Kitobni o'qish: «Дети Антарктиды. Захваченные земли»
Пролог
Как завиден удел твой, пастух.
Ты встаёшь, когда солнце встаёт,
Гонишь кроткое стадо на луг,
И свирель твоя славу поёт.
Зов ягнят, матерей их ответ
Летним утром ласкают твой слух.
Стадо знает: опасности нет,
Ибо с ним его чуткий пастух.
(Уильям Блейк «Пастух»)
Серёжа Левченко вот уже сутки стонал от нестерпимой боли, пытаясь сдержать так и норовивший вырваться из глотки крик. Он лежал обездвиженный на самодельных носилках в давно заброшенной квартире, мебель которой покрылась толстым слоем пыли и грязи. Тело охватил очередной приступ агонии. Боль ощущалась так, словно внутренности медленно заливали расплавленным железом. Парень сжал кулаки и прикусил нижнюю губу до крови, борясь из последних сил.
Спустя мгновение он почувствовал прикосновение вспотевшей и пахнущей едким металлом ладони, грубо зажавшей ему рот. Сквозь влажную пелену, застилавшую глаза, Сергей различил в свете ваттбраслета силуэт капитана Юдичева, злобно сверкнувшего взглядом в его сторону.
– Только пискни, – пригрозил тот и, не убирая ладони, а наоборот, сильнее прижав её, выглянул в окно, за которым виднелся фасад кирпичного здания.
Левченко становилось трудно дышать.
– Не видно его? – раздался тихий шёпот молодой начальницы, сидевшей напротив.
Юдичев промолчал, едва слышно фыркнув. Только тот, кто общался с капитаном какое-то время и знал его лучше, мог распознать в этом фырканье пренебрежительное «нет».
– Сваливать нам нужно, подобру-поздорову, – прошептал он, мельком взглянув на спутницу. – Ещё немного, и эти твари нас найдут. Кто знает, может, они уже добрались до нашего канадского друга и ждать его нет никакого смысла.
– Не думаю. Он лучший…
– Да-да, лучший собиратель на всей чёртовой Ледышке, – с раздражением закончил за неё капитан. – Те наши ребята, которых эти твари переваривают прямо сейчас, слышали это не единожды.
– Ты прекрасно знаешь, что он ничего не мог сделать… – с едва уловимой неуверенностью в голосе проговорила она.
– Ну, разумеется, – бросил Юдичев, явно не желая продолжать беседу, и стал внимательно осматривать улицу с остовами автомобилей и военной техники, заваленными обломками бетона под тонкой пеленой снега.
– Рука, – вновь подала голос начальница. – Ты его так придушишь.
Её собеседник даже бровью не повёл, продолжая всматриваться в окно.
– Юдичев! – чуть громче произнесла девушка и сделала шаг вперёд.
– Чего?
Взглядом она указала на Левченко.
Подчинённый с неохотой убрал обслюнявленную ладонь и обтёр её о штанину.
Послышался хриплый вздох. Серёжа пытался восполнить недостаток кислорода.
– Ты… Ты… – превозмогая боль и перехватившую горло злость, произнёс он.
– Тихо! – шикнул капитан и приложился глазом к оптическому прицелу винтовки.
Вынув из кобуры пистолет, Мария Зотова вышла на свет и настороженно взглянула в сторону Юдичева.
– Они? – прошептала она с лёгкой дрожью в голосе.
Тот резко поднял кулак, велев заткнуться. Это означало только одно – рядом мерзляк, а может, и несколько.
Сначала в перекрестье прицела попал кирпич, свалившийся со стены здания напротив. Он с грохотом упал на металлическую крышу разбитого автомобиля, расколовшись на две части. Затем, когда капитан вернул прицел в исходное положение, на месте отколовшегося со стены кирпича он увидел длинную конечность, уронившую ещё несколько кирпичей.
Юдичев быстро спрятался за подоконник и прижался к стене. Их взгляды с Марией встретились, и они, теперь уже наученные горьким опытом, затихли, боясь даже вздохнуть.
