Kitobni o'qish: «Стиратели памяти»

Shrift:

Даррен Симпсон
Стиратели памяти

* * *

Посвящается всем, кому больно

ТО, О ЧЁМ ТЫ НЕ ПОМНИШЬ,
НЕ МОЖЕТ ПРИЧИНИТЬ ТЕБЕ БОЛЬ

Терапия, фаза А

Доза первая. Большие кости

Циан откинулся назад, привалившись спиной к огромному изогнутому ребру. Со всех сторон его окружали кости – желтоватый скелет кита, утонувший в песке. Искорёженный гигантский остов возвышался среди дюн, как бутылка на пустынном пляже.

Достав из сумки книгу, Циан нашёл нужное место и вынул закладку. Он успел прочитать несколько страниц, когда воздух завибрировал, и над головой послушалось гудение.

Смахнув белую чёлку с очков в черепаховой оправе, Циан поднялся и выглянул в щель между китовыми рёбрами. Не считая нескольких скальных выступов и пары ржавых лодок, весь пейзаж являл собой сплошь песчаные холмики, местами поросшие клочками травы.

Циан поднял взгляд и увидел источник звука. В небе маячило оранжевое пятно; оно двигалось с юга в сторону Убежища. Вскоре пятно превратилось в вертолёт, рассекающий воздух лопастями винтов. На брюхе машины мигали огоньки, свет которых раскрашивал облака.

Из кармана бирюзово-зелёных штанов Циана раздался приглушённый писк. Сунув руку в карман, он вытащил небольшой серебристый медальон, пристёгнутый к брюкам тонкой цепочкой. Парень открыл медальон и прочитал сообщение на экране:

Кабинет мисс Ферримен. СРОЧНО!

Циан вздохнул и сунул закладку обратно в книгу. Подбирая сумку, он смахнул кучку песка с китового ребра – и что-то привлекло его внимание. Чуть помедлив, Циан опустился на колени и стёр с ребра оставшийся песок. На нём было что-то нацарапано. Крошечные буквы – отчётливые и глубоко врезанные в кость.

Нужно обмануть Стирателей памяти

между красным и зелёным, борись и не забывай

С-7270

Циан нахмурился. Он не раз бывал здесь, в китовых костях, но никогда раньше не замечал этого. Слова и цифры казались странными. Половина из них не имела смысла, а остальные вызывали неприятную дрожь в животе.

Стиратели памяти…

Борись и не забывай…

Циан размышлял над словами, убирая книгу обратно в сумку.

Он вышел наружу через раскрытые китовые челюсти и уселся на квадроцикл, припаркованный на ближайшем травянистом участке, надвинул на глаза защитные очки и включил зажигание. Рёв мотора разбил тишину. Циан нажал на газ и помчался по дюнам. Блейзер и рубашка развевались на ветру, а песок так и летел из-под колёс квадроцикла.

Впереди Циан уже видел пункт назначения – зелёные холмы и заросшую травой бухту, они несколько разнообразили унылый пейзаж. Справа, возле скал, виднелось несколько кораблей, наполовину похороненных в песке. Некоторые лежали на боку, их высокие мачты почти касались земли.

Облака разошлись, и солнечный свет коснулся разбитых остовов; крупицы соли, спрятанные среди ржавчины, засияли как бриллианты.

Циан ухмыльнулся глядя на них. Он чувствовал, как на зубах скрепит солёный песок. Прибавив газу, он перепрыгнул через очередную дюну и захохотал во весь голос, когда квадроцикл с глухим стуком бухнулся на землю.

Впереди два каменных волнореза как клешни тянулись из гавани. В бухте притаилось Убежище в Нигде – огромный куб из белого бетона с длинными рядами окон-иллюминаторов. Циан миновал маяк на восточной оконечности пирса. Он был красиво раскрашен – чёрная спираль на белом фоне, но краска отшелушивалась и облезала, а окна были забиты досками.

