Kitobni o'qish: «Синий мопс счастья»

Глава 1

Если выполнять домашнюю работу по всем правилам, дотошно, то она может убить вас. Ну-ка представьте себе на минуточку, что вы моете пол так, как описано в книге «В помощь молодой хозяйке». Цитирую: «Вначале тщательно пропылесосьте пол. Затем влажной тряпкой обработайте плинтусы, ножки столов, стульев и кресел. Отодвиньте диваны и кровати. Следом пройдитесь по полам веником, даже очень хороший пылесос не способен тщательно собрать всю пыль. Потом протрите поверхности тряпкой, смоченной в дезинфицирующем растворе, тщательно выстирайте мешковину и повторите процедуру. Смойте хлорку, несколько раз меняя чистую воду, протрите полы насухо, проветрите квартиру. Помните, паркет и линолеум нужно обрабатывать не менее двух раз в день».

Я с тоской посмотрела на окружающий меня «пейзаж». Два раза в день мыть полы, переставляя в процессе всю мебель? Это здорово. Наверное, тогда бы даже в нашей квартире воцарилась чистота. Сейчас же, если быть откровенной, жилище выглядит не слишком опрятно.

Впрочем, всему есть оправдание. На дворе слякотный ноябрь. С неба падает снег, который, попав на землю, мигом превращается в кашу, поэтому в прихожей около вешалки остаются черные следы. Да еще Сережка всякий раз, уже натянув куртку, начинает орать:

– Забыл, забыл! – И несется в свою комнату прямо в сапогах.

На все мои вопли типа: «Немедленно переобуйся!» – он отвечает: «Ну не занудничай, Лампа, они же чистые, ночь стояли в коридоре и уже высохли».

Но верно, штиблеты сухие, и теперь с них просто сыплется песок, а не ошметки черной грязи.

Еще в нашем доме живут собаки, целых четыре штуки. И, как ни странно, лохмато-клочкастый Рамик не линяет, а вот короткошерстные Муля, Адюша и Рейчел оставляют повсюду очень мелкие, едва различимые глазом ворсинки.

Если собачья шерсть почти незаметна, то почему она должна кого-то раздражать? Дело в том, что эти шерстинки через некоторое время сбиваются в комки, а еще они острые, словно иголочки, и впиваются в вашу одежду. В придачу Муля с Адой большие любительницы поваляться на диванах, креслах и кроватях. Осенью и весной процесс линьки ужесточается. Вчера Костин долго орал, обнаружив, что сам стал похож на гигантского мопса: «Отвратительно, немедленно вытащите из меня шерсть!»

Услыхав эту фразу, Лиза захихикала, а Юля совершенно серьезно ответила:

– Боюсь, мы потратим слишком много времени, ты волосатый. Может, сходишь на эпиляцию? Адресок салона я тебе дам.

– С ума сойти! – завопил Костин. – Я имел в виду: стряхните с моих брюк шерсть мопсов!

– Так бы сразу и сказал, – зевнула Юля, – а чего сам не отряхнешься?

– У меня не получается! Волоски как иголки.

– Я в таком случае пользуюсь пинцетом, – влезла Лиза.

– В прихожей лежит липкая щетка, – посоветовал Кирюшка.

Костин ушел из кухни, сердито бубня себе под нос:

– Это ужасно! Где ни сядешь, повсюду клочья шерсти. Лампа, когда ты в последний раз убирала квартиру?

Я сделала вид, что не услышала вопроса. Когда, когда! Ну не помню. Вот зеркало в ванной я протирала в понедельник, и каков результат? Да, пока никого не было дома, санузел сверкал чистотой, но стоило Кирюшке прийти из школы и разок помыть руки, как снова все вокруг оказалось заляпано.

– И какой смысл убирать? Ну пропылесосю коридор… Потом, вечером, выйду с собаками, после прогулки псы побегут в ванную мыть лапы – и чистота насмарку, – вздохнула я.

– А ты неси псов на руках, – посоветовала Юлечка.

– Здорово придумано! – возмутилась я. – Предположим, я справлюсь с задачей, подцеплю одновременно двух жирных, похожих на бочонки мопсов и отопру дверь в ванную. Подумаешь, Муля весит пятнадцать кило, а Адюша всего двенадцать! Но Рейчел и Рамик? Как оторвать от пола стаффордшириху и двортерьера, каждый из которых тяжелее хозяйки?