Однако Левченко больше не мог молчать. Боль стала настолько невыносимой, что держать её в себе не было сил. Бог свидетель – он терпел целые сутки и держал язык за зубами с той самой минуты, как упал с третьего этажа, неудачно приземлившись на спину и потеряв способность ходить. Он терпел до последнего, но именно в это мгновение его терпение лопнуло.
Парень тихо завыл, но не прошло и секунды, как на его губах вновь оказалась тяжёлая ладонь, а два пальца с силой зажали нос. Юдичев навалился на него всем своим весом и стал прижимать его голову – единственное, чем тот был в состоянии пошевелить, – к полу.
В глазах темнело. Сопротивляться не было никаких сил.
Левченко видел силуэт начальницы позади капитана, которого она пыталась оттащить, но тот грубо отпихнул её в сторону, продолжая делать своё грязное дело.
Тело обмякло. Серёжа чувствовал, как жизнь медленно, но верно покидает его. Перед глазами пронеслись воды залива Прюдс, родной «Прогресс» и лицо сестры. Она плачет, умоляет его вернуться целым и невредимым…
Последнее, что услышал Сергей Левченко, прежде чем умереть от удушья, это мерзкое, бросающее в дрожь клокотание мерзляка. Оно приближалось и становилось всё громче.
Но ему уже было всё равно.
Судовой журнал капитана Лейгура Эйгирсона
Пятница, 13 февраля.
38°50' с. ш. и 33°33' з. д.
Утро.
Сменил курс в сторону северо-западного направления. Соблюдаю достаточную дистанцию до Азорских островов с востока. Последние несколько лет только и слышал от знакомых моряков, что там одно за другим пропадают суда: мерзляков за эти годы расплодилось тьма, даже летуны встречаются. Рисковать не буду, лучше потратим лишние ватты.
Полагаю, двухсот морских миль будет достаточно.
День.
Взял ещё немного западнее, на всякий случай. Приборы показывают расстояние между судном и архипелагом двести тридцать миль.
Вечер.
Малец-пират и эта бабёнка-прогрессистка вновь поцапались друг с другом. На этот раз поводом стало задорное посвистывание парня, которое ни с того ни с сего вывело её из себя. Она велела ему прекратить, но пацан не послушался и нарочно стал свистеть ещё громче.
Вмешался собиратель и увёл пацана в кубрик. Оно и к лучшему.
Ночь.
Азорские острова далеко позади. Никаких происшествий.
Суббота, 14 февраля.
53°02' с. ш. и 24°10' з. д.
День.
14:02
Произошло короткое замыкание в двигательном отсеке. Пришлось остановиться и целых три часа устранять проблему, менять пару сгоревших кабелей на новые. Если такое повторится вновь, далеко не уплывём, поскольку запасных у меня более не имеется.
Прогрессист, нанявший меня, то и дело спрашивал, когда мы уже поплывём дальше. Старику нужно научиться терпению.
19:34
Наблюдаю, как с севера к нам приближается судно типа ролкер 1. Размеры небольшие, совсем немного больше нашего. По всей видимости, собиратели. Прогрессист, который сержант, отдал приказ взять оружие наизготовку. Болван.
19:41
Экипаж судна вышел на связь. Говорят на французском, ничего не понимаю. Пытаюсь вести переговоры на английском.
20:21
Переговоры удалось провести на английском. Это действительно оказались французские собиратели со станции «Конкордия». Они возвращаются с восточного берега Канады, города не назвали. Крайне удивились, что мы плывём в обратном направлении в середине февраля и назвали всех нас сумасшедшими.
Даже спорить не хочется.
21:03
Стоило предупредить французов о случившейся заварухе в «Мак-Мердо». Теперь уже поздно. Будет им сюрприз.
Ночь.
Снова наблюдал, как этот араб молится своему божку. Надоело. Вышел и предупредил сукина сына, чтобы он перестал заниматься этим на моём судне. Придурок в ответ стал огрызаться, шайтаном меня назвал, но всё же убрался. И хорошо.
Ещё раз увижу его за молитвой на моём корабле – прикончу.
Воскресенье, 15 февраля.
60°14' с. ш. и 9°43' з. д.
