Kitobni o'qish: «Я проснулась»

ЧАСТЬ 1

24 дня назад

– Олег, взгляни, что это? – рабочий в замызганном комбинезоне дважды ударил ломом по чему-то твердому и обернулся. Его напарник охотно отбросил совковую лопату, которой грузил землю на носилки, и подошел. Постоял, наклонившись, и пожал плечами.

– Черт его знает. Вроде, плита. Возись, блин, теперь с ней.

Он с досадой пнул находку грязным сапогом.

– Вручную, не справимся, тут бульдозер нужен. Или хотя бы пара лебедок. Короче, Славина звать придется, пусть решает.

– Тогда я схожу позвоню, а ты пока расчищай.

Спустя два часа плиту подкопали, обвязали тросами и с трудом сдвинули с места. Протащив метра два, остановились. Теперь в подвале было уже шесть рабочих, но тяжесть и для них была огромная – тесаный каменный монолит. Плюнуть бы, да оставить у стены. Но хозяин велел вытаскивать – будет сооружать сауну с бильярдной, и никакие уродские плиты с такой затеей не сочетаются.

– А это что за хрень? – Олег ковырнул ногой мягкую землю на том месте, где лежала плита. – Тазик, что ли? Фарфоровый, вроде. А в нем тряпки гнилые.

– Да и плита непростая, какие-то буквы не наши на ней выбиты. И не английские, а то я бы узнал. – Совсем молодой парнишка с выбритым затылком наклонился, обмахивая почерневший камень брезентовой рукавицей. – Может, ученых позвать?

– Каких ученых?! – заорал Славин, тощий и нервный бригадир строителей. – Вытаскивайте эту дрянь отсюда, и в машину! На свалку, чтобы и духа её не было!

– Как скажешь, – пожал плечами Олег, поворошив истлевшие лоскутья. Под ними была какая-то прелая труха, больше ничего. Нет, что-то ещё звякнуло – почерневший, смятый кусок металла. Едва взглянув, он сунул находку в карман. – На свалку, так на свалку.

Первый день

Дина сложила мокрый зонтик и потянула на себя дубовую дверь. Та распахнулась на удивление легко и плавно, словно ждала именно её, Дину Логунову, ответственного и трудолюбивого сотрудника. Вернее, пока ещё только соискателя, но почему-то именно эта солидная и податливая дверь вдруг вселила уверенность, что её возьмут на работу. Не могут не взять.

Из фирмы, где она проработала без малого два года, Дине пришлось уйти, потому что вновь назначенный начальник оказался из породы непробиваемых кобелей, считающих всех работающих под его чутким руководством девушек и женщин чем-то вроде личного гарема. В общем, противный тип распустил волосатые ручки, схлопотал по роже, и Дине пришлось уволиться, хотя должно бы было быть наоборот. Ага, размечталась.

Рассылка резюме, телефонные переговоры и собеседования – не слишком веселое занятие. И всё было не то. Вот только сейчас вдруг появилось ощущение, что поиски завершены: она будет работать тут, в двухэтажном особнячке с чисто вымытыми окнами, с пластиковыми водосточными трубами, из которых весело текут дождевые потоки, с латунной ручкой на двери и с мрачным секьюрити за стойкой, перегораживающей холл. Парень взглянул на Дину и вопросительно поднял бровь.

– Я к заместителю директора. Логунова Диана Михайловна. – Она хотела достать из сумочки паспорт, но охранник кивнул и только тогда поздоровался.

– Добрый день, – бросила Дина, проходя мимо.

– Второй этаж, там увидите приёмную.

– Спасибо.

Она поднималась по лестнице, чувствую на спине взгляд. Не обычный, вдоль и поперек оценивающий, а какой-то грустный и даже тоскливый. Сочувствующий, что ли. И ещё странная вещь – в холле около лестницы на полу валялись розы. Живые розы со слегка увядшими лепестками, и отдельно – лепестки. Казалось, что по цветам ходили. Что за ерунда, уборщицы у них нет, что ли?

В приемной секретарша кивнула ей на дверь:

– Входите, Илья Викторович у себя.

