Kitobni o'qish: «Доллары царя Гороха»

Глава 1

Вся бытовая техника, как правило, выходит из строя на другой день после окончания гарантийного срока. Сегодня утром я, решив в недобрый час побаловать себя капуччино, спустилась на кухню, насыпала в кофемашину арабику, не думая ни о чем плохом, нажала пару кнопок, и… Послышалось раздраженное шипение, потом из агрегата вырвалось облако пара, за ним что-то сверкнуло, и все. Безотказно работавший прибор скончался, успев перед смертью выжать из себя несколько капель плохо приготовленного кофе.

Я уставилась на сверкающую хромированными деталями штуковину. Потом, поняв, что она не собирается оживать, открыла ящик, где хранятся все паспорта на технику, порылась в нем, вытащила нужный и прочитала: «Срок действия гарантии – год со дня покупки». Рядом стояла написанная от руки дата: «15 июля». Я взглянула на календарь: так и есть, гарантия день назад закончилась.

– Ну-ка, подвинься, – заявила спустившаяся со второго этажа Зайка. – У нас есть молоко? Капуччино хочется!

– Мне тоже, – пробормотала я, пытаясь оценить размер беды.

Интересно, кофемашина умерла совсем? Вдруг ее можно реанимировать? Вот намедни перестала работать стиралка, я вызвала мастера и узнала, что в ней есть какой-то фильтр, его следовало регулярно чистить. Естественно, никто из домашних тоже не знал об этом, но дело закончилось просто. Мастер показал, что нужно предпринять, и мы снова спокойно стираем. Вполне вероятно, что и в кофемашине имеется нечто подобное…

– Если тебе тоже хочется капуччино, – забубнила Зайка, роясь в холодильнике, – то кто мешает быстренько нацедить себе и остальным по чашке?

– Она не работает, – пролепетала я.

– Почему? – удивилась Зая.

– Что не фурычит? – воскликнул появившийся на пороге Кеша.

– Кофемашина, – сердито сообщила Зайка. – Даша ее сломала.

– Вовсе нет, – я попыталась отбиться, – она сама перегорела.

– Само ничего не портится, – фыркнула Ольга, – небось ты воды не налила.

– Я не такая дура!

– Такая, – мгновенно заявила невестушка, – кто в пятницу включил пустой электрочайник, а?

– Ну, один раз за всю жизнь и на старуху бывает проруха, – возмутилась я, – с каждым может случиться.

– Знаешь, мать, – вздохнул Кеша, – насчет того, что один раз за всю жизнь, – тут ты маленечко слукавила. Ну-ка, давай припомним. Кто, желая вымыть холодильник, проковырял ножом в морозильной камере дыру, через которую вытек весь фреон, а? Мы потом еще два месяца харчи на балконе хранили, спасибо зима была!

– Ну у тебя и память! – восхитилась я. – Дело-то происходило в конце восьмидесятых годов прошлого века.

– Можно и недавние твои подвиги вспомнить, – не успокаивался сынок, – не далее как неделю назад ты утопила в ванне радиоприемник. Чем он тебе досадил? Транслировал плохую музыку? Так сменила бы волну.

Я собиралась сказать, что люблю, принимая ванну, слушать радио и совершенно случайно столкнула маленький приемник в воду – кто-то, скорее всего вытиравшая с него пыль Ирка, сбил настройку, а я всего лишь хотела вернуться к любимой радиоволне, – но промолчала. Какой смысл спорить с Кешей и Ольгой? Теперь будут мне поминать сломанную кофемашину до конца дней.

Вздыхая, я вытащила из шкафчика турку и тут же уронила ее. Деревянная ручка отломилась от медного ковшика.

– Не расстраивайся, – ехидно успокоил меня Кеша, – эка невидаль, опять поломала! Никто от тебя ничего другого и не ожидал.

– Отвяжитесь от мамуси! – закричала влетевшая в кухню Маня. – Во-первых, джезву с огня можно при помощи пассатижей снять, а во-вторых, есть растворимый кофе.

– Терпеть не могу всю таблицу Менделеева в одном стакане, – обозлилась Зайка. – Это же сплошная химия.

– Чаю выпей, – пропела Маня, засовывая в тостер слишком большие куски хлеба.

