Kitobni o'qish: «Верхом на «Титанике»»

Shrift:

Глава 1

Не радуйся, если фортуна начинает тебе улыбаться во весь рот. Потом может выясниться, что ты просто насмешил ее.

Пару месяцев назад над моей головой пролился дождь редкостного везения. Во-первых, неожиданно нашелся покупатель на мою весьма ветхую машину. Я решил приобрести себе новую «лошадь», не особо дорогую, но вполне приличную. Большую часть денег на автомобиль я накопил, меньшую собирался выручить за старые «Жигули». Поскольку в салоне заверили, что иномарка прибудет десятого октября, я не очень нервничал. Прикрепил на лобовое стекло бумагу с телефоном, дал объявление в газету и наивно подумал, что проблема разрешится сама собой. Шел май, до октября оставалась масса времени.

Но, как водится, ситуация, словно норовистый ишак, вырвалась из рук и понеслась вскачь. За тридцать дней выставленной на торги «десяткой» не поинтересовались ни разу, хотя я регулярно возобновлял публикацию в издании. В начале июля я решил слегка видоизменить текст и добавил к нему фразу: «Музыка вкупе с зимней резиной в подарок». И снова тишина, никто не желал приобретать подержанные «Жигули». Да, автомобиль был не новым, но он в хорошем состоянии, не битый, не перекрашенный, я следил за ним, регулярно проходил техобслуживание и сейчас не заламывал неимоверную цену, но тем не менее клиентов не находилось.

Десятого сентября мне позвонили из салона и сказали:

– Забирайте своего красавца.

– Как, – изумился я, – он уже прибыл?

– Мы клиентов не обманываем, – ответили мне, – все как обещали. На календарь посмотрите. Уже десятое.

– Сентября, – уточнил я, – а мы вели речь об октябре.

Послышалось шуршание.

– Нет, – возразил в конце концов собеседник, – вы ошибаетесь. У нас как в аптеке – по плану девятый месяц! Вы перепутали.

– Поскольку я выполняю секретарские функции, то всегда фиксирую важные даты в склерознике, – не сдался я, – у меня записано четко: октябрь.

– Сентябрь, – рявкнули в ухо.

– Октябрь! – твердо стоял я на своем.

– Послушайте… э… господин Простынкин, – ледяным тоном пресек бестолковый разговор менеджер, – давайте перестанем заниматься ерундой. Если не хотите забирать замечательный, шикарный автомобиль, то никто вас заставлять не будет. Залог, естественно, останется у нас, прощайте.

– Стойте, стойте, – закричал я, – я непременно выкуплю машину, но пока не набрал денег. Мы же договаривались на октябрь.

– У вас есть десять дней, господин Простынкин, – отрезал нахал, – и речь шла о сентябре.

– Уточните фамилию клиента, – язвительно сказал я, – вы ее перепутали, как и дату.

Но ехидство не помогло, пришлось мне идти к Норе и просить в долг. Хозяйка тут же позвонила в банк, и спустя два часа недостающие рубли были у меня в кармане, но одновременно я получил и головную боль. Очень не люблю одалживаться, в особенности у Элеоноры, она потом делает все, чтобы не взять назад деньги, видит протянутый конверт, швыряет его в ящик письменного стола, а вечером вызывает меня в кабинет и заявляет:

– Иван Павлович, я выписала тебе премию, сделай милость, забери деньги.

По странному совпадению сумма премии обычно до копейки совпадает с отданным утром долгом. Может, кто и обрадуется подобному везению, но у меня возникает ощущение, что я плюхнулся на дикобраза, посему прибегаю к финансовой помощи Норы лишь в крайнем случае.

Одиннадцатого я заплатил деньги в салоне, четырнадцатого мне обещали отдать полностью готовый к эксплуатации автомобиль уже с номерами, страховкой и затонированными стеклами.

