Kitobni o'qish: «Тысяча и одна дочь»

Shrift:

* * *

Глава 1

Взлет и падение. Потом недолгое парение на одном месте и вновь резкий рывок в сторону. Трепыхание пестрых крылышек, покрытых тончайшей пыльцой, усики, трогательные тонкие ножки. Наблюдать за танцами этих ярких тропических насекомых можно было часами.

– Какие красивые! Правда, Сашенька? И порхают так занятно, словно и впрямь танцуют!

Гостья была в полном восторге от зрелища, а вот Саше было жалко этих бабочек. Оторванные от своей родной стороны, они вылупились под искусственным светом ламп в условиях, лишь отчасти приближенных к привычной им среде обитания. Они были пленницами своего стеклянного домика, за стенами которого их ждала лишь неприглядная северная зима, холод и быстрый конец.

Особенно было жалко одну бабочку. Она была заметно крупнее и ярче остальных. Резвостью она тоже отличалась от них в лучшую сторону. Порхала так резво, что ни одна из ее цветастых подружек не могла за ней угнаться. И еще была в ее движениях какая-то особенная красота и пластичность, что притягивала к себе не только взгляды людей, но и внимание других бабочек. Они были помельче, но крутились возле своей подружки целыми хороводами.

– Дамочка-бабочка со своими кавалерами кружится, – произнес неподалеку мужской голос.

Тетушка оглянулась на этого человека и тихонько ойкнула. Но в ответ на вопрос Сашеньки лишь покачала головой и сказала, что все в порядке, просто ей померещилось что-то за окнами.

Саша тоже посмотрела на темные окна, за которыми падал снег. И ей стало совсем грустно из-за поведения бедных бабочек. Хрупкие их крылышки не выдержали бы и минуты пребывания там на морозе. И еще Сашеньке показалось, что отнюдь не окна встревожили ее спутницу. Напугал ее мужчина, прошедший мимо них и бросивший странное замечание про бабочку.

Заметив, что ее тетушка как-то уже совсем не так бурно восторгается бабочками и даже, напротив, сделалась задумчива, печальна и медлительна, Сашенька предложила:

– Может, пойдем уже дальше и продолжим осмотр? Тут имеются еще две витрины, где представлены бабочки Центральной Америки. Там есть на что поглядеть.

– Подожди, я немного устала.

Сашенька с удивлением взглянула на тетушку. Впервые за время их знакомства та жаловалась на усталость. И что с ней такое случилось? Бледная, словно только что призрак увидела. Может, ей нездоровится? Бодрая-то она бодрая, но годы уже дают о себе знать.

– Где бы нам тут присесть и передохнуть?

– Пойдемте в кафе, – предложила Сашенька. – Или лучше домой?

– Нет! В кафе.

– Отлично! – обрадовалась девушка. – Это неподалеку.

И они побрели по заснеженным улицам, по дороге разговаривая о том, как им повезло встретиться и познакомиться. Тамара Викторовна не была близкой родственницей Саши, родство их было всего лишь троюродным. Но Тамара Викторовна крепко дружила с бабушкой Саши. И обе пожилые дамы считали свои отношения не столько родственными, сколько дружескими. В любом случае Тамара Викторовна приехала к ним в гости из своей Рязани, а гостей, как известно, нужно опекать и развлекать. И развлекать хорошо, чтобы они всем остались довольны. Потому что бабушка самой Саши проводила в Рязани каждый год почти все лето и, конечно, Тамара Викторовна была вправе рассчитывать с ее стороны на ответное гостеприимство.

И все было бы хорошо, пожилые дамы славно провели бы время, наслаждаясь компанией друг друга и прогулками по зимнему Петербургу, но буквально накануне приезда Тамары Викторовны в семье Сашеньки случилось несчастье. Когда путешественница уже сидела в поезде и катила навстречу своим новым приключениям, у бабушки Саши зашевелился ее камень в желчном пузыре. Да так активно задвигался, что перекрыл все ходы и выходы и пришлось хирургам удалять его вместе с самим пузырем.

