Kitobni o'qish: «Тень огня»
Пролог
В круглом кабинете колдовской Башни Дракона держали совет восемь верховных магов.
Впоследствии городские художники нарисуют чинно сидящих кружком умудренных годами седобородых старцев в окружении дивных волшебных зверей, духов-покровителей.
На деле же в кабинете стоял гвалт, как на базарной площади. Чародей с закрученной рожком бородой во время каждой реплики гневно стучал кулаком по столу. В такт ему постукивал копытом черный кирин и мотал рогатой головой. Волшебница в алой мантии раскраснелась от жаркого спора и то и дело промокала платочком уголки глаз. Высокий, худой, как палка, колдун в зеленом костюме ходил взад-вперед, размахивая руками. В противоход шагал белый ибис с черной головой и во время разворотов взмахивал крыльями, чтобы удержать баланс. Даже у самого старого мага, хозяина Башни, из ранее аккуратно уложенной длинной бороды в разные стороны торчали выбившиеся волоски, и между ними пробегали искры, когда атмосфера особенно накалялась. Золотой дракон подле него ворчал и бил по каменному полу хвостом с треугольным наконечником. Маги то говорили все одновременно, перебивая друг друга, то разом замолкали.
– Немыслимо! Да как они смеют нам перечить?!
– Я давно говорил, что мы предоставили политиканам слишком много свободы.
– Надо это прекращать…
– Лезть в политику, чтобы вымазаться в грязи? Толку все равно не будет.
– Да и Устав не велит…
– Мы могли бы отправить туда Избранника, и пусть он сам на месте разбирается.
– Так нельзя. Это приведет к войне. Одно его появление…
– К войне приведет отказ местных властей допустить нас к Источнику!
По залу пролетел согласный ропот: «Он наш по праву» – под стук кулаком по столу чародея с бородой-рожком.
– Слышали, их король даже приказал засыпать Источник магии камнями.
– Абсурд!
– Неужели он всерьез решил, что его можно взять и заткнуть, применив грубую силу? поправила прическу.
– Он словно с ума сошел…
– А мужики, которых отправили засыпать Источник, превратились в невиданных зверей. Говорят, что видели оленя с шерстью из травы, огромного лилового краба и трех голубых барсуков-переростков. Их потом несколько дней ловили!
– Вот потеха! – захохотала волшебница. – Ну ничего, у аквилионцев лучшая магическая медицина в мире. Их лекари быстро вернут пострадавшим прежний облик.
– Прошу тишины! – поднял руку хозяин Башни Дракона.
Он дождался, пока все успокоятся и рассядутся по местам, окинул совет магов в вмиг ставшим серьезным взглядом и произнес:
– Мы продолжим переговоры с правительством города. Рано или поздно им придется согласиться с нашей позицией. Надеюсь, король одумается и примет верное решение в соответствии с законами Магии, – волшебник выдержал паузу и продолжил сухим деловым тоном: – Теперь я попрошу всех присутствующих проголосовать за кандидатуру Избранника. Мне представили четырех опытных чародеев. У них множество заслуг перед магическим миром, их имена вам хорошо знакомы. Каждый претендент обладает магистерской степенью и достоин занять уготованное место. Но выбрать мы можем только одного. Можете ознакомиться с их послужными списками.
Маг указал на четыре толстые папки в кожаных переплетах. Возле каждой из них стояла урна для сбора голосов. Никто из присутствующих не двинулся с места: личности претендентов и вправду были всем хорошо известны. Процедура соблюдена.
– Прошу вас. Один маг – один голос. За представителей своей страны голосовать нельзя.
Волшебники по очереди подошли к урнам и каждый положил свой жетон голоса тому, кого считал наилучшим претендентом. Верховный маг дождался, когда проголосуют все, бросил свой жетон и подвел итоги.
– Три голоса в пользу магистра Элринга. У остальных по одному и двум. Поздравляю Мерринхольм с победой их претендента. У кого-то есть возражения?
Никто не спорил.
– Хорошо. Напомните, магию какого элемента он практикует?
