Kitobni o'qish: «Эловин. Магия карт»

Маги, вышедшие из колоды карт прародителя, веками беспечно правили королевством и угнетали своих верных подданных. Однако Императрица, пробудившаяся в простой девушке может кардинально изменить ход истории.

Эловин воспитана Бинами, но рождена Триумфом. Она попадет на службу во дворец и ее жизнь меняется, когда Вин встречает Роуна – кронпринца Этонери.

Союз противоположностей навсегда изменит судьбу королевства и спасет от злодея, который столетиями стремился к власти и мести.

Пролог

Третьи петухи пропели, и на пороге нашего дома появились люди в черных нарядных мундирах с блестящими золотыми эполетами.

Их было около восьми и все они выглядели одинаково серьезно и хмуро. Минимум слов и максимум властных движений. Мне пришлось выйти на улицу вместе со своей безумной теткой, дрожащей как осиновый лист от одного только мрачного вида ранних гостей.

Я и раньше видела Триумфов – могущественных магов, но сейчас, из-за приближающегося восемнадцатого дня рождения, мое тело тряслось не меньше теткиного.

– Сколько Бинов прибудут во дворец в этом месяце?

Бины. Мужчина выплевывает это слово и морщится, будто попробовал кислую конфету. Триумфы, люди голубых кровей, владеющие древнейшей магией карт, всегда презирали своих верных подданных – Бинов. Мы народ простой и мирный, воспитанный чужаками вдали от настоящих родных, всю жизнь тратим на прислуживание великим Триумфам.

– Двое, – молниеносно отвечает тетушка, поплотнее натягивая на себя шерстяную шаль.

– Всего лишь? – Триумф оглядывает всех детей, собравшихся позади своей наставницы. Все они маленькие и непригодные для того, чтобы угождать прихотям знати.

Цепкий взгляд господина добирается и до меня. Я резко выделяюсь в толпе, являясь самой старшей и высокой среди присутствующих воспитанников тетки. Глаза его черные и свирепые, скользят сначала по моей темной макушке, затем спускаются ниже, ненадолго задерживаясь на глазах разного цвета, а потом врезаются в ключицы, выпирающие из-под прозрачной кожи. Пока он старательно оценивал мой внешний вид, на его усатом лице появилась гадкая улыбка, состоящая из кривых, но белоснежных зубов.

– Одного вижу, а второй где?

– Вчера она ушла на рынок и до сих пор не вернулась. Плутовка, – шипит тетка, пытаясь держаться высокомерно, подобно Триумфу.

Тяжелая рука со свистом рассекает холодный воздух, отвешивая звонкую пощечину старой женщине, голова которой чуть ли не откручивается от туловища.

Тетка с поросячьим визгом слетает со ступеней и падает лицом в свежескошенную траву. Мне приходится обернуться назад и незаметно шикнуть на младших, чтобы они убежали внутрь дома как можно скорее.

Я не двигаюсь, потому что не могу действовать без разрешения наставницы. Женщина поднимается на ноги: из ее разбитого носа хлещет кровь.

– Тебя следовало бы наказать. В последнее время ты стала забывать о своих обязанностях. Неужели так сложно контролировать этих наглых существ? – вопрошает Триумф, подходя ближе ко мне.

– Такого больше не повторится, – тихо отвечает наставница.

– Конечно не повторится. Оступись ты еще один раз, и я лично придумаю тебе наказание, – мужчина хохочет, а тетушка плачет навзрыд. Он преспокойно крутит кончики черных усов, а затем достает свиток, которым легонько ударяет меня по голове. – Полагаю, ты совсем скоро присоединишься к слугам во дворце?

Поворачиваюсь к наставнице, ожидая разрешения на разговор с Триумфом. Бинам строго запрещалось свободно общаться с людьми из высшего света и иметь с ними любого рода взаимоотношения. Женщина кивнула, подарив мне голос.

– Вы правы.

– Какие манеры, – он обходит меня, рассматривая, как вещь, которую можно купить. – Похвально, Лорна, похвально.

