Kitobni o'qish: «Жулик моей мечты»

Shrift:

Глава 1

Лето плавно перевалило на свою вторую половину, а изнывающая от зноя округа по-прежнему не знала покоя. События начала лета, унесшие жизни нескольких жителей дачного поселка с романтическим названием Березовая Русь, не стали последними в череде приключений, выпавших на их долю в этом сезоне. Вместо того чтобы отдалиться, неприятности лишь набирали обороты, плавно приближая к поселку новую катастрофу.

В чем именно она должна заключаться, никто из жителей еще не знал. Но вот уже который день подряд все в поселке жили в состоянии повышенной возбудимости. И на то была веская причина. То утром, ни свет ни заря, то вечером, когда уже всем давно пора спать, полиция приезжала к ним в поселок, всякий раз тревожа своим появлением его честных обитателей.

Со своей стороны, участковый тоже был не в восторге, он с хмурым видом ходил по домам, разговаривал с людьми, неизменно показывая фотографию человека, которого требовалось разыскать. Человека этого никто из жителей не узнавал, и участковый с каждым днем выглядел все мрачнее.

– Вы посмотрите получше, – настойчиво предлагал он. – Может быть, на пляже или в баре видели?

– Вот вы на пляж или в бар идите, там и спрашивайте, – вяло отмахивались от него жители. – А мы по барам не ходим, нам и дома дел хватает.

– А на пляж? На озеро-то ведь вы ходите? Там его видели?

– Где там увидишь! Народу в этом году к нам прикатила целая уйма. Шум, гвалт, голова кругом. Придем на бережок, быстренько окунемся в водичку и сразу назад бежать. По сторонам не смотрим, на пьяных не любуемся!

– Значит, видели, – пытался поймать их на слове участковый, – раз говорите, что пьяный был!

– Так там других и не бывает, – отказывались от обвинений жители. – Нет, не знаем мы такого, тем более что тут он у вас на фотографии при полном параде и причесан, а на пляже все иначе. Где тут узнаешь в голом отдыхающем со сгоревшим пузом этого холеного пижончика!

Но участковый не сдавался. Эти поиски были не его личной прихотью, они были инициированы свыше, а именно следователем из Главного управления. Тот был выше по служебному положению, и бедный участковый очень хотел заслужить его одобрение. Ну, а если не получится с одобрением, то надеялся хотя бы избежать выговора за нерадивость и нерасторопность. Потому что про этого Милорадова и его связи ходили такие слухи, что лучше было его не раздражать, а то недолго и выговор схлопотать уже от собственного начальства, которому, в свою очередь, «прилетит» плюха сверху.

Сильней всего участкового раздражал тот факт, что никто не объяснял ему, что за человек изображен на фотографии. Он попытался прогнать его фото через базу данных, но быстро понял, что так у него ничего не получится. Стопроцентного или хотя бы близкого к тому сходства не находилось. Участковому даже не соизволили сказать, жив этот человек или уже умер, что тоже не могло не сердить этого достойного стража закона. Возмутительное недоверие к не совсем уж рядовому сотруднику.

На третий день участковый не выдержал. И после многочасового хождения по жаре, вернувшись в родное отделение, глотнул воды из графина и немедленно отправился к начальнику отделения.

Там он грохнул дверью и гаркнул:

– Почти двадцать лет работаю, верой и правдой служу, неужели не заслужил простого объяснения? Кто этот тип?! Зачем он понадобился этому городскому хлыщу?

Начальник как-то съежился, глядя виновато и подобострастно. Но глядел он не на участкового Никитина, а куда-то в угол.

Никитин тоже взглянул в ту сторону, и язык прилип у него к гортани. В том углу, прикрытый дверью, стоял тот самый «городской хлыщ», стоял и гаденько так улыбался!

Участковому стало совсем нехорошо.

Милорадов! Сам! Прикатил!

И еще одна мысль пронеслась в голове у расстроенного участкового.

Все! Выговора теперь не миновать!

Но, к удивлению Никитина, городской следователь вовсе не был настроен ругать его. Напротив, он предельно вежливо расспросил Никитина и ничуть не огорчился его неудачам.