Утро.
По настоянию собирателя резко сменил курс на север. Теперь придётся делать значительный крюк, огибать всю Великобританию с запада, а не через пролив Ла-Манш, как планировалось изначально.
Всему виной двенадцать градусов тепла, которые ожидаются на акватории пролива сегодня днём. По словам собирателя, это значение небезопасно и лучше не рисковать, чтобы не навлечь на себя мерзляков с берега Франции, которые вполне могут там оказаться в такую погоду.
Старик-прогрессист пришёл в бешенство. Он не понимал, почему мы боимся мерзляков, находясь далеко от берега, поскольку те, в отличие от встреченных на экваторе летунов, ползают по земле. Каково же было его удивление, когда он узнал от собирателя, что один из видов пришельцев (моряки и собиратели кличут их «шустриками») способен ходить по воде совсем как водомерки.
Я был уверен, что отвисшая челюсть старика сейчас хрустнет и упадёт на палубу – настолько он был удивлён этим фактом.
Лично мне довелось познакомиться с шустриками лет пять назад. Эти твари проникли на судно глубокой ночью, когда мы проплывали недалеко от острова Нантакет в Северной Америке (видать, оттуда они и добрались до нас). Было их не больше десяти, с виду хлипкие, но ловкие и очень тихие, морды ещё отвратительные. Заползли на палубу и прикончили половину собирателей на борту. Еле отбились, благо убить их куда проще, чем летунов.
С тех самых пор от маленьких островов стараюсь держаться подальше. Их там водится как грязи.
Ночь.
Попали в шторм в ста морских милях от Ирландии. Ветер сильный, приборы показывают скорость ветра в тридцать восемь узлов 2 – восьмая по шкале Бофорта 3. Вся команда собралась в кубрике, переждать шторм. Управление взял на себя, автопилоту не доверяю. Сержант-прогрессист вызвался помощником на мостик. Я не против.
Ночка обещает быть трудной.
Понедельник, 16 февраля.
60°49' с. ш. и 4°37' з. д.
Утро.
Вышли из шторма.
Экипаж цел, чего нельзя сказать о корабле. Ему немного досталось:
– Повреждены релинги в кормовой части судна.
– Трещины и сколы в покрытии палубы.
– Отсутствуют несколько внешних световых приборов – смыло волной.
– Протечки в нескольких местах: лестница, ведущая в кубрик, трюм.
– Приборная панель корабля временами выдаёт ошибки.
Кроме того, незначительно повреждён вездеход: на его крышу упал стальной трос крана, оставив небольшие вмятины. Тот немой прогрессист с тупым именем уже приступил к ремонту.
Вечер.
Вошли в воды Северного моря. Несмотря на относительно безопасную температуру в семь градусов, стараюсь держать курс как можно дальше от берегов Англии и Финляндии. Шустрики могут водиться и там.
Собиратель готовится к высадке, то и дело проверяет оборудование, почти не отходит от него. Он напоминает своего отца – тот тоже готовился к экспедициям на захваченные земли так, будто ему предстоит спасать весь род людской.
Вторник, 17 февраля.
58°20' с. ш. и 10°23' в. д.
День.
Только что минули пролив Скагеррак, через час уже окажемся в водах пролива Каттегат.
Далеко на горизонте виднеются захваченные земли, которые приковали к себе внимание экипажа. Все налегли на фальшборт и неотрывно всматриваются в едва виднеющиеся вдалеке полоски земли.
Удалось устранить ошибку на приборной панели, перезапустив программу и переписав несколько строчек кода.
С водой, попавшей в трюм и коридор из-за протечки, также разобрались окончательно.
Вечер.
19:22
Нам предстоит пройти через Эресунн, разделяющий Швецию и Данию. Пролив этот, судя по карте, совсем небольшой, и земли обеих стран будут в зоне видимости: слева и справа по борту, соответственно.
Прежде, чем войти в акваторию пролива, собиратель настоял на проверке температуры в этом регионе (его метеодатчик как раз мог достать до необходимой зоны) и вскоре сообщил, что температура ночью там будет держаться в районе трёх-четырёх градусов Цельсия.