– А еще вас ждет замечательный подарок, – прищурился менеджер по имени Андрей, разом растерявший всю свою наглость, как только я привез чемодан с деньгами, – почему не спрашиваете какой?

– Какой? – машинально повторил я.

– Суперский, – загадочно сообщил Андрей, – вы будете в восторге! Но я пока не скажу! Это секрет!

Тут дверь кабинета, где мы вели неторопливую беседу, распахнулась, и появилась девушка – стройная, длинноволосая блондинка с чуть раскосыми глазами.

– У меня течет масло! – капризно протянула красотка, бесцеременно вклиниваясь в чужой разговор.

Я посмотрел на пол у ног невоспитанной особы и еле удержался от ехидного замечания, что из живого человека вряд ли может капать машинная смазка.

– Чего сидите? – топнула ножкой клиентка, – разберитесь, в чем там дело.

Андрей вскочил.

– Иван Павлович, извините, можете секундочку подождать?

Я галантно ответил:

– Ради прекрасной дамы можно пойти и не на такое испытание.

Менеджер, хихикнув, убежал, блондинка села на стул и положила ногу на ногу, я отвел глаза в сторону. Только не подумайте, что я изображаю святого Иосифа или принадлежу к ордену ханжей, но сейчас я оказался в положении участника культовой сцены из эротического фильма с Шарон Стоун в главной роли.

Небольшая полоска красной кожи, больше смахивающая на пояс, чем на юбку, неудержимо поползла вверх, я успел заметить широкие кружевные подвязки и быстро сфокусировал взор на календаре, висевшем на стене. Нельзя сказать, что красовавшаяся на страничке со словом «сентябрь» фотография была верхом целомудрия. На ней была запечатлена стройная девица, одежда на которой отсутствовала вообще. Ну не считать же за одеяние три крохотные тряпочки, практически не прикрывавшие прелести модели. Но, глядя на снимок, не испытываешь неловкости, а живая блондинка, забывшая надеть нижнее белье, сконфузила меня, словно двенадцатилетнего школьника.

– Меня зовут Катя, – неожиданно прочирикала незнакомка.

– Очень приятно, – стараясь не отводить глаз от фото, ответил я, – Иван Павлович.

– Дайте закурить, – капризно протянула Катя.

Пришлось вынуть зажигалку и поднести к тоненькой коричневой сигарке, зажатой в нежных пальчиках, очевидно, совершенно незнакомых с такой прозаической вещью, как губка для посуды.

Катя наклонилась, ее слишком пышная для хрупкой девушки грудь чуть не вывалилась из глубокого декольте. До моего носа долетел резкий запах хорошо знакомых духов, тяжелый, пряный восточный аромат, такой парфюм обожает Николетта. Внезапно я ощутил острую неприязнь к Кате. Удивительно, почему многие дамы считают, что, сделав из своего бюста две резиновые клизмы, они станут необыкновенно привлекательными для мужчин? Лично я, приди мне в голову позабавиться с литрами силикона, предпочел бы купить куклу в секс-шопе, там хоть все по-честному, имитацию не выдают за живую неземную красотку. Больше всего мне не нравится ложь, а фальшивый бюст я отношу к такому разряду…

– Что ты так на меня уставился? – округлила глаза Катя.

Я кашлянул. Иван Павлович, веди себя прилично. Какое, в конце концов, тебе дело до дурочки, решившей приукрасить себя имплантантами? Сколько их таких ходит по улицам? Уж не начинаешь ли ты, друг мой, превращаться в брюзгливого старикашку, вечно всем недовольного? Признаюсь: как только на меня повеяло отвратительным запахом духов Николетты, шерсть на загривке стала дыбом. Девушка ни в чем не виновата, надо быть с ней полюбезней.

– Совершенная красота всегда притягивает взор, – улыбнулся я, – извините, если оказался бестактен, теперь буду изучать пейзаж за окном.

Катя кокетливо одернула тесную кофточку.

