Kitobni o'qish: «Дезертир из рая»

Shrift:

Глава первая

Вы в детстве мечтали получить грузовик с шоколадными конфетами, и никто вам его, конечно же, не пригнал? Не расстраивайтесь, мечта осуществится, когда вы справите девяностопятилетие. Вы к тому времени откажетесь от сладкого, мечта поймет это и сразу пришлет самосвал с трюфелями.

Дверь в гримерку приоткрылась, и всунулась голова моего секретаря Анюты Бавлиевой.

– Вилочка, ты поела?

Я молча кивнула. В детстве я хотела «попасть в телевизор». А теперь, когда туда-таки попала, мне охота никогда туда больше не попадать. Сейчас я знаю: чтобы картинка на экране была красивой, надо приехать на работу к семи утра. Два часа уйдут на грим, прическу и ознакомление со сценарием. Потом долго придется стоять на каблуках в душной студии, а в голове заговорят голоса. Нет-нет, никакой психиатрии. Ведущему дают «ухо» – это связь с режиссером, который раздает указания. Иногда «ухо» забывают отключить после завершения инструктажа, и вы слышите все разговоры съемочной бригады, обогащающие запас ненормативной лексики. Прибавьте сюда декламацию рекламного текста (куда без него) и героев программы, которые ведут себя неадекватно… Ну зачем я в десять лет мечтала стать телеведущей? Сейчас мои желания изменились, мне хочется спать до десяти, а потом оставаться дома. Но богиня исполнения желаний, крайне занятая дама, наконец-то добралась до письма, которое я, школьница, отправила ей много лет назад, и теперь получи, Вилка, то, что ты хотела.

– Готова? – не утихала Бавлиева. – Почему ты такая грустная? Голова болит? Кто-то обидел? Все разрулю! Приволоку таблетки, доставлю врача живьем!

Я тихо захихикала. Люблю слово «живьем». Часто на встречах с читателями люди мне говорят:

– Как приятно вас живьем видеть!

Мне всякий раз хочется ответить, что мертвьем я определенно стану хуже выглядеть, но проглатываю замечание.

– Правда, не могу обещать, что избавлю тебя от дураков, – продолжала тем временем Анюта. – Они неистребимы, выживают в любых условиях, их не испугает даже мой вопль.

– Все хорошо, – улыбнулась я, – просто собираюсь в студию.

– Сейчас снимем последнюю программу на сегодня, и домой поедешь, – пообещала Нюта. – Будет десять дней перерыва в работе. И помни – ты звезда!

Я старательно улыбнулась. Да уж! В десять лет мне очень хотелось стать знаменитостью.

Меня воспитывала Раиса, ее следовало называть «тетей». На самом деле женщина мне не родственница. Она одна из любовниц моего папаши, Ленинида Тараканова, уголовника с большим стажем.

Много лет он жил по принципу «украл кошелек в метро – попался – уехал на зону – освободился – выпил». Жизнь отца плавно вертелась по этому кругу. А потом вдруг случился сбой в программе. Папенька после очередного освобождения неожиданно для всех стал актером. Сейчас он постоянно снимается в сериалах, и всегда в главных ролях. Остается лишь удивляться тому, как бывший уголовник хорошо поет, пляшет, бьет чечетку, выполняет разные трюки и прекрасно изображает кого угодно. И ведь никакого образования у него нет.

Свой путь неудачливого вора он начал в тринадцать лет, а потом постоянно оказывался в местах не столь отдаленных. Да, там всегда были школы, папашу научили читать-писать-считать, он узнал, что столица СССР – город Москва.

Когда он стал звездой экрана, к нему косяком потянулись журналисты. Я тогда уже знала, какие вопросы они любят задавать, и тихо хихикала, думая о том, как папа начнет выкручиваться, когда спросят про диплом, которого нет. Но папенька не дрогнул! Он принялся с милой улыбкой врать, причем всем корреспондентам разное. У него, оказывается, есть дипломы ВГИКа, ГИТИСа, Высшего театрального училища имени Щепкина, театрального института имени Бориса Щукина, Школы-студии МХАТ, школы Нового театра… список могу продолжить. А вот в ответ на вопрос, в каких проектах папаша сыграл заметные роли, он всегда говорит правду. Фильмография у него всем коллегам на зависть. Режиссеры рвут его на части. И что совсем удивительно, он со всеми представителями СМИ терпелив и вежлив. Ну, может порой нечто эдакое ляпнуть, но тогда ему на помощь приходит милая Валечка, которая везде сопровождает звезду кинематографа и купирует все скандалы.

