Kitobni o'qish: «Царевна золотой горы»
Глава 1
Ну, вот и свершилось, Мариша стала мамой. Нельзя сказать, что к событию этому она не готовилась. Готовилась, да еще как! Все месяцы в ожидании ребенка Мариша прикидывала, как изменится ее жизнь с появлением малыша. Но когда ребенок все же появился на свет, оказалось, что Мариша к его появлению совершенно не подготовлена.
Для нее стало полнейшим открытием, что теперь она уже не принадлежит самой себе, а целиком и полностью отдана во власть крикливого красненького существа, такого умилительного, когда оно спит, и такого ужасающе громкого, когда не спит.
В общем, кто сам пережил то время, тому объяснять нечего, сам все прекрасно помнит. А кому еще не довелось, вообще бесполезно говорить, потому что словами такое не передать.
Но время шло своим чередом. Постепенно все наладилось. И наконец те дни, когда Мариша забывала даже почистить зубы и целый день металась то к врачам, то в аптеку или магазин детских товаров, остались в прошлом. Мальчик перестал орать по ночам, начал улыбаться, садиться, потом пополз и… И начался новый виток кошмара!
Теперь ребенок, которого назвали торжественно и пышно Александр, а дома именовали любовно Сашуткой или просто Шуркой, забирался в такие уголки квартиры, где ему быть никак не нужно и даже прямо запрещено.
Мариша извлекала своего ребенка из стиральной машины, хорошо еще, что не включенной. Выковыривала его из-под толстого слоя пастилы и пластилина, снимала с верхних полок и даже отцепляла от гардин, запутавшегося и почти задохнувшегося в декоративных бантах.
– Это просто павиан какой-то, а не ребенок! – возмущалась она, отдирая цепкие лапки своего отпрыска от очередной лазательной штуковины.
– Дорогая, ты ошибаешься, – обычно возражал ей Смайл, отрываясь на этот момент от чтения газеты. – Павианы как раз не приспособлены к жизни на деревьях. Они предпочитают просторы саванны и редколесья. В лесу на деревьях живут мартышки и их более крупные собратья – орангутанги. Похоже, наш сын – помесь тех и других – рыжий и прыгучий.
– И кто, исходя из твоей логики, я? Мартышка?
– Почему именно мартышка?
– Но рыжий орангутанг – это у нас ты!
– Да какая разница, если этот ребенок вгонит нас в гроб! – возмущался Смайл, у которого шустрый сынок как раз вырывал из рук газету, изо всех сил стараясь откусить и запихнуть себе в рот как можно больший кусок бумаги.
– Держи его!
Поймав сына, Мариша торжественно вручала отпрыска папаше.
– И ни на минуту не спускай с него глаз!
Но к сожалению, Смайл годился в няньки еще меньше, чем Мариша. Уже спустя четверть часа он приносил Марише младенца и жалобно просил ее:
– Забери его от меня подальше.
– Вот еще! – возмущалась Мариша. – У меня полно других дел.
– Ну, Мариша…
– Удели ребенку хоть немного внимания. Он же твой сын!
Смайл хмурился и ставил Маришу перед фактом:
– Забери парня от меня по-хорошему. Иначе боюсь, что я ему что-нибудь сломаю. Например, шею.
– Ничего ты ему не сломаешь. Не валяй дурака! И вообще… Отстаньте от меня! Идите, играйте в кубики!
И Смайл шел и покорно играл с сыном в кубики, тихо мечтая о тех временах, когда сын подрастет и пойдет в школу. И, желательно, останется там жить.
– Может быть, отдадим его в ясли? – предложил он, когда Сашка едва только начал ползать.
Но Мариша подняла мужа на смех.
– Какие ясли? Забудь о яслях на ближайший год! В ясли берут детей, которым исполнилось хотя бы полтора года. Причем берут с осени! Так что нам ждать еще долго-долго!
– Почему так? – недоумевал Смайл. – Во всех странах детей можно отдать в ясли тогда, когда это удобно их родителям.
– Мама говорит, что у нас тоже так было раньше, еще при советской власти, – вздохнула Мариша. – Ребенка можно было принести в ясли хоть двух недель от роду. Он бы попал в группу к таким же малышам и спокойно сосал бы свою соску, дожидаясь возвращения матери с работы. Но теперь правительство увеличило отпуск по уходу за грудным ребенком до трех лет. И считается, что уж полтора-два года мамаша может уделить своему дитю. Ведь денег у нее куры не клюют!