– Чего-то в этом роде я и ожидал. Ловкий гад. Ничего. Будем искать дальше. Тут он, есть доказательства тому, что он прибыл к вам в Березовую Русь на прошлой неделе и с тех пор не покидал поселка.

– А кто этот человек?

– Вор, – коротко ответил Милорадов. – Некто Спицын по кличке Спичка. Получил свое прозвище за вспыльчивый и по молодости горячий нрав. Специализируется на кражах антиквариата. Скользкий товарищ, несколько раз попадал в поле зрения наших органов, но по всем делам проходил исключительно как свидетель. Всякий раз на скамье подсудимых оказывались его сообщники, а сам он выходил сухим из воды.

– И что же он украл в последний раз такое, что им на самом верху заинтересовались?

– Грабанул он коллекцию старинного оружия и украшений у одного весьма влиятельного человека. И этот человек твердо настроен коллекцию себе вернуть. И друзья этого человека, которые оказались среди моего начальства, очень хотят ему в этом деле помочь.

– Ну, ясно. Вор у вора дубинку украл, а мы ищи.

– Насчет вора я что-то сейчас не понял.

Милорадов изогнул левую бровь и так глянул на бедного Никитина, что тот совсем смешался.

И вместо того чтобы выступать за свои права, жалобно произнес:

– Что я должен делать?

– Все, что нужно, вы уже сделали. О том, что мы его ищем, Спичка теперь извещен. Вы подняли достаточно много шуму вокруг его имени, чтобы новость о его поисках дошла бы и до него. В поселке у него есть помощник, вернее, помощница. Это молодая женщина, не слишком привлекательная внешне, одинокая, скорей всего интеллигентная.

– Так к ней и нужно обратиться.

– Вы не поняли, – снисходительно улыбнулся Милорадов, – личность ее нам неизвестна.

– Но вы ее описали.

– Это лишь психологический портрет его помощницы. Именно с такими дамочками Спицын чаще всего имеет дело. С такими у него лучше всего получается наладить контакт. Тянутся они пусть и не к молодому, но такому положительному работнику музейных структур, каковым он им представляется.

– Теперь понял.

Никитин был разочарован. Значит, снова никакой конкретики, одни домыслы этого городского франта. Никитин и сам до конца не понимал, почему Милорадов до такой степени раздражает его. Возможно, потому, что Милорадов воплощал в себе все несбывшиеся мечты самого Никитина. Простому участковому очень бы хотелось вот так же легко раздавать указания и вращаться в среде начальства, но, увы, этого ему было не дано. И он тихо злился.

Надо сказать, что и Милорадов тоже был не совсем доволен. За истекшие дни местные работники ни на шаг не сдвинулись с мертвой точки. Будь на их месте Милорадов, он бы уже раскопал какую-нибудь информацию.

– Итак, Спичка знает, что мы его ищем, и это хорошо. Теперь он уверен в преданности своей помощницы и станет больше ей доверять. Да у него и выхода другого нет, покинуть свое убежище сейчас он не может. Это гораздо опасней, чем сидеть тихо. К тому же он уверен, что раз мы убедились, что в Березовой Руси его нет, то и место это для него станет самым безопасным на свете.

– А с чего вы взяли, что он вообще тут? Его тут видели?

– Такой информации я не имею.

– Тогда почему?

Милорадов извлек из кармана небольшой прозрачный пакетик, в котором лежал мужской перстень с крупным красновато-коричневым камнем, на котором была вырезана женская голова в шлеме.

– Эта камея из агата относится к четвертому веку до нашей эры. На ней изображена богиня мудрости Афина. Эта камея принадлежала какому-то знатному человеку – философу, политику или военачальнику той эпохи.

– А что это за металл?

– Камея вставлена в оправу из электрума – это сплав серебра и золота, который использовался в те времена для ювелирных работ.

– И много там серебра?

– Процент серебра доходил до пятидесяти.

– Так себе золотишко. И агат не самый дорогой камень.

