«Непрожитая жизнь» kitobidan iqtiboslar

– Что ты сказал ему? – спрашиваю я. – Я прочитал эпитафию: «Kata ton daimona eaytoy». – И что она означает? Рафаэль посмотрел мне в глаза своим черным чарующим взглядом. – «Он был верен своим демонам», – цитирует он.

– это определенный вид сумасшествия», –

Некоторое время спустя я сижу рядом с Рафаэлем, уткнувшись носом ему в шею, и признаюсь: – Когда я не могу уснуть, я вспоминаю твой запах. – И это помогает? – любопытствует он. – Да, у тебя уютный запах. Он улыбается. – Уютный? – Да, знаешь, как пахнет родная квартира или дом, а может, любимый сад. Ты приходишь туда и успокаиваешься, потому что чувствуешь уют. – И ты чувствуешь уют во мне? – Да, только не спрашивай почему, потому что я сама не знаю. Он кивает и кладет ладонь мне на голову, а спустя минуту тихо шепчет мне на ухо: – Мне тоже уютно.

Все происходит само по себе. Ты живешь, а потом нет. Что ждет тебя по ту сторону? Есть ли рай, ад, Бог, великая Вселенная, инопланетяне или что-то другое? Ты не знаешь. Может, там вообще ничего нет… Вообще ничего… Но это ведь не важно, пока у тебя есть сейчас. Все это не важно, когда в твоих руках есть нечто реальное – секунда жизни. Этой секунды у многих нет. Например, у тебя, Мика, у тебя ее просто нет.

дружба. Я знал, что умираю, но мне хотелось писать тебе, как обычный нормальный парень писал бы девушке. Хотя кого я обманывал? Обычный нормальный парень позвал бы тебя погулять после недели общения. Обычный нормальный парень не умирает от рака. Но с тобой я мог забыться. Я мог представить себя тем самым обычным… нормальным парнем. С тобой рак не существовал. Были только ты и я, Леа. Сейчас я понимаю, насколько эгоистичны были мои помыслы.

– Я никогда в жизни не видела миллиардера, просто проверяю, настоящий ли ты, – дергая его за нос, отвечаю я. Он фыркает и качает головой. – В следующий раз так и скажи: Раф, я хочу тебя полапать. Поверь, он не будет против, – с хитрой улыбочкой гововрит Пьер.

Мы целуемся долго. Не знаю, как это выглядит со стороны – парень и девушка, слившиеся в поцелуе перед неописуемо красивой статуей. Возможно, туристы нам завидуют. Смотрят на нас, молодых, и начинают верить в существование чего-то большего, чем серые будни. Чтобы отдышаться, я отодвигаюсь, открываю глаза и вглядываюсь в глаза Рафаэля, его черные, волшебные, такие глубокие и таинственные. – Можно придумать много всего, Леа, но не то, как смотрит на тебя девушка после поцелуя, – произносит он тихо, и я думаю, что шепот – это волшебство… таинственная магия. Пока вы говорите шепотом, слова, произнесенные вами, хранят тайну. Вашу тайну. Шепот сооружает невидимые границы между вашим миром и всем остальным. Сохраняя сокровенное, он бережет ваш секрет. Я провожу ладонью по небритой щеке Рафаэля. – Можно придумать много всего, Рафаэль, но не то, как парень смотрит на тебя после поцелуя, – эхом вторю я его словам. Сберегая этот миг.

Я прекрасно знаю, что сочинение должно состоять из трех частей: начала, середины и конца. Так что, если ты не против, а ты не можешь отказать умершему человеку, я начну с начала.

Мне нужно было душевное общение, но сейчас – сейчас я хочу посмотреть, какие глаза у человека, с которым я мечтаю. С которым делюсь сокровенным и которому доверяю любые, даже самые маленькие и незначительные нюансы своей жизни. Трясущими руками я набираю текст: «Пришли мне свою фотографию».

Мои глаза вглядываются в слегка неряшливый почерк: «Я хочу рассказать тебе правду. Я не знаю, как она будет выглядеть, красиво или отвратительно. Я даже не знаю, как рассказать тебе о ней. Но я точно знаю, что ты заслуживаешь правды».  Мое сердце начинает биться с бешеной скоростью, а клубок мыслей в голове запутывается еще сильнее. «Начну по порядку. Первое: в эту секунду, когда ты читаешь эти неряшливые закорючки, меня уже нет на этом свете» . Останавливаюсь, перечитываю. Опять останавливаюсь и опять перечитываю. Это должно быть шуткой. Но следующие его слова выбивают воздух из моих легких. «Да, Леа. Я умер. Это не шутка и не тупой розыгрыш, у меня не настолько нездоровое чувство юмора. Я говорю правду, и правда выглядит так: к тому моменту, когда ты будешь читать эти строки, я, Мика Делион, буду мертв.