– Это ты про детское пособие? Но оно ведь у вас в стране совсем мизерное. Разве можно на него прожить?
Удивление Смайла было понятно. Хотя он и жил в России уже много лет, но с некоторыми сторонами жизни тут он еще не сталкивался. И теперь многое стало для него открытием, часто неприятным.
Проблема с подвижным ребенком решилась, когда любящие родители купили Сашке специальную детскую оградку, которая выгодно отличалась от манежа тем, что пространство, которое она огораживала, было существенно больше. И Сашка не возражал против того, что у него имеется свой собственный закуток, который можно исследовать хоть до посинения.
Ну, а у Мариши появилось немного драгоценного времени, чтобы вновь стать похожей на себя прежнюю. И ей еще было грех жаловаться. Ее мама постоянно приезжала и помогала Марише. Именно она гуляла с Сашкой на улице в любую погоду два или даже три часа. Она помогала его кормить, ловко засовывая в маленький ротик полные ложки фруктового или овощного пюре, которое готовила тоже сама.
– Пичкать дите консервами – еще не хватало! – возмущалась бабушка. – Сами-то небось не станете консервы каждый день кушать, а ребенок, раз молчит, значит, ему можно?
Ребенок как раз не молчал, а общался, и очень громко. Но бабушка души не чаяла во внуке. Впихивала в него все до крошечки, а потом укладывала спать. Так что уже по прошествии полугода своей юной жизни Сашка твердо уяснил себе: с мамой его фокусы еще прокатывают, но бабушка – тертый калач. С ней уловки не пройдут.
Бабушка просчитывала все проказы внука наперед и точно знала, когда следует вцепиться мальчику в курточку, чтобы не допустить беды.
Так что когда сыну исполнился год, а затем и полтора и впереди ненавязчиво замаячила осень, а вместе с ней и долгожданные ясли, Мариша поняла: сын уже достаточно взрослый, чтобы она могла вручить его на несколько дней на попечение все той же бабушки. Мариша могла бы оставить сына с мамой и на более долгий срок, но опасалась, что мама не выдержит. Одно дело – быть на подхвате, и совсем другое, когда надеяться тебе не на кого, кроме как на саму себя.
Мариша так и сказала маме:
– Ценю твой энтузиазм и трудовой порыв, но больше, чем на пять дней, я тебя наедине с этим маленьким чудовищем не брошу.
– Чего там, – сопротивлялась изо всех сил мама. – Разве за пять дней отдохнешь нормально? День туда, день обратно, вот и получается, что чистого отдыха у вас остается не больше трех дней! Поезжайте хотя бы на десять. Тогда недельку отдохнете по-человечески. Не бойся, собак я пристрою соседям. Или животные тоже поживут тут с нами с Сашкой.
– Нет, – не сдавалась Мариша. – Все равно десять дней – это слишком долго. Пять.
– Но куда вы поедете на пять дней? Это ведь ерунда какая-то, а не отдых получится! Это ведь только так считается, что лёту до ближайшего моря на самолете два часа. А прибавь сюда время регистрации, время ожидания, время после прибытия. Время до аэропорта, время от аэропорта. Целый день уйдет на дорогу туда, и день на дорогу обратно!
– А мы никуда и не полетим. Мы поедем, верней, поплывем. А еще правильнее, пойдем! Именно так говорят настоящие мореходы – пойдем!
– И куда же это?
– Через Ладожское и Онежское озера в Петрозаводск! Время в пути как раз пять дней. И лететь никуда не надо. До порта нам добираться самое большее сорок минут. И отдых начнется с того момента, как мы ступим на палубу теплохода!
Такой отдых казался идеальным в сложившейся ситуации не только самой Марише, но и ее маме, и Смайлу. Последний очень оживился, узнав, что есть возможность уединиться с любимой женой на теплоходе, когда от драгоценного сына и тещи их будет отделять широкая полоса воды.
Хоть Смайл и редко появлялся дома, занятый своей работой, самолетами и полетами, но все же Мариша понимала – присутствие в его жизни сразу двух новых людей, сына и то и дело появляющейся тещи, не может не напрягать любимого мужа. Так что, услышав про отдых, Смайл преисполнился воодушевления:
– Возьмем самую лучшую каюту! – размечтался он. – Только ты, я и синее море.
