Kitobni o'qish: «Бездорожная сказка»

1 день лета, или Делегация

Так сложилось, что мой предыдущий том дневника закончился вместе с учебным годом. Более того, одновременно с окончанием получения образования, положенного царевне. Новый же том я заказала слишком поздно, поэтому мне целых два дня пришлось обходиться без ритуального вечернего описания событий прошедшего дня. И это оказалось достаточно трудно при моем характере и привычке следовать установленным ритуалам.

Сегодня же я получила в свое распоряжение эту прекрасную книгу со множеством чистых страниц (об этом событии я собираюсь написать после вступительной части), и спешу представиться по всей форме:

Царевна Варвара Кащеевна, старшая дочь его царского величества Кащея Бессмертного Великого и Ужасного, второй ребенок его супруги ее царского величества Марьи Берендеевны, сестра наследника престола Тридевятных Земель Ивана Кащеевича. Родилась в 8 день лета, и с тех пор солнце пятнадцать раз посылало в Тридесятые Земли весну. Будучи вторым по старшинству ребенком правящего лица, я, однако, не являюсь наследницей престола, ибо папенька непреклонен в этом вопросе: женщинам нечего делать на троне, так что мои младшие братья стоят в стройной очереди за старшим, Иваном. А на нас с сестрами у родителей совсем иные планы. О чем я и узнала нынче утром, когда папенька вызвал меня в свои покои.

Маменька находилась там же и занималась выпиливанием лобзиком по дереву, высунув от усердия язык, что меня немного смутило, когда я это увидела. Все-таки царице следовало бы вести себя более царственно. Но тут же я припомнила обстоятельства, в которых моя маменька была вынуждена получать образование, и позволила себе отнестись снисходительно к некоторым ее чудачествам.

Папенька тоже занимался любимым рукоделием: вязал пинетки для моего младшего братика, которому едва исполнилось два месяца. Но царь Кащей хотя бы не выносил свое хобби за пределы покоев, маменькины же резные шкатулки и полочки каждое воскресенье выставлялись на ярмарках на продажу. Особый знак царицы (лягушка в короне) не оставлял сомнений в авторстве изделия. Так что все Тридевятые Земли были в курсе странностей своей государыни. Впрочем, как ни странно, относились к ним снисходительно. Так что и мне, как послушной дочери, следовало реагировать также.

Итак, я вошла в родительские покои.

– А, Варька! – приветствовал меня папенька.

Я, как всегда, поморщилась. Все окружение я приучила к тому, чтобы меня называли строго по титулу – «Царевна Варвара», даже сестрам и братьям не делалось исключения, но вот родителям запретить панибратство я не могла. Поэтому, не имея морального права критиковать и исправлять старших по возрасту и званию, я оставила за собой право называть их в собственном дневнике не полными титулами.

– Папенька! Маменька! – сделала я положенный поклон в пояс.

Родители переглянулись с усмешками, которые я не могла не заметить, но мне улыбнулись тепло и пригласили присесть. Я повиновалась жесту папеньки и устроилась на табуреточке у его ног. В зимнее время эта табуреточка служила ему подставкой для ног, которые он грел у очага. Сейчас же, в последнюю седьмицу весны, в отоплении не было нужды.

– Выросла ты, Варвара, – заметил очевидный факт папенька.

– Да, через пятнадцать дней мне исполнится шестнадцать лет, – вежливо согласилась я.

– Я в этом возрасте уже замуж вышла, – подала голос маменька, откладывая лобзик и улыбаясь папеньке.

– Вы хотите сказать, что подобрали мне мужа? – кротко спросила я. – Я прекрасно осознаю свой долг и понимаю, что посредством брачных союзов можно добиться значительного расширения земельных угодий и…

– Кажется, уроки Кладезя Премудрости не прошли мимо этой очаровательной головки, – кивнул папенька, бросив взгляд на маменьку.

Та поспешно отвернулась к оконцу, но я успела разглядеть на ее лице тайную улыбку.