Ничего опасного в этой операции не было – впрочем, как и приятного. Но прошла она для бабушки быстро и благополучно, пациентка сразу же почувствовала себя много лучше, чем до того. Так что можно было считать, что дело обошлось. Но все же бабушка на какое-то время должна была остаться в больнице и уделить всю себя родственнице в ее прогулках по городу и окрестностям не могла.

– Придется кому-то из нас сопровождать Тамару Викторовну в ее экскурсиях, – сказал папа и посмотрел на маму с невиннейшим выражением лица, которое было бы больше под стать младенцу, но никак не взрослому пятидесятилетнему мужчине.

– Нельзя даже мысли допустить, чтобы она отправилась гулять одна, – подтвердила мама, отвечая мужу таким же открытым и по-детски простодушным взглядом.

– Значит, ты берешь это на себя?

– Я?! – немножечко удивилась мама. – А почему это я? У меня работа. И вообще, это твоя родственница, если уж на то пошло.

– Позволь тебе напомнить, что мы с тобой супруги. А у супругов все общее. Даже престарелые тетушки из Рязани.

– Я не могу! У меня конференция!

– Какая у тебя в библиотеке может быть конференция?

– Очень важная!

– А у меня доклад!

– Он же через неделю.

– Все равно! К нему нужно подготовиться. Или ты думаешь, что это так просто – взять и выступить перед сотней внимательных слушателей?

Мама сказала, что она так вовсе не думает, но просит с таким же уважением отнестись к ее собственной научной деятельности:

– Моя карьера для меня не менее важна, чем твоя для тебя.

– И что же делать?

И тогда мама нашла выход, который показался им обоим гениальным:

– Пусть с тетушкой погуляет Сашка! Ей полезно бывать на свежем воздухе. А то она в своем институте совсем завяла!

– Заодно они получше узнают друг друга. А то неудобно, вроде как тетушка и племянница, а друг про дружку знают только то, как кого зовут.

Это было не совсем так, но близко к истине. И вначале Саша без всякого воодушевления восприняла новость, что семья назначила ее ответственной по тетушке из Рязани.

– А если я не хочу?

– Хочешь.

– А если я не могу?

– Можешь.

– А если я…

Договорить ей не дали. И Сашенька поняла, что все ее аргументы окажутся жалким лепетом перед великой силой под названием «чувство долга перед своей семьей». Оставалось покориться и извлечь максимум удовольствия из ситуации. К счастью, Тамара Викторовна оказалась очень активной и совсем еще не старой дамой, которая не позволяла Сашеньке заскучать ни на минуту.

– У меня ведь есть три сына, но все они выросли, занялись разными своими делами и не заботятся о том, чтобы нарожать мне кучу внуков, а еще лучше внучек! И в родне у меня сплошь мальчишки родились, хоть бы одна девочка среди всех этих боксеров, футболистов и байкеров!

Жила Тамара Викторовна отдельно от выросших сыновей, для того чтобы не заскучать, занималась репетиторством, что позволяло ей чувствовать себя нужной.

– Преподаю русский язык и литературу, и кто у меня в учениках? Правильно! Снова мальчишки!

– Я думала, что мальчики редко выбирают гуманитарные предметы.

– Но экзамены выпускные им в школе как-то сдать надо, – резонно заметила Тамара Викторовна. – Мальчики идут дальше на технические специальности, но итоговое сочинение им в школе накатать придется. Вот родители их ко мне и посылают. А девочек отправляют подтягивать хвосты по математике и физике. Увы, в этих дисциплинах я не большой знаток.

– И что? Совсем нет девочек?

– Какой-то заколдованный круг. Одни мальчишки приходят. Фактически из близких мне людей ты единственная, кто встретился за последние почти десять лет. Случайные встречи я в расчет не беру. А вот так, чтобы задушевно поговорить, поделиться с подрастающим поколением своей житейской мудростью, такого у меня, пожалуй, что и не случалось никогда. Поэтому мне так важно общение с тобой. Скажи, у тебя уже есть молодой человек?

Сашенька невольно покраснела:

– Есть, но там все сложно.

– Меня можешь не стесняться. Я ведь замуж выходила много раз.

