Kitobni o'qish: «Волшебная почта. Книга 1. Почта открывается в полночь»

Shrift:

Художник Мария Орановская

Глава 1
Воскресенье, 25 декабря

В клетке, которую держал старик, опять кто-то зашуршал. Кто именно там шуршит, Киту не было видно. Большая полукруглая клетка была старательно замотана потёртым клетчатым пледом.

«Для тепла», – пояснил старик, еле дотащив клетку до сиденья и устраиваясь напротив Кита.

Старик вошёл, вернее, вполз в вагон в Малаховке. Маленький, щуплый, с ручками, похожими на птичьи лапки, он еле-еле тащил огромную и явно тяжёлую клетку. На старике была мохнатая зелёная шуба, чёрная шапка с помпоном и валенки. На окладистой растрёпанной бороде таял снег, превращаясь в прозрачные, сверкающие капли.

Устроившись, старик ещё пару станций шумно дышал, каждый раз вздрагивая, когда в клетке раздавалось шуршание. Бросал быстрый взгляд на Кита и нервно гладил плед.

Сначала Кит делал вид, что ему всё равно, что происходит напротив. «Пустой вагон, а старик сел именно здесь», – мелькнула мысль, но потом потерялась. В вагоне, кроме них двоих и неизвестного существа в клетке, больше никого не было. Поздняя электричка сонно летела сквозь подмосковный мрак. За окном шёл снег. Крупный, мягкий, как будто где-то на небе кто-то стриг большого лохматого пса. До Нового года оставалась ровно неделя.

Уже несколько дней Кит жил один. Мама улетела в командировку в другой город. Ей надо было провести какие-то мероприятия на рождественском фестивале. Папа уехал в Тулу к бабушке и должен был вернуться только в понедельник.

Сегодня Кит возвращался домой поздно, так как знал, дома его никто не будет ждать, а значит, можно немного задержаться. На Есенинской они жили уже полгода. Вернее, полгода, как они жили там постоянно. Устав от тесноты квартиры, родители решили переехать жить на дачу, тем более что оба большую часть времени работали дома. Старый дом, построенный дедом Кита, был кирпичным, тёплым, но главное, в несколько раз больше их городской квартиры. Это была не старая дача, каких в посёлке много, с уютными застеклёнными башенками-верандами, где верхние стёкла в оконных переплётах делали разноцветными. Нет, это был простой кирпичный дом, который дедушка строил много лет, пристраивая то комнату, то террасу. Разноцветные окошки он не успел сделать. И Кит всё упрашивал родителей сделать такие: красные, как летняя земляника; голубые, как небо в прохладный весенний день; золотистые, как глаза у соседской кошки. Кошка иногда забредала к ним на участок и явно считала его своей собственностью. Ну разве такое бывает в обычной городской квартире?

Кит пошёл в новую школу, но друзей там пока не было. Иногда ездил в Москву, к старым знакомым. Сейчас они попросили его немного помочь с новогодним спектаклем. Нет, Кит вовсе не собирался становиться актёром. Ему всего-то надо было пройти пару раз по сцене в шапке с рыжими ушами, изображая хитрого лиса, который собирается съесть маленьких зайчат. Ещё пару раз сыграть что-то простенькое на флейте. Кит когда-то давно учился на ней играть. Года два походил и бросил, но теперь вот пригодилось. Главным злодеем был, ясное дело, волк. Волка играл Васёк. Он был на несколько лет старше, умел говорить басом и начинал хищно улыбаться, ещё только надевая шапку с волчьими ушами. Кита радовало, что не надо будет учить слова и запоминать что-то сложное, но можно поучаствовать в хорошем деле. Сегодня они играли первый спектакль в школе, где раньше учился Кит.

После спектакля Кит немного побродил по сверкающему предновогодними огнями городу, посмотрел на карусель на Красной площади. И только потом поехал на вокзал.