– Теорию Кладезь преподносит замечательно, – то ли возразила, то ли подтвердила она. – Но в данный момент речь не об этом. Никто не гонит тебя немедленно под венец. Но…

– Но? – вежливо поторопила я.

– Но мы с твой матушкой пришли к соглашению, что тебе действительно пора подумать о женихе, – проговорил папенька. – Но именно подумать, приглядеться, так сказать. Идти замуж за незнакомца – этого мы не желаем нашей старшей дочери.

– Да, политика политикой, но муж должен быть по сердцу, – поддержала его маменька. – Мы не в темные времена живем, и нет у нас нужды покупать союзников через брачные узы.

– Так что мы решили с твоей матушкой, что надо бы тебе, доча, мир посмотреть да себя показать.

Я нахмурилась, перебирая в памяти свои царские обязанности.

– Боюсь, что мне не совсем понятно, папенька, – с сомнением сказала я. – Где мне взять время на это? Разве не на мне лежит обязанность по разрезанию ленточек на любом открытии любого нового предприятия? Разве не я освещаю для народа события во дворце посредством написания информационных буклетов? Не далее, как вчера я ездила в новый музей деревянного зодчества в качестве представителя нашей семьи и почетно присутствовала на его открытии.

– Ты, несомненно, очень трудолюбива, – похвалила меня маменька. – И именно поэтому мы с твоим отцом решили, что ты заслуживаешь небольшого отдыха.

– На самом деле – большого, – прокомментировал папенька.

– Слушаю, – я сложила руки на коленях, попутно разгладив едва заметную складку на юбке.

– Речь идет о большом турне, в которое ты отправишься…

Я была так поражена, что некультурно перебила царицу:

– Я? Одна? В турне?

– Именно, – кивнул папенька. – Шестнадцать лет – это уже не детство. Тебе не нужны няньки. И, что тут скрывать, ты у нас выросла в очень благоразумную девицу.

– … которой уже пора задуматься о своем будущем, – подхватила маменька, невоспитанно перебив своего царственного супруга. Впрочем, не похоже было, чтобы он возражал. – И мы решили, что ты вполне сможешь отправиться в большое турне по странам содружественных территорий с государственным визитом. Официальным поводом твоего турне будет твое вступление в совершеннолетие. Впрочем, все понимают и истинную причину твоего путешествия.

– Но афишировать поиск и подбор женихов мы все же не будем, – почесал нос кончиком спицы папенька. – Будем действовать дипломатично.

– Понятно, – чинно произнесла я. – Каков будет маршрут?

Маменька тихонько вздохнула, словно была разочарована мною. А папенька, воткнув спицы через недовязанные пинетки в клубок приятного мятного цвета, поднялся с места, чтобы показать мне карту, разложенную на столе. Это была рабочая карта, вся исчерченная, изрисованная и истыканная булавками и флажочками, между которыми были натянуты нитки самых разных оттенков. Прежде папенька планировал на ней военные действия, и по фактуре нитей можно было определить, что именно он вязал в момент разработки плана.

– Вот твой маршрут. Я его разметил ниткой мятного цвета, какая под рукой была.

Я вгляделась в карту. Мне всегда нравилось это произведение мастеров из картографической мастерской Тридевятного царства. И горы-то выпуклые, как настоящие, с высотами, и реки-то словно водой нарисованные, переливающиеся бликами под лучами невидимого солнца, и степи с каждой травинкой изображенные. Особенно мне нравилось находить на этой карте зайчика какого с ушами, торчащими из травы, или крестьянина в поле с серпом, а то и карету помещицкую на дороге. Сейчас-то я уже взрослая, но все равно восхищалась как в детстве живостью работы. Отыскав среди многочисленных пометок необходимую мне нитку мятного цвета, я смогла оценить масштабы предстоящего визита. Начальный узелок, как и положено, располагался у въездных ворот стольного града. Яркий красный флажок отмечал возвышающуюся над гаванью с крошечными корабликами прибрежную скалу со стольным градом, над главным шпилем которого гордо раскинул крылья Змей Горыныч (друг и соратник папеньки, в отличие от его сестрицы, Змеи Горыновны, уже не раз доставлявшей нам неприятности).