Сережка допил чай и с самой серьезной миной сообщил:

– Есть выход! И псы в ванной, и пол нетронут. Просто гениальная мысль! Потрясающая идея.

Я знаю, что Сереже верить нельзя, он просто не способен вести себя серьезно, но перспектива не мыть полы, запачканные собаками, была столь заманчива, что я попалась на удочку и нетерпеливо воскликнула:

– Какая мысль? Расскажи.

– Покупаем багажную тележку, – с абсолютно непроницаемым видом заявил Сережка, – ну знаешь, на таких носильщики на вокзале чемоданы доставляют! Приводишь собак с прогулки, усаживаешь на нее и рулишь в ванную. Класс!

Лиза, Юля и Кирюшка захохотали, я разозлилась окончательно, а Сережка, страшно довольный произведенным впечатлением, продолжал:

– А еще можно сшить им костюмы, наподобие водолазных. И дело в шляпе. Ни одного волосатика вокруг. Или покрасим собак в черный цвет, на темном грязи не видно!

– Черный неинтересно, – протянула Лизавета, – вот если в синий, то прикольно будет!

– Классно, – подскочил Кирюшка, – суперпесики! Синие собаки.

– Ну всех-то не выкрасить, – покачала головой Юлечка.

– Это почему же? – задиристо спросил Кирюша.

– Рейчел очень большая, на нее краски два ведра уйдет, – пояснила жена Сережки, – на Рамике не заметно будет, он же почти черный, да и вертится все время, остаются Муля и Ада.

– Значит, их покрасим, – не дрогнули Кирюша и Лизавета.

Я, подавив гнев, ушла в свою комнату, а гадкие дети еще долго веселились на кухне.

Но сегодня утром, когда все разбежались, кто на учебу, кто на работу, я оглядела квартиру и приняла историческое решение: пора навести порядок.

Ну-ка признайтесь честно, какие эмоции вызывает у вас необходимость браться за пылесос? Я тоже не ощутила никакого энтузиазма, поэтому, прежде чем приняться за нудное дело, решила побаловать себя чашечкой вкусного чая.

Наши собаки в осенне-зимний сезон предпочитают спать по двадцать часов кряду. Даже вечно пристающая ко всем с предложениями поиграть Ада и та умеряет пыл. Вывести стаю из анабиоза не может никто. Звонок в дверь, радостные вопли: «Кто к нам пришел!» – не вызывают у четвероногих никаких эмоций. Приказ «Пошли гулять» не доставляет им радости. Услыхав его, Муля начинает зарываться в подушки, Рейчел принимается зевать во всю клыкастую пасть. Рамик прикидывается внезапно оглохшим, а Ада… вот та поступает умнее всех. При звуке выдвигаемого ящика, в котором хранятся поводки, она мигом понимает: сейчас ее засунут в противно шуршащий комбинезон, а потом поволокут во двор, где заставят месить нежными лапками ледяные лужи.

Оценив ситуацию, Адюша, изображая полнейший восторг, летит на мой зов, только до прихожей мопсиха не добирается. По дороге она быстренько заруливает в ванную, сладострастно писает на коврик, а затем принимается звонко лаять. Перевести ее речь на русский язык очень просто, скорей всего мопсиха сообщает: «Все. Меня выводить не стоит. Дело сделано».

Адюше настолько неохота выбираться на слякотную улицу, что она готова примириться с наказанием, которое получит за содеянное безобразие. Порой мне кажется, что Ада совершенно не боится моего гнева. Ну сидит глупая Лампа перед ней на корточках, ну стучит свернутой в трубку газетой по полу перед носом хулиганки, ну шипит сердито: «Фу, как не стыдно! Плохой мопс!»

И что? На улицу-то ее не ведут, значит, все просто отлично. Наверное, чтобы отучить Аду от гадкой привычки, мопсиху, невзирая на ее хулиганство, следует втиснуть в комбинезон и вытолкать на холод. Может, тогда в хитроумной собачьей голове зародится правильная мысль: сколько ни писай на коврик, а на дворе все равно окажешься. Только я ленива до крайности, мне очень не хочется тащить под снег и дождь лишнюю псину, которая уже справила нужду, а потом ее отмывать от грязи. Вот из-за моей лени все и идет так, как оно идет!