Разумеется, это тоже было известно собравшимся магам. Просто еще один вопрос для протокола.
– Магию Света, магистр Сааксир, – ответила волшебница в алом, обмахнувшись веером, и удовлетворенно улыбнулась.
– Хорошо. Это поддержит баланс в мире. Теперь будем ждать развития событий. Я пошлю голубя с вестью об итогах переговоров. Пусть Избранник будет готов выдвинуться в любой момент. А пока нам следует запастись терпением.
Часть I. Магия для волшебника
Однажды тебе станет сложно идти,
Любимые скажут: «Прощай и прости».
Лишь только мечта и железная воля
Тебе не дадут оступиться с Пути.
(Карманная книга пророчеств)
1. Глаз дракона
После удушающей жары, не спавшей даже после захода солнца, прохладный воздух трактира, окутавший тело, показался слаще амброзии. По металлическим прутьям подвешенной к потолку длинной клетки процокали коготки множества мохнатых лап. Вошедший поднял голову и встретился взглядом с фасеточными глазами трёх здоровенных, размером с кошку, мотыльков. Один из них оскалился широкой пастью с четырьмя дюжинами мелких игольчатых зубов и затряс крыльями, покрытыми серебристым мехом. С них посыпались искры снежинок и растаяли на молодом гладко выбритом лице, растянувшемся в блаженной улыбке. Два других мотылька – которые и не мотыльки вовсе, а мелкая нечисть, привезённая с крайнего севера, – прильнули мордами к углу клетки, высунули длинные языки-трубочки и стали жадно втягивать облако теплого воздуха, влетевшее вместе с гостем.
– Добро пожаловать, аль-сиокх, – учтиво поприветствовал его управляющий. – Вас ожидают? А то с местами у нас сегодня туго…
– Да, спасибо. Принесите сразу кружку эля вон за тот столик.
С указанного места в дальнем углу уже махали две девушки и громко, через весь шумный зал, звали:
– Сол! Иди к нам!
Соллор встряхнул головой, откидывая назад черные волнистые волосы, и зашагал вглубь трактира, оглядываясь по сторонам. В тот вечер в зале собралось очень много людей, среди которых примерно половина приходилась на волшебников. Но столичную публику было этим не удивить. Импозантный мужчина с ручным серебряным гепардом привлекал куда больше любопытных взглядов.
На сцене дуэтом пели молодой человек с прилизанными назад волосами и девушка-сирин – милое личико и аккуратная грудь на теле большой птицы с радужным оперением – под аккомпанемент четырех струнных и флейты:
«Я не могу быть с тобой.
Ты такая, я другой.
Что лукавить?
Наша любовь лишь сон.
Но он…
сильнее яви».
В переполненном зале было настолько тесно, что Солу пришлось протискиваться бочком между дополнительно поставленными стульями. Казалось, в этот вечер не меньше половины выпускников Академии магов решили отпраздновать окончание экзаменов. Шуршали свободные одежды без рукавов, бряцали разноцветные браслеты, краснела кожа вокруг свежих черных линий татуировок – главных символов столичных магов. То и дело кто-то из них отрывался от еды и напитков, чтобы поприветствовать Сола, а он тянулся то к одним, то к другим, чтобы пожать руки или похлопать по плечу. Развернувшись после очередного рукопожатия, он чуть не повалил на пол пытавшуюся проскользнуть мимо него официантку. Но мгновенно сориентировался, подхватил ее за талию, а полетевший на пол поднос удержал магическим жестом и вернул в руки раскрасневшейся девице.
– Прошу меня простить, – улыбнулся Соллор. – Я был неуклюж.
Под восторженные ахи однокурсниц он пробрался, наконец, к столику с двумя дружно закатившими глаза девушками, махавшими ему в самом начале.
– Смотри, выследит тебя после смены и замучает томными вздохами и многообещающими взглядами, – фыркнула пухленькая рыжая ведьма и сдула челку с глаз.
– Эмма, не ревнуй, – хохотнула ее подруга, рослая плотно сложенная волшебница с ёжиком каштановых волос. – Все подавальщицы города, даже вооружившись поддержкой большей части дипломированных ведьм не смогут охмурить нашего красавчика, пока за соседним столиком сидит жгучая брюнетка, помеченная магией Тьмы.