– Я по утрам пью капуччино! – не сдалась Зайка.

– Сегодня не получится, – вздохнула Маня.

Кеша вытащил из шкафчика банку растворимого кофе, насыпал его в чашку, налил кипятку, хлебнул и сморщился.

– Господи! Кто же у нас его потребляет?

– Никто, – ответила Ирка, до сего момента молча чистившая картошку. – И вообще, чего вы тут все торчите? Идите в столовую, завтрак туда подают! И с какой стати, Дарья Ивановна, вы решили сами капуччино приготовить?

– Как никто? – продолжал допытываться Кеша. – Зачем тогда сия банка тут находится?

Все адвокаты ужасные зануды, и Аркашка отнюдь не исключение.

– Фиг ее знает, – пожала плечами Ирка, – есть не просит, вот и стоит на полке!

Зайка выхватила из руки мужа чашку, отхлебнула, сморщилась и вылила содержимое в окно.

– Эй, – возмутилась Машка, – поосторожней! У нас там куча лягушек живет, с тех пор как Гертруда из аквариума один раз удрала. Еще налижутся этой растворимой пакости и помрут!

– Вы не волнуйтесь, – я попыталась купировать скандал, – съезжу в мастерскую, а если там не возьмутся чинить кофемашину, куплю новую.

Кеша и Маруська молча пошли в столовую, Зайка двинулась было за ними, но потом притормозила и заявила:

– Ты раньше часа лучше не выезжай за ворота.

– Почему? – наивно купилась я.

– Потому что мне нужно добраться до работы, – совершенно спокойно заявила она, – а этого может и не произойти, коли ты тоже поедешь в город: начнется камнепад, ураган, сход лавины. Ты у нас человек, притягивающий к себе неприятности. Ладно бы только на свою голову! А то ведь всем достается!

Я заморгала, а Зайка унеслась в гараж. Подождав, пока она уедет, я поднялась наверх, зашла в свою ванную, умылась, хотела взять полотенце… Крючок, на котором оно мирно висело, отвалился вместе с кафельной плиткой. Мне стало смешно. Может, и впрямь сегодня посидеть дома? Шестнадцатое июля явно не мой день!

Несколько секунд я разглядывала дырку в стене, потом приняла решение: поеду на стройрынок, куплю какое-нибудь средство и сама приклею плитку. Если скажу домашним, что выдрала крючок из стены, насмешек не избежать. Дела тут на две копейки. Плитка не разбилась, надо ее просто насадить на место.

Напевая, я пошла вниз и машинально глянула в окно прихожей. За кустами пионов, спиной к дому стоял Дегтярев. Полковник был в незнакомом мне темно-сером костюме и в грязной соломенной шляпе. Я слегка удивилась. Время близилось к десяти, отчего приятель не на работе?

– Эй, – крикнула я, высовываясь наружу, – ты зачем там маячишь?

Но он не ответил, даже не повернулся, то ли не услышал моих слов, то ли не пожелал разговаривать.

– Ау! – завопила я. – Дегтярев!!! Очнись! Ку-ку! Доброе утро! Прогуливаешь службу?

– Мать, ты чего? – тронул меня за плечо Кеша. – Свесилась из окна, орешь на всю округу.

Я ткнула пальцем в серую фигуру.

– Да вон, Александр Михайлович глухим прикидывается! Решил с Черри пример брать! Пуделиха теперь тоже не отвечает, когда не хочет.

Кеша молча посмотрел в сад, потом неожиданно принялся декламировать:

– Одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня…

– Тебе плохо? – забеспокоилась я. – Может, температуру померить?

– Я за свечкой, свечка в печку, я за книжкой, та бежать, коноплю теперь такую я не стану покупать, – мирно закончил Аркадий и начал зашнуровывать ботинки. – То-то Дегтярев обрадуется, когда узнает, что ты его с пугалом перепутала.

– С чем? – попятилась я.

– С пугалом, – повторил Кеша. – Иван трясется над своими пионами, вот и поставил Страшилу. Мать, может, тебе пойти поспать? Покемарь часок-другой, а потом поезжай на улицу Крашенинникова.

– Зачем? – пробормотала я, разглядывая тучную фигуру со шляпой на голове.