Ровной линией, совершенно не следуя изображенным на карте трактам, нитка следовала к следующему флажку, вонзенному в вершину высокой горы Озёрных Земель. Стало быть, туда я должна была направиться в первую очередь – строго на запад. Следующая метка расположилась северо-западнее, на побережье Каменистых Земель, откуда, как я знала из уроков экономики, в наше государство поставлялись горностаевые шкурки. Четвертая метка уводила нить на север карты, в Змеевы Земли, известного на весь мир своими полезными ископаемыми. Дальше мятная нить возвращалась в восточную часть карты, а флажок папенька воткнул в Старогорные земли. Порывшись в памяти, я не смогла извлечь из нее никакой информации по поводу торгово-экономических связей с этим регионом (странно!). И, описав такой приличный круг, нить вновь следовала в наши Тридесятые Земли.

Изучив план поездки, я подняла глаза на папеньку.

– Да, маршрут дан в общих чертах, – согласился он с моим недоумением в глазах, которое я не стала выражать вслух. – Тонкости изложены в письменном виде.

И показал на солидных размеров книгу, лежащую на лавке. Книги я люблю. Поэтому степенно кинулась к ней, чтобы рассмотреть поближе. Новая. Кожаный переплет еще хранил характерный запах свежего отделки. А бумага, традиционно изготовленная из выдержанной бересты, была тоньше лепестка розы. Я была готова поехать в это турне ради самого обладания данного шедевра книжной продукции!

Но папенька не столь трепетно отнесся к книге. Для него это было просто очередное собрание информации под практичным переплетом. Он послюнявил палец, чтобы перелистнуть первую страницу.

– Вот подробный почасовой маршрут твоей поездки, – ткнул он в красиво вычерченную таблицу с указанием распорядка каждого дня турне.

Я лишь мельком увидела сетку первого дня: "4:02 выезд, 7:46 завтрак на постоялом дворе номер 1 (см. Приложение 1), 8:56 перегон номер два…" Явно, расписание составляло маменькино Зеркальце – только Кладезь Премудрости мог проявить такую педантичную точность. Уж не от него ли я переняла аналогичную склонность к упорядоченности?

– Спасибо, я внимательно изучу, – сказала я, желая поскорее получить Книгу в собственность.

Но маменька, подошедшая к нам, пожелала продолжить инструкции.

– Здесь в книге оставлено место для путевых заметок, которые ты так любишь делать. Ты же знаешь, нужен будет подробный отчет. Мы хотим внести некоторое новшество и тебе предстоит фиксировать впечатления прямо по ходу турне. Я уверена, что с твоей ответственностью ты непременно справишься с этой задачей.

– Я сама буду фиксировать? – поинтересовалась я. – Прямо в этой книге?

– Разумеется.

Я чуть слышно вздохнула в восхищении. Да, мои родители знали, что я люблю больше всего! Затем я вернулась к практической стороне поездки.

– А моя свита? Кто в нее войдет?

– Это пока не решено, – почему-то ушел от прямого ответа папенька. Что странно. Я сделала зарубку в памяти, чтобы обдумать этот факт позже, но пока ничего не стала говорить, не имея достаточной информации для диспута.

– Мы должны были сначала обсудить это назначение с тобой, а уж потом определяться со свитой, – сказала маменька, и я удалила зарубку из памяти.

– Так как? – заглянул мне в глаза папенька. – Согласна ли ты ехать с официальным визитом вместо нас с твоей матерью?

Я прижала Книгу к груди.

– Конечно, согласна. А разве я могла отказаться?

– Ты забыла, что у нас в стране действует демократический способ правления? – покачал головой папенька, хотя маменька при этих словах неприлично хихикнула, но правитель сделал вид, что не услышал этого дискриминирующего его смешка (и зная историю собственной страны, я не могла не хихикнуть мысленно, подобно маменьке). – Сначала нужно все обсудить.