– Все влюбляются в меня с первого взгляда, – заявила она, – я устала от мужиков.

– Другие женщины были бы счастливы иметь вашу внешность, – сделал я очередной дежурный комплимент.

– Я замужем! – сообщила Катя. – Он богатый и крутой, тебе надеяться не на что.

– Надеюсь, вы счастливы, – я подхватил нить идиотской беседы, потом встал и подошел к окну, мне захотелось посмотреть во двор, заставленный новыми автомобилями.

– Ой-ой-ой, – закричала Катя, – немедленно сядьте!

Я, слегка удивившись поведению блондинки, послушался и спросил:

– Вас так испугало мое приближение к подоконнику?

– Да, – закивала красотка, – не хочу стать причиной вашей смерти!

Я обалдел, а дурочка тараторила без остановки:

– Неделю тому назад я отказала одному типу во взаимности. Он, как и вы, пытался меня окрутить, ну и пришлось показать ему кольцо. Такой ужас! Знаете, что он сделал?

– Нет, – осторожно ответил я.

– Выпрыгнул из окна, – простонала Катя.

– Катастрофа! – абсолютно искренне отреагировал я. – Несчастный остался жив?

– Слава богу, да, – заломила руки блондинка, – мы находились на первом этаже. Вот до чего может довести неразделенная любовь ко мне. Лучше не топчитесь у окна! Я вижу, как вы переживаете. Да, я имею мужа и вам не достанусь. Придется всю жизнь молча вздыхать о Катеньке. Дайте честное слово, что никогда не полезете в петлю и не прыгнете с крыши. Ради любви ко мне живите счастливо!

На секунду я лишился дара речи. Конечно, я и раньше встречал особ с гипертрофированно завышенной самооценкой, но Катя побила все рекорды. Она осторожно поправила прядь искусно завитых волос.

– Можете жениться от тоски и постарайтесь забыть меня, хотя, конечно, вырвать любовь из сердца трудно. Я отдана Сержу навсегда!

Тут, на мое счастье, в комнату вбежал Андрей и начал расшаркиваться перед Катей.

– Машину починят, завтра утром заберете, сделаем все в лучшем виде.

– А сегодня на чем ездить? – капризно протянула Катя.

– Насколько я помню, у вас есть еще один автомобиль, – заулыбался менеджер.

– Он в гараже, в доме, как туда доехать? – заломила хрупкие лапки блондинка. – Я живу на улице Народного Ополчения, она не в двух шагах.

– Сейчас вызову такси, – схватился за телефон продавец.

– Ни-ког-да, – отчеканила капризница, – шоферюга увидит мою красоту и не справится с инстинктами! Буду ждать свою машину!

– До завтра? – склонил набок голову Андрей.

– Да, – без тени улыбки ответила клиентка, – велите подать сюда чай, не пакетики, а нормальную заварку, варенье из инжира, пирожок с капустой, только не тушеной, салфетки и плед. Устроюсь на диване. О! Совсем забыла! Сбегайте к метро и купите журналы.

Андрей уставился на блондинку, мне стало жаль парня.

– Катенька, – ласково обратился я к идиотке, – давайте я доставлю вас до дома в целости и сохранности, можете не сомневаться, я вполне способен управлять своими инстинктами.

Девушка оттопырила нижнюю губку, поджала ее, снова выпятила и, наконец, решилась:

– Ну хорошо. Давайте паспорт!

– Зачем? – пришел я в недоумение.

– Перепишу ваши данные. Если захотите меня изнасиловать, то я сообщу в милицию!

Мне стало смешно.

– Думаю, Андрей может снять ксерокопию. Кстати, не желаете получить визитную карточку? Она содержит полную информацию.

– Йес, – кивнула Катя, – можно обойтись без паспорта.