Циан погнал квадроцикл по широкому мощёному пандусу. Кто-то поспешно отскочил в сторону, запрыгнув на самый верх пандуса. Циан нажал на тормоз, развернулся и остановился – а потом улыбнулся своему другу.

– Ахой, Сиз!

Сиз скорчил рожу и замахал на него руками.

– Ты что, не смотришь, куда едешь, Циан?

Циан рассмеялся.

– А ты сам не видел, куда я еду?

Сиз стянул очки в проволочной оправе и, протерев их полой зелёного блейзера, потеребил клейкую ленту, туго обмотанную вокруг мостика.

– Честное слово, ты худший водитель на острове! Твой квадроцикл вечно разбрасывает везде грязь! – Он снова нацепил очки и принялся отряхивать шею и жёсткие завитки волос. – Она повсюду! У меня на рубашке, и в волосах и… да чёрт возьми! Повсюду!

– Полегче, весельчак. Ты здесь уже… не знаю сколько, а так и не привык к песку?

– Ненавижу песок!

– Ты его любишь. Он даёт тебе повод поворчать.

– Подумаешь! Я всегда найду, о чём поворчать.

Циан щёлкнул пальцами.

– Ты видел, как прилетел вертолёт?

– Слышал, как он приземлился.

Сиз указал себе за плечо, в сторону ангара возле Убежища. Циан взглянул. Машина – неподвижная и сияющая – теперь стояла на вертолётной площадке. Сиз пожал плечами.

– Может, привезли медицинское оборудование или ещё какие припасы.

– Припасы возит корабль на воздушной подушке. Я думаю, приехал новенький.

Циан стряхнул грязь с отворотов блейзера, украшенных двойной полосой тесьмы, и вынул из кармана медальон.

– Я получил сообщение от мисс Ферримен. Может, мне поручат сопровождать новенького.

Сиз покачал головой.

– Это вряд ли. Ведь совсем недавно приехал Свинец. Новенькие так часто не появляются.

– Ну, не знаю. Всегда есть кто-то… кто хочет забыть.

Циан помедлил, снова вспомнив слова, которые он видел на китовых костях, – и нахмурился.

Сиз опять покачал головой:

– Нет. Не сегодня.

Циан ухмыльнулся.

– Ты так уверен в себе! Ладно, слушай сюда: держу пари, что это новенький.

– Ах, так? И на что спорим?

– Сегодня у нас пудинг.

Сиз обдумал это предложение, поглаживая живот.

– Договорились. Но не хнычь, когда я сожру твою порцию.

– Могу сказать тебе то же самое. Ладно, когда-нибудь-где-нибудь.

Циан приподнял воображаемую фуражку, а потом рванул через гавань и проскочил через двойные двери ангара. Рычание квадроцикла эхом разнеслось между стальных стен.

Припарковавшись рядом с другими машинами, Циан заглушил мотор, повесил защитные очки на руль и спрыгнул с сиденья. Два механика возились с оранжевым судном на воздушной подушке, занимавшим всё пространство ангара. Они глянули на Циана из-за массивных двойных пропеллеров. Циан отсалютовал им и вышел, направившись к Убежищу.

Перескакивая по мраморным ступенькам, которые вели ко входу, он приостановился и пробормотал себе под нос:

– Семьдесят два семьдесят. Между красным и зелёным, борись и… не забывай.

Эти слова тревожили его, но он не мог понять почему.

Неожиданно налетел порыв тёплого ветра, и Циан расстегнул воротник. Он качнул головой, словно прогоняя слова, и стряхнул пыль с кроссовок. Его шаг снова стал пружинистым, и, толкнув вращающуюся дверь, Циан оказался в Убежище.

Доза вторая. Дробильный ящик

В фойе Убежища болтались больше двадцати жителей, одетых в одинаковую зелёную униформу. Некоторые общались друг с другом. Некоторые направлялись в другие комнаты, ступая по мягкому голубому ковру. А некоторые просто сидели на изящных скамейках с разбросанными по ним яркими подушками.