Есть у отца мечта, которая никак не исполняется. Он хочет вести масштабное шоу на телевидении, да все никак. А я, которая уже несколько раз этим занималась, не желала даже думать о том, чтобы опять ввязаться в подобную авантюру. Если вы жаждете стоять под камерами, скорее всего, вы даже мимо телецентра никогда не проедете. Когда же человек мысленно дал клятву не приближаться к студии ближе, чем на десять километров, то очень скоро он именно там, весь обвешанный микрофонами, и окажется.

Полгода назад ко мне обратились представители канала «Поговорим», предложили вести программу про красоту и здоровье. Я отказалась, сославшись на тотальную занятость. И тут началось. Сначала прилетело сообщение: «Можем снимать в любой удобный для Вас день и час». Я отбила нападение текстом: «Нет удобных дней и часов». Прилетел ответ: «Мы готовы работать ночью!» В общем, началось! Мне, писательнице Арине Виоловой (если кто не знает, это мой псевдоним), не давали даже спокойно чаю попить, и в конце концов я решила, что легче согласиться, чем объяснять, что не хочу быть ведущей.

И вот, пожалуйста, сейчас сижу в гримерке. Проект называется «Красавица». У нас сегодня в гостях тот самый врач, с которым мало кто любит встречаться. Он дантист, владелец небольшой клиники, член ассоциации стоматологов интернета, лауреат премии «Улыбка года» по версии журнала «Зубы и ногти». Но главное! Мужчина – автор метода обновления моляров и премоляров, установки имплантов и коронок без применения бормашины, никаких манипуляций с инструментами не понадобится.

– Вилочка, – пропела Аня, вбегая в комнату, – принесла тебе чай! Не из буфета – сбегала в кафе! Выпей, и минут через пятнадцать потопаешь на площадку.

– Спасибо, – улыбнулась я, беря стакан.

Ну зачем я согласилась на идиотское занятие? Сейчас бы сидела дома или поехала в магазин. Но отказаться от съемок невозможно. Почему? А потому что канал «Поговорим» принадлежит издательству «Элефант», которое выпускает детективы Арины Виоловой. Владеет данным холдингом Иван Николаевич Зарецкий, наш со Степаном близкий друг.

Иван Зарецкий не способен жить спокойно и почивать на лаврах, радуясь успехам на ниве книжного бизнеса. Ему показалось мало издательской деятельности, мужчина захотел еще стать телемагнатом. Будучи разумным человеком, он сначала провел исследование и выяснил, что наиболее популярные темы для шоу сейчас – здоровье, семейная жизнь, поиски мужа или жены, места, где можно вкусно поесть, и каким образом похудеть.

Начать он решил с темы здоровья. Кто посоветовал сделать героем очередного выпуска дантиста-волшебника? Понятия не имею, думаю, очередная любовница Ивана. Рядом с мужчиной постоянно находятся юные блондинки, которых он нежно зовет Манями. Девушки внешне очень похожи, когда Зарецкий еще не догадался дать им одну кличку, я постоянно попадала в неприятное положение. Говорила, например, спутнице приятеля, которую увидела утром в издательстве:

– Добрый день, Катя!

И слышала в ответ:

– Я Лена!

Меня охватывало удивление. Вчера вечером мы вместе ужинали, и когда прощались, Иван сказал:

– Сейчас отвезу Катюшу домой и зайду к тете Каре. Милая, если хочешь, давай скатаемся вместе.

– Нет-нет, – быстро возразила Катя, – я устала.

На самом деле тетя Кара не родственница Ивана, близких у него, кроме брата Виктора, нет. Женщина много лет работала у родителей Зарецкого, потом вела хозяйство Ивана. Тетя Кара – дама с непростым характером. С блондинками племянника она разговаривает так, что девушки вянут, словно розы на морозе. В паспорте у женщины стоит Каролина, но близкие ее называют тетя Кара. Иван заботится о даме, купил ей квартиру в том же подъезде, где живет сам, снабжает деньгами.