Возможное появление шустриков ещё беспокоит, но, вроде, всё должно пройти без проблем.
21:32
Плывём по проливу Эресунн. Слева по борту хорошо виден шведский город Хельсинборг и с десяток полуразрушенных небоскрёбов. Справа, со стороны Дании, просматриваются очертания какого-то замка, с виду вполне целёхонького.
Экипаж встревожен. На всякий случай все покинули палубу и выжидают в кубрике.
22:14
Прошли остров Вен в проливе. Осмотрел его в бинокль, мерзляков не заметил. Возможно, их там и вовсе нет. Да и островок маленький: кроме крохотных домишек и уничтоженных ещё тогда ветряков – ничего интересного.
23:33
Доплыли до Эресуннского моста, соединяющего некогда берега Дании и Швеции. Теперь от него остались лишь опоры и обломки с торчащей из них арматурой. Должно быть, мост разбомбили во время Вторжения. В любом случае теперь он ни на что не годен.
В западной части виден ещё один остров, называется Сальтхольм. На его поверхности заметил сплошное мелководье.
Среда, 18 февраля.
5:44 утра
Вышли в Балтийское море. Датские проливы прошли без происшествий, мерзляки не показались.
Экипаж успокоился, все понемногу стали возвращаться на палубу.
Стало заметно прохладнее – хороший знак.
Полагаю, если всё продолжится так же, то причалим к берегу уже завтра утром.
Глава 1. Плохая примета
Впереди простиралась водная гладь Финского залива. По серому небу лениво плыли на запад густые кучевые облака, напоминающие куски ваты. Лёгкий ветерок приятно ласкал кожу прохладным прикосновением, стирая из памяти вспоминания о жарком экваторе, словно это был страшный сон.
Устроившись возле капота «Титана», Матвей заканчивал проверку метеорологического оборудования. Перед собирателем лежал раскрытый кожаный органайзер со множеством карманов, в котором, помимо метеодатчика (главного прибора каждого собирателя), хранились несколько запасных литий-полимерных батарей размером и толщиной с ладонь, портативный планшет для отображения полученной информации и калькулятор для расчётов вручную, на случай если программное обеспечение планшета заглючит.
Как часто говаривал отец: «Лучше перебдеть, чем недобдеть», и Матвей твёрдо следовал этому правилу все свои пятнадцать лет собирательства. Час назад он запустил беспилотник с прикреплённым к нему зондом для прогнозирования. И пусть ветер нежно шепчет, как здесь холодно, а густые облака скрывают тёплые лучи солнца, младший Беляев предпочитает перебдеть, чем совершить ошибку. Особенно сейчас, в этом, возможно, самом важном рейде за всю его жизнь.
Случившийся недавно откровенный разговор с Вадимом Георгиевичем помог собирателю немного воспрять духом. Однако вместе с этим он ощутил на себе дополнительное бремя ответственности не только за спасение братьев и сестёр с «Востока», но и, возможно, всего человечества.
В течение всей минувшей недели Матвей пытался убедить себя, что лидер прогрессистов не пытается его обдурить. Образец токсина, способного уничтожить мерзляков? Бред! Но каждый раз, когда собирателя одолевали сомнения, а в голове возникали новые вопросы о загадочном токсине, он вспоминал диалог со стариком и получал весомые и логичные ответы, придраться к которым, при всём желании, было непросто.
Да и, говоря откровенно, прогрессист не умел врать – это стало ясно ещё во второй день знакомства, когда тот что-то наплёл про спутники. Поэтому, глядя в горящие глаза Вадима Георгиевича во время последнего разговора, слушая его чёткую речь и понятные, а самое главное, твёрдые объяснения, Матвей осознавал, что старик говорит чистую правду.
В любом случае, совсем скоро он узнает, так ли это. Осталось только добраться до Москвы и найти группу учёных. Или то, что от них осталось.
Всего-то…
От дальнейших размышлений собирателя отвлекло недовольное бормотание Йована, пытающегося совладать с непослушной молнией походного рюкзака. Всё утро здоровяк кропотливо собирал по всему вездеходу свои пожитки, тихонько бормоча под нос какие-то одному ему понятные расчёты, а сейчас был готов взорваться из-за капризной застёжки.