Гладкие дубовые стены были украшены картинами, изображавшими корабли и моряков. Между двумя винтовыми лестницами стояли большие белые часы с латунными цифрами, обращённые в сторону входа – они словно пристально следили за Цианом. Как и у всех прочих часов, у них не было стрелок – лишь логотип Убежища в середине циферблата: перевёрнутый якорь в верёвочном кольце. То же лого украшало блейзер Циана, застёжку его сумки и корпус медальона.

Циан двинулся направо по коридору и остановился у двери с медной табличкой: «Мисс Ферримен, старшая медсестра».

Постучав, он заправил рубашку в брюки. Послышалось жужжание электронного замка, и Циан осторожно открыл дверь.

– Ахой, мисс Ферримен.

Мисс Ферримен поманила его из-за стола, сделанного в том же стиле, что бо́льшая часть мебели в Убежище – с неглубокими ящиками и заострёнными ножками.

Кто-то сидел на стуле напротив стола мисс Ферримен. Новенькая – но уже одетая в униформу. Девушка обернулась и глянула на Циана тёмно-карими глазами. У неё была смуглая кожа и тёмные волосы с пробором посередине – густые и очень длинные, доходившие до самых бёдер. Она выглядела чуть младше Циана, должно быть, лет тринадцати. Впрочем, Циан не знал наверняка, сколько сейчас ему самому.

Пока девушка рассматривала его, Циан уловил в её взгляде что-то, похожее на тревогу. Может быть, даже страх.

Мисс Ферримен поправила пучок чёрных волос на затылке, ожидая, когда заблокируется дверь.

– Присаживайся, Циан. – Она кивнула на скамейку у стены.

Он сел. Мисс Ферримен глянула на него с ледяной холодностью и одёрнула подол своей белой туники.

– Сегодня к нам прилетела новенькая.

Она обернулась к девушке, которая теперь уставилась на свои коленки.

– Ты не хотела бы представиться Циану?

Девушка снова перевела на него взгляд. Теперь она смотрела робко; высокие скулы приподнялись, когда она попробовала улыбнуться. Теребя пальцы, девушка сказала:

– Привет, Циан. Я – При…

– Нет! – перебила мисс Ферримен. Она приподняла безупречно выщипанные брови, и тёмная кожа на лбу пошла морщинами. – Запомни: теперь тебя зовут иначе. Для лечения крайне важно, чтобы ты никогда больше не использовала своё настоящее – прежнее – имя. Да, имя очень трудно забыть. И тебе нужно как следует постараться, чтобы ликвидировать его из памяти. Попробуй-ка ещё раз.

Девушка коротко кивнула с виноватым видом, откашлялась и сделала, как ей было велено:

– Привет, Циан. Я… Жонкиль.

– Ахой, Жонкиль. – Циан слегка махнул ей рукой и посмотрел на мисс Ферримен. – А жонкиль – это что за цвет? Какой-то оттенок фиолетового или типа того?

– Жёлтый, – отозвалась мисс Ферримен.

– Точно. – Циан кивнул, словно и сам это знал.

На лице девушки отразилось недоумение, и Циан пояснил:

– Наши имена обозначают цвета. Вот я Циан. Ну, это типа циановый – цвета морской волны.

Жонкиль по-прежнему выглядела озадаченной.

– Не переживай, – сказал он, – привыкнешь. Новенькие быстро осваиваются.

Улыбка Жонкиль была слабой, но благодарной. Она, казалось, не замечала, как беспокойно теребит собственные пальцы.

Мисс Ферримен откашлялась.