– Озеро.
– Устроим себе второй медовый месяц!
Купить путевки, даже несмотря на разгар туристического сезона, оказалось не таким уж хлопотным делом. Путешествие по самым большим озерам Северо-Запада отпугивало желающих своей дороговизной. Ведь за эти же деньги можно было без хлопот сплавать на пароме из Финляндии в Швецию и обратно. Дешево и со вкусом. Сначала переезд на автобусе или поезде до иностранной державы, потом путь через всю Финляндию до самого моря, потом погрузка на огромный паром, потом выгрузка, потом целый день бесприютного мотания по Стокгольму, и обратно тем же манером. За три дня так наотдыхаешься, что потом месяц в себя приходить будешь!
– Нет, мы уже не в том возрасте, чтобы, словно полоумные козы, скакать с одного вида транспорта на другой.
Душа требовала безмятежности и покоя, который в избытке могли дать северные воды Ладожского и Онежского озер, через которые и проходил путь наших счастливых супругов.
Впрочем, перед отплытием Смайл вызвал Маришу на разговор и строго произнес:
– Только я тебя очень прошу, чтобы в этот раз обошлось без этих твоих штучек!
Мариша поискала за собой какие-либо провинности, ничего не припомнила и очень обиделась:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, – еще больше нахмурился Смайл.
– Нет уж, ты скажи.
– Чтобы никаких трупов и тому подобного, ясно тебе?
– Ах, вот ты о чем! Ты так говоришь, словно я этих людей сама убивала! – тоже насупилась Мариша. – Если ты так настроен, давай вообще никуда не поедем!
– Не перегибай палку. Я просто прошу тебя не участвовать ни в каких детективных расследованиях. Мы едем отдыхать, а не работать. ОК?
Мариша молча кивнула, но обиду в глубине души на мужа все же затаила. И надо сказать, что в последние месяцы такое стало происходить все чаще и чаще. Последнее очень тревожило и даже пугало Маришу. Никогда прежде она не испытывала к мужу столь странных и смешанных чувств. Прежде она, не стесняясь, высказывала ему все, что думала, вспыхивал скандал, после чего оба супруга так же бурно мирились и больше к прежней теме уже не возвращались.
Но теперь, в присутствии сына, Мариша скандалов избегала. Нужно было срочно искать какой-то новый способ решения конфликтов, потому что невозможность с пеной у рта и разбитой посудой доказать мужу, как же он не прав, буквально убивала Марину.
– Еще чуть-чуть – и я свихнусь, – сказала она самой себе. – Точно-точно! Мне необходим адреналин, а где его взять, сидя дома?
Тем не менее сборы прошли мирно и очень быстро. Много брать с собой в дорогу не имело смысла. Мариша как-то плавала по маршруту Питер – Валаам – Питер и помнила убогое корыто, которое по недоразумению почему-то называли теплоходом, и где из развлечений был лишь видеосалон и белое пианино в кают-компании, на котором так за все время плаванья никто и не сыграл.
Но теперешняя действительность приятно поразила Маришу. Судно было новым. И каюты в нем имели вполне приличных размеров душ с туалетом вместо прежнего жалкого рукомойника, приткнутого где-то в углу между двумя койками.
Впрочем, как быстро разобралась Мариша, удобства были далеко не во всех каютах. И к тому же многие каюты были рассчитаны на четверых пассажиров, но при этом, как показалось молодой женщине, были куда меньшего размера, чем та, которую занимали они вдвоем со Смайлом.
– Сколько же стоили тебе билеты? – приятно поразилась Мариша и услышала в ответ еще более приятную вещь.
– Ради тебя, дорогая, я способен и не на такие жертвы.
– Знаю, знаю, – зарумянилась Мариша. – Ты у меня сокровище. Живешь с моей мамой практически под одной крышей уже больше года и ни разу за это время на нее не наорал.
– Она же твоя мама. Как я могу кричать на маму моей любимой женушки?
Надо отдать должное, Маришина мама тоже вела себя в отношении Смайла как ангел. Никогда к нему не приставала с нотациями или нравоучениями, наоборот, всегда хвалила. Да еще кормила, как на убой. И всегда тихо уезжала к себе, когда чувствовала, что детям хочется побыть вдвоем.