– Паскуда такая, вот именно сейчас тебе надо было сломаться! Ну… давай же! – ругался он сквозь зубы.
В итоге, на его пыхтение обратила внимание Надя, которая сидела рядом в тени и протирала тряпочкой ствол своей громадной «Лапочки» (это же надо было так винтовку назвать!). Девушка отложила оружие в сторону, молча подошла к здоровяку и, не церемонясь, одним резким движением застегнула молнию рюкзака.
– Эм… спасибо, – смутившись, пробурчал Йован.
– Ага, – бросила та и вернулась к чистке оружия.
Планшет раздражающе пискнул и завибрировал, давая понять, что беспилотник, парящий над ними на высоте двадцати километров, закончил сбор данных. Матвей активировал сенсорную клавиатуру и ввёл в строке управления беспилотником команду возвращаться назад.
– Ну и чего? Видно там жуков? – поинтересовался Тихон, сидевший рядом. Он с самого утра маячил перед глазами собирателя, забрасывая его вопросами.
Матвей, уже привыкший к излишней суетливости парня, спокойно ответил:
– Понадобится некоторое время, пока программа составит метеорологическую карту в радиусе трёхсот километров. Вот, смотри…
Он продемонстрировал ему экран планшета, на котором медленно вырисовывалась карта местности с волнистыми узорами изобар4, зубастыми линиями температурных фронтов и сине-красными стрелками, означающими направление и скорость ветра.
– А это чего? – указал Тихон на значки с цифрами в интерфейсе, располагающемся в верхнем углу экрана.
Поочередно тыкая в каждый из них, собиратель, как подобает терпеливому учителю, пояснил:
– Это показания датчиков, встроенных в радиозонд, закреплённый на беспилотнике. Здесь у нас анемометр, за ним следует психрометр, далее – барометр, солнечный радиометр и, наконец, термометр.
Мальчишка с удивлением взглянул на него:
– Это точно русский язык? А то как-то не похоже.
«Учитель» усмехнулся и хотел было разъяснить Тихону значение каждого параметра, так как полезные знания лишними для парнишки не будут, да и пока данные выводятся, есть свободное время. Однако в этот момент к ним подошёл Вадим Георгиевич.
– Что скажешь, Матвей? – спросил он, прочистив горло.
Минуло два дня, как старик уже мог самостоятельно передвигаться на своих двоих. Он всё ещё похрамывал: ноги до сих пор не отошли от длительного постельного режима. При общении с прогрессистом бросалось в глаза, как тот изредка морщился от боли и хватался за повязку. В целом же выглядел он намного лучше, нежели пару недель назад, когда его лицо с трудом можно было отличить от физиономии покойника.
– Вроде бы холодно, – заметил Вадим Георгиевич, потирая руки в подтверждение своих слов. – Правда, после нашей Антарктиды это ощущается как лёгонькая прохлада.
Собиратель посмотрел на экран, где всё ещё выводились кусочки метеорологической карты. Увы, датчики радиозонда, передающие на планшет собранную информацию, были изготовлены кустарным способом и не всегда могли похвастаться высокой скоростью работы.
– Надо ещё немного подождать.
– Сколько?
– Пару минут.
– Ну, пару минут – это не месяц, – ответил прогрессист и, стиснув зубы от боли, присел рядом на ступеньку «Титана».
Краем глаза Матвей заметил, как на лице мальчишки дёрнулась мышца – признак сожаления за причинённую старику боль, не иначе.
– Ну что, пацан? Не ожидал, что всё так обернётся? – спросил Вадим Георгиевич. – А ведь месяц назад ты, наверное, и помыслить не мог, что окажешься так далеко от Ледышки.
– Конечно, не мог. Вы меня просто похитили и всё, – высказал с обидой Тихон. – Поди попробуй такое предугадать.
– Не было у нас выбора. Да и не похитили, а взяли в плен. Что же нам теперь, бросать тебя в ледяную воду к твоим побратимам?