Но все же придется браться за пылесос! Не успела я с этим смириться, как в прихожей раздался звонок. Явление кого угодно в районе девяти утра обычно меня не радует, но сейчас я в полном восторге порысила к двери. Кто бы ни был незваный гость, он избавит меня от уборки. Смело смогу потом заявить домочадцам: «Да, я собралась пылесосить, а тут на голову свалилась…»

Не поглядев в «глазок», я распахнула дверь и попятилась. На пороге стояла цыганка, одетая в довольно грязную куртку-пуховик, из-под которой виднелась цветастая юбка. Ноги не слишком приятной гостьи были обуты в грубые сапоги, голова повязана красным платком.

– Слушай, красавица, – пропела цыганка, прищурив красивые, чуть выпуклые карие глаза. – Позволь ребенка перепеленать.

И сунула мне под нос меховой конверт, из которого не доносилось ни звука.

Я, конечно, наивна, но не до такой же степени, и потом, просто до самозабвения люблю детективные романы и очень хорошо понимаю: в меховом свертке никого нет. Скорей всего там полено. Если сейчас я поймаюсь на эту удочку и впущу черноокую красавицу, то скорей всего она выманит у меня деньги или попросту стащит то, что плохо лежит.

– Уходите, – сердито сказала я.

– Ты не бойся, – улыбнулась цыганка, – я плохого тебе не сделаю, приехала в гости к тете Маше, знаешь ее? На последнем этаже живет, а ее нет. Не знаю, куда подевалась. Мне бы ребенка помыть и смесь развести.

Смуглая ручонка нырнула в карман и вытащила прозрачный пакетик, в котором лежала пустая бутылочка и небольшая банка.

– Чего испугалась? – тараторила смуглянка. – Я сестра невестки тети Маши, ну, жены Павлика. Кстати, не знаешь, где они все?

– Нет, – машинально ответила я.

На самом деле в нашем доме, на последнем этаже, проживает успешная бизнес-дама по имени Мария. Близко мы не знакомы, в гости друг к другу не ходим, но, столкнувшись в лифте, всегда вежливо раскланиваемся и обмениваемся парой фраз типа: «Сегодня на улице очень противно». Или: «Как вам нравится новый супермаркет на первом этаже?»

Пару месяцев назад я пересеклась с Марией во дворе. Сидела на скамейке и ждала, пока собаки сделают свои делишки. Вдруг из красивой иномарки вылезла Маша. Сначала она, как всегда, вежливо сказала:

– Здравствуйте, Лампа.

Потом внезапно подошла ко мне и спросила:

– Не помешаю, если покурю около вас?

– С удовольствием составлю вам компанию, – ответила я и вытащила свои сигареты.

Пару минут мы обменивались ничего не значащими фразами, потом Маша, вздохнув, поинтересовалась:

– Вы уже слышали о моем несчастье?

– Что случилось? – испугалась я. – Павлик заболел?

– Лучше бы какую инфекцию подцепил! – в сердцах воскликнула мать. – Все гораздо хуже: он женился.

– Ну это не самое страшное! – с облегчением воскликнула я.

– Господи, – всплеснула руками Маша, – да просто ужас! Павлик еще учится, значит, мне придется тащить молодую семью на своем горбу до тех пор, пока кто-нибудь из них не начнет зарабатывать, в чем лично я сильно сомневаюсь. А если еще и ребенок появится…

– Ну не все так плохо, – попыталась я успокоить Машу, – многие вступают в брак, сидя, так сказать, на студенческой скамье, и ничего. Конечно, первое время…

– Вы еще основного не слышали, – нервно перебила меня соседка, – знаете, кто моя невестка?

Я благоразумно промолчала. Судя по перевернутому лицу Маши, ее Павлик привел домой нечто экстраординарное: вдруг парень придерживается нетрадиционных взглядов на семейную жизнь и обзавелся «молодой женой» по имени Ваня?