И все же с завидным постоянством появляющийся посторонний человек в доме не мог не напрягать. Но Смайл деликатно помалкивал, за что Мариша была ему очень благодарна.
Теплоход поражал Маришу все больше и больше. Все тут было очень дорогим и шикарным. Два ресторана, несколько кафе и баров, открытая терраса на палубе, где пассажиры могли принимать солнечные ванны. Конечно, до тихоокеанских лайнеров с их размахом тут было далеко, но все же для нищей Карелии, куда предстояло отправиться нашим путешественникам, этот корабль был чем-то из области фантастики.
На корабле было множество мест, где можно было приятно провести время. Имелась даже букмекерская контора, что несказанно поразило Маришу.
– Разве казино не под запретом в нашей стране повсеместно?
– Казино – да. Но букмекерская контора – это совсем другое дело.
– И в чем же другое?
Мариша не скрывала своей иронии, но Смайл воспринял ее вопрос всерьез и тут же пустился в объяснения, чем эти две вещи отличаются друг от друга. Мариша почти не слушала мужа. Она вспоминала, что недавно читала о лайнере, который, покидая морской порт Питера и оказываясь в нейтральных водах, тут же открывал казино и приглашал за игровые столы и рулетку всех желающих.
Но их корабль шел по акватории, где действуют законы, принятые в Российской Федерации.
Пока что у стойки букмекера расположилось всего трое игроков. Остальное помещение было пустым. Да и не удивительно, подавляющее большинство пассажиров еще устраивались в своих каютах. И все же трое игроков уже сидели возле стойки букмекера, азартно следя за ходом матча или действиями спортсмена, на которого они поставили.
Мариша понаблюдала за игроками некоторое время и убедилась, что только двое играют на ерунду, третий ставит более чем серьезные суммы. Пять тысяч, еще пять, теперь десять. А вещь теплоход даже еще толком не отошел от берега! Что же будет потом, когда деньги у этого типа кончатся? Или он надеется на бешеный выигрыш? Вот уж глупо, учитывая, что ставит он на заведомо слабые и проигрышные команды.
– Если поставить на фаворита, выигрыш будет совсем невелик. Ведь на фаворитов ставят все! Поэтому настоящие игроки ставят на «темную лошадку». На того игрока, которого никак нельзя заподозрить в способности выиграть.
Пока Смайл объяснял, Мариша следила за игроками. Как же они волнуются! На том, что поставил крупную сумму, вообще лица нету. А когда он проиграл, то вовсе не скрывал своего разочарования. Вскочил, билетики порвал, едва не плакал. И оно ему надо, за свои же деньги получать такое расстройство?
Молодую женщину всегда интересовал вопрос, что заставляет взрослых и с виду вполне нормальных людей просаживать целые состояния в такой вот игре. В чем тут азарт? Еще можно понять адреналин на скачках, когда ты сидишь на трибуне и наблюдаешь за мчащимися мимо тебя лошадьми и их наездниками. Но тут? В сизом дыму – запрет на курение в общественных местах тут тоже явно не действовал – лица играющих казались какими-то нереальными.
Внезапно внимание Мариши переключилось на еще одного персонажа, потому что дверь рядом со стойкой портье открылась и оттуда вышла официантка. Зал позади нее был пуст и темен. Разглядеть, что там находится, Марише не удалось. Но на подносе официантки стояли грязные пепельницы, которые она поставила на стойку букмекера, взяла оттуда же несколько чистых пепельниц и снова скрылась за дверью.
– Если девушка следит за чистотой, значит, – невольно сделала вывод сыщица, – тот зал обитаем. Вот только почему на двери нету никакой оповещающей таблички? Что там находится? Какие помещения?
Официантка ушла, а внимание Мариши снова привлекли к себе игроки. Правда, теперь их было уже не трое, а четверо. И Марише показалось, что один из них ей знаком. И не просто знаком, а знаком очень и очень хорошо. Ну да, правильно! Четвертым игроком был ее старый знакомый – Борис.