– Благодарю вас.

– Молчать! – Лорна замолкает и более не влезает в сложившийся разговор.

Смотрю ему в глаза и пытаюсь угадать к какой масти он принадлежит. В мире Триумфов, существуют старшие и младшие арканы: старшие появляются у королевской семьи, а младшие достаются остальным представителям знати. Если он состоит в числе стражи, скорее всего его масть – Жезлы.

– Имя?

– Вин.

– Неплохой выбор. Короткое и легко произносимое. Твоему хозяину достанется редкий экземпляр Бина.

Экземпляр, а не слуга. Слуга, а не человек.

– Когда вернется плутовка, хорошенько накажи ее, хорошо? – мужчина гладит меня по голове, как своего верного пса. – Я приду в следующем месяце и если ты, Лорна, отдашь дворцу меньше десяти Бинов, то лишишься какой-нибудь части тела. Поняла?

Тетка падает на колени и целует башмаки мужчины. Триумфы покидают наш дом, Фермерские Угодья, и все вокруг вздыхают с облегчением.

* * *

Плутовка по имени Габриэль возвращается к ужину, принося с собой наивкуснейшую жареную утку и целую корзину свежих овощей. Я практически валюсь с ног, пытаясь накрыть на стол после долгих часов работы в поле.

– Что я пропустила? – весело спрашивает Габриэль, говоря с южным акцентом, который до сих пор режет мои уши.

Она стоит рядом со мной, наблюдая, как я нарезаю старый заплесневелый хлеб. Ее длинные волосы, выгоревшие от ежедневной работы в поле, попадают под тупой нож.

– Где ты была? – кладу нож на стол и смотрю на подругу. – Вместе с ним, не так ли?

– Ты не понимаешь!

– Любовь не для Бинов, Габи, – говорю я, забирая доску с нарезанным хлебом и иду к столу, около которого кишат дети, готовясь урвать лакомый кусочек утки.

Габриэль покинет ферму вместе со мной, но не выживет во дворце, если продолжит играть в любовь. Наша жизнь – это долгая и упорная подготовка к службе. Мы никто, у нас фактически нет имен и даже собственных голосов. Мы призраки, которые помогают королевству не развалиться, а Триумфам не умереть от скуки.

– Дети, успокойтесь! Живо по местам! – Лорна звенит колокольчиком, который нашла в прошлом году на сборе урожая. Она вырастила меня и Габи, как своих родных дочерей, которых у нее никогда не было.

Сажусь за стол, выпрямляя спину. Все остальные тут же повторяют за мной. Не могу не улыбнуться, ведь передо мной сидят самые близкие люди, которых мне придется покинуть.

– Эловин?

– Мне было велено наказать тебя, – спокойно говорю я, насаживая на вилку горячий кусок мяса и пропуская мимо ушей свое полное имя. – Как же мне это сделать?

Подруга растеряна и это видно по ее черным глазам, которые бегают из стороны в сторону.

– Любовная история должна прекратиться, как только ты покинешь ферму.

Габи драматично вздыхает:

– Если она закончится, то я начну новую и меня никто не остановит.

Больше мы не разговариваем, лишь молча поедаем украденную с рынка еду, довольствуясь мясом, водой и хлебом. Мясо мы ели крайне редко, только по праздникам, которых практически и не было. Вода в колодце частенько оказывалась не пригодной для потребления, а хлеб стоил слишком дорого.

Отужинав, на тесной кухне остались только я и Габи. Остальные отправились спать и поклоняться Триумфам, моля их о крыше над головой и горячей еде в полуразвалившейся печке.

– Когда-нибудь и ты полюбишь, – невзначай говорит Габриэль, вытирая посуду о подол своей юбки.

Молчу, потому что не могу отрицать подобных вещей. Людям свойственны разные чувства, но мы Бины, а у Бинов нет времени на подобные глупости. Мы обязаны работать не покладая рук. Мы женимся и выходим замуж лишь для продолжения рода. В редких случаях, два Бина могут обрести настоящее счастье в союзе друг с другом.