– Циан с нами уже давно, Жонкиль. Он покажет тебе, как развлекаются на нашем острове Нигде. Здесь есть чем заняться. Можно исследовать пещеры, старые корабли и так далее. Циан будет тебя сопровождать, пока ты не начнёшь лечение и не научишься ориентироваться в Убежище самостоятельно. Поначалу это может слегка… шокировать. Мы считаем, что новеньким лучше сперва побыть рядом с кем-нибудь более опытным. Чтобы быстрее адаптироваться.

Она перевела взгляд тёмных глаз на Циана.

– Ты ведь не возражаешь, правда?

– Нисколько, мисс Ферримен.

– Спасибо. Теперь о самом главном. Доктор Хейвен ожидает Жонкиль. Она должна записать клятву и пройти вводный курс терапии. Не мог бы ты проводить её в кабинет доктора? А потом побудь с ней, когда начнётся реконфигурация, и объясни, как себя вести, чтобы не пострадать.

– Будет сделано.

– Спасибо, Циан. Мы назначим время реконфигурации. И ещё: Жонкиль, я вижу, ты носишь часы.

Девушка поглядела на своё запястье.

– Да. Это подарок от…

Мисс Ферримен вскинула руку.

– Ещё раз: никаких разговоров о прошлом. Ни с кем. Это простое правило, но оно очень важно, если ты хочешь вылечиться. А ведь ты именно за этим сюда и приехала. Так что будь добра, отдай мне часы.

Поколебавшись мгновение, Жонкиль сняла часики и протянула их миссис Ферримен. Та взяла их, держа двумя пальцами, подальше от себя – так, словно часы были грязными или опасными.

– Мы здесь не следим за временем, – сказала мисс Ферримен и встала. Теперь стали видны её брюки, такие же белоснежные и накрахмаленные, как и туника.

Циан мельком взглянул на электронный пропуск, прикреплённый к её поясу, и едва сдержал улыбку, увидев фотографию. Ему всегда казалось, что на ней мисс Ферримен выглядит гораздо добрее, чем в реальности.

– Время – это якорь, – продолжала мисс Ферримен. – Оно мешает… дезориентации, как мы это здесь называем. А дезориентация имеет решающее значение для метода Леты.

С этими словами она прошествовала к одному из деревянных шкафов у дальней стены. Ребята обратили внимание на её ноги, которые были обуты в белоснежные туфельки на плоской подошве. Открыв нижний ящик, мисс Ферримен швырнула туда часы и резко задвинула его. Все трое услышали, как спрятанный внутри механизм уничтожает часы.

Снова посмотрев на Жонкиль, Циан замер. Девушка дрожала, а её глаза предательски блестели. Циан заёрзал на скамейке, ненавязчиво пытаясь придвинуться ближе. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел человека, готового разрыдаться.

Мисс Ферримен, должно быть, тоже это заметила. Она поджала губы и тихо вздохнула.

– Не огорчайся, Жонкиль. Всё будет хорошо. Ты приехала сюда, чтобы избавиться от прошлого. От того, что с тобой случилось. Унять боль и забыть. Разве не так?

Жонкиль утёрла нос и кивнула.

– И мы поможем тебе, я обещаю. Но ты должна нам позволить. Это значит отпустить. – Мисс Ферримен оглянулась на дробильный ящик. – Это значит отринуть время и забыть о том, кем ты была. Обо всём. Ты готова?

Глаза Жонкиль стали мокрыми. На мгновение показалось, что она вот-вот разревётся – даст волю слезам. Но она сморгнула их, выпятила грудь и кивнула.

– Хорошо, – сказала мисс Ферримен. – Очень скоро ты обретёшь покой. Мы позаботимся об этом.

Раздался глухой стук, часы – точнее, их остатки – упали в мусоросжигатель внизу. Мисс Ферримен открыла другой ящик, что-то достала и вернулась на своё место. Она держала в руке небольшую вещицу – металлический диск размером не больше монеты, с тонкой цепочкой и прикреплённым сбоку зажимом. Играя предметом на свету шарообразной настольной лампы, мисс Ферримен объяснила:

– Это твой медальон. Такой есть у каждого жителя.