Собеседование прошло почти молниеносно. Впрочем, вчера она уже разговаривала по телефону с менеджером по кадрам, так что только показала документы, на которые работодатель глянул лишь краем глаза. Хотя вообще-то, мог бы быть и повнимательнее – вдруг к нему явилась авантюристка с поддельным дипломом. Однако довольно молодой и импозантный мужчина выглядел каким-то затравленным и замученным. Почти не глядел на Дину. А она так старалась: волосы укладывала, костюм выбирала, даже очки новые купила. Деловая женщина без всяких признаков охотницы до адюльтеров, но со стройными ногами и острым умом. Да-с! И по такому ценному приобретению лишь скользнуть совершенно незаинтересованным взглядом?

Хотя, дружок, ведь ты и хотела, чтобы никаких неприличных поползновений? Ну так получите желаемое! Выглядел заместитель директора так, словно один-одинешенек пахал за целую фирму без сна и отдыха. И при этом всё время боялся сделать что-то не так. Иначе почему бы у него были такие тени под глазами?

Впрочем, до теней под чьими-то глазами Дине не было дела. Главное, ей сказали, что она принята, и завтра может приступать. Остальное – к Ивану Сергеевичу.

Удивительно, но Иван Сергеевич, тот самый, которому она вчера звонила, выглядел не лучше своего босса – что-то мямлил, дергался и всё время потел. Наконец, почувствовав, что Дина впадает во все большее недоумение, он её просто выставил, сказав, чтобы завтра в девять приходила в пятую комнату. Тогда заодно всё и оформят.

Вот тебе и на.

Дина вышла в коридор, постояла, задумчиво потирая переносицу, и отправилась на первый этаж искать пятую комнату. Надпись на двери гласила: «Группа рекламы и маркетинга». Судя по размерам помещения, вся группа должна состоять из полутора человек, потому что увалень, сидевший за компьютером и флегматично гоняющий шарики в «Лайнс», занимал как раз две трети пространства. А крошечный столик в углу, очевидно, предназначался новому сотруднику, то есть ей, Дине Логуновой.

– Привет! – девушка вошла и закрыла за собой дверь. – Давайте знакомиться, я с завтрашнего дня буду тут работать. – Она кивнула на пустой стол и представилась: – Диана Михайловна Логунова. Можно – Дина. Не выношу, когда меня называют «леди Ди».

– Ага, – подумав, ответил увалень, – привет, привет. Работать, значит? – Он вздохнул и добавил: – Ну-ну.

– Что значит «ну-ну»?! – рассердилась Дина. Почему бы хоть кому-то не проявить положительные эмоции при её появлении, черт побери! – Или тут у вас делать совершенно нечего?

– Ну почему, нечего? – парень лихо списал диагональ и вздохнул. – Делать всегда есть чего, да только кому это теперь надо?

– В смысле? – от изумления Дина плюхнулась на стул. – Мне сказали, что «Альтаир» – фирма стабильная, с хорошей репутацией и перспективой.

– Ну да, репутация… Да. Меня Женей зовут, – непоследовательно сообщил увалень. На вид ему было под тридцатник, но Дина дала бы меньше. Круглое равнодушное лицо, маленькие глазки и безвольный рот. Типичный пофигист-переросток, дитя компьютера. Не слишком ей повезло с соседом, что ни говори.

– А вообще, чем конкретно заниматься приходится? – поинтересовалась она, покосившись на кипу бумаг, складированную на журнальном столике. Судя по кофейным пятнам, бумаги лежали нетронутыми довольно давно.

– Реклама, маркетинг, пресс-релизы, прайсы, буклеты… – уныло сообщил Женя. – Ничего особенного.

– Ну ладно, тогда я пойду, – не выдержала его тоски девушка. – До завтра.

– До завтра, – буркнул в ответ будущий сосед, водя мышкой. – И это… чашку с ложкой принеси. Иначе кофе пить будешь из одноразовых стаканчиков.

– Кофеварка или растворимый?

– Кофеварка. Эта… эспрессо. До кофе-машины ещё не доросли.

– Пойдет.

– Вот и хорошо. Счастливо.