– Тебе стоит собрать вещи. Мы можем отправиться во дворец в любой день, – предупреждаю я.

– Слушаюсь и повинуюсь, – она улыбается. На милом лице скопилась усталость, и я гоню Габриэль спать.

Прежде чем покинуть меня, девушка сообщает:

– Сегодня полнолуние. Такая жуть.

Мне приходится выглянуть в окно, чтобы убедиться в правдивости слов Габи. Зловещая и такая красивая луна смотрела прямо на меня, вызывая во мне детский восторг.

Сегодняшний день изнурил меня до такой степени, что отекшие ноги отказывались переступать порог чердака, который я с гордостью называла своей комнатой.

Здесь не было ничего, кроме ветхой кровати с матрасом, из которого торчали пружины, и разбитого напольного зеркала.

Живя на ферме, следя за хозяйством, детьми и временами бредившей наставницей, я не успевала думать о самой себе, а тем более следить за внешним видом.

Пройдя внутрь комнаты, я первым делом сняла с себя обувь и соломенную шляпу. Хлопковое одеяние снова испачкалось и я, вздыхая, скидываю его с себя, оставаясь в одной льняной сорочке. Смотрю в зеркало и обращаю внимание на огромный шрам, живущий на моем плече всю жизнь. Он настолько уродлив, что каждый раз, когда я смотрю на него мне становится плохо. Понятия не имею откуда он взялся.

От постоянного недосыпа, недоедания и физического труда я похожа на скелет, который обтянут бледной кожей и слабенькими мышцами. Распускаю волосы, и они волнами спадают на острые плечи.

Сквозь круглое окошко сочится слабый лунный свет. Двигаю зеркало поближе к нему, желая получше разглядеть свое отражение. Серебряные лучи резвятся в зеркале, и разбитые его части преломляют свет, который падает на мою кожу, нежно освещая ее. Слышу шипение и оглядываюсь – в комнате никого, кроме меня.

Начинаю чувствовать странное покалывание в теле, перерастающее в сильную боль. Мои глаза широко распахиваются, когда я вижу, как шрам постепенно затягивается, вырисовывая золотым свечением непонятные очертания на коже. Плотно сжимаю губы, пытаясь вытерпеть внезапную боль.

Проходит меньше минуты, прежде чем я могу понять, во что превратился шрам. Это родимое пятно. Пятно, которое выглядит как карта. Карта с особым значением, что появляется у Триумфа в его восемнадцатый день рождения¹.

Мне становится дурно, и я щипаю себя, в надежде проснуться. Понимаю, что это не сон, а самая настоящая реальность, когда внутри родимого пятна вырисовывается женщина, сидящая на троне. Старший аркан. Высшая и безоговорочная власть. Истинный правитель.

Императрица.

Мне исполнилось восемнадцать лет, и я поняла, что всю жизнь являлась той, кого искренне презирала.

– Не может быть, – шепчу я, не веря в происходящее. – С днем рождения, Эловин.

ЧAСТЬ

ПЕРВAЯ

1

Бин

«Сегодня» стало для меня особенным днем, а вся жизнь словно обрела иной смысл.

Смотрю на морские волны, соленая вода обволакивает мои ноги и утекает обратно, забирая с собой мелкие камни. Надо мной кружат голодные чайки, душераздирающие крики которых нарушают мой немой разговор с морем.

Утром в порту пришвартовался корабль из соседнего королевства, по трапу битый час снуют торговцы, пытаясь как можно быстрее выгрузить драгоценный товар и заработать побольше наших монет². Габриэль стоит в огромной очереди, желая урвать лакомые кусочки относительно дешевой рыбы, а я ожидаю ее сидя здесь, на любимом берегу, смотря куда-то вдаль, на дальние земли, в которых я мечтаю побывать.

– Никогда в жизни не держала столько рыбы в мешке, – позади меня возникает Габи. Встаю с прохладных камней, подруга с гордостью подталкивает сырой мешок ко мне.