Я не выдержал и рассмеялся. Согласитесь, на свете редко встречается нечто в аптекарски чистом виде, даже глупость обычно разбавлена некоей дозой здравого смысла. Но Катя – уникальная личность, подобных девушек следует беречь, она эталон идиотизма. В особенности меня тронул пассаж про визитку. Неужели до Кати не дошло: на клочке бумаги можно напечатать все, что угодно. Если я покажу ей глянцевый прямоугольник с текстом «Иоанн I, император Эльдорадо», она поверит? Кстати, и паспорта бывают фальшивыми.

Андрей распахнул дверь и, наблюдая, как Катя, звонко цокая каблуками, идет к выходу, прошептал:

– Господин Простынкин, я ваш должник.

– Подушкин, – поправил я, – вам надо вспоминать с благодарностью Ивана Павловича Подушкина. Смотрите не перепутайте, а то придет некий Матраскин, и вы ему должок вернете.

– Что вы, – округлил глаза Андрей, – ни за какие пряники! У меня плохая память на фамилии, но великолепная на лица. Знаете, вам за приобретение нового авто от фирмы положен подарок – канистра с незамерзайкой для омывателя. Так вот, я вам вручу две емкости, вторую лично от себя!

– Это слишком щедрый презент, – хмыкнул я и ушел.

Всю дорогу до дома Катя упорно молчала, я сделал несколько попыток завести ничего не значащую светскую беседу, наткнулся со стороны спутницы на полнейшее нежелание ее поддерживать и сдался. Я уже отмечал, что Катя плохо воспитана. Чтобы в салоне не висела тягостная тишина, я включил радио, какую-то станцию, транслирующую сладкие напевы про любовь. У меня обычно играет джаз, но пассажи Бутмана скорее всего не придутся Кате по вкусу.

Доставив ее до подъезда, я сказал:

– До свидания, был рад знакомству.

– Я уже объяснила, что отдана другому, – протянула Катя, – вам не следовало так себя вести.

– Как, – подскочил я, – что я сделал не так? Молчал, как пень.

Она погрозила мне пальчиком, украшенным большим кольцом.

– Не обманывай! А музыка? Кто всю дорогу признавался мне в любви? Специально выбрал такую программу.

Я стал сомневаться по поводу вменяемости девушки. Катя опустила ноги на тротуар и звонко заявила:

– Тебе еще повалит удача, я – настоящий талисман. Но лучше забудь меня, я не твоя.

Самое интересное, что слова дурочки про везение неожиданно оказались пророческими. Буквально на следующий день мои ветхие «Жигули» приобрел одышливый толстяк, не торгуясь, он заплатил запрошенную сумму. Я честно предупредил его:

– Автомобиль в неплохом состоянии, но у него большой пробег. Дела службы вынуждают меня ездить целыми днями.

– Ерунда, – прокашлял дядька, – я жене беру, она только что права получила, пусть добивает дерьмо, не покупать же ей сразу хорошую машину. Как оформлять станем? Доверенность дашь?

– Нет, – предусмотрительно отказался я, – сниму «Жигули» с учета.

– Ну, геморрой, – нахмурился он.

Я испугался, что покупатель отправится искать другую таратайку для супруги, и быстро сказал:

– Все хлопоты беру на себя, расходы тоже, согласен на доверенность.

– Лады, – кивнул покупатель, – я живу на улице Народного Ополчения, вот паспортные данные.

– Не волнуйтесь, – засуетился я, – мой друг, Максим Воронов, служит в милиции, у него полно приятелей, они помогут.

– Мне это по фигу, – равнодушно отозвался толстяк, – берешься – делай.

На том и разошлись. Я вернул Норе долг, пересел в новую машину и почувствовал себя настоящим счастливчиком. Фортуна мне улыбалась во весь белозубый рот. Нет бы мне сообразить: она просто потешается над исполнительным секретарем общества «Милосердие» и заведующим оперативно-следственным отделом агентства «Ниро». И вовсе у Фортуны не молочные белые зубки годовалого малыша, а острые, желтые клыки мерзкой старой хищницы, приученной рвать сырое мясо.