Наш садовник, однако, отличается нестандартным мышлением. Обычно пугало – это просто деревянная конструкция, обряженная в лохмотья. Иван же, похоже, приволок мешок с удобрениями и старательно замаскировал его под полковника.

– На Крашенинникова есть отличная оптика, – ответил Кеша, – закажешь очки! В твоем возрасте уже нужно корректировать зрение.

Входная дверь хлопнула, Аркашка ушел. Я обозлилась до крайности. Что за глупости! Я великолепно вижу! И потом, при чем тут возраст? Некоторые люди еще детьми вынуждены носить очки.

Позлившись, я влезла в «Пежо» и поехала на строительный рынок. В принципе, он расположен не так далеко от Ложкина, всего несколько километров вперед по Новорижской трассе. Но, выскочив на шоссе, я увидела огромную пробку. На перекрестке, на выезде из Ложкина находится пост ДПС, его сотрудники великолепно знают всех обитателей нашего поселка, поэтому я вылезла из «Пежо» и спросила у сержанта:

– Володя, скажите, что случилось?

– Авария, Дарья Ивановна, – пояснил парень, – там впереди полотно чинят, знак поставили «Сужение главной дороги», только нашему народу на все предупреждения плевать, как носились, так и будут носиться, летуны. Вот беда и приключилась. Один «мерс» в ограждение вломился, рядом идущий джип развернуло… Сейчас там просто каша, когда растащат, неизвестно, во пробища… Куда собрались-то?

– На стройрынок.

– А вы в объезд, – посоветовал Володя, – возьмите здесь налево и по дорожке доплюхаете, только осторожненько, там повороты крутые, видимость плохая.

– Небось таких хитрых много, – вздохнула я, – пробку все объехать захотят! И там застряну.

Володя прищурился.

– Э, нет! Только здесь туда повернуть можно, а я никого не пускаю! Нам в Ложкине деньги за что платят? Чтобы посторонние мимо поселка не ездили. Поезжайте осторожненько, никого там нет. Не гоните! Хотя вы-то никогда больше шестидесяти не газуете, вот Аркадий Константинович, тот ваще! На реактивной тяге летает. Когда он мимо проносится, наша будка трясется. Без головы совсем!

Я повернула налево и покатила по довольно узкой, но абсолютно пустой дороге. Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение. Жизнь прекрасна! Стоит жаркое, правда, чуть душноватое лето, на небе весело светит солнышко, кругом птички поют, деревья зеленеют. Сейчас куплю клей или какую-нибудь штуку для крепления кафеля к стене, потом прочешу лотки с книгами, съем мороженое…

Внезапно я увидела вдалеке толпу детей в одинаковой черно-белой форме. На всякий случай я засигналила. Ребятишки, с виду совсем маленькие, толпились на обочине. Я почти перестала давить на педаль газа и поползла по щербатым бетонным плитам со скоростью беременного ленивца. Может, это младшую группу детского сада вывели на прогулку? Но какая безответственность! Малышей не сопровождают взрослые. Дети гуляют одни. Конечно, этой дорогой редко пользуются, машин вокруг нет, но все равно: как можно оставлять детсадовцев без присмотра!

Полная здорового негодования, я припарковалась, вылезла из малолитражки и пошла навстречу детишкам, громко вопрошая:

– Ну, мои хорошие, и где же ваша няня?

Чем ближе я подходила к ним, тем больше удивлялась. Особенно тому, какие у детей странные плоские руки, и совсем испугалась, увидев слишком маленькие головы, лица в белых масках с карикатурно длинными носами. Что за маскарад! И только подойдя совсем близко, поняла: передо мной не малыши, а… пингвины. Да, кажется, прав Кеша – надо купить очки.

Пару минут я растерянно разглядывала компанию. Потом изо всей силы ущипнула себя за руку. Может, я просто сплю? Но нет, на месте щипка начал незамедлительно наливаться синяк. Со мной всегда так, стоит удариться, и я тут же покрываюсь фиолетовыми пятнами. Поняв, что пингвины настоящие, я обалдела. Не надо меня осуждать, а вы бы как отреагировали, обнаружив жарким июльским днем на пустынной дороге в Подмосковье стаю пингвинов?