В холле было все так же пусто, только унылый охранник и умирающие под ногами розы. Стараясь не наступить на цветы, Дина простучала каблучками к двери и испытала непонятное облегчение, когда распахнула дверь и влажный ветер швырнул ей в лицо дождевые капли и растрепал волосы.

За удаляющимся силуэтом девушки из-за забрызганного дождевыми каплями стекла равнодушно следили глаза. Только на миг веки опустились, а когда опять взметнулись, показалась янтарные радужки, перечеркнутые вертикальными зрачками.

Следующий взмах аккуратно покрытых тушью ресниц погасил медовый свет, такой неуместный в стильном бело-сером интерьере офиса.

24 дня назад

Илья стоял у раскрытого окна, покачивался с пяток на носки. Вуалехвост в цилиндрической емкости таращил глаза и толстыми губами делал глотательные движения. Эту линяло-оранжевую брюхастую рыбу Илья не слишком любил. Но она вкупе с аквариумом и пластиковой фиолетовой веткой, изображавшей водоросль, служила элементом декора кабинета. Вот если бы элемент этот ещё не глядел на окружающих с таким тупым презрением…

– Подвал очистили, Илья Викторович, – повторил Славин, видя, что Илья не реагирует на его слова. – Пол до минус три опустили, под конец какую-то дрянь выковыряли, мусор убрали. Можно яму под бассейн копать.

– Ну, так копай, – пожал плечами Илья. – А что за дрянь отрыли?

– Да так, плита какая-то, гнилье. А вот это я после у одного парнишки отобрал.

По буковой столешнице покатился кусочек черного металла.

– Что за фигня?

– Мы так и не поняли, безделушка какая-то. Металл белый, мы скоблили. В общем, выкинули бы, да решил вот вам показать.

– Ладно, спасибо за сувенир, – поморщился Илья, давая понять, что разговор окончен. – Завтра спущусь, посмотрю, как у вас там.

Вуалехвост лениво пошевелил хвостом и снова зашлепал губами. Илья покрутил в пальцах металлический комок. Больше всего он был похож на клубочек алюминиевой проволоки, обгоревший в костре, только тяжелый. Размером чуть побольше лесного ореха. А вот тут…

– … би-и-рюзовый перстенек, – фальшиво пропел Илья и оглянулся, не слышит ли кто его бездарный вокализ.

Да, похоже, когда-то это было перстнем, серебряным или мельхиоровым, с камешком. И вид у него такой, словно его, по меньшей мере, танком переехали, а потом в печь швырнули. От камня не осталось и следа, а вот ложе для него и согнутые зубчики, которыми он удерживался можно разглядеть. Черт, как же они называются? Неважно, вещица копеечная, хотя, возможно, и старинная. Особняку, арендуемому их фирмой под офис, почти двести лет – построили его после войны с Наполеоном.

Илья Викторович Селиванов, заместитель генерального директора ЗАО «Альтаир» по общим вопросам бросил находку в пепельницу и вышел, чувствуя спиной равнодушный рыбий взгляд.

В приемной сидела Ираида, печатала для шефа какие-то справки. На площадке перед лестницей ругались два менеджера. Нашли место для выяснения отношений!

Из женского туалета выскочила Наталья, числившаяся веб-дизайнером, но занимавшаяся все, чем угодно, только не своими обязанностями. Завидев Илью, ринулась к нему, потрясая мокрыми руками.

– Сушилка опять сломалась, чтоб ей пусто было! Завтра день рождения Лорочки, Илья Викторович. Не забыли?

Наталья уставилась невыразительными серыми глазками, ожидая реакции заместителя генерального. Всем в их дружном коллективе было известно, что Илья неравнодушен к хорошенькой, кудрявой, как овечка, Лоре Никольской.

– Не забыл, – буркнул он, и нахмурился. – Вы это… когда новые каталоги на сайт зальете?

– Вот прямо сейчас и залью, – мгновенно соврала Наталья. – Можете считать, что они уже там!

Морщась, словно от зубной боли, Илья Селиванов проводил взглядом нерадивого веб-дизайнера и вернулся в кабинет. Там он достал из пепельницы грязный кусочек металла, сунул его в карман и, бросив на ходу Ираиде:

– Ушел на встречу с заказчиком, – покинул офис.