– Да, я еду, – выразила я согласие с предложением родителя и не видя смысла разворачивать дискуссию об истинном способе правления в нашем государстве.

Собственно, на этом аудиенция закончилась. Я получила отеческий поцелуй в лоб и материнский чмок в нос, после чего мне было позволено удалиться, что я и сделала, прижав книгу к груди. В своей опочивальне я положила инструкции на прикроватный столик, чтобы вечером почитать их более вдумчиво, ибо сейчас меня ожидали обязанности старшей дочери царской четы. А я всегда придерживаюсь составленным планам, иначе в жизни воцарится хаос. Строго следуя расписанию, я:

а) посетила конюшни с целью проверки состояния подкованности моей любимой лошадки по имени Сивка-Бурка (накануне у нее слетела подкова, а держать ездового коня в подобном состоянии недопустимо);

б) приняла участие в торжественном параде выпускников поварской школы, получив в качестве подарка от последних плод их трудов в виде оригинальной выпечки – булочки с начинкой из сыра с зеленью и жареной рыбой;

в) пообедала в присутствии младшей сестры, разъяснив ей попутно роль первого советника при восточных царях. Рыбно-творожную булку мы также употребили за обедом;

г) после приема пищи я нанесла визит в столичную библиотеку, желая пополнить знания по истории, географии экономике Озерных Земель. Отдельного собрания сочинения по этому государству не нашлось, что странно, а рыться в сборниках у меня не было времени. Пришлось внести в ежедневник запланированное исследование по данному вопросу;

д) далее последовал визит в кладовые града, где я была обмерена с целью изготовления мне дорожного гардероба;

е) семейный ужин, переходящий в семейное же совещание, занял весь остаток дня.

И вот только после всех этих дел я смогла добраться до Книги, внимательно изучить предложенный в ней материал, дойти до первой чистой страницы и начать ее заполнение вышеизложенным текстом.

***

2 день лета, или Исчезновение

Какой же мирной, милой и обычной была моя первая запись в новом томе дневника! И я никак не могла предугадать, какими леденящими душу событиями я буду вынуждена наполнять его уже на следующий вечер… Впрочем, не буду отклоняться от хронологии истории, и опишу все по порядку.

Поздняя весна – это ранний подъем солнца, поэтому, когда я была бесцеремонно разбужена трясением за плечо, уже совсем рассвело, и я хорошо разглядела у своей постели собственную прабабушку.

Как всем известно, хотя и не сильно афишируется среди подданных, мои предки по женской линии имеют в семейном древе самую настоящую Бабу Ягу, чей портрет рисуется не слишком радужно в народных сказаниях. Прабабушка этим совершенно не тяготится, избрав своим девизом «Пусть говорят, что хотят». Расширенная же версия девиза была вышита Ягой Матвеевной крестиком, вставлена в рамочку и висит ныне в парадном углу ее Избушки-На-Курьих-Ножках: «Иметь дурную репутацию очень просто: достаточно быть красивой и общительной, а люди сами все придумают и всем расскажут». А тот, кто хотя бы раз пересекался с прабабулей лично, уже никогда не поверит в то, что она Ивашек в котле варит, а Иван-царевичей в баньке парит. Хотя бы потому, что у нее нет подходящего по размеру котла, а банька на выделенном ей участке земли не имеет шанса поместиться – вся территория отдана под яблоневый сад с молодильными плодами. Моя родственница все силы отдает науке, изучая и экспериментируя с зельями, заклинаниями и колдовскими штучками, чем всегда вызывала у меня неподдельный интерес. Вот только проявлять этот интерес активно я не могла – разве подобает старшей царевне интересоваться чародейством и полетами в ступе?

Но я отвлеклась… Хотя надо же представить персонажа, впервые появившегося на страницах моего дневника…

Вид у прабабушки был слишком уж всклокоченный, словно она выскочила из дому посреди ночи и во весь дух пронеслась над страной в своей ступе, не заботясь ни о сохранности прически, ни о подобающем царскому дворцу наряде. Впрочем, Яга Матвеевна славилась пренебрежением к правилам и законам. Одно лишь ее стремление к сохранению вечной молодости говорило о многом. Спросонья я с некоторым трудом узнала в молодой и цветущей, пусть и лохматой, женщине собственную прабабушку по материнской линии. А потом услышала ее слова:

– Вставай, Варвара! И срочно в тронный зал.