При виде его несколько расплывшейся с годами, но по-прежнему самодовольной физиономии у Мариши даже дыхание перехватило. Когда-то она была буквально больна этим человеком. Сколько глупостей наделала ради него! Она думала, что он навсегда исчез из ее жизни, но вот он снова сидит перед ней и в ус не дует!
Что он тут забыл? Прежде она не замечала, что его тянуло к азартным играм. Мариша еще раз внимательно осмотрела игроков и вздохнула. На столе перед тем прыщавым юнцом, который делал самые большие ставки, громоздилась приличная кучка денег. Похоже, ему улыбнулась удача. Но надолго ли она будет благосклонна к юноше?
Мариша была уверена, что нет. И точно так же она была уверена, что у всех этих мужчин, наверное, где-то имелись жены или подруги, которые бы уж нашли этим деньгам куда более разумное применение.
– Ну что, налюбовалась? – тихо спросил у нее Смайл. – Пойдем отсюда, а?
Мариша кивнула и с радостью пошла следом за мужем. И все же уходя, она не смогла отказать себе в маленькой хитрости – проходя мимо таинственной двери, Мариша якобы оступилась и нажала на ручку. Бесполезно! Дверь была заперта изнутри. И этот факт еще больше раззадорил любопытство Мариши.
И еще ей показалось, что четвертый игрок заметил ее маневр. И по его губам скользнула ехидная улыбка.
– Ты идешь? – услышала она голос мужа.
– Да, да! Уже иду!
– И что мы будем делать сейчас? – спросила Мариша, когда корабль был осмотрен, вещи разложены, а время трапезы еще не наступило.
– А у тебя есть какие-то идеи?
Мариша помялась с ответом. Даже под страхом смертной казни она бы не призналась мужу в том, что ее влечет, прямо-таки притягивает к себе запретная дверь и играющие возле нее мужчины. Впрочем, если бы Мариша призналась в этом мужу, то казнь бы последовала незамедлительно. Смайл ясно дал жене понять, что не считает то прокуренное помещение достойным местом для нее. Он так поспешно увел ее оттуда, что двух вариантов быть не могло.
Мариша все молчала, а Смайл истолковал ее молчание по-своему. Он широко улыбнулся и шагнул к жене.
– Ну, ты и шалунья! – внезапно с жаром воскликнул он и притянул Маришу к себе. – А что? Я согласен! Давай помнем эти отвратительно чистые простыни ко всем чертям!
– Смайл! Ты что! – ахнула Мариша, уже отвыкшая от таких порывов своего супруга. – Ты что придумал?
В ответ муж жизнерадостно захохотал и запечатлел на губах Мариши такой страстный и горячий поцелуй, что дыхание у нее невольно сбилось, а мысли упорхнули от манящего ее темного и таинственного зала очень и очень далеко.
Впрочем, когда супруги шли к ужину, мысли Мариши снова вернулись в прежнее русло. В толпе других пассажиров она увидела Бориса. Увидела и больше уже не могла выбросить его из головы. Если раньше она еще сомневалась, он ли это, то теперь, на ярком свету, она хорошо разглядела его. Да, без всякого сомнения – это был он – ее старый приятель и… любовник!
Он тоже заметил Маришу, но ограничился своей прежней ехидной улыбочкой, которая всегда так бесила Маришу. Вот и сейчас она не заметила, как зашипела от злости.
– Что с тобой? – немедленно отреагировал на ее шипение муж.
– Ничего. Ногу подвернула случайно!
– Вот всегда ты так! Говорил я тебе, не надевай в дальнее путешествие тесную обувь на каблуках! А ты что напялила? Ты ведь уже не девочка, чтобы на каблуках по-прежнему скакать!
– Смайл, заткнись! – еще более зло прошипела Мариша, уже не зная, на кого ей больше злиться.
На мужа, который упомянул ее возраст? На бывшего любовника, столь некстати оказавшегося с ней рядом на этом корабле? Или на саму себя, которая все это допустила? Но на себя злиться ни в коем случае нельзя. Себя нужно любить и во всем оправдывать. Злиться на Бориса тоже затруднительно, он стоит через несколько столиков и совсем не смотрит на Маришу. Значит, отдуваться придется Смайлу.
– Ты бы, чем укорять, мог бы лучше меня поддержать, – буркнула Мариша мужу. – Совсем уже старая развалина!