Как все же хорошо работать не в спальном районе у черта на куличках, а практически в центре – миновав стоянку, Илья вышел за ограду территории и направился через дворы в сторону оживленной улицы. Где-то там он видел маленькую неприметную вывеску. Почему бы не попробовать? Лорочка любит всякие серебряные побрякушки, так что есть реальный шанс соригинальничать и сделать по-настоящему эксклюзивный подарок. А не выйдет – черт с ним, выкинет да и все.

Зрительная память не подвела – «Металлоремонт и изготовление ключей» было написано на аккуратном пластиковом квадратике, висящем на столбике кирпичной ограды. И стрелка, указывающая во двор. Под стрелкой синим маркером приписано: «Также ремонт бижутерии». Илья быстро отыскал в торце ближайшего дома дверь в полуподвал и спустился по выщербленной, но чистой лестнице в небольшую коморку.

За столом, уставленным какими-то приспособлениями и заваленным инструментом, сидел усатый старик в синем халате. Он что-то тщательно записывал в потрепанную амбарную книгу. Услышав шаги, отложил ручку и опустил на крупный бугристый нос очки.

– Здравствуйте, – Илья не стал тянуть и выложил на стол металлический комок. – Скажите, с этим что-то можно сделать?

– Здравствуйте, – старик двумя пальцами взял вещицу, поднес к очкам и принялся вертеть перед ними. – Перстень. Был. Ну, сделать-то можно – распрямить, отшлифовать… А вот тут оплавилось, но подрезать не проблема. Старинное изделие. Когда-то я ювелиркой занимался немного, да и сейчас иногда – бабки то брошку сломанную тащут, то…

Он ещё раз вгляделся в металлический катышек и хмыкнул: – Но даже если приведу в порядок, то стоить вряд ли будет больше, чем за работу отдадите.

– Не проблема, – пожал плечами Илья. – Вот только… мне завтра утром уже надо, часов в девять. Успеете?

– Завтра? – старик пошевелил губами и кивнул. – Успею. Бессонница у меня, почему же не сделать? Но за срочность… в общем, сто долларов. Согласны?

Илья кивнул и полез за бумажником.

– Э нет, – старик протестующее поднял ладонь. – Завтра и заплатите. Вдруг не понравится.

Он развернулся к стоящему у него за спиной небольшому станку и принялся крутить на нем какие-то рукоятки.

Поняв, что аудиенция окончена, Илья пожал печами и вышел из мастерской. Перстень, конечно, дело хорошее, но надо бы подстраховаться и купить что-то ещё – на случай, если из артритных пальцев старика выйдет нечто несуразно-аляповатое. Вот что, купит он ещё духи или игрушку какую-нибудь. И цветы по дороге на работу. Лорочка – очень милое существо, веселое и домовитое – именно такая жена нужна Илье, хватит, надышался воздухом свободы, пора о семье и наследнике подумать.

От этих мыслей Илья Викторович Селиванов пришел в отличное расположение духа и отправился искать ещё один подарок.

А старик, сдвинув на лоб очки, склонился над кусочком почерневшего металла, зажатым в крошечных тисочках

Второй день

Мягкой лапкой по стеклу, размазать влажные потеки, нарисовать смешную мордочку и стереть. Я была ребенком, всего лишь ребенком. А детей нельзя заставлять страдать. Слышите?! Даже таких, как я.

Но мне дали ещё одну жизнь – за гранью той, которую отняли. И я пытаюсь понять, зачем. Ответ пока один – заставить других пережить мою боль и ужас. И неважно, кого заставить – пусть ответят те, кто тут сейчас.

Огромный алюминиевый глаз Луны тонет в наползающих облаках, меркнет и пропадает.

Знаете, на что похожа смерть? Нет, не на падающую тьму и забвение. Смерть похожа на долгий удар током, на страшный озноб. И после этого озноба очень трудно проснуться.

Но я – проснулась.

Утром новое место работы поразило Дину ещё сильнее, чем вчера. Первое, что она увидела в холле, была крышка гроба. Охранник выглядел не столько мрачным, сколько встрепанным и потерянным.

– Привет! – девушка кивнула на прислоненный к стене зловещий предмет. – Кто-то умер?