Слегка раскачиваясь и растопырив ручки-крылья, животные посеменили ко мне и, подойдя вплотную, стали клекотать. Я машинально положила руку на голову самого высокого и удивилась. Надо же, оказывается, у них есть перья! Маленькие, плотно прилегающие к жирному тельцу.

Внезапно солнце забежало за тучу, слегка потемнело, ветерок стих. Я стряхнула с себя оцепенение, вытащила мобильный и, набрав «02», сказала:

– Простите, конечно, но я не беру в рот и капли спиртного, наркотики не употребляю и вполне вменяема.

– Рада за вас, – ответил милый девичий голос, – а зачем вы звоните в милицию?

– Видите ли, я стою на проселочной дороге, недалеко от коттеджного поселка Ложкино, на шоссе авария, – принялась я объяснять суть дела.

Диспетчер терпеливо молчала, очевидно, она привыкла к разным ситуациям, но моя последняя фраза заставила ее воскликнуть:

– Пингвины? Вы пьяны?

– Ну вот! Сразу же специально предупредила, что капли в рот не беру!

С трудом убедив безукоризненно вежливую девушку прислать на место происшествия сотрудников ГАИ, я стала наблюдать за пингвинами. Вдруг один из них резко поднял голову и издал странный звук, больше похожий на скрежет. В ту же секунду стая развернулась и потопала по дороге дальше.

– Стойте! – закричала я и ринулась за ними.

Ей-богу, я совершенно не понимаю, откуда здесь взялись эти птицы, или пингвины млекопитающие? Ладно, я ведь не зоолог и не орнитолог, но, если они сейчас удерут, мне предстоит неприятное объяснение с милицией.

Решив не упускать пингвинов из виду, я бежала по шоссе. Вот уж не предполагала, что неуклюже переваливающиеся с боку на бок птицы такие быстрые.

Дорога, как и предупреждал сержант Володя, резко изгибалась. Я свернула влево и ахнула.

В довольно глубокой канаве лежала на боку машина, грузовик-фургон. Он был весь расписан слоганами «Вам везти, нам стараться» и «Доставим на место все, от щегла до слона».

Пингвины добежали до грузовика и стали что-то сердито обсуждать. Я посмотрела вниз, на автомобиль. Где же шофер? И по какой причине тут произошла авария? Хотя это-то понятно. Водитель, очевидно, из местных, если знает объездную дорогу. Летел небось на большой скорости и не вписался в поворот. Наверное, он вылез из кабины и пошел за помощью.

Кряхтя, я сползла вниз, подошла к фургону и заглянула в распахнутую заднюю дверь – пусто, только полным-полно какой-то дряни, то ли опилок, то ли мелконарезанных тряпок, да валяется большая открытая клетка. Не успела я сообразить, что к чему, как небо внезапно потемнело. Вокруг воцарилась удивительная, невероятная, неземная тишина. Исчезли все звуки, даже мухи перестали летать, и казалось, из воздуха полностью откачали кислород. Атмосфера сгустилась, превратилась в липкий кисель. Я попробовала вдохнуть, поперхнулась, и тут послышался шум, он все усиливался, на лицо упала одна тяжелая капля, за ней вторая, третья, и на землю обрушился ливень.

Недолго думая, я впихнула в фургон совершенно не сопротивлявшихся пингвинов и юркнула за ними.

– Сидите тихо, – велела я им, – хоть не вымокнем, правда, вам, наверное, наплевать на дождь, даже нравится.

Ливень хлестал по крыше фургона с оглушительным грохотом. Честно говоря, сидеть в поваленном грузовике было не слишком комфортно, но все же лучше находиться здесь, чем на дороге под проливными струями.

Вдруг капли перестали барабанить по железу. Обрадовавшись, я решила уже вылезти наружу, и тут налетел ветер. Тот, кто читал книгу «Волшебник Изумрудного города», поймет меня, если скажу, что я ощутила себя девочкой Элли из сказки. Невероятной силы ураган гнул деревья. Я с ужасом увидела, как огромная ель, издав страшный стон, рухнула поперек шоссе. Потом на дороге появился мой маленький «Пежо» – его несло, словно невесомое перышко. Со всего размаха автомобильчик врезался в поваленное дерево. Послышался оглушительный треск, и на крышу многострадального «Пежо» обвалилась береза.