В клетке опять кто-то начал шуршать и постукивать, цепляясь за прутья твёрдыми коготками. «Потерпи, потерпи немного», – зашептал старик. Он снова погладил плед и посмотрел на Кита:

– Хорошая шапка!

Кит ехал со спектакля в коричнево-рыжем клетчатом шарфе и шапке с лисьими ушами. Шарф с шапкой сделала мама. За пару дней сваляла их из шерсти специально для спектакля. Всё-таки это круто, вот так уметь что-то делать руками! Кит так не особо что-то умел. Вообще, он не любил шапки и всегда старался ускользнуть из дома до того, как мама начинала многозначительно говорить о том, как сегодня холодно. Но сейчас, когда родители уехали, Кит почему-то не снял шапку после репетиции.

Два раза старик вставал, словно собираясь выходить. Пытался поднять клетку, но это у него выходило плохо. Он снова садился, бросая растерянный взгляд то за окно с очередной уплывающей станцией, то на свои руки, которые мелко дрожали и были в каких-то пятнах. Потом старик гладил плед и шептал, мол, ничего, это же не последняя…

– Вам на какой сходить? – не выдержав, спросил Кит.

– На любой, где есть… – начал старик, потом посмотрел за окно и ответил конкретнее, – в Кратове.

– Давайте я вам помогу?

Не то чтобы Кит всегда помогал встречным старикам. Но дома всё равно никого не было. И до его дома от станции Кратово было не так далеко идти.

– Кто у вас там? Птичка?

– Птичка, птичка! – заулыбался старик. – Как ты догадался?

Кит пожал плечами.

В Кратове сошли вместе. Клетка оказалась неожиданно не такой тяжёлой, как казалась со стороны. По платформе с двух сторон тянулись узенькие тропинки, протоптанные поздними пассажирами. Дворники храпели в общежитии, рядом со станцией, не подозревая, сколько снега им нужно будет убирать утром.

– Вам к пруду идти или на другую сторону?

– Мне туда, где почта. Знаешь, где она?

Где почта, Кит знал. Недалеко от станции. Небольшой деревянный домик, выкрашенный светлой краской. Металлическая дверь на входе, на стене – старый железный ящик для писем. Внутри домика был маленький зал для посетителей и несколько комнат для работников почты. Что в тех комнатах, Кит не видел, но точно знал, что, когда в зале собирается много людей, там становится тесно и душно. Мама иногда посылала туда Кита получить какие-то бандероли или отправить что-то бабушке. Но стоп, какая почта? Сейчас же без пятнадцати минут двенадцать. «Наверное, – подумал он, – старик живёт где-то рядом».

Словно угадав его мысли, старик вдруг остановился и потёр озябшие руки.

– Почта открывается в полночь! Это мы удачно сошли!

Кит решил не спорить. Ясно же, старик немного не в себе. Ну какой нормальный дед будет ходить в шубе зелёного цвета и дурацкой шапке с помпоном? Кит молча перенёс клетку через железнодорожные пути. И замер: у магазинчика на углу торчали Гулюкин с Фроловым.

«Вот это попал», – пронеслось в голове. Не то чтобы Кит боялся новых одноклассников. Просто эта пара отличалась особым ехидством. Они не сильно приставали к Киту в школе, но сейчас, ночью, после спектакля, у него не было сил вступать с ними в дискуссию.

Кит мгновенно пожалел, что не снял шапку с лисьими ушами. «Ну точно, сейчас увидят и заорут про то, что в таких только самые лошары ходят». Он надвинул на глаза капюшон и посильнее сжал кольцо клетки.

Но то ли Гулюкин с Фроловым не догадывались, что кто-то из их правильных одноклассников может бродить в такое время по заснеженному Кратово, то ли просто смотрели в другую сторону, но почему-то Кит со стариком спокойно прошли мимо. И даже тот, кто сидел в клетке, не шелохнулся.

«Замри, птичка, замри», – повторял про себя Кит, обращаясь к неведомой твари под пледом. Они прошли мимо магазина, мимо запертого ателье, вдоль бетонного забора. Потом спокойно перешли улицу, ровно напротив домика почты. Окна в домике были тёмными. Серая дверь, обычно раскрытая настежь для посетителей, была заперта.