Не могу разделить радостных чувств Габриэль, поскольку сразу же кривлюсь от смрадного запаха. Зажимаю нос и брезгливо раскрываю мешок.

– Сколько ты заплатила за это? – содержимое мало того, что дурно пахло, так еще и вся рыба оказалась далеко несвежей.

Лицо подруги помрачнело. Она посмотрела на серое небо, затем на свои руки, обмотанные эластичной тканью, и смущенно опустила глаза.

– Десять трофи.

Из-за возмущения я почти подавилась собственной слюной.

– Десять? Лорна дала нам всего двенадцать! – я быстро завязала узел на мешке и взяв его в руки, понесла обратно, к очень наглому, но умелому торговцу.

Габи смиренно шагала позади, впиваясь цепким взглядом в мою спину.

Такое происходило очень часто. Габриэль выросла вместе со мной, но никогда не подходила к делам со всей серьезностью. Она частенько пропадала на ярмарках и местных фестивалях, кокетничала со всеми подряд и воровала дорогие вещи, при этом не испытывая ни капли смущения. Обучаясь у вдовы Лорны на королевскую прислугу, Габи пропускала все занятия, не желая уделять время бесполезному и неблагодарному делу. Я выросла полной противоположностью и поэтому, всегда исправляла ошибки младшей сестры.

– Откуда я могла знать, что он обманывает меня? Он ведь клялся, что рыба свежая, говорил, что поймал ее утром! – а еще Габриэль никогда не признается в том, что она не права.

– То есть тебя не смутил ужасный запах рыбы? Или заплывшие глаза? Липкая тушка на худой конец?

– Вот он!

Мы остановились у деревянного прилавка, который больше походил на ветхую лачугу. Перед нами стоят: стол с разложенной на нем рыбой, стул, без одной ножки и торговец, собственной персоной. Мужчина крайне неприятной наружности, жадно считающий в дрожащих руках монеты, не обращал на нас внимания, пока я не кинула на стол мешок с вонючей рыбой.

От неожиданности, торговец чуть не рассыпал монеты.

– Чего вам надо? – во рту мужчины почти полностью отсутствовали зубы, понять то, что он говорит почти невозможно.

– Как ты умудрился продать это? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.

Мужчина самодовольно усмехнулся.

– Это, деточка, называется опыт.

– Это грабеж.

– Возможно, – он растолкал монетки по дырявым карманам. – Каждый из нас выживает как может, тебе ли об этом не знать?

Боковым зрением замечаю хитрые движения Габриэль. Мне нужно отвлечь обманщика, чтобы подруга успела забрать у него наши монеты.

– Верни деньги, – я развязываю мешок, и торговец морщится, почти зеленеет от вони. – Может сам попробуешь ее на вкус?

– Откуда мне знать, что эту рыбу продал я? У меня в день сотни покупателей, – он отодвигает рыбу подальше от себя. Вокруг нас летают мухи, – Шли бы вы отсюда, королевские крысы.

– Предпочту быть королевской крысой, чем тобой, – отвечаю я и замечаю, как торговец выходит из-за прилавка, грязно улыбаясь.

Пока он делает грозные шаги вперед и смиряет меня чудовищным взглядом, ловкие руки Габриэль, обчистившие не один карман, подбирают монетки, которые высыпаются из рваных штанов.

– Ты даже не представляешь, что делают с такими, как ты, во дворце. Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, – он сплевывает на землю, хотя целился в меня.

– Приятного аппетита, господин торговец, – в последнюю секунду, Габи срывает с его пояса кожаный мешочек и хватает меня за руку, показывая язык ошеломленному мужчине.

Мы бросаемся в бега, пытаясь прорваться через толпу любопытных людей.

Габриэль смеется во весь голос, и я не могу сдержать своей улыбки.

– Жизнь Бинов, конечно, не сахар, но мне нравится, – говорит Габи, когда мы заходим в городок. – Я бы не променяла все это на то, что имеют Триумфы.