– А может, и да? Только вы меня не спросили.
Сидевшая рядом Надя всё это время внимательно слушала их разговор, не отрываясь от чистки теперь уже приклада.
– Я так и предлагала ещё в ту ночь. – Она бросила быстрый, полный неприязни взгляд на мальчишку. – Могу это сделать сейчас, только попроси.
– Себя сбрось, чудище старое, – парировал Тихон, даже не взглянув на неё.
– Ну вот, опять вы оба за своё! – Вадим Георгиевич грозно ударил кулаком по обшивке вездехода. – Надя, ты-то чего лезешь? Тебе сколько лет? А ведёшь себя как подросток!
Прогрессистка отложила оружие в сторону и встала напротив начальника.
– Да потому что нервничаю я, понятно? У нас высадка на носу, а этот маленький болван… – она кивнула в сторону парня, – …только и делает, что беды притягивает: вас едва не убил, тварь эту с крыльями на группу навлёк. Может, и шторм тот возник из-за него.
– Брось, не говори ерунды! – отмахнулся старик.
– Нет, почему же? Шторм тоже моих рук дело! Обращайтесь, подскажу пару заклинаний, как его призвать, – с насмешкой произнёс пацан, изобразив на лице довольную ухмылку.
– Он ещё и издевается. – Надя с силой сжала кулаки, но почти сразу же их разжала и указала на мальчишку пальцем. – Ну ничего, когда-нибудь этому придёт конец, и ехидная улыбочка навсегда исчезнет с твоей маленькой рожи.
Она быстрым шагом направилась к носу корабля, прихватив с собой винтовку и тряпку. Вадим Георгиевич хотел было остановить её, но передумал и махнул рукой.
Как только прогрессистка скрылась из виду, выражение лица Тихона лишилось язвительности и стало чуточку серьёзным.
– Вот взъелась на меня эта мымра. Чего я ей сделал? Ей-богу, не мерзляки, так эта истеричка прикончит во сне.
– Не прикончит, – с уверенностью ответил Вадим Георгиевич. – И не обзывай её, будь выше этого, малец.
Щёки парнишки покраснели от смущения, но он продолжал препираться:
– Вам-то откуда знать?
– Я знаком с ней уже более тридцати лет. Надя способна на многое, но уж точно не на убийство подростка, даже такого баламута, как ты.
– Ну, значит, мерзляк меня сожрёт.
К разговору присоединился Йован:
– Но-но, пацан. К твоему сведению, в нашей команде присутствует один из лучших собирателей.
– Не говоря уж о подготовленных бойцах, – добавил старик, поднимаясь со ступеньки, и похлопал парня по плечу. – Так что не боись, никакие жуки нам не помеха. Прогуляемся в город, сделаем дела и обратно на корабль. Хоть столицу посмотришь. А когда доберёмся до Антарктиды, так и быть, высадим тебя и ступай на все четыре стороны.
– Вот и хорошо. Вернусь в Братство и буду снова грабить таких, как ты.
– Засранец… – с доброй улыбкой ответил Вадим Георгиевич и повернулся к собирателю: – Матвей, может, всё-таки за борт этого щенка?
Но тот уже несколько минут не участвовал в разговоре. Его внимание было сосредоточено на карте, которая почти полностью проявилась на экране планшета. Полученные данные оставляли желать лучшего, однако некоторые выводы всё же можно было сделать.
– Матвей? – снова обратился к нему старик и, заметив, что собиратель полностью поглощён изображением на экране, подошёл ближе. – Всё хорошо?
– Тихо! – осадил его Матвей, рассматривающий переплетение линий на метеорологической карте. – Дайте мне минуту покоя.
Кусочек блекло-жёлтого островка в нижней части экрана, расположенный на юге от их текущего местоположения, предупреждал о приближении тёплого фронта. К счастью, этот циклон двигался на запад, отклоняясь в сторону от их предполагаемого маршрута.