– Нам туда, за угол! – Старик показал рукой.

Кто-то в клетке начал возмущённо шипеть и греметь чем-то железным. Старик выхватил из рук Кита клетку и бросился за угол. И откуда только прыть взялась? Кит растерялся, но тут ему в спину прилетел снежок. За ним – ещё один. Кит даже не стал оглядываться – на другой стороне улицы слышались топот и громкий хохот Гулюкина:

– И кто это у нас так поздно погулять вышел?

Не раздумывая, Кит кинулся за угол почты, за которым исчез старик, и нырнул в первую же попавшуюся дверь.

«Слава богу, не заперто», – подумал он. Но тут же схватился за ручку, услышав голоса.

– Куда он подевался?

– Это же Никитос был, новенький наш, я точно видел!

– Блин, тут даже следов нет, не мог же он через забор перескочить?

Голоса постепенно удалились.

«Почему они не вошли? – удивился Кит. – Не заметили двери?»

Кит огляделся. Он стоял в маленькой плохо освещённой прихожей, из которой наверх вела лесенка в семь ступенек, покрашенная красной краской. Кое-где краска стёрлась от времени, и под ней проступило светлое дерево, отполированное множеством ног. Между входной дверью и лесенкой лежал полосатый вязаный коврик.

«Странно, – подумал Кит, – на нашей почте точно нет таких лесенок». Мокрые следы вели наверх. Видимо, старик с клеткой уже поднялся.

Киту ничего не оставалось, как пойти за ним. Не выходить же на улицу.

«Я просто посмотрю в окно, ушли эти недоумки или нет. И всё!» – решил он.

Наверху была небольшая площадка и ещё одна дверь, под которой виднелась полоса света.

Кит толкнул дверь и застыл на пороге: перед ним был огромный зал, с белыми колоннами и высокими потолками. Потолок покрывал лепной орнамент из веток с какими-то странными фруктами. На ветках сидели птицы, разгуливали коты и драконы. Кит ошалело перевёл взгляд ниже – слева тянулся ряд высоких окон. Перед ними стояли два старинных письменных стола, на которых он разглядел чернильницы и ручки с железными перьями – такими писали раньше, Кит видел их в старых фильмах про школу. Рядом с чернильницами – аккуратные стопки чистой бумаги и промокашек. В углу, у дальнего окна, стоял кофейный автомат. С правой стороны тянулась длинная деревянная стойка с тремя окошечками и небольшой дверцей. За стойкой сидели несколько женщин, которые принимали у посетителей конверты и, судя по звукам, что-то печатали.

«Это действительно почта!» – удивился Кит.

Знакомый старик стоял у ближайшего окошечка и ругался с длинноносой дамой в очках и фиолетовом пиджаке.

– Я должен отправить птичку сегодня же!

– Но мы не можем её у вас принять! У нас нет курьера! Как вы не понимаете!

– Нет, это вы не понимаете, как я потащу птичку обратно? Как, скажите?

– Вызовете такси, как все нормальные люди.

– Нормальные люди? – Старик чуть не задохнулся от возмущения. – Это вы, как нормальные люди, отправьте её сегодня.

– Не можем, нам не прислали курьера. Снег…

Кто-то в клетке снова шумно и негодующе загремел чем-то железным.

У соседнего окошка тоже всё было плохо. Высокий темноволосый мужчина лет тридцати пяти, в чёрном пальто, блестящих ботинках и широком белоснежном шарфе спорил с сидевшей перед ним молоденькой, светловолосой девушкой.

– Когда я приходил в прошлый раз, вы мне выдали десять посылок, так?

– Да, всё правильно. Вы приходили в сентябре. И получили десять посылок. Расписались, что всё в порядке…

– Да, когда я пришёл домой и открыл их – там всё было нужное. Нужное не мне, Грозе. Но одного предмета, который я заказывал, там не было. – Темноволосый хлопнул ладонью по стойке. – Не было!