– Беатрис… – умоляюще шикнула Эмма.
Но Сол даже не увидел выражения ее лица – он быстро обернулся и встретился взглядом с черными, такими, что не видно перехода от зрачка к радужке, глазами под длинными пушистыми ресницами. Их тронула улыбка, хотя пухлые губы так и остались неподвижными – во имя сохранения достоинства, конечно же.
– Привет, Сол, – поздоровалась девушка, слегка наклонив голову набок, отчего грива смоляно-черных кудрявых волос качнулась и расплескалась по плечам чернильными кольцами.
– Маргарет, как я умудрился тебя не заметить? – Соллор мысленно обругал себя и за поспешность, и за идиотскую фразу, но больше всего за глупую улыбку, в которой невольно растянулся его рот.
– Если мчаться, как полоумный молодой жеребчик, можно не заметить и конца света, – в голосе сквозила явная усмешка, но за лёгкую полуулыбку, которой Маргарет наградила Соллора, он простил бы ей и более серьезные выпады.
– Не хочешь пересесть к нам? – вдруг предложил молодой маг. – У меня тут есть кое-что интересное.
«Эоль всемогущий! Я что, позвал ее к нам?! – в панике подумал Сол, ужасаясь и при этом восхищаясь своей смелости. Он покосился на скисшие лица Эммы и Беатрис. – А если она согласится? Шайц! Как вернуть слова назад?»
Но к счастью для Сола, Маргарет тряхнула головой и довольно прохладно сказала:
– Может, позже. Спасибо.
Смесь облегчения и разочарования. Вот что это было. Нет, он не претендовал на Маргарет. На нее вообще невозможно было претендовать. Красота девушки ослепляла и вызывала ощущение полной фантастичности. Место таким, как она, было на страницах волшебных сказок, а не в реальном мире. Маргарет иногда шутила, что ей пришлось бы изменить внешность на что-нибудь сильно попроще, чтобы устроить личную жизнь. Если бы она хотела ее устраивать, конечно. Еще будучи ученицей Академии, она уже обладала невероятной для своего возраста силой и обещала стать могущественной ведьмой. Можно сказать, она была помолвлена с магией. А при таком раскладе не до мелких интрижек со смертными.
Перед Соллором поставила на стол кружку эля давешняя подавальщица и как бы невзначай повернулась так, чтобы вырез платья на пышной груди оказался на уровне глаз волшебника. Но он лишь вежливо поблагодарил и повернулся к подругам. Ну конечно, попробуй затмить храмовой свечкой свет полной луны.
– Ну, показывай, что там у тебя? – поправив рыжую челку, спросила Эмма.
– С чего ты взяла, что у меня что-то есть? – усмехнулся Сол и пригубил пиво. – А, ну да.
– А ещё у тебя в глазах черти пляшут, – хмыкнула Беатрис. – Выкладывай давай.
Маг огня обвел подруг заговорщицким взглядом и достал из внутреннего кармана небольшой холщовый сверток. Три головы склонились над столом. Соллор аккуратно развязал ремешок и развернул рогожку. Глазам предстал небольшой, с пол-ладони, медный амулет. Изысканная вязь изображала змеиное тело и крылья, закрученные вокруг крупной вытянутой ощерившейся морды в профиль с огромным глазом из желтого топаза с вертикальной чертой.
– Глаз дракона, – с благоговением произнес Сол и прошелся по узорам кончиками пальцев.
Волшебницы обменялись быстрыми взглядами.
– И зачем он? – осторожно спросила Эмма. – Я не чувствую на нем каких-либо сильных чар.
Волшебник щелкнул пальцами и извлек из них маленький огонек, заигравший бликами в гранях драгоценного камня.
– Этот амулет поможет мне во время Испытания призвать духа-покровителя в обличье дракона, – сказал он, слегка выпятив грудь.