– Ценность этой камеи в ее древности. А также в безупречной сохранности, камее не повредило даже нахождение в желудке у жабы, кратковременное, как я полагаю.

– В желудке… кого?

– Жабы.

– Это тоже какое-то мифологическое существо?

– Жаба самая обыкновенная, из тех, которые водятся в здешних озерах.

– А как старинный перстень попал к жабе в пасть?

– Это я тоже хотел бы понять. Но сомневаться в точности этой информации у меня нет повода. Жабу эту поймала себе на обед чета аистов, обосновавшихся на Нижней улице.

– Да, видел я их. Огромные! Я сначала даже испугался, когда увидел аиста, летящим за деревьями. Подумал, птеродактиль оживший. Крылья, лапы, клюв! Во!

И Никитин радостно показал руками, какого размера должен был быть клюв у аиста. Получалось, что никак не меньше метра.

Милорадов снисходительным кивком оценил энтузиазм полицейского и продолжил:

– Так вот, жабу поймали аисты, и произошло это где-то поблизости от поселка. Далеко эти птицы не улетают, кормятся на ближайших водоемах. Жабу они поймали, есть не стали и скинули возле своего гнезда, где она и провалялась до тех пор, пока ее не нашла… одна девочка. Побывавшая в клюве у аиста жаба была уже порядком помята, перстень вывалился наружу, девочке только и осталось, что поднять его и показать мне.

– Какое удивительное совпадение.

– И не говорите, – хмыкнул Милорадов. – Не будь этого совпадения, мы бы еще долго думали-гадали, в каком месте нам стоит искать Спичку.

– Значит, камея?..

– Она являлась частью украденной Спицыным коллекции.

– И как давно произошла эта кража?

– Чуть меньше месяца назад.

– И все это время Спицын прячется у нас в поселке?

– Во всяком случае, последние дней пять-шесть точно.

– Почему вы так думаете?

– Все потому же. Жаба с камеей в брюхе вряд ли могла долго прожить. Все-таки перстень достаточно объемный, жабе вряд ли было комфортно скакать с таким довеском. Она должна была плохо себя чувствовать, потеряла бдительность, ослабела и – закономерный итог, стала добычей аистов. День-два на мытарства несчастной жабы, один день – на мои собственные розыски и понимание, откуда у вас в поселке могла появиться эта камея, и три дня на ваши поиски Спички.

– Все понятно. И что нам делать теперь?

– Вам? Вам пока что ничего. Дальше я займусь расследованием сам. А никому из ваших людей нельзя и носа совать в поселок. У Спицына и его помощницы должно сложиться полное ощущение, что полиция потеряла интерес к поискам. Это заставит их расслабиться и потерять бдительность. А после трех дней, которые они провели в страхе, что их вычислят, облегчение будет особенно сильным.

– Возможно, мне с ребятами стоит пройтись по поселку и сообщить, что поиски прекращены?

– Никакой самодеятельности, – строго произнес Милорадов. – Как о вашем появлении Спицыну становилось известным, так и о вашем исчезновении его обязательно уведомят.

– Но кто же эта его таинственная благодетельница? Хотите, я составлю вам списки всех одиноких и интеллигентных дамочек в поселке?

– Благодарю, но это уже сделано.

– Сделано? Кем сделано?

– Не только у Спицына в поселке есть симпатизирующая ему женщина, у меня такая там тоже есть.

И, подмигнув окончательно приунывшему Никитину, следователь вышел из кабинета, предоставив полету фантазии участкового воображать длинноногую красавицу, страстно влюбленную и готовую на любые безумства ради одного одобрительного взгляда городского сыщика.

Если бы Никитину довелось знать правду, он был бы донельзя разочарован. Дело в том, что никакой длинноногой красавицы не имелось вовсе, а была лишь очень нескладная девчонка-подросток, обуреваемая целой кучей комплексов, свойственных этому возрасту. Гормональная буря еще только набирала обороты, и до того момента, когда из куколки предстояло вылупиться прелестной бабочке, было еще очень далеко.