Затем собиратель обратил внимание на данные о температуре. В Санкт-Петербурге и на пути к Москве термометр зафиксировал -8°C. На северо-востоке, неподалёку от Петрозаводска, температура была на градус ниже, -9°C. Подобные показатели не могли считаться полностью безопасными, существовала вероятность встретить не самый приятный вид мерзляков.
Матвей сделал пометку в журнале:
«Сообщить команде об „ищейках“, провести инструктаж».
После чего вернулся к изучению карты.
Немного настораживала информация, полученная с барометра: атмосферное давление медленно снижалось, что свидетельствовало о приближении области низкого давления со стороны тёплого фронта, но, возможно, её влияние ещё не будет ощущаться какое-то время.
Показания ветра также вызвали беспокойство из-за его южного направления. Успокаивало лишь одно: скорость этого воздушного потока всего два метра в секунду и не должна увеличиться в ближайшие сутки. Поэтому неприятности в виде адвекции или приближения атмосферных фронтов в сочетании с другими факторами, если и стоит ожидать, то, наверняка, не скоро.
Эх, будь радиус сканирования радиозонда хотя бы на триста километров больше! Тогда можно было бы узнать точнее, стоит ли ждать беды. Ветры в ремесле собирателя – коварное явление: они непредсказуемы, и приборы не всегда могут точно определить, в каком направлении те двинутся в следующую минуту. За ними нужен глаз да глаз, совсем как за диким жеребцом, на которого впервые накинули седло.
Собиратель сделал очередную пометку в своём блокноте:
«Наблюдать за скоростью южного ветра».
– После того, как окажемся на суше, – задумчиво произнёс Матвей, внося дополнительные записи наблюдений в журнал, – мне понадобится ещё раз собрать данные с метеодатчика.
– Для чего? – удивился Вадим Георгиевич. – Разве этой карты недостаточно?
– Её показания бывают не совсем точными. Погрешность тут, погрешность там, а потом из-за этого неверно делаешь расчёты, и вот уже над головой целый рой мерзляков. Радиозонд отображает лишь вертикальный профиль атмосферы, анализирует его и приблизительно накладывает на карту. Но если мы скомбинируем данные метеодатчика и радиозонда, то сможем получить более точный прогноз.
Прогрессист ухмыльнулся от промелькнувшей в голове мысли: «Да, он мастер своего дела!», почесал заросшую щетиной щёку и предложил:
– Зачем тогда высаживаться? Разве не проще сделать это сейчас?
– Метеодатчик работает только в радиусе пятидесяти километров. Будет лучше, если мы высадимся и проверим территорию, по которой нам предстоит проехать.
– То есть радиозонд работает на большей дистанции, но не всегда выдаёт точные данные, в то время как метеодатчик, наоборот, обеспечивает более точный прогноз за счёт малого радиуса действия?
– Можно и так сказать, – подтвердил Матвей, закончив последнюю запись в своей книжке, и посмотрел на старика, чьи усталые глаза резко контрастировали с его собственными ощущениями. Вновь оказавшись в шкуре собирателя с метеорологическим оборудованием наперевес, он почувствовал внутри приятное пробуждение той самой дикой энергии, которой ему так давно не хватало. Как ни крути, он всю жизнь только и делал, что занимался собирательством. Это было его призванием, его жизнью и, раз уж на то пошло, его бременем.
– Эй, подойдите все сюда! – крикнул как можно громче Матвей, созывая всех на палубе.
Через несколько минут возле вездехода собралась вся команда, за исключением капитана. Три дня назад, когда траулер зашёл в воды Северного моря, Лейгур отключил автопилот и взял управление судном на себя. Он спал по два часа в день, как и во время прохождения мимо дрейфующих льдов в Антарктике, после чего снова брался за штурвал.
Было бы глупо отрицать, что исландец превосходный мореплаватель и капитан, и тот факт, что Лейгур провёл корабль целым и невредимым через шторм, который настиг их недалеко от Ирландии, лишнее тому подтверждение. Только вот вовсе не хотелось воздавать ему заслуженные почести и дружески хлопать по плечу, зная его бесчеловечное преступление.