Однако Смайл, вместо того чтобы обидеться, еще больше озаботился:
– Что? Так болит? Где? Наверное, ты потянула лодыжку. Вон как она опухла!
Услышав, что у нее толстые щиколотки, Мариша окончательно вышла из себя и едва не треснула Смайла. От расправы того спасло лишь то, что вокруг было много народу и Мариша не захотела привлекать к их парочке лишнее внимание. И так на них уже глазели со всех сторон. А виновник всего этого был уже далеко. И как не без злорадства заметила Мариша, сопровождал он даму весьма преклонного возраста и неприглядной наружности.
Без дальнейших проволочек Мариша с мужем прошли в ресторан и устроились за столиком, на который им указал любезный метрдотель. Впрочем, они могли устроиться и за любым другим, но этот действительно был расположен очень уютно – у иллюминатора и одновременно близко к сцене.
– Тут будет выступление?
– Живая музыка, мадам, – тут же откликнулся безупречно вышколенный официант, который как раз в этот момент зажигал у них на столе маленький, выполненный в виде двух сердечек светильник. – Музыканты начнут через несколько минут.
– М-м-м… Как замечательно! А что на ужин?
– Все, что пожелает мадам.
И на стол перед Маришей легло внушительных размеров меню, раскрытое на странице с закусками.
– Желаете аперитив?
– Вино, – рассеянно отозвалась Мариша. – Легкое столовое вино. Белое.
Она читала перечень блюд. Однако какое изобилие! Крабы под соусом из авокадо. Морские гребешки. Отварные шупальца осьминогов под белым соусом. Карп! Стерлядь! Белуга!
– Может быть, возьмем шампанское?
– Шампанское?
– Ну да, чтобы отметить начало нашего с тобой путешествия.
Мариша к шампанскому была совершенно равнодушна. Вполне могла обойтись и без него. Но как раз в этот момент она краем глаза заметила, что официант ставит на столик ее знакомого серебристое ведерко со льдом, из которого выглядывала бутылка шампанского, и решительно заявила:
– Шампанское берем обязательно! Сразу две бутылки!
Если Смайл и удивился, то вида он не подал. Молча кивнул и повторил заказ жены официанту. На закуску каждый выбрал себе блюдо из морепродуктов, а на горячее они взяли мясо. Обоим хотелось подзаправиться поосновательней после сегодняшних любовных игр в каюте и в преддверии их ночного повтора.
Все принесенное официантом оказалось очень свежим и вкусным. А на отсутствие аппетита никто из супругов не жаловался. Пока муж жевал, Мариша терзалась одной мыслью – сказать или не говорить ему о том, что на судне находится ее бывший любовник.
Жизненный опыт Мариши склонял ее к тому, чтобы ничего не говорить. Но, с другой стороны, если Боря проболтается первым – это будет еще хуже. Впрочем, всегда можно сказать, что Борис растолстел до неузнаваемости, подурнел, обрюзг, и Мариша его просто не узнала. Но вдруг Смайл в это не поверит? Что тогда? Нет, лучше сказать!
– Дорогой, – произнесла Мариша, слегка глотнув шампанского для храбрости. – Знаешь, я хотела тебе сказать…
И она осеклась. Шампанское ни фига ей не помогло. Тут бы куда лучше подошел более крепкий напиток – коньяк или виски, но это надо было снова звать официанта, делать заказ, потом ждать напиток. Да еще объяснять мужу, с чего вдруг она решила так резко повысить градус, когда у них еще почти целых две бутылки шампанского.
Поэтому Мариша деликатно кашлянула и попробовала снова:
– Дорогой, ты знаешь…
– Нет, это я хотел сказать тост! – неожиданно перебил ее Смайл. – Мариша, ты самая замечательная женщина на этом свете. Ты лучшая! И я ужасно счастлив, что именно меня ты выбрала в мужья!
– Да, в моей жизни были и другие мужчины, – осторожно подтвердила Мариша и тут же поняла, что с откровениями пора завязывать.
Дело в том, что лицо ее Смайла немедленно приобрело то выражение, которое она видела уже многократно. Он ревновал. И ревновал бешено. Какие уж тут признания! Сказать, что тут на судне находится ее бывший любовник, который знал ее еще прежде Смайла, означало совершенно испортить мужу отдых.
– Но все они тебе и в подметки не годились! – бодро заверила Мариша мужа. – Ни один!
