Kitobni o'qish: «И джиннам случается влюбиться»

Содержание данного произведения представляет собой художественный вымысел. События, действующие лица и любые сходства с историческими реалиями случайны. Поведение персонажей, описание событий, явлений, будучи результатом личного видения автора, могут в отдельных случаях показаться неправдоподобными и нелогичными.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПУТЕШЕСТВИЕ В СКАЗКУ

Глава первая. Откровение главного врача

Егор Астафьев работал хирургом в одной из московских больниц. На дворе стоял конец мая. Егор сидел у себя в кабинете, доделывая последний отчёт перед уходом в отпуск. Рабочий день уже подходил к концу. Через открытое окно с улицы подул лёгкий ветерок, который вместе с приятной прохладой донёс до Астафьева людские голоса и звонкий детский смех, отчего он улыбнулся. Открылась дверь, и вошла медсестра.

– Егор Эдуардович, а я думала вы уже ушли домой! – произнесла она, слегка смущаясь. Впрочем, как и всегда в разговоре с ним.

Медсестра была совсем молодой девушкой, и Егор явно нравился ей, хотя и был на несколько лет старше. И это было вполне понятно. Егор, что называется, был мужчиной в самом расцвете сил: двадцать семь лет, шатен с голубыми глазами. Не отличавшийся спортивным телосложением он, тем не менее, был собран, подтянут и всегда гладко выбрит, что придавало ему в глазах женщин дополнительную привлекательность. В свою очередь, Егор, отчасти из-за той самой разницы в возрасте, отчасти из-за присущей ему застенчивости, не отвечал девушке взаимностью.

– Сейчас вот доделаю отчёт и ухожу, – ответил Астафьев, повернувшись в её сторону.

– Наджиб Тагирович просил, если у вас есть время, зайти к нему, – передала медсестра просьбу главного врача.

– Спасибо, Наташа. Я обязательно к нему загляну, – ответил он.

Девушка улыбнулась и села за свой стол. Егор сделал ещё несколько записей, после чего спросил:

– А ты разве не собираешься домой?

– У меня сегодня ночное дежурство, – сказала Наташа с грустной улыбкой.

– Понятно. Ну ладно, удачи тебе! – Закончив писать, молодой человек встал из-за стола. – Теперь долго не увидимся.

– Егор Эдуардович, – спросила, слегка покраснев, Наташа. – Можно узнать, куда вы уезжаете в отпуск?

– В Марокко. Я давно уже хотел поехать и вот наконец-то собрался.

– Как здорово! – с неподдельным восторгом произнесла девушка. – А я вот никогда не была за границей!.. Надеюсь, вам понравится!

– Спасибо, Наташа. Я обязательно привезу тебе какую-нибудь милую вещицу в подарок. Ну, до свидания!

– Ой, что вы, не нужно! – воскликнула она, но Егор, закрывая за собой дверь, лишь махнул рукой:

– До свидания…

Молодой человек направился прямиком в кабинет главного врача. Был вечер пятницы, больные лежали в палатах, многие, наверно, уже спали, так что людей в коридорах почти не встречалось. Астафьев встретил по пути лишь пару человек из персонала больницы. Оказавшись у нужной двери, он постучал. «Войдите!» – послышался изнутри знакомый голос с лёгким арабским акцентом. Егор вошёл.

За столом, погружённый в бумаги, сидел полноватый седовласый человек восточной внешности. Его лицо, обычно приветливое, было сейчас нахмурено, по лбу пробегала глубокая морщина. Густые брови сдвинуты к переносице, глаза напряжённо всматриваются в бумаги, лежащие перед ним на столе. Наджиб Тагирович Хабибов – настоящая фамилия его была Хабиби – марокканец по происхождению, в своё время приехал в Советский Союз учиться, но познакомился здесь с русской девушкой. Они полюбили друг друга, решили пожениться. Так он остался в России. Хабибов хорошо знал семью Егора и относился к нему, как к родному сыну, тем более что своих детей у них с женой не было. А после её смерти он и вовсе остался один.