Я уставилась на Ягу Матвеевну в немом изумлении. Что это за вопиющее нарушение режима дня? Как это «Вставай»? Без умывания? Без зарядки? Без утренних записей в дневнике? Я озадаченно смотрела на прабабушку. Та никогда не отличалась терпением, а потому уже кидала мне на одеяло юбку, блузку и поясок. Совершенно неподходящие ни друг к другу, ни к ситуации в целом.

– Быстро, внуча, у нас ЧП.

Я по-прежнему не двигалась, пытаясь привести в единую систему суетящуюся Ягу Матвеевну, мятые вещи на постели и ранее утро за окном.

– Давай, давай. И тихо. В тронном зале уже Иванушка-царевич ждет.

Мой старший брат всегда был любимцем у прабабушки, поэтому она называла его ласковым имечком. Впрочем, и меня она кликала Варечкой или Вареником. А сегодня назвала меня Варварой… Пока я размышляла над этим, Яга Матвеевна уже покинула мою светлицу, взмахнув на пороге пышной алой юбкой и сделав одновременно мельницеобразное движение кистью, мол, поторапливайся. Озадаченная, я все же решила повиноваться.

Никогда еще доселе меня не будили подобным образом. Пусть на улице и светло, но было понятно, что глубокая ночь только-только уступила свое место раннему утру. И разбудила меня не прислужница Глаша, не даже дочь боярская Аннушка, моя компаньонка, помощница, но совсем не подруга, а сама прабабушка, которая вчера еще прислала нам голубя почтового с обычным письмом из своего поместья на окраине царства, куда и за неделю не доберёшься. Однако она тут и требует моего присутствия в тронном зале. Так что я подчинилась давлению обстоятельств и поспешила одеться. Конечно, я не могла позволить себе небрежный вид, и пришлось потратить несколько драгоценных минут на то, чтобы заплести волосы в аккуратную косу, вполне подходящую в качестве утренней прически. После чего я поспешила в тронный зал.

Я ожидала увидеть там всю семью, боярскую думу и кабинет министров в полном составе, однако зал был темен (из-за малого количества окон и не горящих факелов) и практически пуст. Мои шаги гулко звучали в его тишине, эхом отражаясь от высоких сводов. Я увидела прабабушку, стоявшую возле папенькиного трона, и брата Ивана-Царевича, склонившего в ней голову. Меня удивило, что мой старший брат занял место царя, пока что не положенного ему по рангу.

– Что случилось? – спросила я, приблизившись к трону.

Брат и прабабушка одновременно обернулись ко мне. Их озабоченные лица усилили мою тревогу, а я и так была неспокойна из-за странного начала дня.

Иван-царевич поманил меня к себе. Они склонились над чем-то, лежащим на столе. Письмо? Книга? Тряпка какая-то? Оставшиеся десять шагов я продолжала гадать, что же так внимательно разглядывали мои родственники. Заглянув через плечо Яги Матвеевны, я наконец идентифицировала предмет: то была береста, заполненная буковками. Рядом лежала стрела. Обыкновенная. У нас все стрельцы такие в колчанах носят.

– Сегодня в полночь меня разбудил звук влетевшей в мою опочивальню стрелы и вонзившейся в дверцу шкафа, – сообщил мне брат. – На стреле было это.

И Иван-царевич ткнул пальцем в бересту. Мне бросилось в глаза имя папеньки – и вся внешняя суетность покинула мою голову. Теперь я вчитывалась в текст.

«Кащей Бессмертный и его жена похищены нами. Дальнейшие инструкции у Шишковиков».

Озадаченная, я подняла глаза на брата. Тот кивнул.

– Я проверил. Их действительно нет. Опочивальня пуста, беспорядок страшный.