– Ну, вы ведь заказывали эти посылки через «Вдали-экспресс». Может быть, там они положили вам что-то другое? Ну, вместо того, что вы заказывали? Так бывает, ошиблись…

– Нет, там не было ничего лишнего! Всё подошло Грозе. Драконьи косточки были, ошейник с шипами – был! Даже кольцо для кусания! Но одного предмета не было. Понимаете? Очень важного предмета! Может быть, он пропал где-то на почте?

Девушка всплеснула руками.

– Господин Семихвостов, этого просто не может быть! Все посылки были запечатаны! Вы же сами проверяли их, помните? Тогда, в сентябре? Если что-то было не так, почему же вы не пришли к нам раньше?

– Всё было так! Всё было нужным! Всё! Но одного предмета, который я заказал, – не было, как будто его кто-то вынул из самой большой посылки, тем более что она была странно запечатана…

Свет в зале мигнул, и Кит перевёл взгляд на третье окно. Стоящая там толстая тётка в длинной полосатой юбке и в куртке с нарисованными на ней крокодилами доставала из огромной сумки одинаковые небольшие коробочки. Тётка тяжело дышала, и было понятно, что таких коробочек ей надо отправить очень и очень много.

Кит закрыл глаза. «Может быть, я сплю? Уснул в электричке, доеду до ипподрома и придётся тащиться домой аж оттуда?» Он зажмурился: «Сейчас я открою глаза, и будет моя станция. Один. Два. Три. Четыре. Пять…»

– Ну и кто будет вытирать ноги?! – вдруг раздалось где-то рядом. Перед Китом стояла маленькая толстенькая старушка в синем комбинезоне, тапках с драконьими пальцами и со шваброй.

– Ноги, говорю, кто будет вытирать? Постелила же специально коврик внизу! Так нет, ходют и ходют, ног не вытирают. Вот чего ты на пороге встал…

– Я это… – начал было оправдываться Кит. – Это… в общем…

– Вы наш новый курьер? – вдруг спросил чей-то строгий голос.

Рядом, непонятно откуда, возникла пожилая, худощавая дама. На ней было синее платье со старомодным кружевным воротничком, на ногах – изящные туфельки. На руках – перстни с огромными камнями. Седые волосы были собраны в высокую причёску. На шее у дамы висела цепочка с двумя маленькими серебряными свистками.

– Вы новый курьер? – ещё раз уточнила она.

– Да, – зачем-то ответил Кит.

– Какое счастье! Я уже думала, до Нового года никто не придёт! София Генриховна, – представилась дама. – Начальница отделения номер сто тринадцать Волшебной почты.

– Кит… Никита. – Кит стянул шапку и начал мять её в руках. – Никита Буранин…

– Вы на своём транспортном средстве прилетели или пришли?

– Э-э-э-э… – Кит замялся, не зная, что ответить.

– Понимаю, в такой снегопад своё жалко гонять. Но учтите, у нас только старые модели. Корпорация «Волшебный транспорт» давно нам ничего нового не поставляла. Пойдёмте.

Кит последовал за дамой через большой зал.

– Надеюсь, хоть этот подойдёт, – услышал он бормотание толстой тётки.

Старик с клеткой и Семихвостов на него даже не посмотрели. Старик что-то шептал тому, кто сидел в клетке. Семихвостов заполнял какой-то бланк.

С противоположной стороны зала оказалось ещё одно помещение, Кит и не заметил сразу, что напротив входной двери есть ещё одна. За ней царил полумрак, пахло машинным маслом и почему-то свежими булочками.

Сначала Кит даже не понял, что именно перед ним. Подумал, что они попали на склад, где хранятся старые металлические фигуры, которые иногда устанавливают на детских площадках. Фигуры напоминали больших птиц с длинными изогнутыми шеями и металлическими крыльями. Посередине каждой фигуры, как бы заменяя её тело, был закрытый стеклянный или пластиковый пузырь, в котором располагались два кресла и пульт управления.