– А? – парень был явно не в своей тарелке. – Вы разве не знаете? Да, откуда… Козловского сегодня хоронят. – И, подумав, добавил: – Нет, уволюсь я к чертовой матери, сил нет уже смотреть. Хоть бы в церкви все это устраивали, или в крематории… А то прямо отсюда носят, блин. Царствие им небесное.

Дина уставилась на несчастного секьюрити.

– Как носят? Этот… Козловский, он что, не первый умер?

– Пятый. За две недели. Нет, за шестнадцать дней. Первым завхоз был, Фалалеев. Заместитель по хозяйственным вопросам. Или Наталья? Да, кажется она на день раньше Фалалеева. Потом подряд две бухгалтерши, я уже и фамилий не помню. За ними преставился менеджер по рекламе, Шевченко Вадик. Вчера хоронили. Хороший парень был, давал мне книжки почитать и вообще. Родители увезли гроб хоронить в Тулу, поэтому кладбища и поминок, слава богу, не было, только панихида… Нет, уволюсь я, не могу больше! – охранник нервно почесал шею и взглянул на Дину так, словно она могла ответить на вопрос, что за мор напал на сотрудников «Альтаира».

– Интересно получается, – растерялась Дина. – Их что, убили? У вас маньяк завелся?

– Да нет, все умерли от естественных причин. Один – от инфаркта, двое – от саркомы, Козловского удар хватил. Инсульт. Три дня в коме пробыл. А бухгалтерша одна – от тромба в сердце. Операцию недавно ей делали, вот тромб и образовался. Я раньше в мединституте учился, со второго курса ушел, так что понимаю, что никакая это не эпидемия и не убийства. Но страшно – просто до дрожи. Никогда так не боялся.

– Тебя зовут как? – сочувственно спросила Дина.

– Роман я. Извини, совсем голову потерял. И знаешь, я бы тебе не советовал сюда устраиваться. Черт его знает, что тут творится. Я уже и с дозиметром по зданию прошелся, и знакомых парней из СЭС уговорил наведаться, радон или пары ртути какие-нибудь поискать. Говорят – чисто. А мы тут все только и смотрим друг на друга: кто следующий. Пятеро уже уволилось.

– А сколько всего человек тут работает?

– Сорок восемь… было. Осталось тридцать восемь, – мгновенно ответил Роман. Ты – тридцать девятая.

– М-да. – Дина почувствовала, что ей становится очень неуютно в этом славном особнячке. – А гендиректор что говорит?

– Уехал, – почему-то шепотом сообщил охранник. – Взял отпуск и укатил. Перед тем, как Вадик… То есть, дней пять назад. А заместитель его Селиванов упорно делает вид, что ничего не происходит. Дескать, стечение обстоятельств. Правда, Ираида сказала, что он велел Ивану Сергеевичу, чтобы больше никаких гробов в офисе. После Козловского. Ну, хоть так…

– Значит, пятеро умерли. А ещё пятеро уже сбежали?

– Уволились, – кивнул Роман. – И я их понимаю. Условия тут, конечно, хорошие, платят нормально. Но жизнь дороже. Мы тут сутками посменно дежурим, так ночью даже у меня мурашки по коже.

Дина в задумчивости отправилась в комнату, которую теперь ей предстояло именовать своей. Проходя мимо приоткрытой двустворчатой двери, она с любопытством заглянула в неё. И тут же пожалела об этом – на большом столе, завешенном черным шелком, стоял открытый гроб. Плавно и неслышно передвигающаяся девушка, расставляла рядом с ним вазы для цветов, а у стены потерянно топталась заплаканная женщина и двое мужчин. Одним из них был уже знакомый Дине Иван Сергеевич.

Бросив взгляд на видневшиеся из гроба пергаментно-желтые лоб и нос, Дина тут же тихо прикрыла дверь и на цыпочках помчалась прочь со всей возможной в такой ситуации скоростью.

Шмыгнув за дверь «Группы рекламы и маркетинга», она перевела дух. И тут же услышала мрачное карканье, скрежет и жуткий стон.

Сегодня Женя играл в «Готику». Нашел время…

Вяло поприветствовав Дину, он снова отвернулся к монитору и приглушил звук.