Я выскочила из грузовика и вскарабкалась на дорогу. Сейчас что-нибудь шмякнется на фургон, и прощай, Дашутка! Но уже через пару секунд, вся мокрая и грязная, нырнула назад. Снаружи творилось что-то невообразимое. Мое укрытие тряслось, раскачивалось, но не двигалось с места. Пингвины жались ко мне, словно перепуганные мопсы. Они явно искали у человека защиты.

Не могу сказать, сколько времени я просидела, окруженная пингвинами. Ураган стих так же внезапно, как и начался. Стало светло, засияло солнце.

Я выбралась из укрытия и обозрела пейзаж. Дорога была завалена деревьями, под ними серебрились остатки «Пежо». По шоссе неслись потоки воды, которые натекли и в канаву, где лежал фургон. Я попыталась выбраться на асфальт, но ноги скользили по глине, и я сползла вниз. Добралась до кабины, хотела встать на колесо и прыгнуть с него на дорогу, но тут увидела за рулем мужчину.

– Вы шофер? – спросила я.

Мужик, лежавший грудью на «баранке», не ответил, его лицо было повернуто в противоположную от меня сторону. Я присмотрелась и похолодела. Практически вся кабина оказалась залита кровью. Скорей всего на водительском месте сидит труп.

Глава 2

Дрожа от ужаса, я выудила мобильник и тут услышала тихий стон. Потом труп медленно, с очевидным усилием, повернул голову. На меня смотрело совершенно бледное лицо с пугающе черными глазами.

– Не волнуйтесь, – забормотала я, покрываясь потом, – я уже вызвала милицию, сейчас они приедут, вас доставят в больницу и обязательно вылечат.

– Ты здесь? – прошептал раненый. – Откуда?

– Ехала мимо, гляжу, пингвины идут, а потом ветер поднялся… – бестолково залепетала я.

– Возьми, – еле слышно сказал шофер.

– Что?

– Там, в кармане, достань быстрее, пока менты не явились.

Преодолевая страх, я залезла в его куртку и вытащила конверт.

– Нашла? – шептал шофер, ему явно было очень плохо. – Отдай Кларе. Деньги. Нам…

– Ты не нервничай, – я предприняла попытку успокоить беднягу, – сейчас приедет милиция.

Раненый попытался оторваться от руля.

– Отдай Кларе. Деньги. Милиция…

Он не успел договорить, его шея странно дернулась, глаза закрылись.

– Эй, эй, – закричала я, – очнись, миленький!

В ответ – тишина. Мне стало холодно, потом очень жарко, затем начался озноб. Внезапно мужик приоткрыл глаза и просипел:

– Отдай… деньги… нам… Клара…

– Адрес скажи, – попросила я.

– А-а-а, – простонал он и снова потерял сознание.

Я сунула конверт в карман и попыталась успокоиться. Так, сначала я позвоню Дегтяреву. Но полковника на месте не оказалось, а мобильный вещал:

– Абонент находится вне зоны действия сети, позвоните позже.

Зайка с Манюней тоже не желали выходить на связь. Впрочем, и Аркадий оказался недосягаем. Отчаявшись отыскать домашних, я стала названивать Ирке. Но домработница словно сквозь землю провалилась. Она не подошла ни к стационарному аппарату в доме, ни к своему сотовому, но я все же держала трубку возле уха, слушая гудки. Внезапно раздался женский голос:

– Алло.

– Ира, – сердито воскликнула я, – немедленно иди на ДПС и сообщи, что на боковом шоссе авария…

– Это кто? – донеслось из наушника.

– Ира! Что с тобой? Меня уже не узнаешь!

– Простите, я просто подняла мобильник, а он зазвонил, – принялась объяснять незнакомка, – наверное, выпал, когда пострадавшую в «Скорую» несли.

– Кого? – подскочила я.

– А вы кто?

– Дарья Ивановна Васильева.

– Тетя Даша, – взвизгнула девица, – а это я, Аришка Кротова, ваша соседка из двадцать восьмого.

– Я великолепно знаю, где вы живете, – прервала я ее, – лучше скажи мне, как к тебе попал мобильный нашей домработницы? И где Ирка?

– Ее в больницу увезли, – объяснила Ариша.

– Господи, что случилось?

– Да ничего страшного, просто она упала и, похоже, ногу сломала.