– Добрый вечер, Наджиб Тагирович. Вы хотели меня видеть? – первым начал разговор Егор.

Главврач оторвал глаза от бумаги и посмотрел на вошедшего. Лицо его сразу прояснилось, он улыбнулся.

– Да. Садись, пожалуйста. Извини меня, Егор! Я просто… очень много работы…

– Конечно, я всё понимаю. Вы не должны извиняться, – присаживаясь, сказал Егор.

– Давай выпьем чаю, – предложил Хабибов. На столе, с краю у него стоял поднос с чайником и двумя чашками. Там же в стеклянной вазочке лежали конфеты и печенье.

– Угощайся!

– Спасибо, – поблагодарил молодой человек, беря в руки только что наполненную чашку. Он не очень хотел пить, но не стал возражать.

Зная Хабибова с детства, он очень уважал этого человека. Во многом именно благодаря ему Егор стал врачом. А ещё марокканец часто рассказывал такие удивительные, словно сказки, истории о своей родине. Мальчик с нетерпением ждал выходных, когда можно было услышать рассказы «дяди Наджиба». Тогда ещё была жива его супруга, и они часто ходили семьями друг другу в гости.

– Я просто хотел повидаться перед твоим отъездом, – начал Наджиб Тагирович, сделав глоток чая. – Ты в воскресенье улетаешь?

– Нет, завтра днём, а уже вечером буду в Касабланке, – ответил Егор.

– Ах, Касабланка! Помню этот чудесный город. Хотя я был там всего лишь пару раз. Я ведь говорил, что мы жили в небольшой деревеньке неподалёку от Марракеша. Сейчас там уже, наверно, всё поменялось.

– Сколько вы уже там не были?

– Я покинул Марокко двадцатилетним юношей тридцать семь лет назад.

– И у вас нет желания съездить туда, посмотреть, что и как?

– Пока был молодой, всё некогда было, а теперь уже нет смысла ехать.

– Дело ваше, но, по-моему, смысл есть. Там ведь остались ваши родные. Неужели вы не хотите их повидать?

– Конечно, хочу! – воскликнул Хабибов и добавил, уже с заметной грустью в голосе: – Но после стольких лет разлуки они могут не захотеть этого. Да и потом, что я им скажу? Разве что: «Привет! Помните меня? Тридцать семь лет назад я был вашим родственником!» Нет, Егор, мне уж лучше здесь… А ты молод, поезжай, посмотри мир. Я очень рад, что ты выбрал именно Марокко!

– На меня подействовали ваши рассказы.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Надеюсь, что ты не разочаруешься.

После недолгой паузы Егор перевёл разговор в другое русло.

– А над чем это вы так сосредоточенно работали? – спросил он.

– А, это… – нехотя начал главврач. И он стал рассказывать о тех насущных проблемах, которые существуют во многих больницах, – о недостаточности выделения денежных средств, о нехватке нового оборудования и квалифицированных кадров из-за низких зарплат.

– Нет, у нас не самая плохая больница! Это я точно знаю. Но проблемы есть: ремонт бы сделать не мешало. А то зданию этому уже более полувека.

– Сейчас, я слышал, на эти цели выделяют большие деньги, – сказал Егор.

– Да выделяют, но больниц в Москве много. А раз наше учреждение не в самом плачевном состоянии, до нас доберутся ещё нескоро. – Хабибов вздохнул. – Ну ладно, я не хочу тебя загружать этими проблемами! Тебя ждёт неделя в самой настоящей восточной сказке, отдыхай, ни о чём не думай! Не буду тебя больше держать, иди домой, собирайся в дорогу!

Егор сидел, о чём-то задумавшись.

– Что случилось? – поинтересовался Наджиб Тагирович.

– Да вот, вы упомянули про сказку, и я подумал, как здорово было бы подобно Аладдину иметь своего джинна, который всё готов исполнить для своего господина. Я мог бы столько исправить! Да хотя бы помочь вам с ремонтом. И вообще, сделать этот мир чуточку лучше! – мечтательно произнёс молодой человек. – Жаль, что их не существует!