Пока что Саша представляла из себя весьма далекое от совершенства существо. Ноги у нее от природы и впрямь были длинные, что есть, то есть, но до чего же они были тощими. А огромные ступни казались еще более крупными благодаря переливающимся всеми цветами радуги неуклюжим кроссовкам из Поднебесной. К тому же за время жаркой погоды Саша умудрилась здорово обгореть на солнце, нос и плечи у нее шелушились, а руки от кистей и до локтя были покрыты какой-то мелкой сыпью, отчаянно зудевшей и постоянно расчесываемой. Одним словом, видок у Саши был очень далеким от того, который может заставить сильней биться мужское сердце.

Но Милорадова меньше всего волновал внешний вид его маленькой помощницы. Он уже успел понять, что в качестве шпиона-разведчика этой девчонке мало равных. И теперь без зазрения совести использовал ее способности себе на пользу.

Худенькая фигурка девочки-подростка почти не привлекала к себе внимания окружающих. Ну, мало ли зачем девчонка бродит по поселку, она же еще ребенок, разве у детей могут быть серьезные дела?

Таким образом, Саша оказывалась свидетельницей многих разговоров, которые при полиции никто вести никогда в жизни бы не стал. А уж способность Саши буквально сливаться с окружающим ее пейзажем много раз сослужила ей верную службу.

– Есть какие-нибудь новости?

– Кое-что есть.

Милорадов отметил, что Саша выглядит несколько утомленной. И без того худенькое личико вытянулось еще сильней, возле глаз залегли тени.

– Ты как себя чувствуешь? – заволновался он. – Ты не заболела?

Следователь спросил и сам себе поразился. Что это с ним? Откуда в его голосе взялась эта тревога? Он попытался объяснить самому себе, что если девчонка заболеет, то не сможет и дальше помогать ему, а без нее будет гораздо труднее вычислить логово преступника. Но это была очень слабая отговорка, и Милорадов сам это отлично понимал.

Саша подняла на него глаза и сказала:

– Все в порядке. Просто немножко устала. Список оказался очень большой.

– И сколько?

– Пятьдесят два имени.

– Сколько? – ахнул Милорадов. – По моим сведениями, в поселке проживает не больше семнадцати одиноких женщин, подходящих под наши критерии.

– А у Лидии Львовны другая информация, более полная и достоверная.

– Никогда бы не подумал, что в поселке такое количество одиноких ба… женщин.

– Представьте себе.

– И что же? Ты их всех проверила?

Саша сделалась еще более несчастной.

– Всех не сумела, – призналась она.

– Ты все равно молодец! Я не надеялся, что ты проверишь хотя бы половину.

– То есть половину из семнадцати?

– Да.

Саша моментально приободрилась.

– Ха! – воскликнула она. – Я проверила тридцать пять!

Милорадов ахнул во второй раз:

– Сколько? Теперь я понимаю, почему ты выглядишь такой уставшей. Все три дня работала?

– Три дня и три ночи. Иногда спала по нескольку часов, потом снова принималась за дело. Из этих тридцати пяти у меня на примете остались сначала трое, потом две отсеялись, осталась одна. Но это еще не точно.

– Как ее имя?

– Колоскова Василиса.

– Ее нет в моем списке.

– Ничего удивительного, по документам она замужем, но Лидия Львовна в курсе личной жизни всех жителей садоводства. Она мне и сообщила, что муж у Василисы завел себе любовницу, после чего Василиса вычеркнула его из своей жизни. Но так как чувства у нее к мужу еще не остыли, то окончательно развод она оформлять не торопится. Муженек тоже не настаивает, детей у них нет, алименты ему не грозят, а в качестве женатого ему живется куда легче. Снова вешать себе хомут на шею он не торопится.

– И откуда вся эта информация?

– Так от Лидии Львовны. Муж Василисы живет в нашем же поселке. У него тут мать и ее подруги, они-то и подыскали мужику новую пассию. Ну, а Василисе ничего другого не оставалось, как тихо отойти в сторону. Женщина она интеллигентная, по образованию инженер, очень деликатная, кстати, увлекается искусством. А со своим мужем она с тех пор и двух слов не сказала. Если видит на дороге его или кого-нибудь из его семейки, сворачивает в другую сторону.