– Торговка капустой, – взвилась Маша, – ужасная, совершенно неотесанная девица, стоявшая у лотка возле метро! Молдаванка! Да она по-русски ни бельмеса не знает, я не понимаю ни слова из того, что она говорит, зовет меня тетей, и вся такая чумазая, сморкается в скатерть. За что мне это, а?

– Ну, – промямлила я, – всякое случается, вы не расстраивайтесь, пообтешется.

– А еще у нее, наверное, куча бедных родственников, – тихо добавила Маша, – полезут изо всех щелей, как тараканы. Это сейчас она блеет: «Сирота я», – а потом отовсюду попрут двоюродные, троюродные, седьмая жена пятого дедушки. Запоют: «Дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде!»

– Ни в коем случае! – с жаром воскликнула я. – Никого не пускайте.

Маша отшвырнула окурок.

– Павлик Марийку обожает, я сыну не хочу неприятности доставлять. Нет, просто куплю им квартиру и отселю.

Я кивнула. Похоже, это единственно правильное решение…

– Экие вы, москвичи, встрепанные, – вклинился в мои воспоминания голос смуглянки, – чего так пугаться? Одна я, с дитем, родственница вашей соседки. Неужто воды жаль?

Внезапно из кулька донесся сердитый плач. Внутри красивого конверта оказалась не деревяшка, а самый настоящий, похоже, сильно проголодавшийся младенец. Мне стало стыдно. Действительно, мы слишком подозрительны и даже жестоки друг с другом. Лет двадцать тому назад небось…

– Входите, – пригласила я, – идите по коридору прямо. Там кухня, а ванная слева.

– Ну спасибо тебе, – обрадовалась гостья.

Ловко выскочив из куртки и сняв сапоги, она быстро проследовала в ванную комнату, положила кулек на стиральную машину, размотала одеяльце, пеленку, и я увидела довольно толстого бутузика в памперсе.

– Где помойка? – деловито осведомилась мамаша, стаскивая с ребенка бумажные штанишки.

– Ведро на кухне под мойкой.

– Пригляди за дитем, – попросила цыганочка, – выкину лучше прямо на лестнице, в мусорник, а то вонять будет.

Я кивнула, гостья, взметнув юбкой, унеслась, мы с младенцем остались вдвоем. Собственных отпрысков у меня нет, Лизу и Кирюшу я воспитываю не с пеленок, поэтому возраст щекастого существа определить не смогла. Может, ему два месяца, а может, все шесть. Одно ясно точно – передо мной девочка, чистая, ухоженная, хорошо кормленная. И, похоже, у нее отличный характер. Увидев незнакомую женщину, она не стала рыдать, лежит себе, улыбается, в больших голубых глазенках нет ни одной слезинки. Неожиданно малышка вытянула вперед ручонки и отчетливо сказала:

– Гу-гу.

Я умилилась и ответила:

– Агу-агу.

Кроха заулыбалась и быстро задвигала ручками в разные стороны.

Цыганка вихрем прилетела назад, неловко замотала малышку в пеленку и попросила:

– Дай кипяточку.

Мы переместились на кухню.

– Галя, – неожиданно сказала гостья, наливая в бутылочку горячую воду.

– Что? – не поняла я.

– Зовут меня Галя.

– Очень приятно. Евлампия, – кивнула я.

– Спасибо тебе! – с чувством воскликнула Галя, покормив дочь. – Пойду.

– Можешь посидеть, подождать, пока кто-нибудь домой вернется, Павлик или Марийка, – предложила я.

– Не, я поеду к тете Лене, – мотнула головой Галя, – в Москве у нас много своих. К Марийке позже приду.

Уже дойдя до двери, Галя вдруг притормозила.

– Хочу тебя отблагодарить. Моя мама – цыганка, Софией зовут, лучше всех гадает, будущее видит. К ней бог знает откуда приезжают. Вот и ко мне дар частично перешел. Хочешь погадаю?

– Спасибо, не надо.

– Бесплатно!

– Все равно не хочу.

– Не обману, расскажу правду.

– Нет, нет, я обойдусь.

– Хочу тебя предупредить.

– Давай лучше прощаться, – не дрогнула я, – уж извини, я не верю предсказаниям.