Он посмотрел на Наджиба Тагировича. Тот чуть не выронил из рук чашку, но в последний момент удержал её, всё-таки расплескав при этом немного чая. Вид у главного врача был взволнованный.

Теперь пришла очередь Егора спросить:

– Что случилось? Это из-за того, что я упомянул о джиннах? Я думал, раз вы никогда не рассказывали о них, то вы в них и не верите. Мне казалось, что они – просто персонажи старых легенд и верований. Разве это не так?

Поборов волнение, Наджиб Тагирович всё ещё слегка трясущимися руками поставил чашку на стол.

– Как давно это было… – задумчиво произнёс он. – Я не хотел никому говорить, старался забыть об этом. Но раз уж ты затронул эту тему, я поведаю тебе…

Я был тогда совсем ещё мальчишкой. В деревне, где мы жили, было вполне спокойно, и поэтому меня часто одного отпускали на базар за покупками. В тот день мать снова послала меня что-то купить. По дороге я встретил друзей, и они позвали меня поиграть. Но сначала надо было выполнить поручение, и я решил пойти более короткой дорогой, чтобы срезать путь. Дорога эта проходила около старой, заброшенной деревни, от которой осталось лишь несколько полуразрушенных домиков, да засохший колодец. Там давно никто не жил. Поэтому я очень удивился, когда услышал голос, доносящийся откуда-то со стороны развалин. Прислушавшись, я понял, что говорит мужчина. Но язык был какой-то странный, такого я никогда не слышал. Отдельными словами он напоминал арабский, но всё же это было нечто совсем иное.

Егор ещё больше придвинулся к Хабибову, наклонившись вперёд и положив руки на стол.

– Любопытство взяло верх, и я решился пойти посмотреть, кто это там говорит, – продолжал марокканец. – На бывшей деревенской площади, рядом с колодцем я увидел мужчину, молодого, красивого, мускулистого, с короткими чёрными волосами и аккуратной бородкой. На нём были широкие брюки с поясом на талии и жилетка, а на запястьях сверкали золотом массивные браслеты. При всём этом он был босой. Это показалось мне странным: что же, он не может купить себе обувь, хотя носит такие украшения?

Но самым удивительным было то, что он разговаривал с колодцем, с тем самым старым, пересохшим давно колодцем. На непонятном языке мужчина что-то упрямо повторял, вглядываясь вглубь, словно звал кого-то. Мне стало так интересно, что я и думать забыл про поручение матери и про друзей. Так продолжалось около минуты. Я уже подумал, что он сумасшедший, как вдруг случилось то, что заставило всё у меня внутри похолодеть. Наконец, появился тот, кого звал этот мужчина. Сначала из колодца возникло облако дыма, которое спустя мгновение уже приняло облик человека, другого мужчины. Второй был таким же крепким, мускулистым, как и тот, босой. Но он был абсолютно лысым, с небольшой бородкой, заплетённой в косичку. На руках у этого создания также были золотые браслеты, на пальцах блестели перстни, а сами пальцы заканчивались длинными когтями.

Первый был явно доволен, что смог дозваться жителя колодца. Они стали о чём-то разговаривать. Я стоял как вкопанный, не имея возможности пошевелиться. Я даже не мог нигде укрыться, так и стоял, не отрывая от них взгляда. Тот первый, босой, похоже, почувствовал, что кто-то смотрит на них, и обернулся ко мне. Я увидел его лицо, исказившееся от гнева, и глаза, горящие, словно маленькие языки пламени. Он хотел было кинуться на меня, но второй остановил его, схватив за руку. Он что-то быстро сказал первому, и оба в мгновение ока исчезли, растворившись в воздухе.

И вот тогда я смог пошевелиться. Я побежал. Побежал, нашёптывая про себя молитвы, так быстро, как никогда раньше, да и позже не бегал. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я не помнил, как добежал до дома. Я решил никому не рассказывать о том, что случилось, сделать это своей тайной. Долгое время это было так, сейчас же я рассказал об этом тебе. И мне стало легче оттого, что я, наконец, выговорился. Это что-то вроде исповеди, Егор. И на твой вопрос, верю ли я в джиннов, могу уверенно сказать: «Да!» – потому что я видел их своими глазами! И то, что видел, я не забуду никогда!