– И что же эта Василиса?

– Муж ушел от нее еще прошлым летом, за год Василиса сбросила лишних двадцать килограммов, сделала себе новую стрижку, начала ухаживать за собой. И в этом году вместо тучной тетки под пятьдесят в поселок приехала элегантная дама чуть за тридцать.

– То есть развод пошел ей на пользу.

– Более чем. А вот с приездом не все однозначно. Раньше Василиса приезжала еще в апреле и все выходные проводила на своем участке, копаясь в цветнике. А в этом году она прикатила один раз в мае, еще один раз в июне, а потом уже в начале июля приехала и засела безвылазно.

– Отпуск?

– Может, и отпуск, но только проводит она его весьма странно. На участке ее почти не видно, все время находится в доме.

– А раньше много времени уделяла садоводству?

– У нее цветами засажен каждый свободный клочок. Но видно, что цветы пришли в запустение. Газон подстрижен, но тоже кое-как. Дорожки бывают целыми днями не подметены. Одним словом, все сделано наспех и кое-как. Общее впечатление еще сносное благодаря прошлогодним усилиям, но в этом году сад перестал интересовать Василису. Я прошлась по соседям, они уверены, что Василиса пьет не просыхая. Дескать, они видели, как из выставленного возле ее ворот мусорного пакета вывалилась пустая бутылка водки. Но я думаю, что это неправда.

– Почему?

– Я поговорила с Лали – продавщицей в нашем магазине, она сказала, что Василиса ни разу не покупала у нее ничего крепче пива или аналогичных легких шипучек. А вообще предпочитает квас или минералку.

– Из города водку дамочка привозит?

– На чем? Машины у нее нет. А водочные бутылки появляются так часто и в таком количестве, словно Василиса выпивает в день не меньше двух поллитровок. Кстати, водка эта ни в одном из наших поселковых магазинов не продается. Я сходила на станцию, там мне объяснили, что такая водка слишком дорогая, клиентов на нее все равно не найдется, у нас люди для расслабления берут марки попроще и подешевле.

Милорадов с обожанием взглянул на свою помощницу. Само провидение послало ему эту девчонку. Это же надо столько всего нарыть за какие-то три дня!

– Саша… ты – чудо!

Девочка трогательно покраснела.

– Я просто стараюсь для пользы дела. А вам правда помогло то, что я сумела узнать?

– Очень!

– Все остальные из моего списка такими примечательными странностями похвастаться не могут. Девять десятых ведут обычный образ жизни, никак его не поменяли. Одна десятая одиноких женщин завели себе новых подруг или знакомых, но там все совершенно прозрачно. И лишь мужчина, который живет у Василисы в доме и безостановочно глушит дорогую водку, никому не известен.

– А там кто-то живет?! – обрадовался Милорадов.

– Ну, как бы он ни шифровался, а туалет-то у Василисы на улице. Днем этот тип не высовывается, не знаю, как он обходится. Но ночью его фигуру заприметили особо любопытные соседи. Примечательно, что когда к Василисе приходила полиция, то она дверь не открыла, хотя и была дома. Потом соседкам соврала, что спала, потому и не вышла. Но и это тоже неправда, потому что днем ее видели. И она ничуть не выглядела сонной.

– Дай мне адрес этой Василисы.

Саша открыла рот, чтобы назвать улицу и дом, но внезапно передумала:

– Вы ведь возьмете меня с собой?

– Куда это?

– Вы же собираетесь нанести визит этой Василисе?

– Может быть, – попытался уклониться от прямого ответа следователь. – Потом… когда-нибудь.

Но Саша не сводила с него своих чудесных, переливающихся от зеленого к ореховому глаз. И Милорадову казалось, что эта девочка, почти еще ребенок, практически единственная из всех, с кем ему приходилось общаться за последние годы, видит его насквозь.