Открыв медальон, она продемонстрировала круглый пустой экран.

– Он выполняет множество функций. Например, воспроизводит твою клятву – ту, что вы скоро запишете с доктором Хейвеном. Также в него встроена система оповещений. Медальон сообщает, когда вставать по утрам, когда обедать и когда ужинать. Такие вещи всегда происходят в разное время, но в перерывах между ними и сеансами терапии ты можешь делать всё, что заблагорассудится. Вдобавок медальон поможет ориентироваться в Убежище и найти обратный путь, когда ты будешь исследовать остров. Всегда носи его с собой и не забывай заряжать. В любой спальне, куда медальон приведёт тебя вечером, есть зарядное устройство. Вот, держи. Используй зажим, чтобы прикрепить медальон к карману.

Жонкиль осторожно взяла диск, подержала на раскрытой ладони, а потом сунула в карман юбки.

Мисс Ферримен ещё что-то сказала, но Циан не расслышал. Его внимание привлекла вспышка за большим круглым окном. Он увидел белое мерцание пламени и изо всех сил вцепился руками в скамейку, дрожа и царапая сиденье, – пока не сообразил, что это всего лишь игра света на стёклах квадроцикла…

– Циан?

Он перевёл взгляд на мисс Ферримен и глубоко вдохнул, чувствуя, как страшное напряжение отпускает его.

– Я сказала, – повторила она, – что теперь ты можешь отвести Жонкиль к доктору Хейвену.

– Хорошо.

Циан снова взглянул в окно, чуть не рассмеявшись от облегчения. Он лучезарно улыбнулся и почесал за ухом.

– Конечно. Доктор Хейвен.

Циан и Жонкиль поднялись на ноги. Он протянул девушке руку, и она застенчиво взяла её. Дойдя до двери, Циан нажал кнопку, отпиравшую электронный замок, и снял воображаемую фуражку.

– Когда-нибудь-где-нибудь, мисс Ферримен.

– И тебе того же, Циан.

Мисс Ферримен уже склонилась над какими-то бумагами, лежавшими на столе.

Циан провел Жонкиль через фойе и остановился у вращающихся дверей.

– Ладно. Сперва малость сориентируемся на местности. Сейчас мы находимся на общем этаже. Тут вестибюль – хотя, я думаю, это и так понятно. Вон там кабинет доктора Хейвена, по другую сторону от кабинета мисс Ферримен.

Жонкиль, хмурясь, оглядывала вестибюль – скамейки, торшеры и растения в кадках.

– Вся эта мебель и прочее… она как будто из прошлого. Или вроде того.

– Да? И насколько далёкого прошлого?

– Точно не знаю. Может, пятидесятые годы?..

– А сейчас какой год?

Жонкиль издала сдавленный смешок, а потом поняла, что Циан спрашивает всерьёз. Она начала было отвечать, но тут же спохватилась и зажала рот рукой.

– Мисс Ферримен же предупреждала, что… мне нельзя говорить о таких вещах.

Циан ухмыльнулся.

– Я знаю. Просто проверяю тебя. – Он пожал плечами. – Вообще-то я понятия не имею какое сейчас десятилетие. Но это неважно. Как сказала мисс Ферримен, мы тут не следим за временем.

Циан ткнул большим пальцем в сторону часов без стрелок.

– Дни, месяцы, даже времена года… Всё это сливается.

Он показал четыре коридора, расходящиеся в разные стороны от вестибюля.

– Итак, коридоры приведут тебя во все нужные места на этом этаже – гостиная, игровая комната, столовая, бассейн, библиотека. И видишь эти ступеньки? – Циан показал на винтовые лестницы по обе стороны от часов. – Они ведут через один этаж. Там комнаты.

Жонкиль оглядела обе лестницы.

– Через один?

– Да. Потому что на следующем – машинные помещения. Там всякие механизмы для верхних комнат.