– Сколько, если не секрет?

– Много, – отмахивалась Тамара Викторовна. – Даже точную цифру называть неудобно.

– Больше трех?

Тамара Викторовна кивала и продолжала рассказывать:

– Первый раз выскочила замуж, когда была примерно в твоем возрасте. Все меня отговаривали. И человек не нашего круга, семья там была совсем простая, мать пила, отца вовсе не наблюдалось. Мать двух сыновей одна тащила, многое, конечно, в их воспитании упустила. Милый мой муженек и выпить был не дурак, и погулять любил, да и к наркотикам пристрастие имел. Ничего серьезного, но жизнь это мне отравляло. А хуже всего то, что изменял мне со всеми подряд, хоть с моими подругами, хоть со своими. И моральные принципы имел весьма свободные, где пил и ел, мог при случае и понравившуюся вещь прихватить. Украденное продать, а деньги снова прогулять. Так что, ты видишь, мужчины далеко не всегда приносят нам радость.

– Это какой-то нетипичный случай у вас произошел.

– Да нет, – вздохнула Тамара Викторовна. – Как раз очень даже типичный. До добра его такая жизнь не довела, ясное дело. Но ты бы знала, что со мной было, когда он погиб. Думала руки на себя наложить. Одно остановило: на том свете самоубийцы гарантированно в особое отделение ада попадают, встреча с любимым даже там была бы для меня исключена. Я почему-то верила, что он пусть и не в рай, но все-таки не в такое страшное место угодит. Он же, по большому счету, никого не убил в своей жизни, сам жертвой оказался. У тебя, надеюсь, кавалер не из этой породы?

– Как вам сказать, – сказала Сашенька и задумалась.

Описать их отношения с Милорадовым она до сих пор затруднялась. Вроде как они и были, а с другой стороны, если копнуть глубже, то где были?

Тетушка поняла ее слова по-своему и горестно воскликнула:

– О нет! Только не проходимец и не гулена!

– Он не проходимец. Но только мы с ним не виделись уже полгода.

– А что так?

– Он работает в другом городе. Занят.

– Так поезжай к нему.

– Он меня не зовет.

– Сама напросись. Пойми, если ты будешь тут, а он – там, то вы так никогда можете и не сойтись. Ты поезжай к нему, да – да, нет – нет, это в любом случае будет лучше, чем твоя нынешняя неопределенность. Но постой, какой другой город? Твоя бабушка говорила, что твой мальчик учится на следователя в нашем городе. Выходит, он перевелся?

– Это другой, – вздохнула Саша, – этот учится в нашем городе. Но я-то вам про другого рассказывала.

– Так у тебя их целых двое! – оживилась Тамара. – Вот это я понимаю! Моя порода! Скажу тебе по секрету, у меня был момент в жизни, когда я сразу с семью разными мужчинами встречалась.

– Ничего себе!

– И не говори! Сама удивилась, когда подсчитала. Как-то незаметно один за другим набрались все семеро. Но такое стало возможно только потому, что каждый уделял мне не слишком много своего времени. Так и вышло, что с этим я по средам встречаюсь, когда он перед женой изображает, что в тренажерный зал идет, с другим – по выходным, но не каждые выходные, а через-через, потому что в иные дни он еще с кем-то хороводится. Третий может вообще очень редко от семьи вырваться. Повезет, если раз в месяц ко мне завалится, но зато на пару-тройку дней задержится, своей врет, что в командировке находится. Четвертый, наоборот, появится на часок-другой и снова по своим делам убегает. Один из моих кавалеров так и вовсе за время наших с ним отношений умудрился другой женщине ребенка сделать, жениться на ней, развестись, и все это не прекращая встречаться еще и со мной. Можно такого мужчину считать своей надеждой и опорой?

– Сомневаюсь что-то.

– Вот так и получалось, что мужчин вроде бы много вокруг меня крутилось, а по факту никого рядом и не было.

– А второй ваш муж? И третий?

– Ой, про них я тебе потом расскажу. Тоже ничего хорошего собой не представляли. Никто из них меня не радовал.

– А ваш последний муж?