Я считаю монеты и обнаруживаю, что их в три раза больше положенной суммы.

– Я думала, что ты вернешь только то, что потратила, – хмурю брови, не одобряя поступок подруги. – Вдруг у этого человека больше нет никаких средств для существования?

Габриэль подкидывает сверкающую монетку в воздух и тут же ловит ее. Кожаный мешочек, набитый монетами, я убираю себе за пояс юбки.

– На что потратим это звенящее чудо? – спрашивает Габриэль, заплетая густые волосы в тугую косичку.

– Мы оставим эти деньги детям и Лорне, – тихо отвечаю я. – Нас они уже не спасут.

Подходим к очередному прилавку, и я набираю свежие овощи и фрукты у знакомого фермера. Он любезно болтает со мной, спрашивает о здоровье тетушки и сожалеет о нашем скором отъезде. Люди, живущие в городке Фермерских Угодий, резко отличаются от тех, что живут на окраине. Они более дружелюбные и открытые, у них за спиной богатство и уважение, которое они умудрились заработать, пока служили во дворце.

– Надеюсь мы еще с вами увидимся, Эловин, – я отдаю пять трофи мужчине и киваю ему в знак благодарности.

Габриэль стоит на противоположной стороне улицы, ласково поглаживая старую кобылу. Подхожу к ней, передавая купленные овощи и фрукты.

– Неужели ты не боишься того, что будет с нами дальше? – прямые брови Габи изгибаются и весь ее взбалмошный вид становится поникшим.

Я тоже глажу лошадь и слышу приятное фырканье в ответ на осторожные прикосновения.

– Конечно боюсь. Нет ни одного человека на свете, который не боялся бы неизвестности.

– Из дома Лорны выходило так много слуг и ни один не вернулся сюда, в качестве землевладельца. Как думаешь, что с ними стало?

Оглядываюсь по сторонам, вспоминая, всех тех, кто ушел. Они были моей семьей, моими старшими братьями и сестрами. А теперь старшей оказалась я.

– Я не знаю, – честно отвечаю я и предлагаю Габриэль двигаться дальше. – Мы должны хорошо работать, как учила Лорна. И выберемся, если ты перестанешь творить глупости.

Девушка цокает языком практически на всю улицу. Ей категорически не нравится делиться подробностями своей личной жизни с человеком, который, по ее мнению, ничего в этом не смыслит.

– Отношения неприемлемы, пока ты слуга, – напоминаю я, параллельно покупая горячую выпечку.

– О, за это не переживай, – Габи хитро улыбается. – Моей второй половинке тоже много чего нельзя, но это его не останавливает, как видишь.

Меня передергивает. Я поворачиваюсь к подруге и почти кричу:

– Только не говори мне, что он – безликий воин! Габриэль, умоляю тебя.

– Прямо в яблочко.

– Это немыслимо, – начинаю нервничать и ходить из стороны в сторону, сбиваясь с нужного курса.

Безликие воины, во-первых, Триумфы, во-вторых, эти люди защищают королевскую семью, а значит, они отказываются практически от всего: семьи, дома, друзей и даже своих настоящих имен! Из всех возможных вариантов, Габриэль выбрала самый подходящий.

– Через пару дней, мне, как и тебе, исполнится восемнадцать и Лорна перестанет нести за меня ответственность, – умничает местная сердцеедка Габи.

– Если попадетесь, что собираетесь делать?

– Бежать, – девушка смеется, откусывая недавно купленное яблоко. – А если серьезно, то, уверяю тебя, мы не попадемся. Тем более кто знает, надолго ли мы вместе? Во дворце так много симпатичных мордашек!

Я ничего не отвечаю, лишь качаю головой, не представляя, чем могут обернуться проделки Габриэль внутри королевского дворца, где Бинов не должны замечать вовсе.

«А что будешь делать ты, если попадешься со своим арканом? – спрашивает мой внутренний голос и я тут же отвечаю ему: – Бежать».