Но Галя, не слушая меня, принялась тараторить:

– Было у тебя счастье, да ушло. Взмахнуло крылом и улетело, упустила ты свою судьбу, живешь чужой жизнью. Но испытания только начались. Ждет тебя много горя, беда впереди…

– Ступай отсюда, – разозлилась я, – раскаркалась. Хорошо же ты меня отблагодарить решила!

– Знай же, – не обращая внимания на мои слова, монотонно гундела гостья, – смерть стоит у порога, ждет, ой ждет. И первой умрет собака, пучеглазая такая, толстая…

Я схватила Галю за грудки и попыталась вытолкать ее из квартиры. Куда там! Наглая цыганка оказалась словно высеченной из стали, даже не шелохнулась.

– Сначала собака, потом дети, следом подруга, затем сама преставишься.

Я с силой лягнула Галю в лодыжку.

– Убирайся, дрянь, чтобы тебе самой плохо было.

– От меня отлипни – назад прилипни, – мигом ответила гадалка, – спасет же вас всех встреча с ангелом. Пока он тут жить будет, беды не подойдут, прогонишь ангела, все умрут, все, все, все…

У меня помутилось в глазах. Я схватила длинный зонтик, стоящий у двери.

– Неблагодарная ты, – шепотом просвистела Галя. – Я просто предупредить хочу: беду ангел отведет, встретишь ты его случайно, чуть не убьешь, но, помни, он – ваше общее спасение, оставь его, иначе смерть всем!

Быстро развернувшись, цыганочка выскочила на лестницу, плюнула на пороге и выпалила:

– Будь в этом доме по-моему, аминь!

Дрожащими руками я захлопнула дверь, заперла все замки, навесила цепочку и задвинула задвижку. Потом принялась ругать себя.

– Ну ты, Лампа, просто идиотка! Впустила в дом абсолютно незнакомую женщину, проявила милосердие и получила по заслугам. Еще хорошо, что Галя ничего не украла. Хотя если вспомнить, что она, велев мне постеречь младенца, исчезла на некоторое время из поля зрения…

Подгоняемая этой мыслью, я понеслась в свою спальню, там, в шкафу, спрятана коробка с деньгами.

Я вбежала в комнату, распахнула гардероб, открыла заветную укладку и перевела дух. Все на месте, похоже, Галя и впрямь ходила выбрасывать памперс.

Ноги подогнулись в коленях, я рухнула на кровать около спящих Мули и Ады. Собаки, как я уже упоминала выше, в слякотную осеннюю погоду не реагируют на внешние раздражители. Никто из четвероногих не прервал сладкой дремы, услыхав звонок в дверь, а потом чужой голос. Вон как сопит Муля, а Ада…

Внезапно мне стало не по себе. Мулечка, мирно закрыв глаза, уютно свернулась калачиком на подушке, а вот Дюся! Рот Ады был приоткрыт, из него обильно текла пена, глаза почти вылезли из орбит, тело сотрясала судорога.

Предсказание цыганки начало сбываться с ужасающей быстротой. «Первой умрет собака, такая пучеглазая».

Глава 2

Я не слишком бойкая личность, мне свойственно теряться. Очень часто я совершаю ошибки и начисто лишена дара предвидения. Кто из вас хоть раз видел передачу «Поле чудес», тот знает, что иногда ведущий велит принести в студию две совершенно одинаковые шкатулки. Одна пустая, в другой лежит приличная сумма денег. Игроку лишь требуется правильно угадать, какой черный ящик открыть. Так вот я, сидя перед теликом, всегда попадаю впросак. Коробочка, которая лично мне кажется «денежной», на поверку всегда бывает пустой.

Но в минуту опасности у меня невесть откуда появляются абсолютно несвойственные мне качества: умение быстро и четко действовать, полное хладнокровие, наглость и даже агрессия.

Схватив Адюшу на руки, я, замотав ее в куртку, прямо в тапках и без верхней одежды вылетела на улицу. Если сама сяду за руль, буду ехать очень долго. Очутившись посреди проезжей части, я заорала:

– Стойте!

Тут же рядом с обочиной притормозила шикарная иномарка.

– Офигела совсем, дура, – начал было шофер, но я решительно распахнула дверь, плюхнулась на роскошное бело-голубое сиденье и велела:

– Живо, давай налево, направо, вперед и вновь налево. У меня собака умирает. Поехал!