Смайл слегка оттаял, но все равно не до конца. Так что Мариша решила, что больше она не проронит ни словечка по поводу Бориса. А этот гад так и лез ей на глаза! Когда зазвучала музыка, он пригласил сидящую рядом с ним пожилую даму, поразительно похожую на сухофрукт, на танец. Никто не танцевал, а они танцевали! И весь зал глазел на эту парочку, тесно прижавшуюся друг к другу, и ломал головы, кто они такие и что их связывает.
Надо сказать, что несмотря на пронесшиеся годы Борис выглядел почти не изменившимся. Он и в молодости был скорее упитан, чем худ. Волос убавилось самую малость. Да, он почти не изменился. Но вот его дама… Она была старше Бориса, по самым скромным подсчетам, раза в два. Ей давно уже перевалило за шестьдесят. И она была похожа на сухой, обтянутый кожей скелет. Тоненькие ручки-палочки, корявые, скрюченные артритом пальцы с ярким маникюром. Кости так и стучали под ее шелковым вечерним платьем, которое было настолько красиво, что у Мариши прямо слезы на глазах выступили.
Старушкам непозволительно носить такие туалеты! Это удел молодых и красивых! А саму себя Мариша до сих пор причисляла именно к этому разряду. И совсем не хотела думать о том времени, когда и она сама перекочует в следующую категорию зрелости.
– Что ты на них так смотришь?
– Платье на бабуле удивительно красивое.
– Брось ты! – отмахнулся Смайл. – Она страшная, как смертный грех. Давай лучше поговорим о нас с тобой. Скажи мне, ты счастлива?
– Ну, конечно, я счастлива! – изумилась Мариша такому вопросу. – А ты?
– О да! Я очень счастлив! Мне страшно повезло встретить такую женщину, как ты, Мариша. И я очень хочу тебе сказать…
Но что собирался сказать Марише ее муж, осталось тайной за семью печатями. Потому что как раз в этот момент танцующая парочка, бешено вальсируя, проплыла мимо столика Мариши и ее мужа. И к ногам Мариши упал клочок бумаги. Она не поленилась и тут же прижала его подошвой своей туфельки. Мариша понятия не имела, что это могло быть, но она очень хотела это знать.
– Вот придурки, – пробурчал Смайл, которого эти двое сбили с мысли. – И чего им там не танцуется? Свободного места на площадке предостаточно. И вообще, что это за выпендрежник такой, который свою бабулю решил выгулять?
– Смайл, не нервничай ты так.
– Нет, я хотел бы знать, что с этими двумя? Кто они? Мать и сын?
– Что ты! Какие там мать и сын!
– А что? По возрасту вполне подходят.
– Да ты посмотри, как он ее обнимает. Они любовники! Или муж с женой.
– Муж? Жена? Да она старше его раза в два, если не больше.
– И что с того? Ты видел, какое у нее платье? Уверяю тебя, она его вытащила не из лесного орешка. Это платье куплено у лучшего кутюрье. И стоить оно должно бешеных денег! А бриллианты! У этой бабули в каждом ухе качается по даче на Ривьере! А на руках у нее нацеплена целая деревенька!
Но Смайл не захотел больше говорить об этой паре.
– Не позволю, чтобы какой-то напыщенный жиголо и его престарелая красотка испортили нам с тобой, дорогая, этот вечер. Я намерен провести его только с тобой. И все разговоры о других людях оставим!
И Смайл нежно погладил руку своей жены, отчего у Мариши по коже побежали мурашки. И все же полностью расслабиться и отдаться этому вечеру ей мешал маленький кусочек бумажки, который она прижимала своей туфелькой к полу. Он не давал ей покоя. Любопытство, как известно, сгубило уже не одну личность. И Мариша заняла в длинной череде его жертв свое почетное место.
Улучив момент, когда Смайл отвернулся к музыкантам, она подобрала клочок бумажки с пола, спрятала его в кулаке и, как ни в чем не бывало, сказала мужу:
– Дорогой, я схожу в туалет.
– Сходить с тобой?
– О нет! Туалет – это единственное место, где я вполне обойдусь своими силами.
И Мариша, послав мужу напоследок воздушный поцелуй, проплыла через весь зал и скрылась за дверями, которые вели в дамскую комнату.