Впечатлённый рассказом, Астафьев сидел, не шевелясь. Из этого состояния его снова вывел голос Хабибова, уже более спокойный:

– Я вовсе не хотел тебя напугать. Верю, что отдых твой пройдёт замечательно. И всё же прошу тебя, Егор, если ты, когда будешь там, в Марокко, увидишь или услышишь что-то непонятное или подозрительное, лучше пройди стороной и ни во что не ввязывайся! Ладно?

Егор посмотрел собеседнику в глаза, тихонько кивнул головой. Затем он встал и пошёл к двери.

– Передавай привет родителям! Может, загляну как-нибудь к ним, как в старые времена, – сказал Хабибов на прощание.

– Передам. Спасибо за чай и за… рассказ. До свидания.

Егор вышел на улицу. Тёплый майский вечер сразу принял его в свои объятия. Идя по направлению к проходной, Егор осмысливал то, что услышал в кабинете главного врача: «Надо же! Я-то скорее в шутку упомянул про джинна, а получил в ответ такую исповедь! Неужели это правда?! Нет, всё-таки не могу поверить в подобные вещи! Но, с другой стороны, Наджиб Тагирович никогда не врал мне, да и зачем ему врать? Может, решил, зная, куда я направляюсь, подшутить надо мной, чтобы настроить на местный лад? Всё, конечно, может быть, но говорил он так убедительно…»

Егор думал об этом всю дорогу до проходной. Он остановился, чтобы забрать у охранника свой велосипед, который обычно оставлял там. Молодой человек жил от работы ближе, чем многие могут себе позволить в Москве, и всё же пешком выходило приблизительно сорок минут, а, крутя педали, он добирался самое большее минут за пятнадцать. Кроме пользы для здоровья это было выгодно ещё и с точки зрения экономии: не приходилось тратить деньги на проезд в общественном транспорте.

Глава вторая. В начале пути

Егор хотел воспользоваться аэроэкспрессом, чтобы избежать пробок, но родители уговорили его поехать в машине. Они всё равно собирались на дачу, так почему бы по пути не подвезти любимого сына в аэропорт? Астафьевы жили раздельно: родители в большой квартире на Патриарших прудах, а Егор снимал квартиру на севере города. Заехав за ним в воскресенье утром, они отправились в путь. Несколько раз случались заторы на шоссе, и тогда серой «Волге» приходилось останавливаться. Это порядком раздражало отца Егора, сидевшего за рулём, хотя он и старался не подавать виду. Однако когда мужчина нервничал, это отчётливо проявлялось в подёргивании века на правом глазу. Егор с матерью не могли этого не заметить.

– Спокойнее, Эдик! Самолёт Егора вылетает ещё только через три часа, – старалась успокоить его супруга. – У нас достаточно времени.

Эдуард Константинович рассмеялся.

– Я понял, понял, Валя! Знаешь, сколько раз я призывал других людей к спокойствию! А сам так и не научился до конца быть спокоен. Не понимаю, как я умудрился при этом столько лет заниматься своим делом?!

Он поочерёдно бросил взгляд на сына и на жену, сидящую сзади. Его слова их тоже рассмешили.

Эдуард Константинович был по профессии психиатром, да не просто каким-нибудь, а заслуженным работником медицины и, к тому же, профессором, автором множества научных статей и публикаций. Два года назад он вышел на пенсию, но по старой памяти иногда консультировал бывших коллег при особо серьёзных случаях.

Его супруга, Валентина Игоревна, раньше преподавала уроки игры на фортепиано в музыкальном училище. Однако и теперь, с выходом на пенсию, она не забросила любимого дела, давая по два дня в неделю частные уроки. К тому же она неплохо рисовала, особенно пейзажи, которые в большом количестве окружали их с мужем летом на даче. Художественный дар передался и Егору, у которого, однако, лучше выходили портреты. Впрочем, из-за работы ему редко удавалось посвятить время этому увлечению, к большому сожалению матери. Вклад отца был не менее весом: по его настоянию сын выучил французский язык и мог вполне свободно изъясняться, а так же читать и писать на нём.