– Ну, может, они погулять ушли, – неуверенно сказала я. – Маменька любит спонтанные решения.

– Кладезь Премудрости не видит их, – хмуро возразил Иван-царевич. – Я его первым делом привлек к поискам.

А это серьезный аргумент! Созданный во времена молодости моей матушки, Кладезь Премудрости обладал – ввиду постоянного самосовершенствования – многими возможностями, недоступными даже Яге Матвеевне.

– А я искала их через яблочко по блюдечку, – добавила информации прабабушка. – Кладезь-то сразу мне новость скинул. И не видно их мне даже через блюдечко мое волшебное, а ведь оно может разглядеть все, что пожелаешь, будь то живое или мертвое, близкое иль далекое. А уж собственную внучку завсегда мне показывало. Но не сейчас.

Я почувствовала холодок, пробежавший по спине.

– И что же… И как же… – я не могла сформулировать вопрос.

– Я сразу в ступу и сюда, – продолжила Яга Матвеевна, игнорируя мои сложности с формулировками.

– Что делать будем? – поставил вопрос ребром мой брат. С невольной гордостью взглянула я на него: без папеньки он ведь автоматически занимает его место на троне, и куда делась его беспечность и легкомыслие? Передо мной был настоящий царь Тридевятого царства, правда, немного растерянный.

– Искать их надо, – сказала я. – Объявить всецарский розыск и…

– Нельзя, – покачал головой брат.

– Почему?

– Ситуация не та, чтобы объявлять о пропаже правителя, – объяснил он. – Хан Восточный у границ стоит. И только опасения перед папенькиной репутацией удерживают его от начала военных действий. Стоит ему узнать, что Кащей Ужасный пропал – всё, конец нашим восточным землям.

– Так, может, это он и организовал? Похищение? – подала мысль прабабушка.

– Сомневаюсь, – задумчиво не согласился Иван-царевич. – Он бы уже перешел в наступление. А они так и стоят лагерем у границы, я стрелу посылал волшебную с запросом.

– Мою стрелу? – встрепенулась Яга Матвеевна.

– Её, – вздохнул брат. – Но, согласись, ситуация-то критическая.

– Все равно, не трать стрелы эти понапрасну, – посоветовала прабабушка правнуку. – Создать новые я пока не смогу, Финист Ясный Сокол отказывается своим оперением жертвовать, а долги его все прежние я уж зачла. Мы через блюдечко сможем все узнать.

Здесь, полагаю, будет уместным комментарий о луке и стрелах. Очень полезное изобретение моей родственницы-чародейки: лук заколдован таким образом, что послать из него стрелу можно из любой точки – и послание всегда прилетит в строго определенное место, будь оно хоть в двух шагах, хоть за тридевять земель. Всего было изготовлено пять таких комплектов. Один из них и получил мой брат в качестве подарка на совершеннолетие.

– Ну прости, прабабушка, – понурился царевич. – Запаниковал, сознаюсь. Тебя-то еще не было рядом.

Пока они беседовали, я успела продумать сложившуюся ситуацию и позволила себе перевести разговор на более практические материи.

– Значит, оповещать об исчезновении царской четы мы никого не будем, – сказала я. – Нужно скрывать это как можно дольше. К границе войско отправить, чтобы в случае наступления Восточного Хана быть готовыми защитить свои территории.

– Я уже это сделал, – сообщил заместитель Кащея Ужасного. – Прямо сразу и отдал приказ, я ведь все-таки за военное дело не просто так отвечаю.

– Молодец, – одобрила я действия брата. – Затем нужно кого-то отправить на поиски родителей. В послании ведь сказано про Шишковиков. Что это может означать?

– Сосновые Земли от нас на западе, – задумчиво сказал Иван-царевич. – Заманивают?

– Могут, – не менее задумчиво согласилась Яга Матвеевна. – Отвлекают от восточных границ.

– Значит, ехать туда должен не ты, – отреагировала я, обращаясь к брату. – А я.

– Ты? – удивился тот.