Глава 2

– Ваня, – заорала Нора, едва я ступил в прихожую, – ты где шлялся?

– Вы сами отправили меня в книжный магазин, – спокойно ответил я, – за детективами.

– Купил? – с еще большим раздражением осведомилась хозяйка.

– Конечно.

– Привез?

Я решил благоразумно оставить последний вопрос без ответа. Право, Элеоноре, считающей себя суперсыщиком, не следовало его задавать. Что она ожидала от меня услышать? «Купил, но оставил в магазине»?

– Привез? – упорствовала Нора. – Отвечай!

– Ну не бросил же я их в лавке, – не утерпел я, – ясное дело, доставил книги в целости и сохранности.

– Вовсе не ясное, – обозлилась Нора, – ты вполне мог потерять книги по дороге, уронить в лужу, заболтаться со страшной, как голод, продавщицей и начисто забыть о порученном деле.

– Я никогда не беседую долго с уродливыми дамами, – улыбнулся я, входя в кабинет хозяйки, – вот, пожалуйста, заказ выполнен.

– Брось в угол, – буркнула Элеонора, потом вытащила папиросы и мрачно добавила: – Омерзительная осень! И не припомню столь унылого сентября.

Я машинально посмотрел в окно: там бушевало бабье лето, ласковое солнышко освещало пока не опавшую листву, на небе ни облачка, на термометре плюс двадцать, дождя не обещали, в общем, погода райская. Но Элеоноре сейчас все, как говорят подростки, не в кайф. Вот уже три месяца она сидит без интересной работы. Нет, потенциальных клиентов полно, они оборвали телефон детективного агентства, только все предполагаемые заказчики жаждут вывести на чистую воду неверных супругов, а делами об изменах мы не занимаемся. Впрочем, пропавших животных тоже не ищем. Без увлекательного расследования Нора начала киснуть и ругать домработницу Ленку за плохо выглаженное белье и отвратительно вымытые зеркала. Затем объектом нападок стал я. Если в ближайшее время у нас не появится клиент, желающий найти хитроумного преступника, у Норы окончательно поедет крыша, и тогда прощай спокойная жизнь. Я готов смириться с беготней по городу и согласен участвовать в расследованиях, потому что Элеонора, ищущая коварного убийцу, становится милой и разрешает мне вечером спокойно наслаждаться любимым делом: чтением книг. А вот не занятая раскапыванием чужих тайн хозяйка делается просто невыносимой.

– И вообще, – хмуро дудела ничего не знающая о моих мыслях Элеонора, – ты опоздаешь!

– Куда? – встрепенулся я.

Нора стукнула кулаком по столу.

– Так и знала, что забудешь!

Я вынул ежедневник, открыл страницу, отмеченную сегодняшним числом, успокоился и ответил:

– Вы поручили мне объехать книжные лавки и собрать издания согласно врученному списку.

– Больше ничего? – склонила голову набок хозяйка.

– Нет.

– Ваня, у тебя дырка в голове!

Я попытался обратить начинающийся скандал в шутку:

– Ну, глаза, нос, уши, рот… похоже, отверстий много.

– И через одно, явно лишнее, вылетает нужная информация, – рявкнула Элеонора, – еще неделю назад я велела: изволь встретить во вторник поезд.

– Какой?

– Пассажирский…

Я с надеждой посмотрел на молчащий телефон – неужели достойный клиент так и не объявится? А Нора дошла до крайней точки кипения.

– …не товарный, – язвила Нора, – Левушка не нефть, чтобы катить из Горска в цистерне!

– Левушка? Это кто? – разинул я рот.

Внезапно в глазах Норы потух боевой огонек.

– У меня есть подруга, – сообщила она, – Варвара Гладилина, мы учились в одном классе. Варька потом вышла замуж за военного, помоталась по стране и осела в Горске, родила дочь, замуж выдала, у нее теперь есть внук, Левушка. Понимаешь?