Эмма не удержалась и фыркнула, откинувшись в кресле:
– Сол, ну ты даешь! То, в кого воплотится дух, это случайность. Ты сам прекрасно знаешь, что никакие амулеты тут не помогут. Можно попробовать предугадать, но повлиять на это ты все равно не сможешь.
– Как кубик кидать, – коротким кивком подтвердила слова подруги Беатрис и нахмурилась.
Страсть мага огня к драконам была известна, кажется, всей Академии. Но попытка подтасовать карты самому́ Провидению выглядела слишком уж дерзкой.
Из-за плеча повеяло чернично-миртовыми духами, и щеки Сола коснулся локон черных волос склонившейся над амулетом Маргарет. Сердце волшебника подпрыгнуло и заметалось в грудной клетке, пока девушка разглядывала его приобретение.
– Красивая вещица, – хмыкнула Маргарет. – На месте духа я бы захотела воплотиться в такую зверушку.
Соллору показалось, что он сейчас потеряет сознание от столь близкого присутствия самой красивой девушки на свете. Комната уже поплыла у него перед глазами, но Маргарет отстранилась и откинула назад волосы, пропуская к столику еще нескольких любопытствующих однокурсников.
– А мне проще всего угадать, – утерев от пива пышные усы и пригладив курчавую бороду, еле сдержав отрыжку, сказал молодой человек, перетягивая внимание на себя. – У меня будет птица Рух. Я ведь повелитель молний. А больше никаких электрических зверей, достойных такого мага, как я, все равно нет.
Джеллис. Писаный сероглазый красавчик, мечта девушек. Самодовольный ублюдок. Самый модный покрой одежды, вычищенные полированные ногти, холеная рожа и всегда ухоженная борода, которую пользовали лучшие цирюльники Айо-Ренады. А напротив Соллор. Гладко выбритый вопреки моде на бороды, которые отпускали молодые волшебники, чтобы казаться старше и мудрее. Но от Джеллиса мудростью и близко не пахло, пусть бы он весь зарос шерстью по самые глаза.
Он повел рукой, извлекая из воздуха миниатюрную шаровую молнию, покатал ее в ладони и послал, как воздушный поцелуй, Маргарет, которая, фыркнув, испепелила ее взглядом и закатила глаза.
– Угорь будет твоим духом-покровителем, – не вставая бросил Соллор, чем вызвал одобрительный гогот парней с соседних столиков и хихиканье девчонок. – Ты бы закусывал почаще.
Джеллис хмыкнул и ткнул пальцем в Сола:
– А ты уже придумал, на чьей кухне будешь призывать своего жука-навозника? Спички для розжига одолжить?
– Оставь у своей девушки, там разберемся, – не поведя бровью, ответил Сол, посмотрел на то, как его однокурсник багровеет и стискивает зубы, и добавил: – А, извини, у тебя же нет девушки. Тогда оставь себе, я зайду попозже.
Джеллис ринулся к Солу, но его удержали подоспевшие товарищи, усиленно прятавшие ухмылки в пышные усы, и отвели подышать воздухом. Беатрис шумно выдохнула. Эмма скинула с пальца накрученный под самые корни локон. А Маргарет присела за их столик, но так и осталась как будто чуть в стороне.
– Уже извлекли Суть волшебника? – спросила она, чтобы прервать затянувшуюся паузу. – Как вам ведьмы-душеедки?
Эмма и Беатрис синхронно приложили руки к груди, где у каждой во внутреннем кармане покоился маленький стеклянный шарик с частичкой их души. Наживкой для духа.
Соллор вздохнул. Видимо, он был единственным за столом, кто еще не набрался смелости, чтобы дойти до кафедры энтелихиалогии на процедуру извлечения, которая пугала его до мурашек на потайных местах.
– Пока нет. Жду, когда поток желающих схлынет. А то сидеть там в духоте и очередях…
– Или когда кафедра уйдет на каникулы и закроется, – хмыкнула Беатрис.
– Или когда придумают какой-то менее варварский способ приманить духа, – поморщился Соллор.
Эмма чуть придвинулась к нему и мягко сказала:
– Не волнуйся, Сол. Ничего с тобой не случится. Разве мы с Бэт изменились?