Через несколько часов скитаний по рынку, примерно к полудню, мы возвращаемся домой, идя через огромное пшеничное поле.

Около дома играют дети – отдыхают после занятий с Лорной. Сама же Лорна развешивает постиранное белье, натягивая веревки на вбитые в землю палки.

По правилам я и Габриэль останавливаемся перед нашей теткой, опуская глаза и слегка склоняя голову вниз, в знак приветствия и уважения. Лорна чертыхается, когда тянется к корзине за рубашкой и видит перед собой нас с несколькими мешками еды.

– Вы что, ограбили Фермерские Угодья? С ума сошли? Меня же арестуют! – глаза женщины беспокойно забегали из стороны в сторону. Я прокашлялась и осторожно положила свою руку на ее плечо.

– Все в порядке. Фермеры сегодня особенно добры, – Габриэль оставляет мешки на крыльце дома и несется играть с детьми.

Лорна садится на ступеньки и выдыхая, подзывает меня к себе. Сажусь рядом, и мы вместе наблюдаем за игрой младших.

– Если я не отдам их всех в следующем месяце, то скорее всего, лишусь головы.

– Они слишком молоды, – говорю я, морщась от солнца. – Они не выживут во дворце.

Женщина молча соглашается. Мозолистая ладонь вдруг накрывает мою. Лорна смотрит на меня с улыбкой – улыбкой любящей матери и заботливой няни, а не строгой наставницы. Ее глаза все еще искрятся, несмотря на все те невзгоды, которые преследуют тетку всю жизнь.

– Я лучше умру, чем отправлю их в змеиное гнездо так рано, – в уголках карих глаз скапливаются слезы, но Лорна продолжает говорить. – Эловин, ты должна позаботиться о Габриэль, а я позабочусь об остальных.

– Конечно. Я не брошу ее.

Перед глазами возникает картина сегодняшней ночи. Отражение в зеркале и знак Триумфа на моем плече. Как бы на это отреагировала Лорна? Хочу узнать, но не решаюсь выдать свой секрет.

– Мне бы хотелось оттянуть ваш отъезд, но как бы я ни старалась – ничего не выходит. Экипаж прибудет через неделю.

Неделя. Так мало, чтобы вдоволь насладиться жизнью здесь и проститься с детьми.

– Что будет после того, как мы сядем в повозку? – интересуюсь я.

– Наша поездка будет довольно долгой и возможно мучительной, – тетка вытирает со своего лба капельки пота и шмыгает носом. – Вы, сами того не понимая, пройдете испытания, благодаря которым, откроете себе дорогу во дворец.

– Испытания?

– Каждый раз они меняются. Главное не терять бдительность, – отвечает Лорна, наблюдая за детьми. – Во дворец прибудут Бины из других домов, вас представят королевским особам, которые ищут для себя слуг. Они возьмут самых лучших для себя, а остальных заставят выполнять грязную работу до тех пор, пока кому-нибудь не понадобится замена.

По моему телу прошлась дрожь, но я постаралась скрыть свое волнение от глаз тетки.

– Первое впечатление о вас – самое важное. О тебе я не переживаю, а вот Габриэль, – мы посмотрели в сторону беззаботно бегающей Габи.

– Надеюсь мы обе минуем кухню и прачку.

– Я тоже на это надеюсь, Вин, – отвечает Лорна и отправляется дальше заниматься бельем, а я иду домой с намерением приготовить самый вкусный праздничный ужин за долгое время.

За окном незаметно стемнело. Детские голоса во дворе стихли, как и все вокруг. В нашей скромной столовой догорали свечи, точнее, их жалкие остатки. Тревога во мне росла с каждым часом – чем бы я не пыталась себя отвлечь или занять, все равно думала о своем будущем во дворце и о том, что находится у меня на плече.

Триумфы произошли от Отца, великого прародителя всего живого в Этонери, и получили особенный дар, который не достался обычным людям – Бинам. Триумфы рождаются с ободками карт на плечах, которые говорят об их происхождении и значимости в мире. К восемнадцати годам каждый Триумф получает определенную масть или аркан – они определят его сущность и положение в обществе.