– И кому в голову пришло возить сюда покойников? – шмыгнув в свой угол, поинтересовалась Дина. – Эй, ты меня слышишь, коллега? Аллё!

– А? – увалень пожал плечами. – Понятия не имею. Вроде, так положено. Разве нет?

– Никогда с таким не сталкивалась. Обычно в крематории прощаются. Или на кладбище.

– Мы все тут одна семья! – с пафосом процитировал кого-то сосед по комнате. – И в радости, и в горе! Корпоративный дух форева!

– Тьфу ты, – расстроилась Дина. – Значит, так всем колхозом и дружите?

– Лично я сам по себе, – отрезал Женя. – Это все Натальины идеи были, царствие ей небесное.

– Она что, тоже умерла? – Дина едва не выронила извлеченную из пакета чашку с изображением весеннего пейзажа.

– Ага. Первая. Ну, то есть первая в этой серии.

– Что?! Тут и до этого вот так, пачками на тот свет отправлялись? – с ужасом спросила девушка.

– Ни боже мой! – Женя даже играть перестал и крутанулся в кресле. – Я тут два года вкалываю, так за это время всего двое упокоились – Один парень на машине разбился по пьянке, и главбухша, милейшая старушка. Но это давно было, больше года назад. Так что не понимаю, с чего это у нас нынче такое. А Наталья была чем-то вроде общественницы – все всегда организовывала: банкеты, вечеринки, культпоходы какие-то… Вот директор сдуру и решил устроить с ней прощание. Ну, а следующего – уже по инерции. Дурная традиция образовалась. Козловский теперь. Вот сижу и думаю – кто будет следующий?

Дина помолчала. Потом включила компьютер и принялась передвигать на столе телефонный аппарат, клавиатуру и черный органайзер с ножницами и скрепками, освобождая рабочее пространство. На стене перед ней висел календарь с симпатичной картинкой – зеленый тропический лес и невесомый прозрачный водопад на фоне скалы. Дата 13 июня была обведена жирным черным маркером. А сегодня – двадцать девятое…

– Она что, тут работала?! – после нескольких секунд размышлений и подсчетов взвилась девушка. – Наталья за этим столом сидела?!

От неожиданности Женя вздрогнул и уронил блокнот. Полез за ним под стол и прохрипел оттуда:

– Ты чего?! Ну, сидела. И что теперь?

– Да ничего, – смутилась Дина. – Просто предупреждать надо.

Она встала и сердито сорвала приклеенный скотчем календарь. Смяла его и запихнула в корзину для бумаг. Сосед с любопытством наблюдал за её действиями.

– Ты что, суеверная?

– Нет, но согласись, если внезапно узнаешь, что человек, ещё недавно сидевший на этом месте – она похлопала по спинке офисного креслица, – умер, это как-то… впечатляет.

– Да успокойся, она больше языком в курилке работала, чем тут. Или с сисадмином в его кабинете чаи гоняла. А от него шла к Ираиде обсуждать – кто с кем, когда и почему.

– Слушай, – Дина почесала нос и заметила, что на ногте указательного пальца начал слезать лак. – Я смотрю, вы тут не слишком утруждаетесь. И как на это начальство смотрит?

– А начальство наше считает, что уважающая себя фирма должна иметь рекламно-информационную службу. Вот и завели сайт в интернете, покупают рекламные места в журналах, акции проводят. Только всё это давно отлажено, вот и сидим тут, потихоньку ковыряемся. Осенит их идея – сделаем. И дальше сидим. Меня лично устраивает, я карьеру делать не рвусь. Вот Вадик рвался…

В этот момент распахнулась дверь и в комнату заглянула высокая брюнетка в строгом темно-сером костюме и черной блузке. Окинув Дину любопытствующим взглядом, она сообщила:

– Евгений, прощание с Козловским уже начинается.

И исчезла.

– Ирка зовет, придется идти, – вздохнул Женя и с кряхтением выбрался из-за стола. – Тебе, наверное, можно и остаться, ты же его при жизни не знала.

Дина, поколебавшись, тоже встала.

– Буду привыкать к корпоративному духу, – огласила она свое решение. – Пошли.

