Я начал выбираться из дома, предварительно достав телефон и держа его в руке.

– Эй, Граф, ты куда?

– Отец позвонил, – я помахал Пахичу телефоном, – хочет что-то обсудить.

– Вечером? – Он недоуменно смотрел на меня.

– Да, говорит семейное.

– Ну ладно, возвращайся.

– Угу, – буркнул я в ответ, закрывая за собой дверь.

Возвращаться туда я не планировал. Вместо этого пару часов бродил по району, обдумывая сложившуюся ситуацию. Сам факт, что к Булочкиной я дышу немного неровно, в голове уложился быстро – наверное, подсознательно я это уже давно понимал. Вопрос был в другом. Не могу же я спустя четыре года кровопролитной войны завалиться к ней и сказать: «Давай встречаться». Даже не сомневаюсь, что Булочкина использует это, чтобы нанести контрольный удар, обеспечивающий ей досрочную победу в полугодии. Нужно действовать постепенно, день за днём соблазняя неприступную крепость.

Придумав план действий, я довольный отправился домой только за тем, чтобы на следующий же день сесть в лужу.