Стихотворения и поэмы

Всегда особый интерес вызывали авторы, нашедшие себя в обеих главных стихиях литературы – и в прозе, и в поэзии. В русской словесности таких писателей, как мне кажется, не так и много. Даниил Андреев – один из них. Его главная книга – это, конечно, «Роза Мира». Не роман, а скорее метафизический трактат, тем не менее это текст, прочно удерживающий внимание взявшего его в руки читателя.

Но не менее необычна и поэзия Даниила Андреева. Диапазон её широк. Здесь есть и то, что можно причислить к традиционной лирике, но по-настоящему самобытным и интересным автора делает опять-таки поэзия философская, метафизическая. И конечно, нельзя обойти вниманием жизненный путь философа и поэта, сложившийся в чём-то, увы, традиционно – для независимо мыслящего человека того поколения, но в то же время и уникальный – как сама личность Андреева, визионера, проникавшего своей мыслью в запредельные глубины и дали.

Поэзия Даниила Леонидовича Андреева даёт возможность и читателю заглянуть в эти дали и глубины, прикоснуться к тому необычному миру, дорогу в который нашёл автор.

Во первых строках хочу подчеркнуть, что я выражаю свою точку зрения своим отзывом, не более того. Я полностью согласен, так же, с составителями этого сборника, что для лучшего понимания этих стихов и поэм надо читать «Розу мира». Читаю, потихонечку, осмысляю. Но читаю со своей колокольни, далеко не во всем соглашаясь с автором. Не исключено, что по глупости. Ну вот, собственно, на каждый из разделов у меня есть немного строчек. А в целом, к сожалению, получилось много букв. Уж простите, дорогие товарищи)

Лунатическая любовь (на «Лунные камни») В представленных трех стихотворениях цикла «Лунные камни» автор рассказывает о любви к таинственной девушке, которая, наверное, и есть луна. Почему она решила грезиться автору? Может тоже влюбилась?)

А может это ЛАвкрафт был, добрый-добрый-добрый, добрый, но Лавкрафт?(на «Древняя память») Этот цикл напомнил Гумилева и Лавкрафта. Гумилева по стилю и месту обитания, кроме первого стихотворения, а Лавкрафта все первое стихотворение, два солнца, мол, вспоминаются. Кстати, и папенька, Леонид Андреев, слегка просматривается тоже. Древняя память просыпается у автора когда он гуляет по Гималаям. Есть разные точки зрения, хорошо это или плохо.

Бахаи Андреев (на «Голоса веков») Параллельно читаю «Розу мира» и подозреваю автора в бахаизме. А уж после первых двух стихотворений я в этом твердо уверен. Ну, точнее, еще больше подозреваю) Честно говоря, я надеялся, что у Даниила-то Андреева идея единения всех религий подразумевается под более привычным для меня православным одеялом, но теперь вижу, одеяло, как и у бахаи, мусульманское. Но ведь это же просто стихи, скажете. Однако, тут уже вплетены многие специфические слова Андреева из той же «Розы мира», например иерархия, с ударением на «хи». Так что, не просто это уже стихи. Так же представлен стих о бедном гонимом еврее, который разворачивает книгу Сефирот, тайну тайн, врата ворот, так сказать, и улетает в безграничный космос бытия, и ему хорошо. Есть и стих о «единстве цели, множестве дорог», где говорится что мы все молодцы, что по-разному верим в справедливость добра.

Светлые воспоминания, дающие силы на победу ( на «Янтари») Это поэма или нет, я так и не понял. Главы написаны в разных стилях, но очень и очень образно и талантливо. Написана эта история в 42-м, автор защищал Родину и знает что такое война. Но война только слегка вплетается в сюжет. Но как образно: «В страшный год, когда сбирает родина плод кровавый с поля битв, когда шагом бранным входят дети Одина в наши села, в наши города». Интересно, что на дохристианское поклонение немцев скандинавским богам указывает Карамзин, которого многие обвиняют сейчас в подтасовках некоторых фактов. В минуту, когда можно сложить голову на защите Родины (я все-таки пишу как полагается с большой буквы) главный герой вспоминает о том, как был счастлив встретить и любить некую светлую девушку, как их встреча и жизнь в Крыму окрылила его самого и он уже спокойно сможет этих детей Одина отмести от своей Родины. Даниил Андреев принимал участие в освобождении Ленинграда. Я тоже считаю, что без светлых сил, помогающих нашим защитникам, фашистов было не остановить.

Русская природа, ты всему краса. Вечная, святая вера в чудеса (на «Зеленою поймой») Надеюсь, мой друг не подаст на меня в суд за использование строчек его стихотворения в заголовке этой части отзыва. Просто пришли они сразу на ум. Даниил Леонидович пишет здесь о природе, русской природе. Конечно, идеи Розы мира тоже вплетены. И тут Китеж, Небесный Кремль... это уже не бахаи, хоть и идея та же. Есть и тревожные моменты. Одна из меток принадлежности секте для меня упоминание и вплетание в стройные ряды благостной идеи древнеегипетского бога Ра, это меня насторожило. В стихотворении «Памяти друга» этот самый друг и был так называемым солнцепоклонником. Но русская природа, как же красиво описана в этих стихах... Особенно хотел бы выделить стихотворение «Брянские леса».