– Механизмы?

Циан вскинул белые брови.

– Увидишь. Хотя вообще-то доступ туда запрещён. Как и на этаж под нами. Там комнаты персонала, прачечная и всё такое. Я покажу тебе кое-что ещё, но позже. Сейчас надо идти к доктору Хейвену, он тебя ждёт.

– А кто такой доктор Хейвен?

– Главный врач. Он будет тебя лечить.

– И каков он из себя?

– Одевается как владелец похоронного бюро и пахнет мылом, но в общем и целом очень приятный человек… Ты всегда так делаешь?

– Делаю что?

– Теребишь свои пальцы. Ты хуже, чем Руби. Она тоже ни секунды не может постоять неподвижно.

Жонкиль разъединила пальцы, но тут же принялась трогать пряди волос.

– Руби?

– Ещё… познакомишься. – Циан сделал неопределённый жест. – Очень скоро. Когда-нибудь. Где-нибудь.

Тут Циан увидел огромного мужчину, который выходил из кабинета Хейвена, и кинулся по коридору, увлекая Жонкиль за собой.

– Мистер Бантер! Вы не могли бы придержать дверь?

У мужчины были светлые волосы. Белая туника обтягивала крепкое мускулистое тело. На носу сидели очки. А на губах играла непонятная улыбка.

Увидев, как Циан машет рукой, он остановился и обернулся.

– Один из санитаров мисс Ферримен? – тихо спросила Жонкиль, едва шевеля губами.

– Не совсем. Это личный помощник доктора Хейвена.

Циан тоже понизил голос:

– Не обременён хорошими манерами и обладает харизмой картофелины.

Он улыбнулся и снова помахал рукой, шагая по коридору, но тут же нахмурился: мужчина и не подумал придержать дверь, и она закрылась за его спиной. Здоровяк остановился, преграждая путь в кабинет Хейвена.

Циан повёл плечами.

– Жонкиль, познакомься с мистером Бантером. Мистер Бантер, это Жонкиль – новая пациентка.

Жонкиль уставилась на санитара. У него были коротко остриженные волосы цвета соломы и ярко-голубые глаза, сильно увеличенные линзами очков.

– Здравствуйте, мистер Бантер, – выдавила она.

Мужчина шумно вздохнул. Его улыбка превратилась в гримасу.

– Так вот, мистер Бантер. – Циан покосился на Жонкиль и усмехнулся. – Похоже, какой-то здоровенный детина загораживает нам дорогу. Не могли бы вы подвинуться? Доктор ждёт.

Дёрнув белёсой бровью, Бантер неторопливо повернулся и зашагал прочь.

– Благодарю! – крикнул Циан ему вслед. – Мистер Бантер даром слов не тратит, – пояснил он Жонкиль. – По правде сказать, никто никогда не слышал, чтобы он вообще разговаривал. Многие считают, что он немой. Но лично я думаю: ему просто это нравится.

Циан постучал в дверь кабинета.

– Кто там? – спросил мягкий голос.

– Циан. Я привёл к вам Жонкиль.

– Чудесно. Секундочку.

Циан почувствовал, как Жонкиль протянула руку, едва не коснувшись его спадавших на щёку волос. Он аккуратно отстранился.

– Они совсем белые. Почему? – спросила Жонкиль. – Я ни у кого раньше таких не видела. Уж точно не в твоём возрасте.

Циан пожал плечами.

– Понятия не имею. Почему песок цвета песка?

Из кабинета снова донёсся голос:

– Теперь можете войти.

Доза третья. Метод Леты

Замок зажужжал; Циан толкнул дверь. Она открылась, и изнутри пахнуло антисептиком. Доктор Хейвен стоял у стола. Он был одет, как обычно, в серые брюки в тонкую полоску, угольно-чёрный жилет, белоснежную рубашку и длинный чёрный пиджак. Ботинки блестели так же ярко, как и его лысина, окружённая седеющими волосами.