Но Тамара Викторовна, словно бы ее вопроса и не услышала, продолжала дальше:

– Четвертый только у меня был хороший, мы с ним трех мальчишек вместе подняли. Потом тоже зачудил, у мужиков это случается. Вбил себе в голову, что жить ему осталось всего ничего, хотя врачи никакого особого криминала в его здоровье не находили. Но он все равно сказал, что поедет в деревню, в которой родился. Хочет, дескать, повидать родные места напоследок. Поехал и помер.

– Как помер?

– Совсем! Напраздновались, баню натопили, потом в речку прыгать стали, там в проруби его товарищ Кондратий и стукнул. Но я долго горевать не умею, кто умер, тот умер, назад не вернешь. Так что я снова замуж вышла.

– И как?

– Вроде как все неплохо было, но почему-то он без объяснения причин исчез. Впрочем, как и следующий.

– Как исчез?

– С концами! Уже полгода, как от него ни слуху ни духу.

– Погиб?

– Не думаю. Я бы почувствовала. Просто дурака валяет, обиженного из себя корчит, меня наказывает, что я с ним не поехала. Надоест комедию ломать – вернется.

И тут Тамара Викторовна внезапно осеклась. Глаза у нее остекленели. Лицо побледнело. Она вскочила на ноги, но тут же опустилась обратно на стул, словно бы у нее не оставалось сил.

– Что с вами? – всполошилась Сашенька.

Но тетушка ей не отвечала. Она продолжала смотреть прямо перед собой.

Сашенька тоже посмотрела. Там было окно. И за окном мелькнул мужской силуэт. И все, ничего необычного или страшного. Просто какой-то прохожий заглянул в окно кафе, в котором сидели женщины.

Сашенька сходила за стаканом воды, который поставила перед тетей. Отхлебнув пару глотков, Тамара Викторовна потихоньку приходила в себя. Она уже не была так бледна, воду выпила до конца и взглянула на Сашеньку с благодарностью.

А потом странным, замирающим то ли от радости, то ли от страха голосом произнесла:

– И они всегда возвращаются, девочка моя, можешь поверить моему опыту.

– Кто?

– Они… мужчины. Бывшие мужья, женихи или даже просто любовники. Так что ты это учти на будущее, и если вздумаешь кого-нибудь из своих женихов бросить и удрать в другие страны, то следы за собой тщательней заметай. Совсем не нужно, чтобы, когда ты будешь счастьем с кем-то третьим наслаждаться, эти двое у тебя на пороге один за другим появились. Может создаться крайне неприятная ситуация.

– Учту, – улыбнулась Сашенька, про себя радуясь тому, что тетушка оправилась от странного оцепенения, охватившего ее недавно.

Но сейчас она полностью пришла в себя и заговорила прежним уверенным тоном.

– Хотя бывает и иначе, – болтала Тамара Викторовна. – Вот, к примеру, моя мама лишь дважды замужем побывала. С первым мужем развелась, потому что он ей изменил. Они ребенка пытались завести, да все не получалось. Мама и по докторам, и по санаториям. Уехала на очередное лечение на курорт Кавказских Минеральных Вод, а муженек ей каждый день названивает да телеграммы шлет, мол, скучаю без тебя, просто не могу. Вот она и придумала пораньше на несколько дней приехать, чтобы порадовать его, значит, своим незапланированным присутствием. Приезжает, а в кровати ее родной муж с какой-то другой бабой спит. Совсем даже посторонней. Ну, мама моя не растерялась, быстро порядок навела. Чужую бабу прогнала, мужа сковородкой отлупила, а потом развелась!

– И правильно!

– Конечно, правильно, тем более что во втором браке у нее я появилась. Если бы не ушла от своего первого, может, детей бы так и не случилось. Хотя у него потом тоже с другой женщиной дети были. Вот как бывает. Живут два человека, любят друг друга, а детей у них нет. И врачи не понимают, что и почему. А потом разводятся – и оба моментально обзаводятся детьми. Что это было, скажи мне?

– Какая-то генетическая несовместимость.