Возможно, я была бы рада обнаружить подобное пятно на своем теле, но не тогда, когда ты знаешь закон:

«Если за пределами стены обнаруживается Триумф, который не отмечен придворным магом при рождении, то этот Триумф признается самозванцем и приговаривается к мучительной смерти».

У меня перехватывает дыхание и сердце бьется быстрее, от осознания того, что из-за одного неверного шага я могу лишиться собственной жизни.

Пока я размышляла, в столовую вошли Лорна и Габриэль.

– Я так устала, – зевая, говорит Габи, но как только ее взгляд падает на маленький торт, вся усталость улетучивается.

– Габриэль, ты неисправима, – Лорна смеется и присаживается рядом со мной.

Вспоминаю про кожаный мешочек и достаю его из-под пояса. Протягиваю его Лорне.

– Возьмите, вам он еще пригодится.

– Спасибо, Эловин, – отвечает Лорна, забирая небольшое богатство себе.

– Давайте уже есть! – Габриэль не умеет ждать и поэтому мы приступаем к ужину.

Спустя некоторое время мы все сдаемся – не можем съесть и половины приготовленного. Габи рассказывает Лорне разные истории, которые либо происходили с ней на самом деле, либо она их искусно выдумала. Мои же мысли вновь возвращаются к королевскому дворцу и Триумфам.

– Что вам известно о семье короля? – спрашиваю я и Габриэль раздувает ноздри. Она не любит говорить о Триумфах. Слишком много чести.

Лорна задумывается, отпивая немного вина из треснутого бокала.

– Наш король когда-то подавал надежды на светлое будущее.

– Вот именно. Когда-то, – хмыкает Габи, разматывая ткань на руках. Таким образом, она скрывает свои татуировки в виде непонятных южных символов. Бинам нельзя иметь нательные рисунки. Подобные прелести доступным только Триумфам.

– Шш-ш!

– Сейчас же, по слухам, он проводит все свое время в башне и отказывается вести дела. Королева Виктория, его жена – очень опасная и умная женщина.

– Она страшная? – я пинаю Габриэль под столом, чтобы она следила за выражениями и не задавала глупых вопросов.

– Нет. Королева весьма очаровательна и молода. Ее Величество высокая и стройная, у нее длинные светлые волосы и выразительные глаза, пухлые губы и аккуратный носик. Всегда хотела такой нос себе, – рассказывает, пьянеющая на глазах, Лорна.

Габриэль вновь налегает на мясо.

– Король, конечно, тоже был хорош собой. Черноволосый и загорелый… Умел красиво говорить.

– Красиво говорить, не значит делать.

– Это верно, – соглашается Лорна. – Про младших детей мало чего известно, а вот про кронпринца что только не рассказывают! Поговаривают, что он ужасно некрасив собой и неимоверно глуп. Принц часто наведывается в публичные дома, пугая дам огромным кривым носом с тремя горбами и редкими волосами с просветами седины, – тетушка морщится, представляя образ неказистого Триумфа.

По обыкновению, Триумфы необычайно привлекательны. Ни в одной книге я не встречала подобного описания хотя бы одного королевского ребенка.

– Должно быть вы что-то спутали. Триумфы не могут быть столь безобразными, – откидываюсь на расшатанную спинку стула и задуваю пару свечей рядом с собой.

– Времена меняются, – заключает Лорна, отодвигая от себя грязную тарелку. – Кто знает, какие сейчас принцы и принцессы. Наше дело хорошо служить и быть послушными, а не разглядывать лица Триумфов.

Мы разговариваем обо всем на свете до полуночи, а после расходимся по своим углам и ложимся спать, благодаря Отца за то, что смогли прожить еще один день.

Не хочу засыпать с мыслями о том, что «завтра» может не наступить для меня и поэтому, я обязательно получу свою свободу, чего бы мне это не стоило.