– Пока да, – кивнул я.

– Марина, мать Левы, – продолжала Нора, – второй раз вышла замуж за испанца, живет в Барселоне. Лева сначала уехал с матерью, но потом вернулся в Горск. Варька подробностей не сообщала, но я предполагаю, что прижимистый идальго просто не захотел сажать себе на шею еще и пасынка.

– Лева совсем малыш?

– Нет, – хмыкнула Нора, – четверть века отметил. Маринка, на радость матери, сделала ее бабкой, будучи еще первокурсницей. В общем, детали тебе неинтересны, важна суть, а она такова: Варвара уезжает к Марине, надумала погостить там до Нового года, а Левушка перебирается к нам.

– Зачем?

– Хороший вопрос. Он хочет заняться охотой на медведей, – не меняя выражения лица, заявила Элеонора.

Я не успел удивиться, потому что хозяйка схватила со стола лист бумаги и, нацарапав на нем пару строк, протянула мне.

– Вот, Курский вокзал, время прибытия, номер вагона, купе и место. Давай рысью за Левой.

– Есть, – кивнул я, – уже в пути.

Наверное, у незнакомого мне Льва был крайне ответственный ангел-хранитель, потому что я самым загадочным образом не попал ни в одну пробку и доехал до вокзала за четверть часа. По идее путь должен был занять кучу времени, я мог опоздать, а Леве предстояло тосковать на платформе в обнимку с чемоданом, но получилось по-иному.

Слегка запыхавшись, я ступил на перрон под бойкий вопль радио:

– Поезд из Горска номер мняняняцать прибывает на мняняняцатый путь.

Интересно, где вокзальное начальство находит женщин, умеющих ловко «проглатывать» номера поездов и не способных четко сообщить о пути их прибытия? Может, в Москве существует специальный колледж, выпускающий бубнильщиков?

Лязгнули колеса, из-под поезда понеслось шипение, крашеные блондинки в темно-синей форме открыли двери вагонов, на платформу начали выходить помятые пассажиры. Вот еще одна загадка: ну почему российский гражданин надевает в дорогу немыслимое тряпье? Где люди берут эти невероятные спортивные костюмы с отвисшими брюками, застиранные майки и стоптанные до неприличия тапки? Лично мне кажется, что традиция путешествовать в вагоне, напялив на себя лохмотья, восходит к первой половине двадцатого века. Боюсь ошибиться, но паровозы тогда вроде топили углем, черный дым проникал в вагоны, коптил людей, да и купе стоило неимоверных денег, простой люд ехал вповалку в тесноте. В этих обстоятельствах плохая одежонка являлась необходимостью. Но сейчас, когда даже в плацкартных вагонах у каждого имеется отдельная полка, зачем облачаться в жуткие хламиды? Из Горска в Москву всего ночь пути.

Я молча смотрел на людей, вытаскивающих узлы, коробки, сумки и отчаянно ревущих детей. Наконец, поток пассажиров иссяк, никого, даже отдаленно похожего на Леву, не обнаружилось.

Я еще раз изучил бумажку, данную мне Норой. Вагон номер пятнадцать. Все верно. Место десятое. Надо зайти в купе, скорей всего Лев остался сидеть в вагоне, чтобы случайно не разминуться со встречающим. Я уже хотел взяться за поручни, но тут из двери выглянула растрепанная голова молодого человека. Белокурые волосы стояли дыбом, на курносом носу криво сидела идиотская круглая пластиковая оправа со слегка затемненными стеклами, в правом ухе покачивалась здоровенная золотая «цыганская» серьга, а левое украшало множество мелких серебряных колечек.

– Вы меня встречаете? – осведомилась странная личность.

– Я жду Льва Гладилина, – ответил я, очень надеясь, что юноша воскликнет: «Надо же, а меня зовут Сергей Иванов».