– Я думал, у вас тут мётлы какие-нибудь будут стоять… – не удержался Кит.

Дама поджала губы:

– Это же чудовищно неудобно! Дикость какая! Да и кто в нашем климате будет летать на таком опасном виде транспорта? У нас модель «Гуси-Лебеди». Старенькая уже, понимаю. – София Генриховна смущённо кашлянула. – Зато они у нас в хорошем состоянии!

Она несколько раз свистнула в один из свистков, которые висели у неё на шее, и у ближайшего к ним белоснежного Гуся-Лебедя загорелись глазки. София Генриховна сунула руку в жестяную коробочку, стоявшую на полке, достала из неё сухарик и протянула Гусю. Птица изогнула длинную шею, аккуратно взяла сухарик с ладони и начала им хрустеть.

– Опять вы, матушка, их неполезным подкармливаете. Непорядок!

Откуда-то из полумрака вынырнул бородатый человек в очках, джинсах и толстом вязаном свитере с разноцветными оленями.

– Харлампыч, – представился человек и протянул Киту большую руку.

У человека были голубые глаза и большие широкие ладони, испачканные машинным маслом.

– Иван Харлампыч разносит посылки и письма в нашем посёлке.

Кит вдруг вспомнил, что видел летом этого человека на соседней улице. Несколько раз видел. Человек ездил на большом белоснежном велосипеде, к которому спереди и сзади крепились багажные корзины. Корзины всегда были набиты какими-то тюками и сумками. Кит не отличался особой наблюдательностью. Но иногда на этих сумках лежал большой чёрный кот. А кота Кит просто не мог не заметить.

– Да, – хохотнут человек, – меня Гуси-Лебеди не слушаются. Они же детей любят, с ними летают, а мне приходится по посёлку ездить.

София Генриховна взяла с полки небольшую деревянную коробочку, до краёв наполненную маленькими серебряными свистками, и протянула её Киту.

– Попробуйте свистнуть, посмотрим, получится у вас или нет!

Бородатый встал рядом. Ему явно было интересно, что будет дальше.

– Думаете, разбудит? – весело поинтересовался он. – Прошлые пацаны – штук пять уже, да? – не смогли! И девочки не смогли. А ведь хорошие были ребята, правильные. Тебя кто прислал?

Кит не ответил. Он давно решил, что это сон, и больше ничему вокруг не удивлялся. Он молча взял свисток и несколько раз в него дунул. Ничего не произошло.

Он дунул в другой свисток, третий, четвёртый…

Когда Кит подул в последний, длинный и тонкий свисток, сначала тоже ничего не произошло. Железные птицы стояли неподвижно, как раньше. Но вдруг у дальней стены что-то заскрипело, и небольшой Гусь-Лебедь, стоявший в тени, открыл глаза, изогнул шею и внимательно посмотрел на Кита изумрудными глазами.

Бородатый и пожилая дама переглянулись.

Медленно, словно во сне, Кит подошёл к Гусю. Не стоять же просто так, когда тебя рассматривает железная птица! Погладил. Он ожидал, что птица будет металлической, холодной, но неожиданно ощутил под пальцами что-то тёплое и явно живое. Глаза у Гуся-Лебедя светились. Он был немного меньше остальных и выкрашен не белой краской, как все остальные, а серой и тусклой. В нескольких местах краска начала облупливаться.

«Надо будет купить баллончик, подкрасить его, – неожиданно подумал Кит, – а то попался какой-то самый стрёмный из всех».

– Неожиданно… – Казалось, София Генриховна немного напряглась, что именно этот Гусь-Лебедь проснулся от звука свистка. Но потом строгим голосом продолжила: – Как вы знаете, управлять этой моделью не нужно. Вы просто вводите на дисплее адрес – и птица летит сама. Вам нужно отдать часть посылок адресатам, если это срочная доставка и они живут где-то на соседних станциях. Остальные отвезти на ближайший сортировочный пункт. И забрать там почту для нашего отделения.