На самом деле ей было интересно посмотреть на всех сотрудников фирмы разом, пусть даже на фоне столь печального мероприятия. До этого её приходилось работать в довольно больших компаниях, с многочисленными сотрудниками и неясными структурами. Там мало кто интересовался постоянно меняющимися кадрами, и если и возникали личные отношения, то чисто случайно. Вот как у неё с бывшим шефом, чтоб его черти побрали! А тут – всего четыре десятка человек в двухэтажной избушке.

Двадцать три дня назад

Ровно в пять минут десятого, Илья подъехал к мастерской. Старик уже ждал его, хотя делал вид, что опять пишет в амбарной книге. Черт его знает, может, и вправду, пишет – историю своей жизни, к примеру. А почему бы и нет?

– Доброе утро, – поздоровался Илья и выжидательно уставился на стол.

– Доброе, – отозвался мастер, не спеша отложил свою писанину, полез в карман халата и достал перстень. – Вот, что удалось сделать.

А ведь неплохо получилось – отшлифованный серебряный ободок венчали распластанная змейка и гроздь мелких ягод. Вместе они создавали ассиметричное обрамление для красного с брусничным оттенком непрозрачного камешка.

– Я кусочек коралла вставил. Возражать не будете? – спросил старик, шевеля пальцами. – Уж не знаю, что за камешек тут раньше был, но у меня только этот по размеру подошел, валялся в коробке со всякой мелочью. Вот и пригодился. Но вы можете позже заменить его на что-нибудь другое. Опал бы, конечно, более соответствовал, но увы…

Он развел руками, наблюдая за Ильей. Тот явно остался доволен – перстень выглядел весьма стильно, и было видно, что это не какой-то современный ширпотреб, а старая, даже старинная вещь. Он достал из кармана бумажник и положил на стол стодолларовую купюру.

– Спасибо. Ничего менять не буду – выглядит очень красиво. Сколько я вам за камень ещё должен?

– Да бросьте, все равно коралл старый, мне он от профессорши достался – у неё серьги были, и один камешек потерялся. Пришлось менять на топазы. Так что без дела лежал. А без камня вроде бы заказ отдавать неудобно.

Не слушая его возражений, Илья добавил ещё двадцатку и поспешил распрощаться. Усевшись в машину, достал из кармана купленную накануне изящную вишневую коробочку в виде сердечка. Перстень лег на пурпурный шелк так, словно упаковка была создана именно для него. Замечательно – Лорочка, несомненно, оценит этот милый пустячок. А белый пушистый медвежонок и букет кремовых роз… Илья радостно щелкнул пальцами, предвкушая, какое впечатление произведут на девушку его подарки.

Старик аккуратно спрятал деньги в потертое портмоне. Неплохо день начинается. Потом он вспомнил, что забыл сказать заказчику о клейме, которое обнаружил на внутренней стороне перстня – два зигзага, похожие на танцующих змей.

Ну ладно, не сказал, что поделать. Тем более что такое клеймо никогда раньше старику не встречалось, а значит, мастер не из известных.

Я – дитя змеи.

Я – колдовское отродье.

Не нужно было им это мне говорить. Потому что последние слова помнятся всегда, даже там, где ничего нет. Особенно там.

Я ушла и вернулась с этими словами. И неважно, что до этого меня называли иначе – котенком, ласковым солнышком, непоседой. Помнятся – последние слова.

И просыпаешься именно с ними.

Второй день

В зале собрались явно не все – Дина, осторожно поворачивая голову, насчитала всего человек двадцать-двадцать пять. Ну, конец июня, время отпусков, это понятно.

Пришедшие проститься с коллегой стояли вдоль стен, женщины повязали черные шарфики, кто-то даже траурные шляпки с вуалями надел. Мужчины – в черных костюмах или галстуках. У многих в руках были цветы – пара роз или хризантем. Тягучий цветочный запах, плывущие волны «Реквиема», портрет с черной лентой над гробом. На нем Козловский, блондин средних лет и довольно заурядной внешности, выглядел довольным жизнью и даже веселым. У гроба стояли двое мужчин с черными креповыми повязками на рукавах, сидели родственники – заплаканные, потухшие.