Егор был их младшим, не совсем запланированным, но от этого не менее любимым ребёнком. Старший сын Астафьевых Павел был на девять лет его старше. Окончив Московский Университет, он проявил неплохие организаторские способности и через несколько лет смог создать весьма успешный бизнес. А через десять лет Павел уже владел сетью ресторанов в Москве, Петербурге и ещё нескольких городах. Родители, естественно, гордились им, гордились тем, чего он смог достичь в жизни. Егор же считал, что бизнес плохо повлиял на брата, сделав его более жёстким и чёрствым в противоположность ему, скромному хирургу и сентиментальному романтику-идеалисту. Павел же предсказуемо отвечал на это, что никогда бы не стал тем, кем стал, если бы был «размазнёй». Он вкладывал в это слово определённый смысл, хотя никогда прямо не употреблял его по отношению к младшему брату. Словом, отношения у них были несколько натянутыми, что не мешало, однако, Павлу материально помогать брату, который, работая в больнице, получал не самые большие деньги, и что, в свою очередь, не мешало тому принимать эту помощь, хотя и с неохотой. Деньгами Егору помогали и родители.

По самолюбию молодого человека била такая, по его собственным словам, «жизнь взаймы». Поэтому он был очень доволен, что хотя бы на свою поездку накопил денег полностью самостоятельно. Чтобы сэкономить, Егор решил лететь самостоятельно, не обращаясь в туристическую фирму. Однако на билеты в оба конца до Касабланки, проживание, питание, сувениры, чаевые копить пришлось несколько месяцев. А ведь ещё нужны были деньги на непредвиденные расходы. Но несмотря ни на что, он был счастлив вырваться отдохнуть. Последнее время накопилось особенно много работы, и отдых придётся очень кстати. Только бы вовремя добраться в аэропорт!

– Ну, наконец! Тронулись потихоньку, – удовлетворённо хмыкнув, произнёс Эдуард Константинович. – Думаю, успеем!

– Плохо, что ты не встретился с братом перед отъездом. Вы и так давно не виделись, а теперь ещё на неделю расстанетесь, – с лёгким упрёком в голосе сказала сыну Валентина Игоревна. Их с мужем очень расстраивали натянутые отношения между братьями, которые они старались всячески наладить. Но это было нелегко.

– Думаю, он и не помнит, что я уезжаю. Всё носится со своим новым детищем – этим ночным клубом, «самым роскошным клубом Европы»! Ладно, я в какой-нибудь день позвоню ему оттуда, – без особой радости в голосе сказал Егор.

– Главное, как доберёшься, нам с мамой позвони! – напомнил Эдуард Константинович.

– Да, сынок, обязательно! Чтобы мы не волновались, – поддержала мужа Валентина Игоревна.

Егор кивнул.

– А что это, кстати, за клуб? Павел говорил что-то, но мы так толком и не поняли, – поинтересовался у молодого человека отец.

– А вы посмотрите на рекламные щиты. Они чуть ли не на каждой улице и в каждом дворе! – недовольно хмыкнул Егор. – Весь город ими увешан. Вот как раз один!

Он показал рукой на большой щит, стоявший на обочине дороги. На полотне на фиолетовом фоне с силуэтами танцующих людей посередине красовалась большая надпись «Ночной клуб «ГОРИЗОНТ». Открытие 5 июня», а ниже – логотипы спонсоров и контактная информация.

– Ой, Эдик, ты посмотри, какую Паша сделал рекламу! – воскликнула Валентина Игоревна.

– Ага. Наверняка она недёшево ему обошлась, – добавил её муж.

– Это для него пустяки. Намного больше он сумеет на этом заработать, – сквозь зубы процедил Егор. – Ресторанов брату уже мало. Любопытно, на что ему столько денег?

Но его вопрос так и повис в воздухе, оставшись без ответа.