– Как? Где?

– Когда из дома собак вытаскивала…

– Собак? Из дома? Почему?

– Так он развалился!

– Кто?

– Дом!

– Наш?

– Ага.

Я почувствовала головокружение и закричала:

– Арина, объясни спокойно, в чем дело?!

– Ваш дом обрушился, а наш нет, – зачастила девица, – Сыромятниковы только без окон остались. Ира, когда ураган начался, бросилась за собаками, она их во двор погнала. А тут как бабахнет! Как грохнет! Трах! Ух! Ваще! Она ногу сломала, Катерина лоб об березу расшибла, а у нашей Али такие шишки на башке!

– Ты хочешь сказать, что ураган разметал наш дом в Ложкине? Но это же невозможно! У нас кирпичное, основательное здание!

– Стены стоят, – взвизгнула Арина, – а крыши нет! Ой, мама меня зовет. Да вы приезжайте, все сами увидите.

В полной прострации я потрясла головой. Пингвины с опаской выглядывали из фургона.

Не успела я сообразить, куда теперь податься, как послышался сначала вой сирен, а затем мужские голоса.

– Смотри, машина.

– Эй, шофер, живой? Отзовись.

– Ну и наломало деревьев!

Это все-таки явились сотрудники ГАИ. Значит, девушка-дежурная не сочла мое сообщение о пингвинах бредом.

– Сюда, – замахала я руками, – скорей, тут раненый.

Примерно через полчаса меня посадили в бело-синий «Форд» и повезли домой. Милиционеры записали все мои данные и сказали:

– Вызовем вас как свидетеля.

Я тупо кивала. В голове билась только одна мысль: что случилось в Ложкине?

Когда меня доставили к калитке, я не сдержала крика:

– О боже!

Когда мы возводили дом, то словно тигры сражались с бригадой. Рабочие, ради собственного удобства, норовили вырубить побольше посадок, мы же боролись за каждое дерево и в результате победили. У всех соседей дома окружают засеянные газонной травой лужайки, у нас же высятся ели, березы, сосны, дубы…

Вернее, высились, потому что сейчас большинство раскидистых красавцев свалилось на крышу нашего несчастного дома. Дорогая немецкая черепица превратилась в осколки, стекла были выбиты, кое-где отвалились облицовочные панели, над входной дверью исчез козырек, сад, любовно выпестованный Иваном, стал похож на кошмар.

Я вцепилась в чудом уцелевшую тонюсенькую елочку и стала бормотать:

– Ничего, ничего, крыша – дело наживное, окна все равно менять хотели, да и ремонт уж пора затевать…

На ночь нас приютили Кротовы. По странному стечению обстоятельств, ураган практически не тронул их дома, разбил всего лишь несколько окон, да и то в бане.

Присмиревшие собаки и кошки забились под кресла. Банди и Снап отказались от еды, Черри все время вздрагивала, а Хучик влез ко мне на колени и ни за что не хотел слезать. Едва придя в себя, мы подсчитали убытки.

Ирка сломала лодыжку, Катерина получила сотрясение мозга. Обе лежат в институте Склифосовского, правда, в разных отделениях. Слава богу, больше жертв нет. Иван, перед тем как над Ложкином пронеслось торнадо, повез в ремонт газонокосилку, а все члены семьи были в городе. К счастью, Анька, Ванька и Серафима Ивановна вместе с Жюли сидят сейчас под Киевом, на даче у Зайкиной мамы.

Потом мы стали думать уже не о людях, а о доме. Мансарда, где живет Манюня, разрушена полностью. Сильно пострадала спальня Зайки и Кеши, зато кабинет нашего адвоката сохранился. В мою комнату, разбив стекло, угодила верхушка сосны. Библиотека, расположенная в холле второго этажа, оказалась нетронутой. На первом этаже повреждений меньше, зато не осталось ни одного целого стекла и совершенно уничтожена веранда, окружавшая особняк.

– Что же делать? – зашмыгала носом Машка.

Аркадий почесал голову шариковой ручкой.

– Ну-у, – протянул он.

– Уж во всяком случае не рыдать, – рявкнула Зайка, – это бесперспективно! Начнем ремонт. Кстати, мы застрахованы. Очень хорошо, что Кеша настоял на включении в страховку форс-мажорных обстоятельств. Помнится, кто-то хохотал в тот момент и уверял всех, будто в Подмосковье исключительно благоприятный климат.