Отзвучала музыка, и заместитель генерального директора приступил к траурной речи. Дина не вникала в слова о том, каким замечательным человеком и специалистом был покойный, её взгляд скользил по лицам. И первое, что бросалось в глаза – подавленность. Застывшие лица, поджатые губы – а в глазах растерянность. Особенно заметна она была у теребящих стебли цветов девушек.

После Селиванова говорил кто-то ещё, с надрывом, со слезой в голосе. Потом все по очереди стали подходить к гробу, класть цветы, возникла волна какой-то поспешности и неуклюжести. Кто-то старался выйти из зала, кто-то, наоборот, отходил и замирал у входа.

«Реквием» заиграл снова. Вынос гроба Дина смотреть не стала, тем более не собиралась она ехать на кладбище и поминки, о которых ей в дверях сообщила все та же высокая брюнетка. Кивнув ей, девушка проскользнула мимо и потихоньку вернулась в свою комнату. Компьютер Жени «уснул», а её продолжал светиться синим экраном монитора.

Машинально она ввела пароль, написанный на приклеенном к монитору стикере. Это сисадмин постарался. Надо бы с ним познакомиться. А для начала взглянуть, что тут, внутри.

Внутри было много всего – Дина обрадовалась, обнаружив знакомые графические программы, вместительный жесткий диск и массу нужных вещей. Похоже, что машину подбирали и оснащали грамотно и для высококлассного специалиста. Но вот использовали её… Хмыкнув, она просмотрела файлы в рабочей папке – эскизы и презентации на уровне начинающих дизайнеров, какие-то простенькие таблицы, папки с прайс-листами. По датам их создания было видно, что делалось все это время от времени, большинство файлов было годичной и даже двухгодичной давности.

Потом она влезла во внутренности сайта и удивилась ещё больше – сделано все профессионально, и очевидно, стоило немалых денег, но вот поддержка велась спустя рукава. Новости давно устарели, каталоги тоже. Данных, что ли, Наталье не давали? Не может такого быть.

Пошарив в локальной сети, Дина отыскала там папку Натальи. Вот оно где все! И с этим придется срочно разбираться. Не от излишнего усердия, просто потому, что это нужно сделать.

А для начала хорошо бы понять, чем конкретно занимается «Альтаир».

Дина вздохнула и отправилась за кофе в небольшую комнатушку, которую использовали в качестве столовой и кухни – там, кроме кофеварки, стояли холодильник, микроволновая печь и тостер. У окна – застеленный яркой скатертью стол и стулья. А у них тут весьма миленько. И уютно.

Если бы не валяющиеся в коридоре увядшие розы.

С чашкой горячего кофе в руках она выглянула в холл. Вместо Романа у двери скучал другой парень, поменьше габаритами и стриженый коротко, почти налысо. Увидев девушку, он поздоровался, но в разговоры вступать не стал.

Ну что же, есть возможность спокойно поработать. А об остальном думать пока не хотелось.

Легкие шаги пробежали по второму этажу.

Ветер взметнул листву во дворе.

Когда меня оставляют одну, мне хорошо. Даже если меня нет. Пока ещё нет.

Можно побегать и посмотреть, как гаснут лампы, можно поиграть разноцветными карандашами, я умею рисовать.

Можно побыть самой, даже если меня пока ещё нет.

Но я уже проснулась.

Двадцать три дня назад

Лора подъехала к офису в самом радужном настроении. Как прекрасно, что её день рождения в начале июня, когда все цветет и зеленеет. Короткие дождики сменяются солнцем, все радуются жизни, и можно разгуливать по улицам в шортах и мини-юбках. Жаль, что на работе дресскод этого не позволяет. Но Лорочка умела обмануть и этого страшного зверя – дресскод. Припарковав свою серебряную «букашку» на служебной стоянке, Лорочка вошла в здание. Голубой брючный костюм, строгое лицо, даже смешливые серые глаза прикрыты очками. Бизнес-вумен, как и требуется.

Но второй, невидимый из холла, пролет лестницы Лора, встряхивая светлыми кудряшками, проскакала, словно озорная первоклассница. Ну что поделать, если жизнь настолько прекрасна, что постоянно думать о чинности и важности просто не получается.