– Я так волнуюсь за тебя, Егорушка! Совсем один в чужой стране! – сказала Валентина Игоревна, когда они уже подъезжали к «Шереметьево». – А на Ближнем Востоке сейчас так неспокойно! Надо было тебе поехать куда-нибудь в Европу.

– На Европу я не заработал, – ответил Егор. – И, мам, я уже давно не ребёнок и смогу о себе позаботиться. В Марокко почти все говорят по-французски, так что я сумею, если что, попросить помощи. Страховка у меня есть. Не волнуйся! Всё будет хорошо! Я обязательно привезу вам всяких экзотических вещиц в подарок – будете с отцом хвастать перед друзьями.

– Знаю, ты уже совсем взрослый. Но для нас с отцом ты навсегда останешься ребёнком, которого мы очень любим. Я очень надеюсь, что всё будет хорошо!

– Поддерживаю маму, – добавил Эдуард Константинович.

Оставив машину на стоянке, они втроём прошли внутрь. До вылета оставалось около двух часов, так что времени было достаточно. Вместе с тем регистрация на рейс уже началась, и, Егор, попрощавшись с родителями, направился к нужной стойке. Далее последовали паспортный контроль и прохождение досмотра, которые, впрочем, не вызвали каких-либо трудностей. Таким образом, Астафьев оказался в зоне вылета с приличным запасом времени, которое он скоротал в местных магазинах. Рейс не задержали, и самолёт, набрав нужную высоту, взял курс на Марокко.

Впереди Егора ждали несколько часов полёта, но молодой человек был уверен, что не заскучает. Едва крылатая машина набрала нужную высоту, окончательно скрыв за плотным слоем белоснежных облаков простирающиеся внизу города и деревни, поля и дороги, он раскрыл путеводитель по Марокко и углубился в его изучение.

Конечно, не одним только чтением ограничились занятия Астафьева во время рейса, но несмотря на это к концу полёта книга была им практически полностью осилена. Таким образом, Егор готовился ступить на марроканскую землю, зная о ней уже достаточно много.

Молодой человек посмотрел в иллюминатор: до земли оставалось всё меньше и меньше. Наконец, с лёгким толчком самолёт благополучно сел в аэропорту Касабланки. Город встретил Егора дружелюбно. Таможенник, ставивший отметку в паспорте, был явно в хорошем настроении. Он сердечно поприветствовал Егора и попытался даже произнести несколько русских слов, впрочем, без особого успеха. Тем сильнее его обрадовало, что новоявленный турист говорит по-французски, что тот охотно и продемонстрировал марроканцу.

Выйдя на улицу, Егор сразу ощутил особенности субтропического климата, господствующего в Марокко. Жаркое сухое лето ещё не вступило полностью в свои права. Температура воздуха пока не поднималась выше 25 градусов по Цельсию – отличный вариант для путешественника, который хочет провести отдых с комфортом.

Найдя такси, молодой человек попросил водителя отвезти его в какой-нибудь недорогой отель поближе к центру города. В гостинице он за сходную цену снял небольшой, но вполне уютный номер, правда, с минимальными удобствами. Такой вариант как раз устраивал Егора, потому что он собирался провести в Касабланке всего одну ночь и вернуться сюда уже в конце своей поездки. Приняв душ, Астафьев отправился в город на поиски какого-нибудь местного ресторанчика. Осматривать достопримечательности сегодня уже не хотелось.

Поужинав, он вернулся в отель. Спал Егор хорошо и проснулся на следующее утро, чувствуя себя отдохнувшим. Позавтракав в отеле, он, не теряя времени, отправился смотреть город. Молодой человек с большим интересом осмотрел Великую мечеть и самую большую площадь Касабланки и, конечно же, сделал несколько снимков на память.

На площади имени одного из бывших правителей Марокко, похожей больше на сквер или сад с многочисленными деревьями, фонтанами, пешеходными дорожками, он полюбовался красивыми, выполненными в арабо-андалузском стиле зданиями главпочтамта, стройной часовой башни, верховного суда, а также увидел парк Лиги арабских государств.