– Ну да, – вздохнула я, – кому же в голову могло прийти, что тут пронесется смерч? Ладно, нас хоть цунами не затопило, помнится, в страховом договоре упоминалось и эта гигантская волна.

– По поводу цунами, пожалуй, я погорячился, – согласился Кеша.

– Жить нам где? – простонала Маня.

Повисло молчание. Потом Лена Кротова, мать Арины, бодро ответила:

– А у нас. В саду есть домик для гостей, там, правда, всего три комнаты, но ведь это не навсегда, перебьетесь как-нибудь.

Я закашлялась. В Ложкине живут отзывчивые, хорошо воспитанные люди. Кое с кем мы находимся в приятельских отношениях, но сейчас все изменилось. Мне не очень хочется вспоминать про Родиона и Нелю, один раз я уже писала об этой страшной истории и больше повторять ее не хочу ¹. С остальными же соседями нас ничто не связывает, ну разве что иногда к нам заглядывают Сыромятниковы, и то это никак нельзя назвать дружбой, скорее приятным знакомством. Мы мило раскланиваемся и приветливо здороваемся со всеми жителями поселка. В Ложкине существуют неписаные законы. Въехав в ворота, на огражденную территорию, все водители моментально сбрасывают скорость и тащатся еле-еле, чтобы не дай бог не задеть колесящих по тем же дорогам детей на электромобильчиках. Если на ваш участок забрела чужая кошка или собака, следует позвонить охране и сообщить о том, что найдено животное. Раз в месяц управляющий обходит коттеджи, собирая плату за проживание, охрану и маршрутное такси. К обитателям поселка часто наведываются гости, не у всех из них есть машины, поэтому от ворот Ложкина до станции метро «Тушинская» курсируют два микроавтобуса, пользование которыми включено в квартплату. Так вот, управляющего принято угощать кофе. Уж не знаю, как ему нравится глотать эспрессо подряд во всех тридцати двух коттеджах. А еще мы дружим с сотрудниками ДПС, что находится на повороте в Ложкине, и делаем им по всякому поводу подарки. Но в гости друг к другу ложкинские обитатели не навязываются, у каждой семьи свой личный круг общения.

Поэтому мы практически не знаем Лену Кротову. Ее дочка Арина частенько приходит к Маше, но Лена никогда к нам не заглядывает, единственное, что нам о ней известно: она не замужем и имеет одну дочь. Еще могу предположить, что Лена весьма обеспечена, бедные люди в Ложкине не живут.

– Большое спасибо, – быстро сказал Кеша, – мы очень вам благодарны за приглашение, но у нас большая шумная семья, куча собак, кошек… Если позволите, мы задержимся тут на пару деньков, а потом найдем пристанище.

– Живите хоть год, – пожала тощими плечиками Лена, – нам веселей будет.

В создавшемся положении я радовалась лишь одному обстоятельству: в гараже, к счастью, совершенно не тронутом бурей, стоит без дела мой старенький «Пежо». Всем хороша эта юркая машинка, кроме одного: на российских дорогах хватает ее максимум на два года, потом начинаются проблемы с амортизаторами, свечами и так далее. Незадолго до бури я приобрела новую «пежульку», а старую пока оставила, решив поразмыслить, как с ней поступить. И вот теперь верный, старый коняшка понадобился вновь, потому что его «сменщик» погиб в завале из деревьев. Я, конечно, получу страховку, но ездить-то на чем-то надо.

Следующие три дня мы посвятили поискам временного убежища. Будучи людьми наивными и не слишком стесненными в средствах, мы обратились в риелторское агентство, где нам моментально предложили массу вариантов.

Я сначала обрадовалась, но потом, внимательно изучив бумаги, глубоко разочаровалась. Сейчас объясню почему.

В городскую квартиру, роскошную, девятикомнатную, с евроремонтом и джакузи, мы не поедем никогда. Во-первых, отвыкнув от Москвы, просто вымрем там без кислорода, во-вторых, у нас собаки. Следовательно, нужен коттедж. Отчего-то свободные особняки оказались лишь на Рублевском шоссе.