Глава 2

Этим же вечером Милорадов вместе с Сашей сидели в засаде. Делать это было сущим удовольствием. Вплотную к дому Василисы Колосковой примыкало заброшенное поле, являющееся землей общего пользования. При изначальной планировке поселка эта земля предназначалась для спортивных площадок, но потом СССР развалился, и концепция жизни поменялась. За истекшие годы денег на строительство даже простенькой волейбольной площадки так и не нашли, а в футбол местные мальчишки предпочитали гонять на берегу озера.

Земля, предоставленная самой себе, не растерялась и начала быстренько возвращаться в первозданное состояние. Сначала на ней поднялись тоненькие прутики берез и венички молоденьких сосенок, которые росли и мужали. Шли годы, деревца окрепли, и вот уже никто не вспомнил, что когда-то тут должно было быть спортивное поле, зато все радовались, что в центре садоводства имеется собственный лесок, где растут богатые душистой дикой ягодой малинники и черничники, а в сезон даже водятся кое-какие грибы.

Участок Василисы как раз и граничил с этим лесом, что позволяло использовать его для наблюдения за хозяйкой. Но за те три часа, что сыщики провели бок о бок в своем укрытии, Василиса показалась из дома всего один раз. С наступлением темноты она быстро дошла до ворот, проверила, закрыт ли замок, и тут же вернулась в дом. Можно было предположить, что женщина боится ночевать одна, но в доме за освещенными окнами пару раз мелькнул мужской силуэт.

– Это он? Тот, кто вам нужен?

Милорадов колебался с ответом. В доме мог прятаться Спицын, а мог находиться совершенно посторонний человек. У Василисы могли быть свои резоны, чтобы прятать любовника от глаз соседей. Что ни говори, а она все еще была замужней женщиной, и муж ее жил совсем неподалеку. Так что у этой таинственности могло быть самое простое объяснение, не имеющее ничего общего с украденной коллекцией старинных ценностей.

– Я не уверен.

– Проверим?

– И как?

– Подожжем дом, а когда они оба выскочат, вы посмотрите, он это или не он.

И пока Милорадов приходил в себя от неожиданного предложения, Саша хихикнула:

– Шучу, конечно. Не пугайтесь вы так, гражданин следователь.

– Я и не…

– Ну да! Конечно! Даже в темноте видно, какой вы стали бледный, когда я предложила поджечь их дом. У меня есть предложение попроще. Я стащу у них какой-нибудь мусор, а вы в своей лаборатории проверите его на предмет отпечатков пальцев. Идеально было бы заполучить пустую тару из-под водки, до которой дружок Василисы большой охотник, но я не уверена, что получится ее найти. Сегодня как раз вывоз мусора, следующий будет только через неделю.

– Это не поможет. У нас нет отпечатков пальцев Спицына.

– Нет? Это как?

– По всем делам он проходил исключительно как свидетель. Не было повода, чтобы разжиться его отпечатками.

– Но во время последней кражи… он должен был оставить свои отпечатки!

– Нет, такой любезности он нам не оказал.

– И как вы вообще поняли, что украл именно он?

– На видеозаписи четко видно его лицо.

Саша нахмурилась:

– Человек идет на дело, он всерьез озаботился тем, чтобы нигде не наследить, перчатки надел и все такое прочее приготовил, чтобы вы не могли его вычислить, но при этом… засветился перед видеокамерой?

– Он не знал, что она там есть.

– Не смешите мои тапочки, – фыркнула Саша. – Невозможно предугадать все! Но даже я бы сообразила прикрыть свою физиономию. Маска на лицо – это же элементарная предосторожность любого грабителя. Даже тупицы, которые грабят бензоколонки и придорожные кафешки, всегда в масках. Только законченные отморозки отправляются на дело с открытыми лицами. Ваш Спицын – отморозок?

– Напротив, он очень осторожный тип.

– Вот видите! Нет, что-то тут нечисто.

Милорадов только вздохнул. Хитрая девчонка! Он ничего ей специально не разъяснял, но Саша сразу же углядела суть проблемы. Именно эта доверчивость, с которой Спицын развернулся в сторону пишущей камеры наблюдения, с самого начала не давала сыщику покоя. Что-то тут было не так. Но что именно, мог объяснить лишь сам Спицын. И Милорадову не оставалось ничего другого, как стремиться к их встрече всеми силами.