Примерно к часу дня Егор вернулся в отель. Он попросил управляющего вызвать ему такси, ибо уже сегодня собирался отправиться в Марракеш. В номере молодой человек ещё раз принял душ, затем собрал вещи. Раздался телефонный звонок, и ему сообщили, что такси прибыло и ждёт у входа в отель. Проверив напоследок, не забыл ли чего, Астафьев спустился вниз.

Таксист оказался молодым Егором, моложе самого Егора, с открытым, добродушным лицом, гладко выбритым, за исключением небольших, аккуратно постриженных усиков. У него были живые, искрящиеся зелёные глаза, которые быстро обежали пассажира с головы до ног.

– Здравствуйте, – сказал он по-французски. – Меня зовут Сафар.

– Здравствуйте, – в свою очередь, ответил Егор и представился сам: – Пожалуйста, отвезите меня в Марракеш.

Таксист кивнул и жестом пригласил своего клиента к машине. Это был старенький, но аккуратный «рено». Видно было, что владелец прикладывал много усилий для поддержания его в достойном состоянии. Чемодан Егор положил в багажник машины, взяв с собой в салон лишь небольшую дорожную сумку. Машина довольно шустро завелась и неспешно покатилась в сторону шоссе.

Ехать предстояло долго, и Егор с Сафаром коротали время в дороге за разговорами. Будучи примерно одного возраста и одинаково хорошо владея французским, они быстро нашли общий язык и вскоре перешли на «ты». К тому же Сафар оказался очень дружелюбным и общительным человеком, а Егору было любопытно поговорить с кем-то из местных жителей, чтобы из его уст больше узнать о стране то, чего нет в путеводителе или во всемирной паутине о жизни простых людей, о культуре, об обычаях, традициях и много ещё о чём. И Астафьев не прогадал: говорил, в основном, Сафар.

Однако когда стали рассказывать о себе, первым начал Егор. Новость о том, что его пассажир из России, так же, как и с таможенником, вылилась в попытку марокканца показать своё знание русского. Но у Сафара это получилось гораздо лучше: ему удалось даже произнести несколько строчек из Пушкина. Впрочем, основной разговор благоразумно решено было продолжить по-французски. Узнав, что Егор – хирург, Сафар ещё больше проникся к нему уважением. Он сам хотел стать врачом, но не прошёл вступительных испытаний в университет. Теперь Сафар уже не жалел об этом, хотя поначалу сильно расстроился. Егор, в свою очередь, спросил нового знакомого, откуда тот родом.

– Это недалеко от нашего места назначения, – сказал Егор. – Небольшая деревушка в окрестностях Марракеша. Я там родился и жил до восемнадцати лет. Затем уехал в город поступать в университет, а, не поступив, отправился, по совету знакомых, попытать счастья в поиске работы в Касабланке. Водить машину я научился ещё в деревне и, сдав на права, устроился в таксопарк.

Не без гордости он добавил:

– В августе будет семь лет, как я занимаюсь этим!

Егор, услышав про деревушку рядом с Марракешем, рассказал Сафару о Хабибове, как тот в своё время уехал из такой же в Россию учиться на врача, да так там и остался. Он и подумать не мог, как его слова подействуют на Егора.

Лицо Сафара стало серьёзным. Он посмотрел на Егора и спросил:

– А его зовут не Наджиб, этого твоего Хабибова?

– Верно, – ответил тот. – А как ты узнал?

– Говоришь, он уехал в Москву учиться и остался? О, я знаю его. Это мой дядя! – сказал Сафар. В его голосе Егор почувствовал злость.

– Вот это да! Ты уверен? – Астафьев не мог скрыть удивления.

– А ты думаешь много людей с таким именем, да ещё из одной и той же марокканской деревни уехали в Россию учиться? – спросил Сафар. – По-моему, таких совпадений не бывает!

– Пожалуй, да, – согласился Егор. Совпадения здесь действительно быть не могло.

– Мне мать про него раз сто говорила! – продолжил таксист. – Она очень скучает по брату, а я думаю, что он бросил семью, свою страну! Сначала родные надеялись, что он одумается и вернётся, но потом, когда из его последнего письма узнали, что дядя женился на русской, перестали в это верить. С тех пор минуло много лет, но у нас в деревне до сих пор многие не могут простить ему того, что он сделал.