Но блондин радостно заулыбался и зачастил:

– Ну здорово! Я боялся, что вы опоздаете! Говорят, москвичи непунктуальные, никогда вовремя не приходят.

Сделав обличительное замечание, Лев вышел на перрон и предстал передо мной во всей красе – я лишился дара речи. Худое, если не сказать – тощее, тело Левы прикрывало застиранное байковое одеяло, замотанное на манер римской тоги, на ногах красовались пластиковые тапочки, надетые на босу ногу.

– Здрассти, – закивал милый мальчик, – очень рад знакомству. Левушка.

Я машинально пожал вялую ладонь и представился:

– Иван Павлович.

– Ну что, пошли, – заулыбался «римлянин», – куда направимся? В метро?

– Слава богу, я на машине, – вырвалось у меня.

– Замечательно, – обрадовался Лев, – где она?

– На парковке, – ответил я, – не забудьте ваши вещи.

Левушка растерянно оглянулся.

– Тут сумка была, синяя, с белыми полосами, не видели?

– Нет.

– Странно, я отлично помню, что вынес ее из вагона, – недоуменно протянул Лев, – поставил вот здесь. Неужели сперли?

Я посмотрел по сторонам, не обнаружил ни малейшего признака багажа и попытался утешить парня:

– Не расстраивайтесь, надеюсь, ничего ценного в ней не было?

– Вот черт, – подпрыгнул Лева, – диски!

– Какие?

– Мои, – вздохнул юноша, – ладно, не стану париться, проблема разрешима. Так где тачка?

– Сюда, пожалуйста, – показал я направо.

Гость из Горска быстро зашагал вперед, но вдруг остановился и поинтересовался:

– А где вход в метро?

– Левее, – пояснил я, – только нам туда не надо.

– Вы торопитесь?

– Нет.

– Тогда давайте прогуляемся к подземке, – попросил Лев.

– Зачем? – изумился я.

– Газету почитать надо, – с самым простодушным видом заявил провинциал, – не могу без свежей прессы.

Я, уже поняв, что имею дело, мягко говоря, с нестандартной личностью, решил более ничему не удивляться и мирно ответил:

– Вот лоток, в двух шагах от нас. Какое издание желаете?

Лева на секунду замер, но уже через мгновение занудил:

– Аллах с ней, с прессой, пирожка хочется! Двигаем к метро.

– Не рекомендовал бы вам приобретать еду на улице, – покачал я головой.

– Вся жратва продается не в квартире, – возразил Лев.

– Давайте отправимся домой, – попросил я, – там нас ждет ужин, ничего особенного, но продукты свежие.

– А я хочу плюшку, – уперся Лева, – двигаем к метро.

Парень резко повернулся и пошел в противоположную от парковки сторону, мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

– Это вход? – спросил Лева, показывая на большое здание.

– Да, – кивнул я, – а лоток с горячими сосисками вон там. Мне не жаль взять для вас хот-дог, но обязан предупредить, что начинка для кулебяки бывает несъедобна. Так как? Будете есть на площади или поедем ужинать домой?

– Жрать расхотелось! – Гость неожиданно пошел на попятную.

– Вот и отлично, – улыбнулся я, – одобряю ваше решение. Да и Элеонора заждалась. Пошли.

– Ща, – закивал Лева, – эти часы верные?

– Какие?

– Ну вон те, на столбе?

– Не поручусь, что они соответствуют эталону времени, – вздохнул я.

– Не понял, – протянул Лева, – узнай, скока натикало. Мой будильник вместе с сумкой сперли.

– Девятнадцать сорок две, – ответил я, бросив взгляд на мобильный.

– Вау! Уже почти на пять минут опаздывает!

– Вы кого-то ждете?

– Ага. Договорились о встрече у входа в метро.

– С кем?

– Ну… так, – загадочно ответил Лева, – надо постоять.

В восемь часов Лева поежился и чихнул.