Смеющаяся в небе голубая девушка (на «Устье жизни») Здесь снова автор обращается к таинственной возлюбленной, голубой девушке, которую он называет Скитающейся Звездой, Смеющейся в небе. В белом стихе даже говорится что может быть рано еще такие вещи вообще озвучивать. Ну да что уж теперь, уже озвучено.

Земную жизнь пройдя ... я оказался в сумрачном лесу (на «Немереча») Немереча это непроходимый лес, как нам поясняет в своей одноименной поэме Даниил Андреев. Этот лес предстает в качестве Чистилища для души. Герой, забредши в немеречу, понимает что его земная жизнь подошла к концу. Он ожидал сразу вознестись в Рай, но оказалось все не так просто. Мысли о Рае, Небесным Кремле, чистая душа, а также смиренное принятие испытания немеречей, непременно приведет героя в Рай, считает автор. При этом, можно считать эту поэму и укороченным вариантом Божественной комедии, но не обязательно. На самом деле, только указанные в заголовке строки Данте и можно применить к этой поэме.

Детство души (на «Восход души») Стихи о детстве Даниила Андреева, из которых можно судить что в том своем детстве, наполненном чудесной магией, как он себе представлял, он и остался. А еще мне приходят в голову некие параллели с лавкрафтовским ктулхуизмом. Только там в глубинах океана живет что-то очень злое, а здесь, в небесных высях что-то очень доброе. Однако, конечно, силуэт отца, чьего не видит он лица, тоже представляется как нечто очень светлое и доброе. Надо помнить, отец это автор очень мрачных, духоопускающих сочинений, Леонид Андреев. Но большое влияние на Даниила оказал муж тети, светлая личность, доктор Добров, его он и воспринимал как отца. Все довольно неоднозначно и сложно, товарищи.

Грешники распявшие святое (на материалы к поэме «Друггур») До нас не дошла поэма «Друггур» в полном виде. Остается только гадать, в чем ее суть. Я еще совсем мало прочитал из Розы мира, а Железную мистерию читал очень давно, так что пришлось погуглить. Друггур, как пишут в интернете, город, погрязший в похоти, это из Розы мира. В представленных отрывках герой вспоминает о том, как распяли Иисуса, а затем, из своего неспокойного безбожного времени, наблюдает как убивается Иисус уже в сердцах людей. Рекомендую фильм «Свидетели любви», в котором рассказывается о мучениках той войны с церковью и крестами. Мне представляется, что этот Друггур это Москва тех лет.

Надгробные плиты поэтов (на «Крест поэта») Здесь под крестом имеется ввиду не крест, который несет человек, то есть груз ответственности, совести и т,д., а, скорее, крест, который ставят на могиле. Это посвящения погибшим Грибоедову, Гумилеву, Хлебникову и Волошину. Но максимально полно объясняет название эпиграф, принадлежащий перу Волошина: «Тёмен жребий русского поэта. Неисповедимый рок ведет Пушкина под дуло пистолета, Достоевского – на эшафот.»

Благодарения (на «Семь стихотворений» и «Стихотворения разных лет») Семь стихотворений-благодарений. Благодарения и одновременно прощания, если, конечно, речь идет о людях. Они писались в 37-м и 50-м. В эти годы, видимо, Даниил Андреев ожидал скорую смерть, но ему пришлось еще прожить в заключении, пережить Сталина, коего считал личным врагом, и на воле пожив совсем немножко, все-таки умереть...

Небесный кремль, земной его двойник и те, в ком дух его велик (на «Святые камни») Автор прогуливается у стен московского Кремля и, восхищаясь им, сравнивая, например, его башни с бутонами цветов, напоминает, что это земная копия Небесного Кремля, со всеми вытекающими отсюда сакральными смыслами. Даниил Андреев действительно верил в то, что Кремль это нечто божественное, дающее силу, мудрость, благо и т.д.. Василий Блаженный и Александр Пушкин представлены как одни из носителей и выразителей всего этого. Сегодня мы находим множество осколков фактов, которые позволяют уже серьезно изучать его теорию. Например, нелюбимый автором Сталин, принимал ее очень даже всерьез. В индустриальном плену (на «Симфония городского дня») Очень сильная поэма. Суть ее сводится к тому, что наши души находятся в плену индустриальных демонов, демонов прогресса. Настолько глубоко в плену, что даже забывается сам факт плена и забывается принадлежность к Небесной России. Писалось все это в 50-е, когда был бум стройки по всей стране. Станции метро представляются как тюремные коридоры. Что бы сейчас написал Даниил Андреев?) Между прочим, сильнее, чем «Время вперед!» Свиридова, мне упомнился альбом Жана-Мишеля Жарра «Revolution». Возможно даже это духовный брат нашего Андреева)

Все-таки Леонидыч (на «Темное видение») Как уже выяснилось в предыдущем блоке, души находятся в тюрьме индустриального или материального мира. На этом свете. А кто же сказал, что на том свете заключение должно закончиться? Вот уж действительно, по-леонидоандреевски темные видения. Получается что и человеком еще надо суметь стать. Все-таки, это звание. И правда, посмотришь на некоторых, ну разве же это люди?)