Оцените мое недоумение: вечером Иван провожал домой Катю, а на следующий день с ним в издательстве утром уже Лена. И с тех пор, как Зарецкий принялся называть всех Манями, моя жизнь стала проще.

Дверь гримерки распахнулась. Я сидела спиной ко входу, но ни на секунду не засомневалась, что сейчас в комнату вошел Леша. Он принес так называемые «петлички» – звукозаписывающую аппаратуру, которую вешают на ведущего. Послышался тихий кашель, я обернулась и увидела женщину. Та вытянула вперед руки, потом упала на колени и ткнулась головой в пол. Я вскочила и бросилась к незнакомке.

– Вам плохо?

– Помогите! – всхлипнула та. – Пожалуйста! Умоляю!

– Сейчас вызову врача. Сумеете дойти до дивана?

Тетушка подняла голову, потом чуть выпрямилась и схватила меня за руку.

– Вы жена Зарецкого?

– Нет, – возразила я, – моего мужа зовут Степан.

Женщина еще сильнее сжала мое запястье.

– Не врите! Мне сказали, что Иван пляшет под вашу дудку! И Гарик в этом уверен! Вы загубили его роман!

Я старательно улыбнулась. А вот и очередная тетушка, у которой непорядок с головой! Они слетаются на съемки, как бабочки на свет. Главное – не раздражать странную даму, суметь взять осторожно свой телефон и позвонить Ане. Помещение, арендованное для работы канала «Поговорим», находится в многоэтажном задании, поделенном на студии разных размеров. Это не «Останкино», куда вас не впустят без пропуска, который выписывают только по паспорту, сюда может войти кто угодно. Теоретически охрана имеется, но ее никто не видел. Где прячутся секьюрити? Есть ли они вообще? Вопросы без ответов.

Я решила вступить с незнакомкой в беседу. Когда наконец появится Аня, я просто удеру в студию.

– Пожалуйста, объясните мне, кто такой Гарик?

– Столько лет дружите, и не слышали о брате Зарецкого, – усмехнулась незнакомка.

– Нет. У него есть такой близкий родственник? – удивилась я.

– Это мой сын! – всхлипнула тетка. – Мальчик в беде! Иван может помочь, но не захочет! Пожалуйста, уговорите своего любовника! Вы должны! Из-за вас гениальный труд Гарика не увидел свет!

Тут в комнату вошла Аня. Она уставилась на тетку, та вскочила, потом со скоростью молодой кошки унеслась.

– Кто это? – заморгала Анечка.

– Скорее всего, сумасшедшая, – отозвалась я. – Пошли в студию.

Глава вторая

– Как день прошел? – спросил Степан, ставя передо мной чашку с чаем. – Правильно ли понял, что дядя-стоматолог лечит зубы пассами?

– Не совсем, – хихикнула я. – Хотя, кое в чем ты прав. Да, странные движения руками он делал, потом взял банку, кисточку и сообщил, что сделает мои зубы белоснежно-яркими!

– Ну-ка, улыбнись, – велел супруг.

Я живо выполнила просьбу.

– Не вижу никаких изменений, – разочарованно констатировал супруг.

– Тоже не заметила, – кивнула я, – но дантист сообщил, что его таинственная сиятельная суспензия…

Брови мужа встали домиком.

– Что?

– Сиятельная суспензия, – повторила я и расхохоталась.

– Сиятельный – то есть обладающий титулом сиятельства, – протянул Степан. – Сиятельный князь. Сиятельный граф. Сиятельная особа. К суспензии этот титул отношения не имеет. Вероятно, он имел в виду «сияющая».

– Возможно, – согласилась я. – Дантист долго рассказывал, как искал рецепт своего зелья и нашел его в Индии, в одном храме.

– А-а-а, – перебил меня Степа. – Сейчас договорю за тебя. Его туда привел местный житель за большие деньги, потому что туристов в это святилище не пускают. Мужика переодели, загримировали, сделали похожим на индуса…

– Можно подумать, что ты присутствовал при этом! – восхитилась я.

– В качестве завершающего аккорда стоматолог покрыл клыки одного из зрителей волшебной суспензией, и они засияли ярче бриллиантов! – договорил Степан.

– Роль кролика для испытаний досталась мне, – вздохнула я.

– Вот почему ты, придя домой, кинулась в ванную, – догадался Дмитриев.

– Именно так. На всякий случай старательно зубы почистила, и они не изменились. Ну, подожду, вдруг засияют.