Иногда в мыслях Матвей хлестал себя по щеке, когда у него возникала идея отблагодарить капитана за его работу или желание выяснить, что исландец помнит о его отце. Страшно любопытно было узнать, о чём они беседовали, да и другие вопросы не давали собирателю покоя, но он заставлял себя держать язык за зубами, напоминая себе: «Он не просто убийца, Матвей, он детоубийца».
За размышлениями собиратель не сразу обратил внимание на Арину, которая встала прямо напротив него. Он бросил на неё рассеянный взгляд и поспешил снова уткнуться в экран планшета. До сих пор ему было непривычно видеть её лысую голову, хотя за это время она успела немного обрасти короткими жёсткими волосками. Матвей притворился, будто и не заметил столь значительного преображения названной сестры, однако страшно обиделся на неё за этот глупый поступок.
И всё же он старался держать эту обиду глубоко внутри.
– Ну? – с некоторым нетерпением обратился к нему сержант. – Путь безопасен?
– Путь в захваченных землях никогда не бывает безопасным, особенно, когда ты оказываешься здесь накануне весны, – отрезал Матвей.
Миша хмыкнул, выражая тем самым своё отношение к его предупреждению.
Собиратель повернул планшет в сторону собравшихся и ткнул в экран пальцем:
– Мы высадимся здесь, в небольшой гавани, к западу от города.
Затем раздвинул большим и указательным пальцами область на экране, увеличив участок карты с южной стороны, чтобы все могли его внимательно рассмотреть.
– Здесь? – с недоумением переспросил Вадим Георгиевич. – Почему не в порту города?
– Вам приходилось хоть раз побывать в любом из мегаполисов после Вторжения? – поинтересовался Матвей. – А мне довелось, и не в одном. Все эти города похожи как клоны: кучи обломков на дорогах и тысячи ржавых машин, не говоря уже об уничтоженной военной технике. Учитывая, что мы собираемся добираться до Москвы на этой махине, лучше не тратить время на преодоление груд мусора, а начать поездку в том месте, где препятствий будет меньше всего. Судя по карте, эта гавань нам вполне подходит.
– Мы надеялись отыскать судно, на котором сюда приплыла дочь начальника вместе с остальными членами экспедиции, – пояснила Надя. – Хотим убедиться, что они добрались до этих мест.
– Если с ними был Шаман, то он наверняка предложил им то же самое. Не в этой гавани, так в любой другой из тех, что есть в заливе. Возможно, даже со стороны Финляндии, всё зависит от погоды. Поверьте мне, если они добрались до этого места и отправились дальше в сторону Москвы, то уж точно не высаживались в самом городе.
– Значит, если они и доплыли сюда, то судно может быть в другом месте? – уточнил Вадим Георгиевич.
– Да, я в этом уверен, но где именно – не имею понятия. Как я и сказал, здесь полно мелких портов и гаваней. Они могли высадиться где угодно.
Миша переглянулся с начальником, и они молча пришли к взаимному согласию.
– Как скажешь, Матвей, – дал добро Вадим Георгиевич. – Есть ещё что-то?
– Да.
Собиратель указал пальцем на область метеорологической карты.
– В зоне, откуда мы начнём поездку, наблюдается минус восемь по Цельсию. Подобное значение в нашем деле считается относительно безопасным…
– А какие показатели считаются опасными? – совсем некстати поинтересовался Тихон.
Надя с укором посмотрела на мальчишку, но тот в ответ сложил руки на груди, как бы намекая, что ему плевать на её мнение.
Матвей же счёл вопрос парня уместным: собравшимся не лишним будет знать шкалу Дежнёва – одного из основоположников собирательного ремесла.
– Существуют четыре уровня опасности, каждый обозначен определённым цветом: красный, жёлтый, зелёный и синий. Синий – это когда температура воздуха минус пятнадцать градусов и ниже, полная безопасность, шансы встретить мерзляков равны нулю. Далее идёт зелёный уровень в диапазоне от минус пятнадцати до минус пяти градусов. – Он указал взглядом на экран планшета. – Наш случай. Здесь, хоть и с малой вероятностью, можно столкнуться с одним из их видов, который мы называем ищейками. О них-то я и хотел поговорить.