Маг выдержал небольшую паузу и подмигнул:
– Стали ещё бо́льшими душнилами.
Девушки рассмеялись, и напряжение, витавшее в воздухе, словно рукой сняло. Дальше разговор потек будто сам собой. Соллор откинулся в мягких подушках дивана и слушал вполуха, прихлебывал терпкий эль, закусывал хвостами саламандр в кляре, кивал и поддерживал беседу короткими репликами. Обсудили один экзамен, другой, потом обменялись сплетнями и слухами о пробудившемся Источнике Магии в маленьком городе-государстве на краю света, о съезде могущественных колдунов и совете, который они держали в Башне Дракона. В какой-то момент Сол поймал взгляд и полуулыбку Маргарет, показавшиеся ему очень теплыми, и совсем отключился от разговора, погрузившись в свои мысли: «Невозможно даже представить, чтобы быть вместе с ней, – она красива, умна и очень сильна как маг. И везде, буквально везде, минимум на ступень выше меня. Вот бы однажды, после Испытания, когда мы уже станем настоящими магами, встретиться с ней вновь. Когда она увидит меня с драконом…»
***
Соллор прекрасно знал, что облик духа-покровителя нельзя выбрать, но все равно мечтал приручить дракона. Все десять лет учебы волшебник настраивался именно на него. Магу огня нужен именно огнедышащий ящер и никто иной.
Драконы…
Волшебные существа, стерегущие края света. Невозможные с точки зрения логики и науки. Желанные. Безумно прекрасные. И абсолютно реальные.
У верховного мага Академии духом-покровителем был золотой дракон. В первый же день этот волшебный зверь поразил Сола до мурашек во всем теле. И заставил желать именно его. Хотя, конечно же, не такого толстого и ленивого, как у ректора, а поджарого, хитрого и смертельно опасного.
Именно эта жажда заставляла молодого мага держаться и учиться даже в самые тяжелые дни, когда сил не оставалось и хотелось плюнуть и на учебу, и на магию.
Практически все свое свободное время он посвящал изучению драконов, изрисовывал их изображениями страницы личного дневника и иной раз поля библиотечных книг. За что в случае обнаружения получал выволочку от старого библиотекаря и штрафные часы уборки в архиве. Но и там он не тратил время даром, заглядывая мельком как в подшивку старых журналов пятидесяти-шестидесятилетней давности, так и в совсем древние манускрипты.
С жадностью лисоволка, дорвавшегося до свежего мяса, Сол проглатывал все, даже весьма сомнительные, заметки о драконьих повадках, привычках, способах охоты и предпочитаемой пищи. Он рассчитывал найти, чем же можно прельстить этого суперхищника, чтобы он безропотно покорился амбициозному магу. Сол прекрасно понимал, что дух-покровитель отличается от диких драконов, не поддающихся приручению и живущих в уединении. Но, болея этими волшебными животными, он, как маньяк-коллекционер, собирал о них все существующие сведения. К тому же считалось, что, воплощаясь в том или ином облике, духи перенимают многие повадки избранного существа, а также отражают обратную сторону души своего подопечного, дополняя ее и преумножая магические силы.
Маг, не прошедший Испытания и не воссоединившийся с духом-покровителем, не мог претендовать на достойное место в магическом обществе. Его силы хватило бы разве что на то, чтобы выступать в цирке с фокусами или варить зелья от запоров. Поэтому к Испытанию тщательно готовились даже самые большие разгильдяи.
Утром Соллор пошел к главному татуировщику Академии. Не любивший шум и суету, он жил на окраине жилого корпуса академгородка. Мастер Лураби крепко пожал руку выпускнику и проводил в рабочий кабинет, где пахло чернилами, кожей и деревом:
– Десятый курс? Финишная прямая?
– Ага.
– Специализация?
– Элементалист. Огненная магия.
– Прошу, – татуировщик указал на кресло.
Соллор скинул с себя ученическую робу, оставшись в исподнем, и лег животом на широкую кушетку. Спина, грудь и руки волшебника уже были украшены множеством переплетенных линий и символов, и сейчас предстояло дополнить магический узор еще несколькими элементами.