– А зачем вообще курьер, если птица летит сама?

– Ну должен же кто-то отдать адресату посылку! Оформить посылки и письма на сортировочном пункте, забрать наши! – Дама поджала губы. – Надеюсь, вы справитесь с заполнением бумаг! Договор оформим потом. Испытательный срок – неделя. Сегодня вам нужно доставить одну посылку в Томилино. Ещё пятьдесят пять отправлений – на сортировочный пункт в Андроновке. Это письма и бандероли. Посылок в этот раз нет. Потом надо забрать письма и посылки для нашего отделения. Да, ещё, как Нил Степанович всё оформит, отвезти его посылку профессору, в Москву, кажется, куда-то на Ленинский проспект. Нил Степанович у нас особый клиент. Его посылки мы обычно отвозим сами…

– Иначе они сдохнут от голода, – хохотнул бородатый. Затем смутился под строгим взглядом начальницы. – Ну, то есть… это… я хотел сказать, что у нас же не самая быстрая почта в мире, и курьеры не всегда есть.

София Генриховна ещё раз строго посмотрела на бородатого, затем на Кита.

– Это всё. Простая работа. Как вернётесь, поможете оформить пришедшие бандероли. Сейчас посмотрю, готова ли клетка к отправке.

Она бесшумно вышла из помещения.

Харлампыч откинул верхнюю прозрачную часть кабины и начал грузить в пространство за сиденьями коробки и пакеты.

– Багажное отделение здесь. Все письма и бандероли в большом пакете, – монотонно бубнил он. – Пакет опечатан. Его откроют на сортировочном пункте. Число отправлений указано на бумаге. Отдашь строго по счёту. Не ошибись. Да не волнуйся ты, мешок не тяжёлый, донесёшь. Это же почтовый мешок, особый, он всегда лёгкий, что ни положи. Обратно полетишь – в мешок положишь только бандероли. Письма сразу кидай сюда.

Он протянул Киту большую синюю сумку на кожаном чёрном ремне.

– Письма я потом буду разносить. Все адреса уже введены в память птицы. Этот ящик, – дядька достал откуда-то большой деревянный ящик, – надо отдать в Томилино, бабе Марте. В руки. Не кому-то ещё, понял?

Кит ошалело кивал.

От ящика пахло яблоками.

Он полез в кабину. Сначала по крылу, как по лесенке, потом перелез через бортик и устроил-ся на сиденье. Внутри оказалось неожиданно уютно. На дисплее перед ним светился первый адрес.

Бородатый протянул Киту старенькие лётные очки.

– Да зачем мне, закрытая же кабина, – удивился Кит.

– Пригодятся, – уклончиво ответил бородатый.

Кит снова надел шапку с лисьими ушами, потом очки. В очках было непривычно смотреть по сторонам, и он передвинул их выше, на шапку. Не снимать же, раз бородатый так внимательно на него смотрит.

– Птичку, птичку не забудь. Я сам донесу. – В помещение ворвался знакомый Киту маленький старичок. За ним бежала длинноносая дама:

– Не положено, Нил Степанович, вы же знаете, не положено, – причитала она.

Старичок перегнулся через бортик и бережно поставил закутанную клетку на пассажирское сиденье, рядом с Китом.

– Не переворачивай. Не открывай. Не буди. Да, и ничего не бери у профессора. Мало ли какую диковину этот старый бандикут тебе предложит.

Кит ничего не понял, но кивнул.

Потом нажал на загоревшуюся кнопку «Верх», и откидная часть кабины медленно закрылась.

Харлампыч уже открыл большие двери, ведущие из помещения на улицу.

Кит ещё раз посмотрел на дисплей и нажал на кнопку на пульте, рядом с которой было написано «Взлёт».