Нашу мирную беседу прервал звонок в дверь.

– Время – одиннадцать вечера, – удивился Степа.

Я встала.

– Пойду открою.

– Сиди, – остановил меня муж, ушел и через пару секунд крикнул: – Виола!

Я поняла, что что-то случилось, и поспешила в холл. А там на коленях головой в пол уткнулась женщина, которая приходила ко мне в гримерку. Степан пытался ее вразумить.

– Послушайте, падать на землю не надо. Если вам требуется помощь, просто объясните, в чем дело.

Незнакомка подняла голову.

– Гарик пропал!

– Кто это? – тут же поинтересовался мой муж.

– Мальчик ни в чем не виноват! – зашептала незнакомка. – И я тоже! Гарик родился после самоубийства женщины. А Ваня… Ваня… считает, что я влезла, все разрушила. Он под каблуком у Виолы, все об этом говорят, а она… Понимаете?

– Нет, – одновременно отозвались мы с супругом.

– Вставайте! – скомандовал Дмитриев. – У нас есть хороший чай, приятель из Шри-Ланка привез. И коврижка в придачу. Давайте сядем, и вы попробуете спокойно, последовательно рассказать все.

– Вы не поверите, – заплакала тетушка.

– Если пойму, что врете, сразу распрощаемся с вами, а если станет понятно, что у вас настоящая беда, в таком случае постараемся вам помочь. Истерика – плохой способ кому-либо что-то объяснить. Лучше говорить спокойно.

Женщина оперлась рукой о тумбочку, вытерла ладонями лицо и кивнула.

– Попробую.

– Пробуют еду, а дела делают, – пробурчал Дмитриев.

Спустя короткое время, когда мы все сели за стол, Степан начал:

– Как вас зовут?

– Елизавета Морозова, – представилась женщина и заплакала. – Всегда кажусь моложе, чем я есть. Отец Вани… Зарецкого… он… называл меня… крошечкой… Умер не так давно.

Морозова замолчала.

– Федор Олегович скончался много лет назад, – осторожно напомнила я. – Иван воспитывался в семье близкой подруги его матери. На момент кончины биологических родителей он был маленький совсем. Его отец и мать погибли в аварии. Подробностей никаких не знаю.

Елизавета вытерла слезы рукавом платья.

– Откуда у вас эта информация?

– От Ивана Николаевича, – сообщила я. – Он до восемнадцати лет считал, что Николай Филимонович и Фаина Викторовна его родители, а Витя – брат. Потом ему сказали правду, что он появился на свет в другой семье, его отец – Федор Олегович Павлов, мать звали Раисой, они жертвы ДТП. Зарецкие и Павловы были близкими друзьями, поэтому Фаина и Николай усыновили Ваню.

– На самом деле все не так! Раечка не разбилась в аварии, а совершила самоубийство! А Федор Олегович скончался не так давно! – выпалила гостья.

Я не сумела скрыть своего удивления.

– Вы уверены? Зарецкий ездит на кладбище, где похоронены его биологические родители. Там же лежат те, кого он считал матерью и отцом. Не так давно Иван захотел привести в порядок погребение – на памятнике стерлись буквы. Зарецкий нанял мастеров, они красиво все позолотили. И еще мужчина заботится о могиле Федора Олеговича и Раисы. Я иногда езжу с Иваном почтить память покойных. Хорошо помню, что на надгробии указана одна дата смерти супругов… Простите, а вы кто?

– Вдова Федора Олеговича, – прошептала Елизавета. – Но я не виновата. Он не рассказывал о жене и сыне, я считала его свободным. И вообще-то…

Я потерла лоб.

– Давайте по порядку, последовательно. Мы сейчас ничего не понимаем.

– Да, – подтвердил Степан, – хочется упорядочить информацию.

– Простите, простите, – снова заплакала гостья, – очень трудно мне! Конечно, я потом все узнала! Все! Абсолютно! Но разве мы кому-то мешали? Наоборот! Жили тихо, Федор ни разу Ваню не побеспокоил. И я бы не пришла, тайны все с собой на тот свет унесла. Но Гарик… Гарик… он создал гениальный роман, а вы испугались конкуренции!

Из уст гостьи полился рассказ. Сначала он показался мне бессвязным, но потом сложилась история.

Bepul matn qismi tugad.