– Добрый день, Циан, – приветливо сказал доктор и тепло улыбнулся. Потом перевёл взгляд на Жонкиль.

– А ты, видимо…

– При…

– Нет! – хором перебили Циан и Хейвен.

Она исправилась:

– Я Жонкиль.

– Так-то лучше, – сказал доктор. – Добро пожаловать в Убежище в Нигде, Жонкиль. Я доктор Хейвен, здешний директор и лечащий врач для всех, кто страдает от недугов телесных или душевных. – Он потуже затянул узел серого галстука и указал на стул напротив. – Прошу, входи. Устраивайся поудобнее.

Девушка бросила взгляд на Циана, и тот ободряюще кивнул, входя следом за ней в комнату. Он присел на банкетку у стены. Дверь, щёлкнув, закрылась сама собой.

Жонкиль села, как ей было велено. Её глаза расширились, когда она обвела взглядом стены, увешанные цветными рамками. В них были бабочки, приколотые за стёклами аккуратными ровными рядами.

– Эти бабочки… – начала Жонкиль. – Они… прекрасны.

Свет, падавший из окна, отражался от тысячи тонких крылышек. Жонкиль вертела головой, и тени от крыльев пробегали по её коже.

Доктор Хейвен изучал шкафчик с лекарствами в дальнем конце кабинета.

– Да. Полагаю, так оно и есть.

– Но мне кажется, прикалывать их вот так – это немного… немного…

– Жестоко?

Она неловко кивнула. Доктор словно удивился.

– Вовсе нет. Они почти не чувствуют боли, когда умирают. Не больше, чем муха, когда ты прихлопнешь её газетой. Тебе жаль мух? Или муравьёв? Или тараканов?

– Наверное… нет.

– Ну вот видишь. Не надо судить по внешности – это порождает предубеждения. Знаешь, сколько живёт обычная бабочка? Самое большее – две недели. Не так уж много можно у неё отобрать. И, по крайней мере, здесь, – он обвёл комнату длинным красивым пальцем, – они сохранились в целости, чтобы мы могли ими полюбоваться. А теперь, Жонкиль, возьми это, пожалуйста.

Хейвен поставил на стол серебристый поднос и пододвинул его к Жонкиль. Перед ней стояла чашка с водой и маленький бумажный стаканчик, наполненный таблетками.

– Всё это – для твоей пользы, – заверил доктор. – Не так ли, Циан?

Жонкиль снова перевела на него взгляд. Циан ободряюще поднял большой палец. Тогда Жонкиль закрыла глаза, отправила таблетки в рот и сделала глоток воды.

Доктор Хейвен вернул чашку и стакан на поднос.

– Превосходно. А теперь сосчитай в уме до десяти.

Он подождал несколько секунд.

– Готово? Хорошо. Возьми ручку и подпиши вот эти два бланка – здесь и здесь. Потом мы запишем твою клятву.

Жонкиль посмотрела на бланки и моргнула, словно пытаясь сфокусировать взгляд. Слегка покачнувшись, она прищурила глаза и вялым движением взяла ручку.

Подписанные бумаги доктор убрал в ящик и начал возиться с маленькой камерой, прикреплённой к столу. Жонкиль уставилась в объектив.

– Что такое клятва?

Доктор Хейвен даже не поднял взгляд.

– Циан, будь любезен, объясни.

Циан присел на корточки рядом с Жонкиль и достал медальон.

– Вот смотри. Это моя клятва.

Он открыл крышку медальона, приложил палец к экрану и четко произнёс:

– Клятва.

Экран ожил. На нём возникло изображение Циана. На этом видео волосы у него были чёрными как смоль, не считая единственной белой пряди. Циан сидел в кабинете доктора, на том же стуле, где сейчас Жонкиль, а его глаза покраснели от слёз. Он шмыгал носом и вздрагивал. Глядя в камеру, Циан рыдал:

– Я хочу забыть! Я… хочу забыть, ладно? Я никогда не хочу вспоминать! Никогда!