– Именно, – уверенно продолжила я свою мысль. – Еще вчера папенька сообщил мне, что я должна отправиться в длительное путешествие по миру с большим и дружественным турне. Вчера же он и коммюнике выпустил, сегодня в «Вестнике Тридесятого царства» должно появиться.

– А, да, – припомнила Яга Матвеевна. – Внуча говорила мне, что собираются они тебя на охоту за женихами отправлять.

Я чуть поморщилась – прабабушка всегда предпочитала называть вещи своими именами, игнорируя дипломатичность и политес.

– Поэтому я могу отправиться в это турне как ни в чем не бывало. Тем более, что для него уже все подготовлено, меня ждут. И если я вдруг не приеду, сразу пойдут слухи и сплетни.

– Согласен с сестрой, – сказал Иван-царевич. – И логика в ее словах есть, и смысл.

«Еще бы!» – фыркнула я про себя.

– Да, соглашусь, – добавила и прабабушка. – Ехать надо. Зная моего внучатого зятя, он наверняка уже по всей дороге гостиницы забронировал да питание оплатил…

– У меня есть маршрутный план этого путешествия, – вспомнила я. – И визит в Сосновые земли к Шишковикам чуть ли не первым пунктом по пути значится.

– Тащи сюда свой маршрутный план, – распорядился брат, а Яга Матвеевна поддержала его энергичным жестом. Пришлось повиноваться. Учитывая ночь и отсутствие слуг, а также необходимость все-таки соблюдать тайну, я смирилась с необходимостью самостоятельно сходить в свои покои и принести оттуда подаренную мне вчера Книгу. Раскрыв на странице с картой маршрута, мы склонились над ней.

– Да, Шишковики числятся первыми на дороге, – сделал вывод Иван-царевич. – Зачем ты должна их посещать?

– Ну вроде как приглашение отдаю, – неуверенно ответила я, поскольку еще не успела досконально изучить все пункты поездки и вызубрить их.

– Приглашение? – удивилась прабабушка.

– Ну, это является официальной темой моего вояжа, – объяснила я более уверенно, взглянув на краткую инструкцию над картой. – У родителей же юбилей свадьбы намечается, вот они и хотят наприглашать кучу окрестных и дальних соседей. А я везу им эти приглашения. Ну а мне устраивают приемы, концерты, экскурсии и обеды. Освещение в прессе, сувениры, популяризация правящих верхушек. А также повод для подражания и реклама местных производителей. Все как положено по протоколу.

– Ну да, ну да, – закивала прабабушка. – И знакомство с потенциальными претендентами на руку и сердце.

– Я планирую ограничиться рукой, – проинформировала я.

Яга Матвеевна изучила меня долгим взглядом, словно пыталась понять, откуда у моих несколько безалаберных родителей, не менее несерьезных бабушек и дедушек, не говоря уж о ней самой, появилась столь рассудительная, хладнокровная и благоразумная дочь (она же внучка и правнучка). Я вежливо улыбнулась на прабабушкину озадаченность.

– Это сейчас неважно, – не заметил нашего безмолвного диалога брат-царевич. – Я согласен, что ты можешь совместить свое турне с требованиями похитителей. Но я обязан обеспечить твою безопасность.

– Но папенька все продумал и подготовил, – сказала я с некоторой паникой в голосе, поскольку ясно видела намечающиеся перемены в плане. И оказалась права!

– Золотая карета? – фыркнула прабабушка. – Серый Волк в качестве сопровождающего лица? Дубинка-самобита в виде оружия?

– Ну а чем плохо-то? – нахмурилась я.

– Для мирных времен – сгодится. Но сейчас… – прабабушка постучала костяшками пальцев по посланию. – Возьмешь мой транспорт.

– Твой? Ступу что ли? – удивилась я.

– Избушку на курьих ножках, – погрозила мне Яга Матвеевна. – Удобно ехать, комфортно отдыхать, защита отменная. Практически неприступная крепость.

– А я из дружины выберу стрельца, подходящего для охраны тебе, – добавил брат.