По непонятной причине водитель повиновался. Я вмиг оказалась в клинике, где, не обращая внимания на сидевших в очереди людей, вломилась в кабинет, плюхнула перед доктором на стол Аду и заорала:

– Она умирает!

Надо отдать должное ветеринару. Бросив беглый взгляд на хрипящую, колотящуюся в судорогах мопсиху, врач развил крейсерскую скорость. Откуда ни возьмись прилетели еще трое в голубых халатах. Меня выпихнули в коридор, я упала на стул и затряслась в ознобе.

Сидевшие у кабинета люди молча смотрели на меня. Потом женщина с облезлым котом робко поинтересовалась:

– Совсем плохо?

Я кивнула.

– Вот беда, – ожила старушка с клочкастой болонкой.

По виду и бабушка и собачка были современницами Пушкина.

Дверь соседнего кабинета приоткрылась.

– Кто грызун? – донеслось оттуда.

– Я, – оживился мужчина и понес коробку в комнату.

– На, – сказала старушка, протягивая мне монетку, – держи.

– Зачем?

– Там автомат стоит, кофе наливает, выпей, успокаивает.

С трудом отрывая ноги от пола, я добрела до аппарата, получила порцию отвратительного пойла и стала вливать его в себя, оглядывая очередь.

Женщины, мужчины, старушки, дети, кошки, собаки всех размеров, кролики, хомяки… Никто не ругается, не лает, не шипит. Хозяева прижимают к себе больных животных, одетых самым невообразимым образом. Вон шпиц, замотанный в старый шарф, рядом кот в дорогой попонке, явно привезенной из-за границы, чуть поодаль пудель в вязаной кофте и спаниель в шапке, а там корзинка, в которой, полуприкрытое рваной простынкой, мается нечто лохматое, размером с мышь, а по виду – кролик, только уши короткие…

Раздался грохот, из кабинета вытолкали железную каталку с Адой.

– Что с ней? – прошептала я, бросаясь к хмурому врачу с бейджиком «Роман» на груди.

– Похоже на отравление, – буркнул тот, – садитесь здесь и следите за капельницей.

– Но мы кормим собак хорошими продуктами, – залепетала я, – никаких просроченных консервов, все свежее, качественное.

– Речь не о еде.

– А о чем?

Роман покрутил колесико капельницы.

– Крыс в Москве много, вот в некоторых домах около мусоропроводов яд и раскладывают, бывает, что собака его съедает.

– Ужасно! Ада! Она умрет! – заорала я в исступлении.

– Надеюсь, что нет, – хмуро ответил Роман, делая несчастной мопсихе один укол за другим. – Вы сходите в аптеку, купите памперс и наденьте на собаку, а то она описается и замерзнет. Дырку прорежете, хвост вытащите.

Я бросилась к ларьку в холле.

– Дайте мне памперсы!

– Какой размер? – спросила девушка в белом халатике.

– Ой, не знаю!

– Вес?

– Двенадцать кило.

– Тогда эти, двести двадцать рублей пачка.

Выполнив приказ Романа, я села около Ады и, одной рукой поглаживая ее, другой принялась вытаскивать телефон.

Дома мы оказались лишь около полуночи. Аду, слабую, с трясущейся головой, уложили на полу, подстелив под нее пуховик Кирюшки, накрытый чистой простыней.

– Может, лучше устроить ее на кровати? – пробормотала Лиза. – Мопсы же всегда с кем-нибудь спят, Адюше будет грустно одной.

– Нет, – покачала головой Катя, – собака очень слабая, еще упадет ночью и расшибется. И потом, ей сейчас так плохо, что она не понимает, где лежит. Эй, Муля, не смей лизать Аде лапу, там канюля для капельницы стоит. Нет, лучше я устрою Дюську у себя в комнате и запру дверь.

Мы перетащили слабо дышащую Аду в спальню к Кате и пошли на кухню.

– Где она только отраву нашла? – покачала головой Юлечка.

– Ты же знаешь Дюшу, – грустно ответила Катя, – хватает что попало и глотает, не прожевав, а уж потом начинает кумекать, следовало ли эту гадость даже нюхать. Небось сегодня утром у мусорных бачков шныряла.