– Выходит, чтобы убедиться в том, что это он, вам нужно будет его увидеть? – прошептала его помощница. – Увы, без поджога, похоже, нам с вами все же не обойтись.

– Саша!

– Да не бойтесь вы! Дом жечь мы не будем. У Василисы есть старый сарайчик, который она все равно мечтает снести. Вот его и подпалим.

– Это порча чужого имущества.

– Василиса будет только рада.

– Все равно.

– А у вас есть другая идея, как нам повидать ее кавалера?

– Нет, но…

– Вот и молчите! Тем более что я уже все приготовила!

Милорадову стало не по себе еще сильней.

– Как это приготовила? Когда?

– Заранее, – безмятежно заверила его Саша. – Принесла немножко всяких горюче-смазочных материалов из папиной мастерской. Чего не хватило, то докупила в нашем хозяйственном. Там и растворитель, и всякие лаки-краски. Думаю, что пяти литров будет достаточно. Сарайчик-то совсем старенький, ему много и не понадобится. Я уже все приготовила. Пойдемте!

– Саша, я полицейский, я не могу в этом участвовать.

– Вам и не придется. Все сделаю сама. Пять литров – не такая уж тяжесть, чтобы я сама ее не доперла.

– И тебе я тоже не могу позволить вытворять такое!

– Если вы переживаете насчет безопасности процесса, то не стоит. У меня и огнетушители приготовлены. И насос у Василисы исправен, я видела, как она воду им качает. Кроме сарайчика, от которого она и сама мечтает избавиться, никто не пострадает. Стоит он в отдалении от других построек. И прежде чем пламя разгорится, мы уже успеем его потушить.

– То есть тушить тоже будем мы с тобой?

– Ну конечно. Вы и я случайно проходили мимо участка, заметили пламя, прибежали на помощь и все быстренько потушили. Думаю, что после такой услуги Василиса будет просто обязана пригласить нас в дом. Или как минимум должна будет вступить с нами в разговор. Слово за слово, глядишь, выясним, кто и по какой причине прячется у нее дома.

Милорадов не знал, что ему сказать. Умом он понимал, что это авантюра в чистом виде, да еще авантюра, плохо пахнущая лакокрасочной продукцией. Но в то же время он невольно поддался очарованию этой полубезумной идеи.

Он еще молчал, но Саша уже поняла, что дельце у нее выгорело.

– Я сейчас! – обрадовалась она. – Я быстро!

Далеко идти им и впрямь не пришлось.

Саша сказала правду, горючей жидкости у нее было заготовлено в избытке. В пластиковом ведерке побулькивал коктейль из самых разных жидкостей. И когда Милорадов снял крышку, то в нос ему ударила такая волна запахов, что у следователя тут же закружилась голова.

– Э-это что? – прошептал он.

– То самое! – радостно подтвердила Саша. – Ну что? Я пошла?

– Оставь, я все сделаю сам.

Следователь чувствовал, что если он позволит девочке впутаться в это дурно пахнущее дело, то до конца жизни не сможет себя уважать. Лучше уж он сам все провернет. Сам подожжет, сам потушит, ущерб минимальный, а для дела сплошная польза.

Так уговаривал себя Милорадов, шествуя с ведерком к тому самому сарайчику, которому предстояло заполыхать совсем скоро.

Не доходя нескольких шагов, Милорадов остановился. Ему почудилось какое-то движение там, куда он направлялся.

Кто там? Человек? Зверь? Птица?

Милорадов остановился еще и потому, что впервые ему пришла в голову мысль, как некрасиво получится, если его – следователя уголовного розыска – возьмут на месте преступления с орудием преступления в руках. А поджог чужой частной собственности никак иначе трактоваться не может.

Милорадов в полной растерянности переминался на одном месте.

– Детский сад какой-то!

Ладно бы еще застрелить преступника в момент задержания, такое случается и ни у кого улыбочек не вызывает. Но выкуривание преступника из его логова с помощью купленных в хозяйственном магазине средств… Стыд и позор, что он, взрослый мужчина, позволил девчонке втянуть себя в эту нелепую авантюру.