– А дубину-самобиту я тебе дам. И яблочко по блюдечку. И Меч-кладенец.

– Но я же не уполномочена с ними обращаться, – слабым голосом напомнила я.

– Точно… Тогда я сама с тобой поеду, – решила прабабушка.

– Прекрасная мысль, бабуленька! – тут же одобрил Иван-царевич. – Уже трое вас будет. Да в Избушке на курьих ножках.

– Но разве это представительно для царевны – вместо золотой кареты, запряженной роскошными скакунами с серебристой гривой, царевна прибудет в огромной избе на куриных ногах? – попыталась я призвать родственников к разуму.

– Ну, может, и выбивается это из среднестатистических принцессных штучек. Зато запомнишься ты сразу и навсегда. И впечатление произведешь неизгладимое.

– Вот уж нисколько не сомневаюсь, – буркнула я себе под нос. Что было верхом невоспитанности – и возражать старшим, и бубнить с недовольным лицом. Поэтому я постаралась взять себя в руки:

– Ну хорошо.

С некоторой грустью взглянула я на Книгу: ведь знала, что на следующей за картой странице папенька записал любовно составленный план моей поездки. Она еще не началась, а обстоятельства сделали эти планы устаревшими и неактуальными.

– Значит так, – подвел итог нашего спонтанного совещания Иван-царевич. – Варька едет в свое турне. Ты, прабабуленька, ее сопровождаешь. Встречаетесь с Шишковиками, дальше действуете по обстоятельствам. Я организую усиление охраны границ по всему периметру.

– А про родителей что скажешь? – поинтересовалась я у брата.

– Ничего не скажу. Дополню твое коммюнике: мол, извещаем, что дочь наша отправляется в турне, сыночек старший приступает к практике управления государством, а сами мы в отпуск на месяц.

– И куда? – невольно спросила я.

– А на болото маменькино, – осенило брата. – Мол, ностальгия замучила в преддверии годовщины свадьбы.

– Годится! – одобрила прабабушка. – Все знают, болото с девическим теремом внучки моей непроходимое. И всем известно, что родители ваши, не в упрек им будет сказано, любят чувства свои на публике выказывать. Так собирайся, Варвара, завтра прямо поутру и выдвинемся. Я успею транспорт подготовить, а ты – свое барахло собрать.

– Почему сразу «барахло»? – обиделась я. – Только самое необходимое в долгую дорогу.

– А то я не знаю! – хмыкнула прабабушка. – Впрочем, местом и весом мы не очень ограничены. Хоть весь свой шкап забирай.

– Решено, – пресек наши разногласия старший брат. – День вам обеим на сборы. Как связь держать будем?

– Позабочусь я об этом, правнучек, – отмахнулась Яга Матвеевна. – Ты нам охранника понадежнее подбери.

– Сделаю, прабабуленька, – кивнул Иван-царевич.

– И хватит меня бабкой величать! – цыкнула она.

– Как скажешь, – ухмыльнулся брат.

На том и разошлись.

***

Обычно я начинаю утро с изучения расписания на день, но после возвращения с экстренного совещания, собранного братом и прабабушкой, я так долго записывала события и впечатления, что составить план дел на новый день у меня не осталось сил. Впрочем, я и так помнила, что должна собраться в поездку.

Поэтому я постановила проснуться пораньше, чтобы восполнить это упущение, однако вмешались внешние обстоятельства и помешали моим намерениям. Обстоятельствами этими стал утренний визит прабабушки. Брызжущая энергией и оптимизмом, она ворвалась в мою светлицу, распахнула ставни и разбудила меня криком:

– Доброе утро! Как можно спать в такое чудесное утро?!

– До кукушки еще три минуты, – объяснила я, бросив взгляд на будильник на стене, опасаясь, что мои планам записать планы на день не суждено сбыться

Так и оказалось!

– Нужно изучить твой гардероб, – объявила Яга Матвеевна.

– Список имеющихся у меня предметов одежды приколот к дверце шкапа, – проинформировала я. – Правая створка, внутренняя сторона.