– Завтра же устрою скандал в домоуправлении, – раскипятился Сережка, – вообще с ума посходили! Раскладывать отраву прямо на улице! Да в нашей башне полно собак и детей. Представляете, что случится, если какой-нибудь малыш заинтересуется ядом! Страшно подумать!

Я поставила чайник на стол и спросила:

– Скажи, Катюня, а почему ты решила, что Ада слопала отраву утром? Может, это вечером случилось!

Катя стала наливать себе чай.

– Нет. Тогда бы собаке стало плохо ночью. А она спозаранку, в семь, когда я уходила на работу, вела себя совершенно обычно, прыгала, лаяла, требовала еду. Утром беда произошла, Аде еще повезло.

– Интересно, в чем? – воскликнул Кирюша.

– Ночью мы бы спали, – вздохнула Катя, – а так Лампа сразу заметила неладное и вовремя понеслась в клинику. Надеюсь, обойдется.

Я молча вытащила из холодильника батон «Докторской» колбасы и стала ее нарезать. Да, Катя права, Ада не могла проглотить яд перед сном, тогда в семь часов мы бы нашли ее уже мертвой. Мопсиха явно отравилась утром, но вот только одна любопытная деталь: я не успела выгулять псов. Обычно я выхожу с собаками около девяти. Время выбрано не случайно. К этому часу в нашем дворе, как правило, пусто. Народ разбежался на работу, школьники сидят за партами, детсадовцы уже в группах, а пенсионеры еще не выползли на прогулку. Самый подходящий момент для того, чтобы вывести свою свору, никто не станет бросать косые взгляды и приговаривать нарочито любезным голосом: «И как вы только с такой оравой справляетесь! Небось денег кучу на них тратите!»

Но сегодня, проводив домашних, я так и не успела нацепить на собак поводки, потому что явилась цыганка с ребенком.

Сначала я занималась с младенцем, потом выслушивала ее предсказания, а затем помчалась в клинику с Адой.

Значит… Колбаса чуть не выпала из моих рук. Значит…

Юля выхватила у меня нож.

– Иди приляг.

Я покорно пошла в ванную умываться. Первое, что я увидела, была стоявшая на раковине упаковка краски для волос. Машинально взяв коробочку, я стала читать текст на ней: «Специальное суперсредство, призванное придать шерсти голубой оттенок. Колер синий. Антиаллергично. Применять только для животных. При длинной шерсти увеличить дозу. Тщательно соблюдайте инструкцию».

Значит, это предназначено не для людей. Ну и ну, однако, далеко зашел прогресс. Видно, Лиза и Кирюшка все же решили выкрасить мопсих. Но, напуганные происшествием с Адой, отложили процедуру.

Забыв умыться, я схватила коробочку и пошла в спальню. Еще неизвестно, что случится с Мулей после применения сей краски, спрячу лучше пока это средство от греха подальше в свой шкаф.

Кто-то из домашних мне постелил, я уже хотела умилиться от такой заботы, но потом пригляделась, увидела вздыбленное одеяло, скомканные подушки, смятую простыню и вспомнила, что не успела утром застелить кровать, унеслась с Адюсей в лечебницу. Я, испуганная внезапной болезнью мопсихи, не сделала вообще ничего: не выгуляла собак, не покормила их, не пропылесосила полы…

И откуда, скажите на милость, Ада взяла крысиный яд? Дома мы ничего подобного не держим. В квартире есть средства, которыми можно отравиться, допустим, средство для мытья унитаза или жидкость для удаления засора труб. Но все бутыли стоят в специальном, хорошо закрывающемся шкафу. К тому же Ада не щенок, а взрослая собака. Да, она способна утащить со стола еду, но жевать стиральный порошок и лакать растворитель не станет.

Дверь тихонько приоткрылась, на пороге возникла обиженно сопящая Муля.

– Иди сюда, – похлопала я по кровати.