Мастер Лураби что-то колдовал над своим столом с красками и инструментами, а Соллор в ожидании рассматривал татуировщика. Здоровенный темнокожий детина с блестящей лысиной и множеством железных серег в ушах нежно, по-отечески, перемешивал содержимое разноцветных флаконов в только ему ведомой последовательности. Белки его глаз в полумраке тускло светились то ли от каких-то специальных чар, то ли от зелий, которые он употреблял. Так же светились и его татуировки, сплошным узором покрывавшие верхнюю часть мускулистого тела мужчины. В отличие от черных тату большинства магов, они были цвета слоновой кости и ярко контрастировали на его темно-коричневом теле. Работал он всегда в полутьме и ходил с голым торсом, так что узоры светились большую часть времени. «Девушки, должно быть, в восторге», – думал Соллор каждый раз, когда встречался с ним.
– Я продолжу эти линии от спины по шее до основания черепа, – объяснял татуировщик, проводя пальцами по спине и шее Сола, – с лопаток перекрещу с основным узором рук. Таким образом, тут мы закончим контур, усиливающий заклинания и придающий им точность. На тыльной стороне ладоней добавлю по руне порядка и хаоса, тебе их пока хватит с головой, потом когда-нибудь добьем теми символами, которые будут тебе актуальны. Готов? Погнали.
Татуировки на теле были у всех волшебников. По крайней мере, у всех в Академии. Откровенно говоря, других магов Соллор и не встречал никогда, хотя теоретически знал, что они живут и в других странах за пределами Лакдианы. И даже периодически ездят друг к другу в гости, как маги Совета. Тринадцатилетним подростком он поступил в Академию и, наконец, спустя десять лет, был готов покинуть эти стены и встретиться лицом к лицу с внешним миром.
«Кто знает, какие причуды у людей других стран и как их маги усиливают свой энергетический потенциал? – подумал Сол и сам себе ответил голосом с едкими интонациями Беатрис: – Тот, кто не спит на лекциях, например». Но Соллор лишь отмахнулся от этих мыслей. Вот он пройдет Испытание, выйдет в люди и тогда уж будет разбираться, что к чему. Теория – это скучно.
Лакдийские колдуны неспроста наносили на свои тела различные узоры, дело было вовсе не в красоте и даже не в классовой принадлежности, хотя это тоже было чрезвычайно важно. Существовало учение о точках выхода силы, расположенных на теле человека, а также о путях ее переноса по так называемым меридианам. Вокруг точек рисовали концентрические узоры, а вдоль меридиан – линии, где-то прямые, где-то переплетающиеся.
Татуировщики – люди очень редкой и уважаемой профессии. Грамотный мастер мог подобрать рисунок в соответствии с потребностями волшебника: c учетом природных способностей к магии, специализации, потребности в дополнительной защите или усилении тех или иных качеств. Однако сложность рисунка обязательно должна была находиться в балансе с простотой. Рисунок концентрировал и направлял силу, поэтому избыточное количество элементов лишь размазывало ее и приводило к потере первоначально заложенного смысла. Чем меньше линий, тем больше сила татуировки. Татуировщиков высшего класса можно было пересчитать на пальцах одной руки, и Лураби определенно считался лучшим из лучших. Поговаривали, что он был одним из первых, кто придумал эту науку. Но разве кто-то поверит в это? Не может же живому и вовсе не дряхлому человеку быть больше восьмисот лет? Наверняка он лишь тезка того легендарного Лураби. Сейчас он склонился над спиной Соллора и легкими точными движениями крошечной иглы рисовал руны и символы, нашептывая заклинания.
Сол лежал, положив подбородок на руки, и смотрел в самый темный угол зала, откуда на мага, не мигая, взирали два красных неподвижных глаза. В первый раз многие пугались. Это был своеобразный тест на прочность – игра в гляделки с двухметровым королевским питоном, облик которого принял дух-покровитель Лураби. Иногда он выползал из своего укрытия, и особенно чувствительные юные неофиты лишались чувств. Но выпускника Академии было уже не напугать большой змеюкой. Сол просто лежал и старался не дергаться.