Сафар вновь посмотрел на Егора. Тот молчал, не зная, что сказать.

– Он никогда не говорил о том, что оставил на родине своих близких? – спросил марокканец.

– Твой дядя очень сожалеет, что так получилось, – ответил Егор. – Поверь, он понимает, что поступил плохо и очень мучается из-за этого!

– Мучается?! Что-то не очень верится! – в сердцах бросил Сафар. – Почему же за все эти годы он ни разу не приехал, не позвонил или хотя бы не написал?! Просто мы не нужны ему! Он совсем зазнался, став большим человеком там, у вас в России!

– Значит, ты его ненавидишь? – спросил Егор.

– Я… я родился уже после того, как это случилось, и знаю всё только со слов матери. Я очень её люблю, а дядя причинил боль ей и другим моим родным! Так что да, я его ненавижу!

– Не такой твой дядя и большой человек, – сказал Егор. – И ему порой приходится очень несладко. Я не оправдываю его, но думаю, что каждый из нас способен совершать ошибки, порой роковые. Твой дядя не звонит и не приезжает, потому что ему стыдно, и он боится лишний раз напоминать о себе. Об этом мы с ним говорили буквально два дня назад.

– Что ж, пускай сидит себе дома! У нас его не ждут! И без него трудностей хватает!

Егор понял, что не сможет разубедить Сафара, и произнёс лишь:

– Ладно, не мне вас всех судить! Надеюсь лишь, что ещё не поздно всё исправить.

Таксист с любопытством в очередной раз посмотрел на своего пассажира и сказал:

– Ладно, давай не будет больше о нём говорить. Пожалуйста!

Егор кивнул. Машина ненадолго остановилась на заправке, после чего они вновь двинулись в путь, чтобы успеть в Марракеш до темноты.

– Ты сказал, что у вас хватает проблем. Что случилось? – продолжил разговор Астафьев, переводя его в другое русло.

– Да так, – неохотно произнёс Сафар. – Не занимай себя чужими трудностями, Егор. Тебе это нужно?

– Вот такой уж я добренький, – последовал ответ. – А ты всё-таки расскажи.

– Ну, тогда слушай. Когда я узнал, что нужно отвезти человека в Марракеш, то, не раздумывая, взялся за этот заказ. Ведь мне и самому позарез туда нужно. Местный богач – его зовут Хаким – хочет снести нашу деревню, а на её месте построить роскошный отель для таких же, как он сам. Места там чудесные, вот он и решил прогнать кучку деревенщин – всё равно до них никому нет дела. А куда деваться этим бедным людям? Я большинство из них знаю – это, в основном, старики, женщины и дети. Мужчины, и я в том числе, разъехались в города на заработки. Мы вкалываем день и ночь, чтобы помочь нашим семьям, но денег всё равно мало. Приходится работать за гроши. Эта деревня – наш родной дом, где живут все дорогие нам люди. А их сейчас пытаются выкинуть на улицу! Идти им некуда! Хаким ничего не хочет слушать, он твёрдо намерен построить свой проклятый отель!

– А что по этому поводу думает полиция? – спросил Егор. Он быстро проникся жалостью к этим людям, которых даже никогда не видел, и не верил, что никто не может помочь им.

– Ха! – Сафар не без горечи усмехнулся. – У Хакима большие связи! Есть у него друзья и в полиции! Поэтому он и не боится так поступать.

– Что же делать?! – в возмущении воскликнул Астафьев. – Должен же быть какой-то способ ему помешать!

– Ты, я смотрю, идеалист! – с нотками сарказма и в то же время не без некоторого восхищения произнёс Сафар. – Да и я, наверно, такой. Поэтому я верю, что у Хакима ещё осталось что-то человеческое. Я попытаюсь убедить его не сносить деревню.

– А если не получится?

– Тогда я пойду по всем инстанциям и, если нигде не помогут, буду жаловаться самому президенту! Я должен помочь людям!

– А почему другие мужчины из вашей деревни тебе не помогут? Там ведь и их близкие.