Между тем тень у сарайчика, успокоенная неподвижностью Милорадова, вновь шевельнулась. И теперь стало ясно, что это никакой не зверь, не птица, а человек. Причем довольно крупного телосложения и высокого роста, предположительно мужчина.

Теперь Милорадов пожалел, что руки у него заняты ведерком и достать оружие не получится. А достать его очень хотелось.

– Эй! – услышал он за своей спиной голос Саши. – Где вы тут?

Темная тень при звуке голоса девушки быстро метнулась в сторону. И Милорадов с огорчением убедился, что все его догадки оказались справедливы. Высокий и хорошо сложенный мужчина, судя по тому, как он лихо перемахнул через забор, молодой. Пусть забор был чуть выше метра, но все же преодолеть его у старика вряд ли хватило бы прыти.

Милорадов пытался преследовать подозрительного гражданина, но быстро сдался. Тот имел фору и двигался куда проворней следователя.

Вернувшись назад, Милорадов накинулся на Сашу:

– Ты зачем явилась? Разве я не сказал тебе ждать там?

– Сказали. Но вас так долго не было. И огонь не загорался. Я подумала…

– Что? Что у меня нет спичек?

– Мало ли что могло случиться. А кто тут был?

– Не знаю. Какой-то мужик.

– Это был Спицын?

– Вряд ли. Судя по описанию, Спицын худощавый и ниже среднего роста. А этот был здоровяк.

– Выходит, что за Спицыным охотится еще кто-то?

Милорадов промолчал.

– Мы даже не уверены, что тут обитает именно он. Ладно, пошли уже.

Дальнейший путь к сарайчику прошел без приключений. Выбирая местечко, где сподручней будет плеснуть и где огонь будет раньше виден из дома, но при этом нанесет минимальный ущерб, Милорадов обошел сарайчик и неожиданно замер на месте.

За сарайчиком находилась небольшая полянка, скрытая от глаз прохожих самим сараем и частично жилым домом. И сейчас на ней стояла палатка. Да-да, самая обыкновенная туристическая палатка, к тому же обитаемая, потому что изнутри она была освещена мягким электрическим светом.

Какое-то время Саша со следователем стояли молча, любуясь палаткой и пытаясь уразуметь, кому понадобилось ставить палатку в таком месте. Все-таки палатка – это не самое комфортное жилище. Если жарко, то в ней душно. Если холодно, то б-р-р! А уж если пойдет дождь, тут вообще дело осложняется еще сильней. Конечно, денек-другой в ней перекантоваться запросто можно, но зачем?

– Кому пришло в голову жить в палатке, если тут же на участке всего в двух шагах стоит прекрасный большой дом?

Этот вопрос задала Саша, но и сам Милорадов спрашивал себя о том же самом.

– Одно ясно, поджог отменяется.

– Да, палатка находится слишком близко к сарайчику. Если полыхнет, могут быть жертвы.

Это не говоря уж о том, что обитатели палатки могут унюхать запах растворителя с красками и застукать их с Сашей в самый неподходящий момент.

– Надо бы проверить, кто там живет.

– Я могу это сделать! – тут же вызвалась Саша.

Но Милорадов велел ей стоять на месте. Ему по-прежнему не давала покоя мысль о том сбежавшем верзиле. И палатка еще эта!

Но прежде чем Милорадов успел сделать хотя бы один шаг в направлении палатки, из дома вышла женщина.

– Василиса!

Это была сама хозяйка. Милорадов от любопытства даже шею вытянул, стремясь разглядеть женщину. Благодаря уличному фонарю ему это неплохо удалось. В свои тридцать с небольшим Василиса выглядела еще очень и очень привлекательно. Некоторый избыточный вес очень удачно размещался у нее именно там, где повредить женской красоте никак не мог. Грудь у Василисы была пышная, бедра полные, а вот талия тонкая, а ноги стройные. К тому же она была счастливой обладательницей роскошных волос, сейчас уложенных в высокую прическу, напоминающую корону.