Когда мастер закончил работу, Сол рискнул задать волнующий его вопрос:
– Слушай, а можно как-то при помощи твоей науки повлиять на приручение духа-покровителя?
Татуировщик нахмурился и ответил довольно резко:
– На этот процесс нельзя повлиять ничьей наукой. Вам эту мысль должны были вбить в голову еще на пятом курсе. Дух-покровитель – он как тень волшебника. Обезьяна не может отбрасывать тень легконогой лани, а мышь – тень тигра. – Мастер помолчал, а потом добавил уже мягче: – На встречу с духом нужно идти с чистым и открытым сердцем. Уловки в виде дополнительного рисунка на теле только ухудшат ситуацию, поверь мне.
Соллор поверил. Что от Лураби помощи в своей задумке он не получит. А тот тем временем задумчиво продолжил:
– Вот в мое время на Испытание выходили голыми, без единой татуировки на теле, без особых знаний о природе магии, без умений с ней справляться. Духи мало с кем церемонились, многих начинающих магов они просто пожрали, испепелили или еще каким бы то ни было способом изничтожили. Но если ты умудрялся понравиться своему духу и установить с ним связь, вот тогда ты был крут. Тебя принимали в свою шайку старые… кхм, колдуны и даже учили своим заплесневелым премудростям.
Лураби раскатисто захохотал. А Сол лежал и думал, что татуировщику и впрямь могло быть чертовски много лет, раз он так рассказывал про «свои времена». А что, если он и был тем самым первым татуировщиком? И вообще одним из первых магов начала эпохи Башен. А вдруг и до нее? Сол поëжился. Нет, быть такого не может. Только не Лураби. Даже если он пил омолаживающие зелья или вообще менял личину, он же всегда был очень душевным мужиком и общался по-дружески со студентами. Старики так себя не ведут.
Татуировщик заметил задумчивость на лице выпускника и добродушно пробасил, вытирая полотенцем руки от заживляющей мази, которую нанес на спину Соллору:
– Проваливай восвояси, приятель. Не то назадаешь еще каких вопросов и станешь чрезмерно мудрым. Оно тебе надо?
«Я закончил обучение, сдал экзамены и готов выйти на Испытание. Но чувствую себя еще более неуверенно, чем в первый день в Академии, – написал Соллор в своем дневнике после того, как подготовил комнату общежития к сдаче. Образовавшаяся пустота на столе и шкафах отразилась в душе волшебника и потребовала выхода на бумагу. – Не могу понять: почему нам так мало рассказывали о духах-покровителях? Важность и необходимость их призыва и приручения не ставилась никем из преподавателей под сомнение, но единственное, что они нам рассказывали – что маг может черпать силу из своей связи с духом. Что есть эта связь и что есть духи, толком так и не объяснили. Говорят, сами почувствуете и все поймете. А если нет? Такое ощущение, что о них никто и не знает по-настоящему. Я много искал в книгах, расспрашивал волшебников, но никто не рассказал, как проходило Испытание. Тема эта считается интимной, хоть и не запретной, и максимум, чего мне удалось добиться от разных источников, – что все индивидуально и проходит не так, как ты ожидаешь. Сказать “у меня есть дух-покровитель” все равно, что сказать “у меня есть девушка”. Вроде всем все понятно, но что именно происходит в постели, никто не обсуждает. Как будто оно там все само как-то случается».
Сол прикусил кончик перьевого стилуса, бросил тоскливый взгляд на залитые солнцем сады во дворе кампуса и дописал: «Радует только то, что последние лет двадцать были лишь единичные случаи смерти и исчезновений молодых волшебников. Татуировки, браслеты, кольца, зелья – все это повышает шансы если не на успех, то хотя бы на выживание».
Он нарисовал маленького человечка в плаще, убегающего от разъяренного огнедышащего дракона. Дождался, когда чернила высохнут, убрал тетрадь в сумку и вышел из комнаты.
