Kitobni o'qish: «Обними меня, Солнечный Зайчик»

Посвящается мужчине с доброй улыбкой,

который тоже когда-то был ребёнком.

Дзынь, дзынь, дзынь…

Скользкие ножки зазвенели по твёрдому льду.

Звук поднялся к самому потолку и упёрся в ледяной узор. Что ему там делать? Пришлось тихонько полететь вниз.

Нызд, нызд, нызд…

Это проснулась Льдинка. Она соскользнула с ледяного кубика кроватки и поспешила к окну. Зимнее утро щедро разукрасило стекло морозными рисунками. На улице потихоньку светлело.

Льдинка ещё ни разу за всю свою холодную жизнь не вставала в такой час. Для привычного утра было ещё рано. Для ночи – уже поздно. Скользкие ножки помчались ко входу. Льдинка коснулась двери, помедлила. Под коленками пролетел чуть теплый ветерок. Что это? Любопытно. Ах, какое! Всегда бежит куда-то вперёд. И это побежало. И потянуло за собой.

Льдинка подумала: кроме неё, Льдинки, в мире есть ведь и другие создания. Когда она видит холодные синие сны, есть те, кто не спит. Ветерок, например.

Послышался свист. Это Льдинка втянула в себя воздух. Вот она толкнула дверь. Та поддалась.

Сквозь узкий проём в ледяной домик ворвался лучик. Бойкий, нетерпеливый. Льдинка отпрыгнула в сторонку. Таких гостей она ещё не встречала. Как же: есть ещё цвета в этом мире?! Не только синий и белый…

Оранжевый, желтый, золотой… Лучик переливался, полз по полу.

Льдинка сделала несколько шажков назад, пока не упёрлась в ледяную стену. Подол платьица измялся, захрустел.

Двигаясь бочком, она приблизилась к проёму. Потянулась. Очень медленно, чтобы не дзынькать. Вот выглянула макушка. Льдинка потянулась ещё. Выглянул гладкий лоб. Но всё не было видно: кто там, снаружи?

Решено: глянуть и снова спрятаться. Льдинка съёжилась. По гладкому лбу по очереди дрогнули снежинки. Льдинка рванула вперёд. Но сил спросонья не рассчитала, упала, зазвенела и выскользнула за дверь.

– Неуклюжая, – колокольчиками послышалось в воздухе. – Не разбилась ли я?

Она приподнялась, осмотрелась. И ахнула.

Лучик укрыл ледяную корку земли. Жёлтые, оранжевые, золотые крупицы перемигивались между собой, перепрыгивали на платьице Льдинки, на её ледяное тело. Льдинка коснулась лучика кончиками пальцев. Еле заметным теплом ответил ветерок. Кончики пальцев увлажнились.

– Наступила, наступила! – сказала Льдинка. Она вскочила, задзынькала и…

… и увидела его.

Кто он? Она этого ещё не знала. Но это было неважно.

В промёрзшей груди Льдинки зашевелились снежинки. Под сцепившимися инеем ресницами заблестели огоньки. Но сама она примёрзла к земле – не шелохнувшись смотрела вверх. Только бы не спугнуть своим холодным присутствием того, от кого уже нельзя было отвести взгляд.

Льдинка прошептала: «Какой красивый!».

По облакам прыгал Солнечный зайчик. Это он отбрасывал на землю лучик. Это он заглянул в домик Льдинки тем ранним утром. Хвостик подрагивал при каждом прыжке, покрытые ворсинками уши то распадались в разные стороны, то собирались вместе, вытягивались. Они танцевали.

Солнечный зайчик весь сверкал. Но совсем не так, как привычные крупицы снега. Острые и хрупкие, они холодно вздрагивали и тихонько замирали. А вот блёстки Солнечного зайчика не робели. Они резво спрыгивали с него и щедро рассыпались в разные стороны, специально сталкивались друг с другом и разгорались ещё ярче. Снежинки на лбу и в груди Льдинки, задрожали и заметались туда-сюда: неужто так можно?