Снег продолжал нестись и кружиться за тёмными окнами. Только на этот раз это были не окна знакомой электрички, а прозрачные стёкла в кабине Гуся-Лебедя. Гусь легко и уверенно летел через мрак, плавно взмахивая огромными крыльями. Внизу тянулись полосы железной дороги с тускло светящимися прямоугольниками станций и проносящимися поездами, похожими на тонких сияющих змей.

Сначала Киту было неуютно. А кто бы спокойно летел на непонятной штуковине ночью, зимой? Даже если это сон, в чём Кит уже начал сомневаться. А вдруг этот, как его, Гусь-Лебедь неисправен? Свалишься на нём кому-то на участок, вот будет жесть! Но птица явно знала дорогу. Внутри было тепло. Механизм немного скрипел, как скрипит велосипед, который первый раз достали из сарая после долгой зимы, когда делаешь на нём кружок-другой по улицам, ещё толком не смазав и не подготовив его, просто наслаждаясь движеньем и ловя тёплый весенний ветер. Большие крылья Гуся-Лебедя равномерно взмахивали с двух сторон от прозрачной кабины. На дисплее мигала надпись: «Прибытие по указанному адресу через пять минут».

Постепенно Кит успокоился. Летать оказалось совсем не страшно. Непонятно было только, как в это время суток отдать кому-то посылку. Кит думал, что Гусь-Лебедь приземлится где-то на улице, и придётся долго стучать в калитку или звонить, а звонки тут у многих вечно не работали. Но птица приземлилась сразу на участке, на расчищенной от снега площадке, перед небольшим крепким домиком с резными ставнями.

На дисплее появилась строка: «Не забудь спросить документы у того, кто будет принимать посылку. И пусть заполнит квитанцию. Яблоко можешь взять…»

Кит поглядел в строгие немигающие глаза птицы и вылез из кабины.

Его уже встречали старушки. Много-много похожих друг на друга старушек! Все они были закутаны в серые пуховые платки, у всех были пёстрые лоскутные юбки, из-под которых торчали огромные, безразмерные валенки. Лица у старушек были морщинистые, как поверхность старой картошки, которая весной не дала ростков и решила закончить свой путь где-то на дне старого мешка.

– Прилетел, касатик!

– Надо же, у нас новый курьер!

– Молоденький какой!

– Давай нашу посылочку!

– Мы давно ждём эти яблоки!

Бабки кружились вокруг хороводом. Махали руками, платками, качались из стороны в сторону, словно танцуя какой-то неизвестный танец. Казалось, что старушек вокруг становится всё больше и больше. Кит почувствовал, что застывает, засыпает от этого мельтешения, он уже достал посылку и готов был отдать её в первые же протянутые руки, как вдруг Гусь-Лебедь вытянул шею и громко зашипел, как огромная, рассерженная кошка.

Чей-то резкий голос крикнул:

– На сером Гусе прилетел!

Бабки мгновенно умолкли, отступили на несколько шагов и сгрудились в кучу.

Кит сразу же вспомнил про надпись на экране.

– Кто тут баба Марта? Нужно заполнить бланк на получение посылки.

Из толпы медленно вышла одна из старушек и осторожно протянула Киту паспорт. Кит разочарованно присвистнул, ясно же, что паспорт должен быть дореволюционным или все надписи в нём должны быть сделаны какой-нибудь древней вязью. Но это был самый обычный российский паспорт, заботливо обёрнутый в яркую зелёную обложку с нарисованной лягушкой.

Баба Марта заполнила бланк, старательно выводя буквы и изредка поглядывая на Гуся-Лебедя. Молча забрала ящик, потом открыла крышку, достала одно яблоко и протянула Киту.

– Яблоко можно. – Она ещё раз посмотрела в немигающие изумрудные глаза Гуся.

Кит взял яблоко. Сел в кабину. На дисплее светилась надпись: «Сортировочный пункт „Андроновка“. Прибытие через двадцать минут». Кит положил руки на клавиатуру и набрал:

«Спасибо!»

Гусь-Лебедь обернулся, без выражения посмотрел на Кита, потом взмахнул крыльями и бесшумно полетел на северо-запад.