– Наверное. Но я к чему все это тебе говорила-то? А к тому, что этот первый мамин муж захотел встретиться с ее вторым, то есть с моим папой. Дескать, должен понять, в чьи руки ты попадешь. У меня к тебе еще чувства остались, не могу допустить, чтобы ты какому-нибудь уроду досталась. Мама боялась, что будет между ними драка, а ничего такого не случилось, они очень мирно между собой поговорили. Плакали даже оба от избытка чувств. Первый муж говорил, что мама – это настоящее сокровище, а он, дурак, не ценил и потерял. И очень просил папу учесть его печальный опыт.

– И как? Учел он?

– О! – еще больше оживилась Тамара Викторовна. – Про моего папеньку – это отдельная история. Я тебе ее как-нибудь потом расскажу. Папа у меня был такой выдающийся артист, что заслуживает отдельного рассказа о себе. До чего же приятно с тобой вот так болтать. Просто наслаждаюсь, когда ты рядом. Нет-нет, даже не думай, за кофе и пирожные плачу я! Если бы ты знала, сколько удовольствия я получаю, общаясь с тобой!

Сашенька могла сказать то же самое. Она положительно не понимала, как раньше могла быть недовольной общением с Тамарой Викторовной. Теперь она в ней души не чаяла. Тамара Викторовна была сама доброта и щедрость. В этот раз она заплатила за Сашеньку, и так было всюду, где бы они ни оказались. Стоило Сашеньке потянуться за кошельком, как Тамара Викторовна принималась так громко протестовать, что ничего не оставалось, как уступить.

– Ты юная девочка, а молодые вечно без денег. Сама когда-то была такой и прекрасно помню, когда всего хочется, а ни на что нет возможностей. Когда становишься немного старше, то деньги обычно появляются, но, увы, слишком поздно, они уже не так нужны, как были нужны в ранней молодости.

– Я не нуждаюсь. Мне родители подкидывают, пока я учусь.

– Но это не значит, что ты должна тратить свои карманные деньги на старуху.

– Какая же вы старуха! – рассмеялась Саша. – Скажете тоже! Вы совсем молодая!

– Нашла тоже молодуху! И, знаешь, зови меня Томой.

– Лучше уж тетей Томой.

– Ну, или так. А когда ты говоришь «Тамара Викторовна», я и впрямь чувствую себя совсем древней бабкой.

Выйдя из кафе, они обнаружили, что на улице закружилась метель. Новая порция свежего снежка присыпала многокилометровые сугробы, которые громоздились вдоль дороги, оставшись с прошлых снегопадов. Убрать их не успели, и теперь под белым тонким покрывалом они выглядели необычайно живописно. Вот только огибать их приходилось с большими сложностями.

На какое-то время Сашенька потеряла из виду свою родственницу, а когда вынырнула из-за снежной горы, то обнаружила, что тетя Тома разговаривает с каким-то мужчиной. Даже издалека было видно, что общение у них проходит в сильном напряжении. Мужчина был крупный, и сначала он просто размахивал кулаками, а потом и вовсе вцепился обеими руками в отвороты пальто женщины.

– Пусти ее! – крикнула до предела возмущенная Сашенька. – Хулиган!

Но мимо ехали машины, их шум заглушал другие звуки. И крик девушки никто из участников сценки не услышал. Не обращая внимания на окружающих, мужчина изо всех сил принялся трясти тетю Тому, ту кидало и швыряло в его могучих лапищах, словно травинку. А ведь тетя Тома и сама была женщиной крупной, значит, напавший на нее мужчина был настоящим богатырем.

Шапка с головы тети Томы упала в снег, пуговицы на пальто расстегнулись, а мужик не унимался:

– Вдвоем с Михалычем меня кинули! Поизгалялись над бедным Руфиком! Сволочь! Не жить им!

Он занес руку, словно бы для удара, и Сашенька испугалась всерьез.

– Люди! – завопила она. – Помогите!

И хоть бы кто-нибудь из прохожих обратил на нее внимание! Все продолжали бежать по своим делам, усердно делая вид, будто бы ничего необычного не происходит. Подумаешь, какой-то мужик пытается придушить свою знакомую. Делов-то!