– Похоже, приятель не придет, – я попытался вразумить психа, – а вы простудитесь. Конечно, еще тепло, но уже не лето, осень наступила.

– Козел, – выпалил Лева, – козлина вонючая!

Я опешил.

– Вы это мне?

– Урод долбаный! – затопал ногами Лева, потом вдруг схватил меня за руку: – Слушай, а тут одно метро?

Я указал рукой на противоположную сторону площади.

– Нет, вон там еще один вход и, насколько я знаю, в подземном переходе около универмага есть еще один.

– Стой тут, не двигайся! – взвыл Лева.

Не успел я возразить, как он, поправив спадающее одеяло, ринулся вперед и смешался с толпой. И тут ожил мобильный.

– Иван Павлович, ты где? – спросила Элеонора.

– На вокзале, – обтекаемо ответил я.

– Поезд опаздывает?

– Нет, прибыл вовремя.

– Поторопись, в восемь тридцать придет клиент, похоже, дело интересное, – проворковала хозяйка.

Я обрадовался, слава богу, черная полоса заканчивается. Никогда не надо унывать, если жизнь макает тебя носом в лужу, кошмар не бывает бесконечным. Либо неприятности закончатся, либо ты к ним привыкнешь и начнешь находить их приятными. Если не можешь вылечить геморрой, полюби его.

– Иван Павлович, очнись, – проорала Нора из трубки, – вспомни, что в машине имеется педаль газа, и живо вези сюда Леву.

– Видите ли, Нора…

– Только не жвачься!

– Возникли некие трудности. Лева… э… как бы так помягче выразиться…

– Пьян?

– Нет-нет.

– Объелся драпчика?

– Чего, – изумился я, – кто такой драпчик?

Элеонора хихикнула.

– Ваня, ты редкой неиспорченности человек. Лев слопал таблетки радости? Напихался коксом? Наширялся герычем? Короче, он под наркотиком?

– Что вы, нет, конечно.

– Тогда изволь объяснить, что у вас там происходит?

– Он… э… э…

– Ваня! Короче!

– Идиот, – вырвалось у меня.

– Кто?

– Ваш Лева.

– Во-первых, он не мой, а Варькин и Маринкин, – живо перебила Нора, – а во-вторых, чем ты мотивируешь такое обвинение?

– Лев приехал, завернутый в одеяло, а на ногах у него вьетнамки, – начал я описывать гостя, – багаж отсутствует полностью. Правда, сей господин уверяет, будто вышел из вагона с сумкой, которую утащил вокзальный воришка, но мне отчего-то кажется, поклажи не было.

– Круто, – восхитилась Нора, – хватай его в охапку и вези сюда!

– Возникли сложности, Лев убежал.

– Куда?

– За пирожками, – бормотнул я.

– Какими? – взвыла Элеонора.

– С мясом, – тихо ответил я, – впрочем, он бурно признавался и в любви к выпечке с джемом, а еще намекал на какую-то встречу, короче, я стою на площади и жду его.

– Вечно, Иван Павлович, с тобой ерунда приключается, – резюмировала Нора, – решил встретить парня и того сделать не сумел! Поторопись!

Из трубки полетели гудки, я сунул мобильный в карман. И как следует отреагировать на последнее заявление хозяйки? Сказать: «Я не сам решил встречать Леву, это вы отправили меня на вокзал»?

– Иван Павлович, – заорали от подземного перехода, – вот козел! Козлина! Козлище!

Из людского потока выскочил Лева и, продолжая на все лады склонять существительное, обозначающее парнокопытное, приблизился ко мне.

– Вот москвичи! Сволочи! Мерзавцы! – орал парень, путаясь в одеяле.

– Что плохого сделали вам жители столицы? – попытался выяснить я.

– Суки!

– Вы не встретились с приятелем?

– Гондон.

– Значит, мы можем идти к машине?

– Падла.

– Пошли отсюда.

– Кретин.

Мне надоело слушать грубости.