– Ни за что! – решительно топнула ногой Зайка. – Отвратительная, перегруженная трасса, по которой, словно летучие мыши на бреющем полете, носятся члены правительства, депутаты и иже с ними. Нам придется тратить по три-четыре часа на дорогу до работы.

Мы признали правоту Зайки и повернулись к агенту. Тот развел руками:

– Больше ничего нет.

– Как это?! – возмутилась Маня.

– Понимаете, – стал оправдываться риелтор, – сейчас середина лета, те, кто сдает дачи, уже давным-давно нашли клиентов.

– Вы просто не хотите заработать, – обозлилась Машка, – мы обратимся в другое агентство!

– Да хоть к самому господу богу, – потерял профессиональную приветливость агент, – никто вам в июле под наем дом не найдет. А если предложат, то лучше в него не ехать!

– Почему? – изумилась я.

– Потому что подсовывают то, что никому не подошло, – пояснил он, – барахло за огромные деньги.

Положение казалось безвыходным. И тут, совершенно неожиданно, нас выручил коллега Дегтярева, эксперт Женька, которого мы знаем много лет.

Приехав в Ложкино и увидев разрушения, Женя сначала качал головой и цокал языком, но потом, услышав Зайкины сетования на отсутствие жилья, мигом сказал:

– Ребята, а на дачу не хотите?

Мы переглянулись.

– Куда? – осторожно уточнила Зайка.

– У меня тут, буквально в двух шагах от Ложкина, – объяснил Женька, – приятель живет. Вернее, его родственник, дядя вроде… ну не помню точно. Деревня Вербилки, слышали про такую?

– Да, – кивнула я, – мы мимо всегда проезжаем, до нее и впрямь рукой подать от Ложкина.

– Вот! – поднял вверх палец Женька. – О том и речь! У этого дяди в Вербилках дом, и он его сдает. Хорошее место, тихое. Сможете все время в Ложкино ездить, за ремонтом следить. Да вы и пешком дойдете, тут километра два, не больше.

– Избушка-то большая? – поинтересовался Кеша.

– А ща узнаем, – пообещал Женька и схватил телефон.

Поговорив с кем-то, он радостно возвестил:

– Ну, супер. Дом стоит в глубине участка, с дороги его не видно. Там приличный забор. В здании два этажа, на первом четыре комнаты, кухня и ванная с туалетом. На втором – две спальни и кладовка. Все деревянное, экологически чистое, есть телефон, канализация и горячая вода, ну и газ с электричеством. Мебель, занавески и все такое. Против собак и кошек хозяин ничего против не имеет. Да, еще там имеется большая крытая веранда. Есть, правда, один минус.

– Какой? – спросили мы хором.

– Киса живет на участке.

– Кто? – удивилась Зайка. – Кошка? Что же в ней плохого?

– Киса, – пояснил Женька, – это хозяин, дядька Андрюшки. У него фамилия Воробьянинов, ясное дело, все его Кисой кличут.

Я хихикнула. Да уж, не позавидуешь однофамильцам известных литературных персонажей. Со мной в институте работал Николай Иванович Плюшкин, очень милый, совсем не жадный мужчина, всегда хорошо одетый и благоухающий одеколоном. Но вот странность, стоило мне столкнуться с ним в коридоре, как мне начинали мерещиться лохмотья, правда, ровно одну секунду, затем наваждение пропадало. А с Оксаной одно время оперировал Родион Раскольников. И тоже ничего плохого не делал, занимался больными, был весьма успешным хирургом, но Оксане становилось рядом с ним не по себе.

Поэтому я хорошо понимаю, почему к человеку по фамилии Воробьянинов прилепилась кличка Киса. Интересно, он сам читал бессмертные книги Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»? Хотя это глупый вопрос. С такой-то фамилией!

– Киса очень тихий, – частил Женька, – и живет не в большом доме, а в крохотной сараюшке, у забора. Он вам не помешает.

– Почему же хозяин домом не пользуется? – воскликнула Маша.

Женька секунду смотрел на нее, потом объяснил:

– Понимаешь, Манюня, многие люди сейчас нуждаются и пытаются хоть как-нибудь заработать. У Кисы ничего нет, кроме довольно хорошего дома. Вот он и существует на то, что сдает хоромы, а сам в сарайчике перебивается.