Он опустил голову на руки.

Экран медальона медленно погас.

– О, боже! – выдохнула Жонкиль.

Циан рассмеялся и встал.

– Ничего страшного. Не знаю, что вызвало все эти чувства, но в любом случае, оно давно в прошлом. А если мне когда-нибудь станет любопытно, что привело меня сюда, я просто посмотрю этот ролик, и – пуфф! – любопытство исчезнет.

Доктор Хейвен вставил микрочип в камеру на столе и занял место напротив Жонкиль.

– Спасибо тебе за эту демонстрацию, Циан. А теперь, пожалуйста, встань позади меня, чтобы не попасть в кадр.

Поставив локти на стол, доктор наклонился вперёд, соединил кончики пальцев и посмотрел Жонкиль в глаза.

– Жонкиль, пожалуйста, вспомни события, которые заставили тебя искать утешения здесь, в нашем Убежище. Подумай о них.

Взгляд Жонкиль стал острым. Расслабленность исчезла. Девушка насупилась и посмотрела на свои дрожащие пальцы.

– Это нетрудно. Я постоянно о них думаю. Просто не могу не думать. О том, что случилось со мной. О том, что случилось с…

Она помедлила.

– Я всё время прокручиваю всё в голове. Снова и снова. И это… это больно.

Её голос стал хриплым, а глаза наполнились слезами – так же как в кабинете мисс Ферримен. Циан наблюдал затаив дыхание. Он сочувствовал Жонкиль и вместе с тем был зачарован видом её слёз.

– Все говорили, что это нормально, – прошипела она. – Все говорили, что боль пройдёт. Но они ошибались. Они понятия не имеют. Она никогда не пройдёт. Становится только хуже. Вот почему я здесь.

Доктор Хейвен кивнул. Его голос был добрым и успокаивающим.

– Тем не менее я бы хотел, чтобы ты действительно подумала о произошедшем. Вспомнила всё до мельчайших деталей. Какие звуки ты слышала? Какие запахи ощущала? Какая была температура? И что ты чувствовала? Что пронеслось у тебя в голове? Застыло ли время или… ускорилось? Подумай о том, каким образом ты была причастна к событиям. И о своей ответственности за всё, что случилось.

Теперь слёзы градом катились по щекам Жонкиль. Циан боролся с собой – ему хотелось смотреть на неё и хотелось отвести взгляд. Ему стало жарко, и он просунул палец под воротник, пытаясь ослабить его. Ноздри Жонкиль дрогнули и раздулись.

– Я никогда…

– Не надо, – тут же перебил доктор Хейвен. – Не говори ничего. Просто думай об этом. А теперь подумай о том, как сильно ты хочешь забыть.

Жонкиль утёрла слёзы рукавом. Её лицо посуровело, и она резко кивнула.

– Теперь скажи это в камеру.

Тяжело дыша, Жонкиль впилась взглядом в объектив.

– Я хочу забыть. Я. Хочу. Забыть. Я хочу, чтобы это исчезло. Навсегда.

Она посмотрела на доктора Хейвена, наконец встретившись с ним взглядом.

– Пожалуйста. – Теперь в голосе девушки слышалась мольба. – Прошу вас, сделайте так, чтобы это исчезло!

Доктор одобрительно кивнул. Протянув Жонкиль несколько салфеток из серебристой коробки, он встал и вынул из камеры микрочип. Продемонстрировал его Жонкиль.

– Клятва записана. Не могла бы ты дать мне свой медальон?

Пряча лицо в мокрых салфетках, Жонкиль порылась в кармане юбки и протянула медальон. Доктор снял крышку с задней панели и вставил чип.

– Эта запись для тебя, Жонкиль. – Он вернул ей медальон и отвёл взгляд. – А теперь мы начнём.