– Сволочь! – пропыхтела Сашенька, пытаясь пробраться через заносы на помощь тете Томе. – Я тебе покажу!

На какой-то отрезок времени она потеряла этих двоих из виду, а когда обогнула гигантский сугроб, то обнаружила за ним одну тетю Тому. Кряхтя, та поднималась на ноги. Вид у нее был порядком помятый, но она была жива и, как ни странно, улыбалась.

– Что с вами случилось? – кинулась к ней девушка.

Тетя Тома долго смотрела на нее, словно не вполне понимая, кто она такая.

Потом пришла в себя, покачала головой и ответила:

– Все нормально.

– А кто был тот мужик?

– Какой мужик?

– Он на вас напал!

– Тут никого не было. И никто на меня не нападал. Я просто упала.

Сашенька смотрела на родственницу с раскрытым ртом. Зачем она врет?

– Ведь был тут мужик! Я его видела! Он на вас напал! Схватил. Тряс!

– Ах, этот! Наверное, какой-то пьяный! Набросился на меня, принял за свою знакомую, начал упрекать, что я его подставила с каким-то пуфиком.

– Мне показалось, что он упоминал, что его кинули Михалыч с Руфиком.

– Ну, или так! – легко согласилась тетя Тома, пытаясь привести пальто в порядок. – Он так неожиданно на меня набросился, орал так громко, что у меня до сих пор гул в ушах стоит. Посмотри, сзади не очень испачкалось?

Сашенька заверила, что все в порядке, насколько это возможно после того, как человек вывалялся в жидкой уличной каше, щедро разбавленной солью, песком и реагентами.

– Только вы потеряли шапку. Вон она в снегу лежит.

– Будь добра, подними ее. А то у меня что-то поясницу защемило.

Сашенька наклонилась и подняла с земли беретик. Был он до такой степени грязный и мятый, что Сашеньку охватили сомнения.

– Вряд ли его можно будет носить, – сказала она и тут же почувствовала, как ее в согнутую пятую точку ударило что-то тяжелое.

– Ай!

Не удержавшись на ногах, Сашенька полетела носом в снег. Она постаралась изловчиться и упасть там, где снег был почище. Ей это почти удалось, пальто лишь краем попало в лужу. Но падение все равно ошеломило ее.

Сашенька полежала немного, потом подала голос:

– Тетя Тома, помогите подняться!

Никакой помощи не последовало, зато девушка почувствовала, как мимо нее бегут чьи-то ноги. Но это были чьи-то чужие ноги, причем мужские, и их было много. Сашенька насчитала три комплекта. Модные зимние кроссовки. Кожаные ботинки размера сорок пятого или даже больше. Эти два комплекта протопали мимо девушки сначала в одном направлении, а потом почти сразу в другом. Затем рядом с ней появились элегантные мужские туфли из мягкой кожи, в которых бы по паркету разгуливать, а не на зимней улице топтаться. Эти туфли ненадолго застыли возле Сашеньки.

– Пардон, мадемуазель! Разрешите вам посодействовать.

Сашенька ожидала, что ей помогут подняться, но не тут-то было. Мужчина наклонился, но вместо того, чтобы заняться Сашенькой, он аккуратно взял берет из рук девушки. А потом… он просто пошел прочь!

– Эй, вы!

От возмущения Сашенька даже не смогла выговорить те слова, которые рвались из нее наружу. Она барахталась в снежной ловушке, из которой у нее никак не получалось выбраться. А этот наглец еще и помахал ей напоследок, удаляясь в сторону Михайловского дворца. Берет тети Томы он держал в поднятой руке, словно знамя. И до чего же этот мерзавец был хорош! Светлые волосы. Фигура. Кожа, рожа – они тоже были при нем.

– Жулик! Шапку спер и не побрезговал. Зачем она ему нужна, хотелось бы мне знать!

Пока Сашенька из грязи хлопала глазами вслед прекрасному ворюге, она внезапно поняла, что не слышит больше причитаний тети Томы. Девушка посмотрела в ту сторону, где еще совсем недавно стояла ее родственница, но теперь там никого не было.