Мульяна легко вспрыгнула на матрац, фыркнула и исчезла под одеялом. Я вытянула ноги, обняла собаку и горько вздохнула. Обычно мы спим так: я на боку, Муля лежит около моего живота, а Ада подпирает спину. Честно говоря, быть начинкой в этом «гамбургере» не слишком комфортно. Если хозяйке хочется пошевелиться, мопсихи ворчат, а стоит мне повернуться на другой бок, как они начинают рокировку, Муля ползет к животу, Ада к спине, по дороге они натыкаются друг на друга и начинают разборки.

Но сегодня место у моей спины оказалось свободно. По щекам потекли слезы. Бедная Дюша. Нет, надо пойти к Кате, взять мопсиху и положить ее к себе в кровать, туда, где она привыкла спать. Конечно, Адюся очень слаба и может напрудить в постели лужу, но не наплевать ли на это? Однако сил встать не было. Я натянула одеяло на голову и внезапно заснула.

Разбудил меня запах кофе. Я села, взглянула на часы: одиннадцать!

Меня как ветром смело с постели. С ума сойти! Неужели я проспала звонок будильника? И как там мопсиха? Натянув халат, я ринулась на кухню и обнаружила на столе еще горячий кофейник, а на холодильнике записку, прижатую магнитом:»Уехал в клинику с Адой ставить капельницу. С собаками не гуляли, проснешься – выведи их. Серега».

Я перевела дух. Значит, домашние встали сами и разбежались по делам, меня не стали будить, пожалели бедную Лампу. Если бы еще и с собаками погуляли, то жизнь могла показаться мне прекрасной, но полного счастья не бывает, придется самой топать во двор. Внезапно из прихожей послышался шум открываемой двери. Я похолодела, небось Сережка, унося Аду, забыл закрыть замок и в квартиру снова проникла цыганка. Я схватила молоток для отбивания мяса и понеслась в коридор.

У вешалки стаскивал ботинки Костин.

– Привет, Лампецкий, – пробубнил он, – как там Ада?

– Вроде ничего, – ответила я, пряча молоток за спиной, – ее повезли в лечебницу на очередную процедуру.

– Дай кофейку.

– Пей на здоровье, а я пока собак выведу.

– В одиннадцать утра? – удивился Вовка. – С какой стати?

– А они еще не выходили, я проспала, голова болит.

Сказав это, я стала вытаскивать из ящика комбинезоны: два громадных, принадлежащих Рейчел и Рамику, и пару маленьких, для Мули и Ады. На глаза навернулись слезы, я быстро отложила одну из голубых одежек. Господи, сделай так, чтобы Ада снова гуляла в ней, веселая и здоровая.

– Слышь, Ламповецкий, – внезапно сказал Володя, – что-то ты плохо выглядишь. Давай я псов прогуляю.

– Ты?!

– А что такого?

– Ну, ничего, конечно, большое спасибо, просто не ожидала такой удачи.

– Ладно, одевай их! – приказал майор.

Я принялась впихивать собак в непромокаемые мешки. Самая послушная из стаи – Рейчел. По-моему, стаффордширихе просто все по фигу. Она не особо печалится из-за необходимости одеваться и спокойно стоит, пока хозяйка, сопя, натаскивает на нее шуршащий комбинезон. Рамик менее покорен, но тоже не особо вертится, а вот Мулечка ведет себя просто отвратительно. Только засунешь передние лапы в «рукава» и схватишься за задние, глядь, а мопсиха уже вытащила первые наружу. Когда же, проявив чудеса изворотливости, вы все же умудритесь ее одеть, она застывает, как изваяние, отказываясь идти. Приходится выволакивать упрямицу на лестницу силой.

Должна вам сказать, что сама прогулка во дворе – это еще полбеды, основная неприятность в этом процессе: одевание, раздевание и мытье лап. Вспотев и разозлившись, я нацепила на собак ошейники и, дав Вовке рулетки, предупредила:

– Будь аккуратен, поводки могут запутаться. Держи Рамика и Рейчел в одной руке, а Мулю в другой, она…

– Скажи, Лампа, – не дал мне договорить Вовка, – ну отчего женщины такие зануды?

– Просто я хочу все объяснить, ты ведь выходишь со стаей в первый раз.

– Экая наука! Подумаешь!

– Не такое это простое дело.

– Я тебя умоляю, – скривился майор, – тоже мне задача! Походить по двору! Только баба способна из такой ерунды создавать проблему.