Кругом враги (на «Из маленькой комнаты») Первое стихотворение этого блока именно сегодня выглядит пророческим. Вот прямо в ноябре 2020-го. Кроме угрозы с Запада, никуда не делась и угроза с Востока. А если почитать еще дальше Даниила Андреева, оказывается и изнутри у нас угроза. Все пугала Гражданской войны пугали и его. Так, в стихотворении Баллада, идет речь о том, что вышел из мавзолея дух, то есть, извините, демон Ленина и вошел в Сталина, объединив в одном демоническом вожде силы двух демонов. Ну, это версия. Я с ней не согласен. Вместе с Г.П. Климовым, я считаю, что получив в союзники церковь Сталин победил фашистов. Но это, конечно, тоже только версия.

Добро с чудовищною пастью на поэму «Ленинградский апокалипсис» Даже войдя в Ленинград по Дороге жизни, Даниил Андреев оказался верен себе. Его идея о том, что русская душа, не смотря на то, что бессмертна, гибнет. Может, потому, что на защиту против чудовищ врагов подняли своих чудовищ, и победившие в итоге чудовища, расправившись с проигравшими чудовищами, примутся за наши души, Небесный Кремль. Или я что-то не так понял. А вероятнее всего, вообще не понял. В этой поэме в Данииле Леонидовиче, как нигде, пробудился дух отца. Очень красочно он поведал нам что еще Петр Первый пробудил это разъедающее нас чудовище, которое еще и защищает нас при случае. Но вообще-то все плохо. Надо конечно бороться, хоть это и бесполезно, но зато и постенать можно как следует. Вот такие у нас патриоты и вот такое будущее они нам почти накликали...

Евро-Роза-Союз-Мира (на «Предварения») К сожалению, вот к чему все эти красивые слова о Небесной России. Только для того чтобы поностальгировать по ней, а затем уничтожить, придавить нелепым уравнивающим все до ровного асфальта какого-то супер-пупер объединения, объединяющим не «за» а, как обычно, «против». Сам Андреев до такого не дожил, а мы, к сожалению, можем. Вот и борются сейчас с нами мировые уравнители, ради ровного счастья, гладкого как попка младенца. А мы должны выстоять, но уже «во имя» многообразия нашего мира. Однако, автор нам предлагает не рыпаться. Ну а что, не только же Пастернак был способен применять свой талант для пропаганды паники и пораженческих настроений. Мы читаем такого гения, отсеиваем пропаганду и оставляем в своих сердцах гениальные строчки. Может быть я и ошибаюсь, ведь еще не так много времени прошло от тех темных в искусстве времен, когда даже самые развеселые из гениальных, творили в мрачных тонах. Все-таки, папа, очень мрачный писатель, гены.

Как древние греки (на «Сквозь природу») Почему-то, живо описав, как он выражается, древнее наше русское, автор настаивает на том, что оно уже ушедшее, или, точнее, очень хочет чего-то совсем нового, поэтому еще не ушедшее стремится спровадить. И даже, почитая себя магом, верит что помогает своими магическими потугами устроить и приблизить это новое. Но то самое древнее, о чем так красиво он написал в своих стихотворениях, оно с нами, оно никуда не ушло. И мы без него исчезнем. От слова совсем. Как удивительно в унисон с Даниилом Андреевым, оказывается, поют его, наверное, последователи или единомышленники в стане наших врагов. Это настоящая светлая мечта или план, уничтожить всю нашу русскую культуру, русский мир, наши души, а потом восхищаться тем, что от нас останется, как какими-нибудь древними греками. Но, знаете, я предпочитаю лучше таких новаторов почитать за древних греков и может быть тоже восхищаться тем, что останется от них.

Я как ветерок сегодня вольный (на «Босиком») А в последнем блоке этого сборника вообще уже нет и тени Розы мира. Это просто стихи о том, как же хорошо и свободно живется в русской глубинке, когда ты городской избалованныш и приезжаешь в эту глубинку набегами, чисто отдохнуть.

Заключение Не помню уже, писал ли, что до сего дня я читал у Даниила Андреева только «Железную мистерию». Во времена, когда еще не слишком были видны невидимые стэлсы Америки, как пели примерно в то же время квн-щики. Я этот высокопарный иносказательный «запад нам поможет» прочитал тогда просто как полет фантазии. Беря этот сборник и одновременно «Розу мира», я пребывал в предвкушении чего-то светлого, ведь «небесный кремль» «небесная Россия» звучит красиво. Но, увы, улыбка моя померкла. Стихи, конечно, красивые и в том, что мы находимся в плену у материального мира что-то есть, однако все остальное, идея Розы мира, о которой я пока не могу в полной мере, впрочем, судить, мне не понравилась. Ничего кроме призыва поднять лапки кверху и сдаться на милость некоему новому миру, в котором нам места уже не будет, я не увидел. И вот, я в ожидании ваших тухлых помидор, дорогие товарищи)